— Ты собираешься говорить?
Джон пристально смотрит на своего соседа по квартире, а тот, в свою очередь, глядит на него с таким напряжением, что Ватсону приходится незаметно опустить глаза, чтобы убедиться, не горит ли он заживо.
— Буду считать, что это «нет», — произносит Джон, обращаясь, по сути дела, к самому себе, когда Шерлок продолжает стоять неподвижно всё с тем же выражением на лице. — Послушай, а не мог бы ты отойти в сторону? Мне нужно быть в клинике в четверть первого, и я опоздаю, если не потороплюсь… Да ладно тебе, Шерлок, уже становится немного жутко, — Джон ставит свой ноутбук на пол рядом с креслом (он даже не помнит, зачем брал его в руки. В голове начинается настоящий хаос, когда тебя прожигают таким вот взглядом) и прочищает горло.
— Джон.
— Да.
И вновь наступает тишина. Джон вздыхает. Шерлок стоит прямо перед ним, безмолвно вынуждая его сидеть в этом чертовом кресле (придурок), и Джону, кажется, ничего не остается, кроме как выслушать его и, возможно, пропустить свою смену, или встать и оттолкнуть Шерлока, чего он делать не хочет.
Ну, может быть, «не хочет делать» — это не совсем правильная фраза, но Джон не может решить, какие слова будут лучше всего описывать его чувства. И Ватсон открывает рот, чтобы снова огрызнуться.
— Джон. Мне нужно, чтобы ты выслушал меня очень внимательно, до конца, не перебивая. Можешь это сделать? — спрашивает Шерлок, слегка покачиваясь на цыпочках и глядя на Джона сверху вниз.
Джон удивленно поднимает брови.
— У тебя есть… — смотрит на часы он. — Пять минут.
Шерлок кивает и откашливается. На его острых скулах появляется легкий румянец, и Джон внезапно ощущает интерес и беспокойство.
— Джон, — в третий раз говорит Шерлок. — Недавно я узнал, что некоторые видные специалисты в области филематологии считают, что поцелуй снижает кровяное давление. Но есть и другое мнение: будто от поцелуя давление, наоборот, повышается. А лженаучная Школа Мысли и вовсе говорит, что поцелуи высвобождают химические вещества в мозге, действуя, словно стрельба из пистолета. Я уверен, ты можешь понять, в чем заключается мое замешательство. Ты ведь знаешь, что я презираю непоследовательность и ложь. Понимаешь?
Мысленно поблагодарив Шерлока за то, что усадил его в кресло, Джон издает несколько смущенных звуков, а затем, наконец, выговаривает:
— Я… Хорошо… То есть,
я понимаю, но… Какого черта ты мне всё это рассказываешь?..
Лицо Шерлока вмиг теряет всю напряженность и становится нарочито безэмоциональным. Он складывает ладони вместе, затем засовывает руки в карманы, а уже через несколько секунд опускает руки по швам.
— Мне нужно знать, какая гипотеза — истина. Очевидно.
— Очевидно, — слабо откликается Джон.
— И в этом деле мне нужна твоя помощь. Разумеется.
— По… — с шумом сглатывает Джон.
Его горло внезапно начинает першить, отстранённо осознает он, а голос делается непривычно хриплым. — В каком деле?..
Шерлок вздыхает и склоняет голову влево. В его пристальном взгляде Джон чувствует некое пренебрежение.
— Джон. Я сочту это за сомнение и предположу, что тебе не нужно объяснять нечто столь очевидное, — но даже несмотря на обычный для Шерлока высокомерный тон, Джон не упускает ни небольшой паузы между его словами, ни складки над переносицей, которая появляется всякий раз, когда детектив в чем-то не уверен.
Джон качает головой, не в силах поверить в происходящее.
— Ты можешь попросить кого-нибудь другого, — он лихорадочно подбирает несколько знакомых имён. — Ирэн, — выпаливает Джон. — Или Молли, или… Миссис Хадсон, или
Грег.
Шерлок хмурит брови.
— А кто такой Грег? И нет, я не могу попросить никого другого. Я уже всё продумал, Джон. Испытуемый должен быть человеком с крепким здоровьем, каким ты и являешься, а миссис Хадсон — нет, потому что у нее артрит.
Испытуемый…
— Ирэн? — тихо спрашивает Джон, делая последнюю отчаянную попытку.
— Я ни за что не стану просить эту женщину поучаствовать со мной в эксперименте по поцелуям, — категорично заявляет Шерлок. Разумно. — Если тебе от этого станет легче, я тоже использую свой револьвер.
Джон успевает вообразить Шерлока, целующегося с револьвером, прежде чем вспоминает его слова о стрельбе. Он снова качает головой, надеясь хоть немного ужиться с услышанным, и с облегчением смотрит на часы.
Слава Богу.
— Мне пора, — бормочет он, беззастенчиво пиная Шерлока в голень, чтобы заставить его отойти от кресла. Детектив отступает, слегка пошатываясь, и Джон решает не смотреть в его лицо, на котором мелькает выражение боли. Он поднимается и пересекает комнату менее чем за десять секунд, на ходу надевая пальто. — Клиника, — говорит Ватсон, пристально глядя на свои ботинки. — Поговорим, когда я вернусь домой.
А затем стремглав бежит вниз по лестнице.
Весь рабочий день Джон сам не свой.
Один пациент сменяется другим, и Джон слушает всевозможные жалобы на боль в горле, головные боли и вывихнутые лодыжки, а в голове у него по-прежнему творится кавардак. Само по себе это не было бы и вполовину так плохо, если бы все его мысли не крутились вокруг Шерлока и поцелуев. И Джон рассеянно осматривает пациентов, делает ошибки в их фамилиях на бланках, сидит и пьет кофе не в том офисе в течение пятнадцати минут, пока его смена
наконец-то не заканчивается.
Он мчится обратно на Бейкер-стрит с той же скоростью, с какой покинул ее сегодня утром, и все еще не знает, что скажет Шерлоку, когда появится дома.
Когда Ватсон открывает дверь в их квартиру, Шерлока нигде не видно.
Должно быть, вышел, думает Джон. Он выдыхает воздух, даже не осознавая, что задерживал дыхание, и вешает пальто на вешалку, прежде чем отправиться на кухню. Джон рыщет в поисках двух чистых кружек и торжествует, когда их находит (это настоящий подвиг в квартире, где живет Шерлок), наполняет чайник водой, а затем ставит его на плиту.
И едва он начинает расслабляться, подумывая об остатках китайской еды со вчерашнего вечера, когда слышит шаги, легкие и, без сомнений, принадлежащие Шерлоку. Джон слегка напрягается, медленно оборачиваясь на звук.
Детектив стоит в прихожей между кухней и гостиной. И теперь он выглядит еще более неуверенным, чем раньше: морщинка над переносицей, слегка приподнятые брови, и руки, сложенные в защитной позе, которая заставляет его казаться намного моложе, чем он есть на самом деле. Джону достаточно одного взгляда, чтобы сдаться.
Конечно же, он поможет Шерлоку в любом эксперименте, в котором тому потребуется помощь, и поцелуй не имеет значения.
Но Шерлоку вовсе не обязательно знать, что заставило Джона уступить.
— И сколько раз мне придется это делать? — спрашивает Джон. Его голос звучит куда более глухо, чем хотелось бы — неудачная попытка скрыть нервозность.
Шерлок сглатывает.
— Три раза, начиная с этого момента. Один раз из-за гипотезы о повышенном давлении, один раз — из-за пониженного, и один раз из-за россказней о пистолете.
Россказни о пистолете. Интересная формулировка. Должно быть, для него этот опыт важнее, чем я думал.
— Прекрасно, — Джон понимает, что нервно тянет за манжету своего джемпера, и останавливается. — Я согласен.
Детектив улыбается, и сердце Джона невольно пропускает удар. Шерлок улыбается очень редко, но когда он делает это, то выглядит так восхитительно и безупречно, что Джон невольно озирается вокруг, пытаясь увидеть, куда, черт возьми, его гетеросексуальность решила сбежать на этот раз.
— Хорошо. Да, — Шерлок энергично кивает, все еще сияя от счастья. — Пойду принесу сфигмоманометр. Присаживайся, Джон, — он поворачивается и практически бежит по коридору. Ватсон слышит, как с грохотом захлопывается дверь его спальни.
Джон вздыхает (сколько раз он вздыхал за сегодняшний день? Дважды? Двенадцать?) и наливает себе чашечку чая. Он идет в гостиную и садится в кресло, ожидая, когда Шерлок вернется.
Детектив торопливо заходит в комнату, держа под мышкой сфигмоманометр. Он присаживается на краешек стула Джона и обматывает липучкой его предплечье.
— Я уверен, что тебе не нужно объяснять, как это работает? — спокойно говорит Шерлок, когда манжета начинает надуваться.
— Нет, — коротко отвечает Джон. Шерлок смотрит на него из-под густых ресниц, удивляясь резкости его тона, но ничего не говорит. И Джон поистине благодарен за это: ему не хочется ничего объяснять.
Аппарат негромко пищит, и детектив нетерпеливо смотрит на результаты, прежде чем отстегнуть Джона и вскочить, чтобы записать их в таблицу.
— Отлично, — выговаривает Шерлок, с нечеловеческой скоростью давя на клавиши своего компьютера. — У тебя безупречное здоровье, Джон.
Ватсон откидывается на спинку стула и делает глоток чая.
— Спасибо, — через мгновение отвечает он. На такое, кажется, ничего другого сказать невозможно. Он наблюдает за своим другом, лицо которого освещается голубоватым свечением ноутбука и изо всех сил пытается успокоиться.
Всего три поцелуя, думает он. Ты целовал кучу женщин… Ах, но ключевое слово здесь «
женщин». Не
мужчин. И уж точно не
Шерлока. Шерлока, который кладет глазные яблоки в свой чай, не ест целыми днями и немилосердно мучает скрипку, будто пытаясь ей за что-то отомстить. Шерлока, самого красивого, интересного, замечательного человека из всех, кого Джон когда-либо знал, — мужчин или женщин, — и который (Джон с ужасом осознает это), с нетерпением ждет возможности поцеловаться с ним, пусть и в рамках своего эксперимента.
— Готов?
Джон резко вырывается из задумчивости и поднимает глаза. Шерлок кажется самим воплощением спокойствия и приближается к нему с такой скоростью, что Джон не знает, чего ему хочется больше: чтобы детектив притормозил или, наоборот, поторопился.
— Готов, как никогда, — отвечает Джон и тоже поднимается с места.
Они встречаются на полпути.
Это просто эксперимент.
Дыхание Джона становится резким, когда Шерлок скользит прохладной рукой между воротником его пальто и раскрасневшейся шеей.
— Так мы просто… О боже, — невнятно произносит он, когда Шерлок наклоняется вперед и едва ощутимо касается губ Джона.
Любые сомнения, терзавшие Джона по поводу этого эксперимента, мгновенно рассеиваются, как только губы его соседа касаются его собственных: это
ужасная идея. Его тело действует само по себе: одна рука хватает гладкую ткань рубашки Шерлока (смехотворно шикарной), а другая поднимается, норовя запутаться в темных волосах детектива. Джон был прав: они такие же шелковистые и мягкие, как он себе и представлял.
«
Я всего лишь испытуемый», — проносится у него в голове. — «
Всего лишь испытуемый. Я только…».
Он издает неловкий звук, когда Шерлок крепко обхватывает рукой его талию, и наклоняется вперед, спотыкаясь, прежде чем отступить на шаг от детектива. Сердце Джона бешено колотится. Ему нужно взять себя в руки; это далеко не такой страстный поцелуй, какой был у него с той девушкой (Маргарет? Мари? Мэри?) на прошлой неделе. А кроме того…
Черт, думает Джон, когда Шерлок проводит языком по изгибу его нижней губы. Ватсон податливо раскрывает губы, и его колени начинают ощутимо дрожать.
Волна жара захлестывает его с головой: он отшатывается назад, но не отпускает Шерлока, наклоняя его в свою сторону и используя возможность углубить поцелуй настолько, что на этот раз именно детектив издает тихий тихий стон (стон, который подозрительно похож на имя Джона).
Джон улыбался бы, если бы мог. Как бы то ни было, он коротко смеется, когда его язык сталкивается с языком его друга, и достаточно сильно тянет за копну темных кудрей, чтобы заставить Шерлока застонать снова.
В конце концов, детектив вырывается из объятий Джона. Он отступает так резко, что умудряется запутаться в собственных ногах, его рот в удивлении раскрыт, а взгляд какой-то дикий. Шерлок смотрит на Джона.
На Джона, руки которого безвольно опустились по швам. На Джона, который на мгновение забыл, каково это — дышать и который с трудом сдерживает себя от того, чтобы повалить этого чертовски красивого мерзавца на пол и никогда больше не позволить ему подняться. Ватсон чувствует лишь слабое удовлетворение, когда замечает алые пятна, расцветающие на бледных щеках детектива.
— Уф, — выдыхает Шерлок. Его ладони сжались в крепкие кулаки, прижаты к бедрам и слегка дрожат. Он закрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов, прежде чем снова их открыть. — Хм… Да. Сними сфигмоманометр, пожалуйста, Джон.
И на этом всё.
~~2~~
Неделю спустя Джон читает в своей постели какой-то детективный роман, в котором он постоянно находит логические ошибки, чего до встречи с Шерлоком у него никогда не бывало. А в этот момент длинная, худая тень пафосно появляется в его дверном проеме.
Доктор обреченно поднимает глаза от желтоватых страниц книги и видит Шерлока, привычно одетого в потертую темно-синюю пижаму и прижимающего сфигмоманометр к груди.
— Господи Иисусе, — только и может сказать Джон.
— Для науки, Джон, — вполголоса напоминает Шерлок.
— Иди сюда, — вздыхает Джон, кладя раскрытую книгу рядом с собой на одеяло и жестом подзывая детектива. Он закатывает рукав, а Шерлок плюхается на матрас рядом с ним, готовясь измерять кровяное давление друга.
— Ты так и не сказал мне, каковы были результаты последнего теста, — небрежно замечает Джон. Он пытается изобразить беззаботность, а сердце его бешено колотится в груди. И всё же, Ватсон надеется, что его тон сможет убедить Шерлока, что он менее взволнован, чем сам детектив…
— Хм? — произносит Шерлок, когда манжета надувается, и пристально смотрит на аппарат. — О. Это не имеет значения до тех пор, пока не будут собраны все данные.
— Конечно, — говорит Джон. Машина издает звуковой сигнал, и детектив удовлетворенно смотрит на нее. — Но почему мы должны делать это снова? Разве ты не можешь измерить, поднялось или упало мое давление по сравнению с прошлым разом?
Шерлок пронзает его фирменным взглядом, который он приберегает исключительно для назойливых таксистов и Андерсона, и Джон чувствует некоторую обиду.
— Очевидно, мне нужно проверить это еще не раз. Честное слово, Джон, — тихо выговаривает он.
— Честное слово, — эхом отзывается доктор, когда Шерлок расстегивает липучку на манжете и ставит аппарат на пол рядом с его кроватью.
Шерлок выпрямляется. Его ключица выглядывает из-за расстёгнутого воротника светло-голубой рубашки — бледная и слишком выпуклая для человека его роста.
Он наклоняется вперед и целует Джона. А Джон решительно целует его в ответ.
Их поцелуй длится дольше, чем следовало бы.
~~3~~
— Дай мне свой пистолет, Джон, — говорит Шерлок, когда они бегут по очередному тускло освещенному переулку в Уайтчепеле. Они охотятся за человеком, который украл несколько тысяч фунтов прямо из-под носа у известного банкира и (по глупости) верит, что ему это может сойти с рук.
— Не стреляй в этого человека, идиот, — в ответ выдыхает Джон, когда они сворачивают за угол. Теперь они могут увидеть вора, который значительно замедлил темп бега — без сомнения, из-за двух огромных черных мешков, свисающих с его плеч.
— Ради бога, Джон, — произносит Шерлок и резко останавливается, от чего Ватсон врезается ему в спину с такой силой, что они оба падают на землю. Детектив быстро поворачивается, выхватывает пистолет из ослабевшей хватки Джона (
черт бы его побрал) и стреляет убегающему мужчине в ногу. Вор издает сдавленный вопль и падает, роняя награбленное на тротуар.
— Шерлок! — сердито кричит Джон, уже подбегая к распростертой фигуре, чтобы проверить, жив ли преступник. Он падает на колени рядом с вором, но быстро понимает, что крови нет. На самом деле пуля застряла в резиновой подошве кроссовок мужчины.
Вор снова пытается встать, но Джон садится на него сверху, не давая шевелиться.
Детектив подходит к ним, быстро набирая текст сообщения на телефоне. Не глядя на Джона, он бодро выговаривает:
— Лестрейд и остальные должны быть здесь примерно через пять минут, — Шерлок выключает телефон и наконец смотрит на друга. — У меня достаточно времени, чтобы поцеловать тебя.
— Подожди… Что? Нет! Нет, Шерлок, какого черта, я же сказал «нет», — вскрикивает Ватсон, отталкивая Шерлока за худые плечи, когда тот встает на колени и крепко обнимает Джона. — Ты хоть понимаешь, как это было глупо с твоей стороны? Если бы ты промахнулся и застрелил его — безоружного человека — у нас были бы серьезные неприятности…
— Твой аргумент недействителен. Я никогда не промахиваюсь, — просто говорит Шерлок. Он резко приближается к Джону и успевает чмокнуть его в губы, прежде чем доктор снова отталкивает его.
— И еще кое-что, — слегка задыхаясь, добавляет Джон. —
Здесь? Серьёзно? Я сижу на преступнике, и ты действительно думаешь, что сейчас самое подходящее время?..
— Да, Джон, я действительно так думаю, — раздраженно отвечает детектив. — Я только что стрелял из пистолета, так что теперь мне нужно поцеловать тебя, чтобы сравнить результаты.
— Мне не по себе, когда вы двое целуетесь на мне, — раздается приглушенный голос из-под Джона.
—
Заткнись, — в один голос говорят Джон и Шерлок.
— Отлично, — желая закрыть тему, заключает Ватсон.
Шерлок самодовольно улыбается. Чертов гаденыш.
— Ты потратил две минуты времени на поцелуи из-за своей болтовни, так что будем действовать быстро, — говорит он.
— О, — тихо вздыхает Джон. Что еще он может сказать, кроме как «
Давай просто убежим и обнимемся там, где нас никто не побеспокоит»?
Шерлок наклоняется вперед.
~~4~~
Раздается хлопок, громкий и отрывистый, и Джон, еще не доходя до гостиной, понимает,
что происходит.
Шерлок стоит на столе, широко расставив ноги. Роскошная ткань его черного костюма плотно облегает плечи и бедра, а револьвер в руке небрежно направлен в стену. Когда Джон входит, он резко поворачивает голову, и его прожигающий взгляд заставляет Джона в два прыжка пересечь комнату и выхватить пистолет из руки детектива.
Ватсон щелкает предохранителем и бросает пистолет на диван позади Шерлока, а затем хватает того за запястье и стаскивает со стола. Шерлок легко спрыгивает вниз, внезапно хватая Джона за воротник рубашки и притягивая поближе.
— Неубедительные доказательства? — выдыхает доктор, и его руки незаметно оказываются на шее Шерлока.
Детектив наклоняется к Джону и долго дышит ему в губы.
— Именно. Неубедительные доказательства. Нужно повторить эксперимент.
— Ну так повторяй, — ворчит Джон, и его тут же (интуитивно) слушают.
~~5~~
— Джон. Джон, Джон… Я… У меня есть еще один эксперимент с поцелуями, — быстро говорит Шерлок, как только такси, в которое они только что забрались, отъезжает достаточно далеко, чтобы Лестрейд и Донован не могли видеть пассажиров.
Шерлок сидит, слегка наклонившись вперед, и каждый его мускул напряжён от мучительного ожидания. Его руки не могут найти себе места, пальцы слегка сгибаются, словно он хочет за что-то ухватиться.
— Ладно, — тут же отвечает Джон. Он практически хватает Шерлока, прижимая его к углу кабины, перекидывает ногу через длинные ноги детектива и зарывается всеми десятью пальцами в его запутанные красивые кудри…
Капля самоконтроля явно не помешала бы, успевает подумать Джон, однако уже через секунду все мысли куда-то испаряются.
Боже.
Боже, он обожает эти эксперименты.
~~+1~~
Шерлок должен кое в чем признаться, но это не особенно достойно
восхищения, поэтому он, конечно же, решает высказаться черепу.
Однако он делает всё, чтобы Джон не услышал ни слова из его рассказа (факт: Джон Ватсон проигнорирует даже Армагеддон, если ему дадут чашку горячего чая и вчерашнюю газету).
Шерлок терпеливо ждет, пока он уйдет в свою комнату на ночь, и еще немного, а затем (
наконец) снимает череп с каминной полки, плюхается вместе с ним на диван и весело пристраивает его на грудь.
— Я обманывал, — начинает Шерлок. Череп вздымается и опускается в такт его дыханию, как небольшая пергаментная лодка, качающаяся на волнах при хорошей погоде. — И, что еще хуже, я обманывал Джона. Я просто… Мне просто очень хотелось поцеловать его, и я знал, что он просто так никогда не согласится на такое, и я понял, что мой единственный вариант — сделать вид, будто мне нужен поцелуй в экспериментальных целях… — Шерлок вздыхает и садится, держа череп в ладонях поверх скрещенных ног. В доме по Бейкер-стрит 221B холодно, и он поджимает босые пальцы ног. — К сожалению, я не могу остановиться. Мой последний «эксперимент» даже не включал в себя никакой научной основы; он просто был чертовски кстати в тот самый момент, когда мы поймали такси, и я едва мог контролировать себя, — череп смотрит на Шерлока своими пустыми глазницами, и детектив снова печально вздыхает. — Я рад, что Джон до сих пор ни о чем не догадался…
— И вот тут-то ты и ошибся.
От неожиданности Шерлок подпрыгивает, а череп выскальзывает из его рук и с грохотом падает на пол. Детектив встает и ошарашенно смотрит на Джона. Сердце его бьется так сильно, что он прижимает руку к груди, пытаясь хоть немного успокоиться.
— Джон, — выдыхает он, но придуманные слова оправдания тут же застревают в горле, потому что выражение лица Джона — напряженное, ошеломленное, радостное и как никогда прекрасное — заставляет Шерлока чувствовать, что он горит изнутри.
Джон уверенно входит в комнату. Небрежно. Шаг за шагом. Он одет в клетчатые пижамные штаны и тонкую слегка помятую футболку, и волосы его тоже растрепаны, и он всё ближе, ближе, ближе…
Он останавливается в нескольких дюймах от Шерлока. На его губах появляется невыносимо сексуальная полуулыбка.
— Просто для ясности, — тихо говорит он. — Это не для науки.
А затем целует Шерлока.
У детектива сразу же слабеют колени, как было и раньше. Он крепко обнимает Джона, решая просунуть руку ему под рубашку (
и это очень хорошая идея, да, да, именно так).
Ватсон заставляет Шерлока пятиться назад, до тех пор, пока его спина не упирается в стену. И это хорошо, потому что если бы не стена, Шерлок бы лужей растекся по полу, расплавленный жаром своего блоггера.
Джон отстраняется, на пару мгновений уклоняясь от его поцелуев, чтобы прошептать:
— Да ты влюблен в меня!
— И что меня выдало? — интересуется Шерлок. — В любом случае, не делай самодовольный вид, потому что ты тоже в меня влюблен!
Джон смеется, выдыхает: «Ты прав», и целует Шерлока в шею, отчего тот громко стонет, и нить разговора теряется на долгое, долгое время.
В целом, эксперимент окончился очень успешно.
