Молю ангелов за нас с тобой.

      — Джейс, прекрати это — выдыхает Саймон после удачного блока от очередного нападения друга.       — Что именно? Надирать тебе зад на каждой тренировке? Нет. Не дождёшься, — с усмешкой отвечает блондин, поправляя волосы, выбившиеся вперёд и мешающие сосредоточиться на ударе.       — Это тоже можно, — уголок рта дергаётся, но в целом парень остаётся серьезным, — Ты знаешь, о чём я. Прекрати ходить к ней. Ты опять за своё?       Джейс замирает на месте. Его снова, уже, наверное, в сотый раз за эти почти два года, ловят на вылазках к Клэри и …       Он даже в голове у себя не может произнести это… Всегда замолкает на полуслове, полумысли.       Ему всегда кажется, что это просто кошмарный сон. И вот-вот он проснётся, а она рядом, и ничего не случилось. Ангелы не лишили её рун, не лишили возможности видеть сумеречный мир, не стёрли ей память, не оторвали их друг от друга, не заставили страдать каждого поодиночке. Иногда Джейс думает, что к Клэри эти высшие пернатые создания были более гуманны, чем к нему. Ведь он остался с осознанием всей потери, с болью, с бессилием, с этой угрожающей тучей над головой в одной лишь фразе «пути ангелов неисповедимы». Не стоит рисковать тем, что есть сейчас, можно потерять ещё больше.       — Джейс, мы все по ней безумно скучаем. Мы все её любили, любим и будем любить, несмотря на то, что её нет рядом с нами. Но мы не можем просто взять и пойти к ней. Так нельзя. Ты не думаешь о последствиях.       — Думаю. Только о них я и думаю, иначе бы послал всех ангелов к чёрту и побежал сломя голову. Я не приближаюсь слишком близко. Я ведь присматриваю издалека… — с мольбой произносит парень, пока всё его тело дрожит от безысходности.       Снова это чувство. Снова эта боль поражающая всё на своем пути. Лучше бы его подвергли всем возможным пыткам на земле, как-нибудь за полгода, наверное, управился бы, чем столько времени быть в шаге до… и так далеко одновременно.       — Это всё равно слишком опасно. Они ведь всё равно все видят. Всё равно всё знают, — Саймон разговаривает с ним как с маленьким ребенком, объясняя очевидные вещи. На самом деле даже непонятно, кого это раздражает больше, — послушай, мы уже знаем, что их силы безмерны, и если ангелы решат наказать тебя, то сложно представить, чем всё это обернется. Они лишили Клэри рун, в следующий раз могут лишить кого-то жизни.       — Я бы с удовольствием отдал свою, она такая мне всё равно не нужна, — Джейс чувствовал себя малолетней сопливой девчонкой, говоря эти слова, но это было то, что он действительно чувствует. Это было правдой. Вот уже второй год он живёт не настоящей жизнью, а кошмаром наяву. Никто и никогда не поймет, каково ему. Клэри всё просто забыла. Ей тяжело. Он знает это. Чувствует. Видит. Но она не понимает, потому что в голове пустота. Ни одного намека на их большую светлую, чистую любовь. Она просто не помнит. И даже не знает откуда … Господи, он не может произнести. Не может додумать. Ангелы небесные, ради бога, эта пытка не может быть бесконечной. Они не сделали ничего плохого. Клэри добрая, она на стороне ангелов, так ради чего святого так сурово ваше наказание?       — Ты же понимаешь, что они вероятнее заберут её или…       — Остановись! — угрожая палкой в своей руке, Джейс остановил Саймона, до того, как он произнёс до конца слова, которые пугали его больше собственной смерти.       Нет. Нет. Нет. Этого не должно произойти. Никогда. И Джейс прекрасно понимает, что Льюс прав. Ему нужно перестать. Просто перестать, пока это не обрело последствия, но, чёрт возьми, как же это тяжело.       Брюнет было открыл рот, чтобы что-то сказать, но тренер быстро заткнул его, больно ткнув палкой в грудь. Эрендейл сдерживал себя из последних сил, поэтому всё, что он мог, это выдавить из себя сжатое рычание, бросить палки и уйти подальше от всех охотников, магов и фейри. Подальше от этого сумеречного мира, в котором каждое мгновение пусть и неосознанно, но отдается болью в израненной груди.       Джейс понимал. Джейс знал, что Саймон прав. Что Алек и Иззи хотят помочь. Что Магнус готов в любой момент предложить свои услуги. А Люк и Мариза были на его стороне. Но никто не был на его месте. Никто не понимал, каково это. Никто не чувствовал то, что чувствует он каждую секунду на протяжение почти двух лет.       Блондин выбрался на крышу института, уже по привычке усаживаясь на самый край, свесив ноги и вдыхая холодный ночной воздух.       Эрендейл закрыл глаза, погружаясь в собственные воспоминания. Улыбка тронула его губы, когда он вспомнил их первую встречу у клуба.       Клэри была такой дерзкой. Джейса тогда будто в холодную воду с головой окунули. Первая мысль была, пожалуй, крайне логичной учитывая ситуацию. Люди не могут его видеть. Он же под дымкой. На самом деле, парень уже успел испугаться, что забыл активировать руну, но оглядевшись вокруг, всё же убедился, что его защита не работает только на ней. Шок отразился на его лице, а когда рыжая ещё сказала, что-то про пикап, его челюсть просто шмякнулась об грязный мокрый асфальт. По крайней мере, так ему казалось. Пока он пытался взять себя в руки и осознать происходящее, его позвали Лайтвуды. И судя по раздражению в голосе, уже не первый раз. Черт! Джейс на задании. Ему нельзя отвлекаться.       Блондин тогда сбежал, решив вернуться к этой проблеме чуть позже, но проблема не хотела откладываться на потом и второй раз за последние пол часа парень впал в ступор, увидев рыжую в самый разгар их разборок.       Такая смелая, бескомпромиссная, горячая, жаждущая справедливости. Джейс никогда не видел такой искры в глазах человека. Какого человека? Он никогда не видел такой жажды не в одном живом существе. В его глазах она была просто огонь! Пламя! Бушующий божий пожар, несущий не пепел и разрушения, а чистоту, доброту, милосердие.       Охотник должен следовать правилам! Она была создана, чтобы их разрушать! И утащи его адские псы, он бы всё равно рискнул бы нарушить все законы конклава ради этой девушки.       Осознание влюбленности в Клариссу приходило долго.       Джейс улыбнулся в ночное звёздное небо. Почти все первые шаги делала именно она.       Такая с виду хрупкая, маленькая, беззащитная девушка, силе и духу которой позавидует любой охотник.       Саймон был прав. Клэри сильная. Она справляется со всем сама. Продолжает жить, и у неё всё относительно хорошо.       Джейс ничего не может исправить и всё, что от него требуется, это только не сделать всё ещё хуже.       На самом деле, примерно к третьему месяцу наказания ангелов, Джейс решил, что все они правы. Значит, мол, так суждено. Так за них решили небеса. А он всё равно ничего не может исправить. Правильно было бы оставить её в покое. Дать ей прожить обычную человеческую жизнь и перестать рисковать. Он так и сделал. Целый месяц не приходил к ней. Не смотрел на неё со стороны, не пытался случайно пройти около её дома или академии, чтобы взглянуть хоть краем глаза. Сам себя загружал работой, тренировками и бесконечными выдуманными срочными делами, чтобы сдерживать свои желания и позывы, хотя бы краем глаза взглянуть на неё, убедиться, что с ней всё в порядке. Это был несомненный успех. Целый месяц! За это время легче правда не стало, но его успокаивало хотя бы то, что ангелы не накажут их ещё сильнее.       А потом он до позднего утра вместе с Алеком и Иззи, как обычно, преследовал демона по Бруклинским закоулкам и подворотням, пока тот не вывел их в один из медицинских парков и не исчез чёрт пойми где.       Руны зрения не помогали, детекторы молчали, кулон Иззи вообще не подавал признаков жизни. Конец охоты. Они упустили его. А в следующий раз будут ещё жертвы, прежде чем они нападут на его след. Алек неприлично выругался, а Иззи лишь тяжело вздохнула, покачала головой и открыла рот, чтобы вероятно предложить вернуться в институт, но так и замерла, уставившись во что-то за спиной парней и не в силах скрыть эмоции.       Джейс среагировал моментально. Он развернулся на 180 градусов уже готовый выхватить своё оружие полагая, что за спиной стоит как минимум демон, за которым они охотились всю ночь и как максимум, что-то настолько грозное, что могло заставить Лайтвуд замолчать. И какого же было его удивление, когда ничего из сумеречного мира за его спиной не оказалась.       Светлая солнечная лужайка, заполненная людьми. Пациенты на утренней прогулке, медсестры, помогающие особым больным, врачи, спешащие на свои смены, и ещё много-много разных примитивных. Но все они были людьми. На миг он даже растерялся, но тут заметил её. Она сидела на скамейке, плотно сжав колени, на которых была кипа бумажек, которые Клэри судорожно перебирала, зачитываясь в каждую.       — Нам нужно идти, — с горечью и болью в голосе, заставила себя произнести Лайтвуд, дёргая братьев за рукава.       Алек опустив голову, кивнул, плотно сжав губы, раздумывая о чем-то тяжёлом и больном. Каждый понимал его мысли, и каждый был согласен.       Справедливости ради, Джейс должен был признать, что Изабель держалась просто отлично, для охотника, который потерял парабатая. Да, Клэри и Иззи не успели нанести руны, но каждый понимает, что связь не просто татуировка на теле, связывающая двух людей в единый механизм, это гораздо больше. Это связь, которая возникает задолго до принятия друг друга. И для Лайтвуд найти такого человека и потерять было действительно сильным ударом. Но Иззи держалась. Она ни разу не посмела заикнуться об этом кому-либо, она не позволила себе и минуты слабости и она ни разу не ходила к Клэри за все эти месяцы. Даже Алек, в порыве своих душевных только одному ему известных страданий, не нашел ничего лучше, чем проведать старого друга.       Он тогда прогуливался по городу, совершенно один и засел в парке возле её дома. Было холодно и темно, ночь окутывала туманом, но рыжая сидела на скамейке под самым ярким фонарем и замёрзшими пальцами держала маленький огрызок карандаша, выводя четкие линии на белоснежном листе блокнота. Алек решил, что стоит проводить её до дома, как-никак своих рун она лишилась, меча у неё нет, и наверняка она не помнит даже базовые приемы самообороны. Джейс это видел. Он наблюдал с крыши соседнего здания, откуда был прекрасный обзор на эту часть парка и всю дорогу до её дома.       — Джейс, оставь… — Иззи дернула его за рукав сильнее, тихо умоляя идти. Она знала, каких усилий стоило для него это сейчас. Лайтвуд прекрасно знала, что вот уже месяц брат держит себя в руках. А сейчас… Сейчас всё рушится. Это всё равно, что перед алкоголиком поставить бутылку. Предложить героин во время ломки. Дать надежду умирающему.       — Да, — блондин прохрипел ответ, плотно сжав кулаки и закрыв глаза. Он почти согласился с Иззи, вот только… — Что она тут делает?       — Я не знаю. Это не наше дело. Пойдем… — умоляла девушка.       В это время, видимо обнаружив нужный листок, Клэри, схватив все документы в охапку, побежала в здание.       — Да. Да, только… — Джейс не знал, что хотел сказать, — Я просто должен знать, что с ней всё в порядке, — он попятился назад, заглядывая в карие и голубые глаза ребят, будто это смогло бы их убедить, — Я не буду к ней подходить. Она меня не увидит. Просто я должен.       Иззи отпустила его руку. Алек закрыл глаза, судорожно выдыхая и чувствуя боль своего парабатая.       Но они не могли оставить его там. Они семья. Друзья. Они то, что есть друг у друга.       Джейс буквально сорвался, переходя на бег, чтобы не упустить её из виду. Он просто следовал за ней держась на приличном расстояние, пока дверь одного из кабинетов не закрылась прямо перед его носом.       Джейс уже потянул руку, но прямо перед ним возникла Изабель преграждая все пути. Она грозно сверлила его взглядом своих жгучих карих глаз, пока парень пытался понять, какого лешего Иззи ему мешает.       — Нет! — твердо воскликнула брюнетка, топнув ножкой и, видимо, для пущей убедительности, толкая его в грудь, — Ты не будешь туда заходить.       — Почему нет? — искренне удивился блондин напору сестрёнки.       — Ты идиот? Это женское отделение! Я не позволю вам двоим шастать там под дымкой, — Эрендейл сконфуженно смотрел на брюнетку, затем поднял голову, чтобы убедиться в её словах и прочитать табличку над её головой «Гинекологическое отделение». Его лицо вытянулось, а рот застыл в форме буквы О. Иззи, увидев замешательство на его лице, фыркнула и в туже секунду поняв, что шок медленно отступил, пресекла на корню все его замыслы, — Нет, если даже ты всё там видел. И нет, ты видел не всё. Я не позволю тебе видеть не просто девушку на гинекологическом кресле, я не позволю вам двоим даже видеть гинекологическое кресло. Можете гуглить, но в эту дверь вы не войдёте.       Спорить с Изабель было бессмысленно. Да ему и самому как-то стало неловко. Но Клэри там и…       Джейс покраснел от ушей до пяток. Иззи это позабавило, но она решила его сегодня пощадить, хотя от него самого такого бы вряд ли дождалась.       — Останься здесь с Алеком. Посидите на скамейке, попейте кофе из автомата. А я сама все узнаю, — немного погодя, она решила добавить, — уверенна, это просто плановая проверка или медосмотр из академии, у них частенько нужно проходить по всем врачам, чтобы оставаться в социуме.       Джейс медленно возвращаясь к своему естественному цвету кожи, просто кивнул, отошел к стеночке и присел на скамеечку.       В голове каша. А мозг не выдает вообще ни одну идею, по какому поводу посещают этого доктора. Джейс на самом деле ни хрена не знал. Он вообще мало понимал в примитивных вещах, а что касается больниц, то и подавно.       Зависнув в своих мыслях, Джейс и не заметил, как прошло время. Дверь кабинета открылась и появилась Клэри. Она обеими руками обнимала себя за живот, на плече висит увесистая сумка, из которой торчат всё те же бумажки, голова опущена, а губы искусаны. Она медленно шла в сторону выхода полностью погруженная в свои мысли. Провожая ее взглядом Джейс даже не заметил, как вышла Иззи и остановилась рядом с ним, так же как и Клэри пару минут назад, изжёвывая свои губы. Ее взгляд говорил о многом. Он читал в них удивление, смятение, стыд, жалость, сочувствие и ещё кучу всего, что невозможно было разобрать.       — Иззи? — Эрендейл выдохнул, сам не узнавая свой голос. Он казался таким далёким и неестественным.       Лайтвуд не самая эмоциональная девушка, но в этот момент, кажется, на неё накатило. Джейс даже понять не успел как маленькое худенькое тельце Изабель примкнуло к его, крепко прижимаясь к груди, сильными руками обвиваясь за его спиной. Она тяжело дышала, пока он в ступоре пытался выдохнуть и сообразить хоть что-то. Но ничего не выходило. Он ничего не понимал. Иззи не казалась убитой горем, что вроде должно означать, что с Клэри всё в порядке. Но всё не было в порядке. Он впервые за всю свою жизнь видел Лайтвуд в таком состояние.       Джейс взглядом нашел Алека, который хмуро поглядывал на семейные обнимашки и в отличие от него, что-то начинал понимать, но упрямо молчал.       В эту секунду послышался тихий всхлип, отдавшийся вибрацией у него в груди.       — Иззи? — понятия не имея, что следует сделать в этот момент, парень просто на секунду обнял сестру в ответ, затем разжал объятья, немного отстранил её от себя и взглянул в глаза, полных слез, на лице, тем не менее, играла грустная улыбка.       — Мне жаль, — тихо прошептала она.       Блондин разучился дышать. Так говорят, когда кто-то умирает.       — Что?       Иззи сделала глубокий выдох посмотрела ему в глаза, встала на носочки и притянув к себе, застыла возле его уха.       Секунда казалась вечностью.       — Клэри беременна.       Джейс беззвучно засмеялся в тишину пронизанную ночным холодом. Сейчас, сидя на этой крыше, снова и снова мысленно возвращаясь к этим воспоминаниям, ему смешно от того каким идиотом он должно быть выглядел.       Клэри была почти на четвертом месяце беременности, и он хотел избить каждого до полусмерти, кто смел хотя бы подумать о том, что это не его ребенок. Четыре месяца назад они были вместе. В те редкие моменты, которые они могли урвать из общей суматохи апокалипсиса, они были вместе. Они любили друг друга. Они дарили себя друг другу. Они были одним целым. И это был его ребенок.       Святые небеса, она ведь даже не знала этого. Она ничего не помнила. Будто её обнулили.       Джейс тогда чуть с ума не сошел. Он метался с угла в угол. Рвал на себе волосы. Молился. Плакал и снова молился. Как будто разлучить их было не достаточным наказанием, они забрали у него ребенка. Его ребенка.       Ангелы ли они после этого? Милосердны ли? Добры ли?       Их с самого детства учили быть верными высшим небесным созданиям. Но всё, что чувствовал по отношению к ним Джейс, это лютую ненависть. Они несправедливы. Жестоки. Мстительны. Безжалостны.       За какие грехи их так наказывают?       Вот она цитата на мече Джонотана «Благими намерениями вымощена дорога в ад» в действии. Такова, какова она есть.       За всё, чем они рисковали, что потеряли, за то, как боролись ради добра, света, справедливости. За защиту людей, и нечисти, и охотников, они их так вознаградили?       Тогда в больнице Джейс был в таком шоке, что даже не понял сразу. То есть как беременна? То есть это ребенок? Настоящий? Конечно настоящий, дурак он эдакий, какой ещё то. У Клэри ребенок. Его ребенок. Их ребенок.       Лайтвуды тогда взяли его под руки и просто увели. Он не помнил, как оказался в институте. Не понимал, что должен сделать, как реагировать, как вообще жить дальше.       А как живёт Клэри? Как она восприняла эту новость? Что вообще происходит у неё в голове?       Джейс не знал и не знает до сих пор. Но он видел, что Клэри совершенно одна, без матери, без друзей и родственников. Рядом нет никого, ни Саймона, ни Люка. Она вернулась в свой старый разгромленный когда-то дом с выгоревшей комнатой. Сделала более или менее ремонт, поступила в академию искусств, нашла работу в маленьком художественном магазинчике по дороге от дома в академию. Она прилежно училась, много работала и всё свободное время рисовала. Джейс не знал, что было в её голове, но она оставила ребенка.       Одному богу известно чего ей это стоило.       Как? Как он мог бы оставить их? Они ведь его… Семья.       Семья, которая могла бы быть, если бы не….       Джейс зарывается пальцами в волосы, оттягивает их на корню, и опускает голову на подтянутые к груди колени, теперь уже опираясь спиной об стену. Город не спит. Город шумит, но на него это даже действует успокаивающе. В полной тишине он бы, наверное, не выдержал.       Дверь на крышу противно скрипнула, и по холодному бетону раздались тяжёлые шаги. Эрендейл знал, кто идёт, прекрасно понимал зачем, но сил реагировать не было. Он иссяк. А сегодняшний очередной внеплановый разговор с Саймоном только усугубил ситуацию.       — Джейс, — Алек присел рядом. А затем снова тишина. Лайтвуд молчал, а он его понимал без всяких слов.       Ему жаль. Им всем жаль. Всем грустно. Все сочувствуют, беспокоятся, переживают. Но что от этого?       «Живите своей жизнью. Интересуйтесь собой. Перестаньте постоянно на меня так смотреть»       — Джейс говорил это каждому и не раз. Но это ничего не меняло.       — Я не могу, — наконец выдавил блондин, выпрямляясь как по струнке. Алек повернулся к нему, будто впервые видел. Так и было. Сколько они знают друг друга, Джейс впервые выглядит настолько разбитым, настолько отчаянным, настолько убитым, — Они рядом, понимаешь? — Его золотые радужки глаз уставились на Лайтвуда, будто тот сию минуту мог найти решение всех его проблем, — Вот тут, — он указал в один из углов парка, где за забором, деревьями и многоэтажными дамами, находилась квартирка Клэри. Лайтвуд нахмурился, не понимая, ведь домик девушки находился в другой стороне, но спрашивать не стал, да и не нужно было. Джейс сам продолжил, — Вот там её новая квартирка. Маленькая такая, но уютная и теплая. Она продала дом на прошлой неделе, купила эту на 5 этаже дряхлой многоэтажки поближе к академии и работе и переехала вместе с нашей дочерью. Но думаю, дело было не в расстоянии. Просто квартирка обходилась дешевле, чем дом. И у неё осталось от продажи ещё немного. Алиса болеет часто в последнее время и Клэри реже выходит на работу, реже рисует и практически забросила учебу. Клэри не успевает, но старается. Никогда не сдается. Неугомонная просто, — Джейс тяжело выдохнул, его плечи заметно расслабились, — Саймон говорит, что я должен прекратить делать это. Должен прекратить наблюдать со стороны и помогать… Я понимаю, что это опасно. Понимаю, что это может только сильнее разозлить ангелов. Но какого черта? Что мы такого сделали, чтобы заслужить всё это?       Джейс замолчал, снова вглядываясь в ночной город.       Брюнет оглядел крышу, задаваясь вопросом, как часто его друг проводит здесь свое время. С тех пор как полгода назад его назначили инквизитором, и он переехал в Аликанте вместе с Магнусом, он не мог постоянно быть рядом. На самом деле, переезд дался Алеку с большим трудом и по большей части из-за Джейса. Оставлять своего парабатая в таком состоянии было той ещё пыткой, но жизнь продолжалась и Лайтвуд почти привык к той печальной ноющей боли вокруг руны их связи. На самом деле, Алек думал, что дал слабину и при первой возможности слинял, и его собственные мысли наводили драмы пуще всяких мыльных опер, на которые временами залипает Бейн.       — Ты не должен, — голос Алека охрип от долгого молчания, — я чувствую твои страдания, но боюсь, что это даже не сотая доля твоей боли. Вы оба этого не заслужили. И главное, этого не заслужила Алиса.       Тихий хриплый смех вырвался из груди блондина, отдаваясь болью в легких. Лайтвуда этот смех оглушил.       — У меня есть дочь, представляешь? — с искренней улыбкой на все тридцать два произнес Джейс, — Ты дядя, прикинь? — блондин толкнул парня в плечо.       — Да уж. С ума сойти, — Алек улыбнулся вслед за братом.       — Она красавица, правда? — Лайтвуд осторожно покосился на друга, но решил промолчать, спрятав подбородок в вороте свитера, шмыгая носом, — Да ладно тебе. Я знаю, что ты видел её. Не смог удержаться, да?       Брюнет громко выдохнул, ещё раз шмыгая носом. Ему не нужно было отвечать, вопрос был риторический.       — У неё светлые волосы и зелёные глаза. А ещё такие крохотные ручки и ножки, — Джейс говорил с горделивой улыбкой, представляя перед собой её снова и снова. Ей уже девять месяцев, скоро десять. Я читал, они в это время уже начинают ходить самостоятельно. Я однажды видел, как она пыталась. Хваталась за Клэри своими малюсенькими пальчиками и тянула ножки, покачиваясь со стороны в сторону. Вот бы увидеть это ещё раз… Но наверное Саймон прав. Вы все правы. Я не должен рисковать ими… Я больше не буду. Только в последний раз. Клянусь, — Джейс повернулся в сторону Алека, схватил его руку и сильно сжал, моля, прося разрешить ему увидеть их в последний раз, — Я хочу в последний раз посмотреть на неё. Совсем чуть-чуть. Запомнить как выглядит моя дочь, чтобы… Чтобы просто вспоминать. Всего пару минут. Умоляю пару минут. Я даже не притронусь к ней. Просто посмотрю со стороны и всё. Прошу. Прошу…       Его голос терялся в пустоте, он так сильно сжимал руку друга, что мог бы сломать. Он умолял не его конкретно, а все человечество, ангелов, небеса, всех живых существ на земле в его лице. Джейс был бледным, холодным и тусклым. Сверкали лишь одни глаза, переливаясь самым теплым золотым оттенком, пока по его серому лицу стекали крупные капли слез. Кажется, парень даже не замечал их.       Алек смотрел и не мог вздохнуть. Вся боль парабатая будто увеличилась в разы, но даже так он понимал, что чувствует только какую-то часть его душевных терзаний и даже не половину. Лайтвуду больно, кажется так же больно ему было только один раз, когда на озере Лин Джейс умер впервые, кажется сегодня он умер второй раз.       — Джейс, — начал Алек, уверенный, что должен что-то сказать, но слова не находились, а его имя просто затерялось в пустоте мольбы друга.       — В последний раз. Всего лишь на миг посмотреть на Алису. Всего один последний раз увидеть Клэри, и я уйду.       Ну что он мог сделать? Запретить ему? Запретить своему другу, брату, парабатаю увидеть один, последний раз любовь всей своей жизни и собственную дочь?       — Джейс, иди.       И он пошел. Просто встал на свои будто одеревенелые ноги и пошел. Будто пьяный, медленно покачиваясь из стороны в сторону.       Дошёл до двери. Остановился на минуту. Поднял голову к небу. Тяжёло вздохнул. Зарычал и со всей своей мощью и силой стал избивать кирпичную стену. Стирая руки в кровь, разбивая костяшки, в бессмысленных попытках заткнуть душевную боль физической. Но ничего не выходило. В груди был будто пожар. Почему-то сегодня было больнее в разы сильнее. Удивляться не приходилось. До этого он тайком почти каждую ночь шел наблюдать за своими девочками со стороны, но сегодня должен был быть последним. Это было правильное решение. Так должно было быть, но от этого не легче.       Алек видел кровь на стене, видел капли на бетонном полу, слышать хрип, вырывающийся из груди друга и глухи удары об кирпичную стену. Видел, слышал, чувствовал. Казалось, что всё вокруг трещало от напряжения. Будто всё пространство было пропитано его болью. Но что он мог? Останавливать его бессмысленно. Пусть выплеснет хоть часть боли.       Джейс остановился только когда перестал чувствовать свои руки напрочь. Голова кружилась, в горле пересохло, перед глазами пелена слез.       Мужчины не плачут.       Ага, как же…       Его тело обмякло, руки болтались вдоль туловища, плечи опущены, глаза закрыты. Он обещал, что сегодня будет последний раз, когда он посмеет взглянуть на них. Он должен привести себя в порядок.       Алек провожает силуэт друга и остается на крыше совсем один. Воспоминания врезаются в его сознание словно его собственные стрелы.       Лайтвуд прекрасно помнит, как начал догадываться, что к чему, как только Иззи скрылась за дверью гинекологического отделения. Он смотрел на взбудораженного друга и видел это озадаченное, ни о чём не догадывающееся лицо. Смешно, но Джейс не просто был удивлен этой новостью, а настолько шокирован, что казалось, будто он такой невинный, что даже не знает, откуда берутся дети.       А потом шок медленно прошел, уступая место смятению, растерянности, легкому испугу и наконец, настоящему страху. Он был напуган, будто не у него скоро появится ребенок, а он сам маленький несмышленый детёныш. Тогда Алек посмел предположить, мол, может ребенок не его. Удивительно, но на парня это подействовало моментально. Тот будто очнулся, взлетел и словно дикое животное стал защищать свою самку, которой к слову никто не угрожал. Но Алек больше делать такие предположения не смел. Зато другие, не видевшие такой реакции Эрендейла, или просто не отличающиеся особым умом могли так подумать и, Пресвятая Дева Мария, помоги тому, кто показал свои сомнения взглядом или, того хуже, словом.       На самом деле знающих было немного. Джейс, он, Изабель, Саймон, Мариза, Люк, Магнус, Мая.       Список небольшой, но достаточный, чтобы раздражать Джейса своими взглядами, варьирующими от радости до откровенной жалости.       Алек наблюдал как день за днём его друг метался из стороны в сторону не зная, как ему поступить. В нём велась борьба, о которой Лайтвуду и думать не приходилось, не то что понимать. И он его не трогал. Так видимо решили поступить все. Только время от времени напоминали, чем всё чревато, ругали, запрещали рисковать, но каких-либо мер не предпринимали. Всё равно никто не знал, где та самая грань, что будет правильным в данном случае.       Джейс же вроде решил выбрать меньшее из всех зол. Он не мог просто так оставить Клэри и ребенка. Если до этого была хоть маленькая вероятность, то сейчас и речи не могло идти. Он никогда не сможет оставить их навсегда.       Джейс наблюдал со стороны. День за днём ходил за ней по пятам, переживал по каждому пустяку, видел, как растет её животик и даже был относительно счастлив.       Клэри тогда много рисовала и продавала свои картины. Все прекрасно понимали, что это был больше способ её заработка, нежели чистое искусство. Вот только картины, никому неизвестного автора, не были в спросе, даже несмотря на необычный стиль, жанр и действительно чувственную красоту. Джейс скупал всё. И всегда платил больше цены, которую она устанавливала. Он нанимал людей специально из театрального института или молодых мечтательных неизвестных актеров, чтобы те убедительно сыграли заинтересованность в её работах. Некоторые он покупал сам через интернет. Это был единственный способ помочь ей. Деньги нужны. Деньги важны в мире примитивных. А Клэри одна, беременная, на работе с маленькой зарплатой и то на полставки, так как учебу забрасывать она не планировала. На самом деле, Алик удивлялся, как она живёт все это время. Но оказалось, счёт на её имя в банке, открытый её матерью, здорово в этом помогает. А ещё распродажа всякого барахла из чулана, чердака, комнаты Дороти. Всякий дорогой безвкусный антиквар и много полезного для охотников, магов и фейри, но такое бесполезное и непонятное для примитивных. Многое приобрел себе Магнус, естественно тоже тайно, через посредников.       Они все, и в особенности Джейс хотели бы найти способ ей помочь, но ничего не приходило в голову. Клэри бы никогда не согласилась на помощь посторонних людей.       Воздух был сырым, и только ночная прохлада давала возможность набрать побольше кислорода в лёгкие. Алек, всё ещё стоя на крыши дома, провожает взглядом Джейса, который теряется средь деревьев парка. Ужасное настроение и щекочущая лёгкие тревога заставляют его сомневаться в своих действиях. Саймон и Иззи с огромным трудом убедили Эрендейла принять это сложное решение, а что сделал он? Позволил «в последний раз» ему пойти к ним.       Брюнет жмурится, протирает глаза, слегка надавливая на веки, и со стоном в последний раз оглядывает крышу, прежде чем спуститься вниз.       Джейс идёт быстрым шагом, спотыкаясь о собственные ноги. Буквально бежит, пытаясь на ходу совладать с дыханием и внутренней дрожью. Его состояние вполне понятно, но сейчас ему кажется, что он что-то упускает из виду. Что-то важное. Что-то произошло или должно случиться.       Наконец, он останавливается перед её домом, не зная как быть дальше. Забраться по пожарной лестнице? Перескочить с соседнего балкона? А вдруг его девочки спят, а он их разбудит или, того хуже, напугает.       Для начала Джейс решает взобраться на соседний дом, в пункт своего наблюдения и проведать обстановку.       Вбегая по лестнице на крышу Джейс вспоминает, как на девятом месяце беременности Клэри боялся, что что-то пойдёт не так, а ещё боялся всё пропустить. Так, на самом деле, и произошло. Демоны, за которыми они с Иззи охотились лишь вдвоем уже две недели, обнаружились на заброшенной стройке рядом с домом престарелых на окраине города. Образовали там гнездо и таскали заблудившихся стариков или невнимательных доверчивых горожан. Они не ожидали встретиться лицом к лицу с целым кланом, иначе бы были осторожнее. Бой был тяжёлым, силы не равны и если бы не вовремя подоспевшая помощь, кто знает, чем всё могло закончиться.       Один из демонов в разгар битвы зацепил Джейса наконечником хвоста. Яд быстро распространился по телу и иратце не мог помочь в полной мере. Он два дня пролежал в полубреду в лазарете и как только пришел в норму направился к Клэри, улизнув от надоедливых Безмолвных братьев и бдящей Изабель. Ему нужно было всего на пару минут увидеть её и всё. Просто убедиться, что она в порядке, но никто бы не понял и не поверил, поэтому ему всегда приходилось это делать тайком.       Был уже поздний вечер, а Фрей дома не оказалось. Джейс сперва пытался успокоить свое разбушевавшееся сердце. Возможно, она просто пошла прогуляться или вышла в магазин. Но какой к черту магазин и прогулка в полдвенадцатого ночи беременной женщине в такое неспокойное время. Джейс нанес руну усиления зрения и начал поиски. Он облазил крыши всех близлежащих домов, надеясь углядеть ее где-то среди устало бродящих по грязным ночным улицам примитивных. Он два раза обежал парк, где Клэри любила гулять. Проверил её место работы и академию и убил на это часа два, что казалось непозволительной роскошью. За это время могло случиться что угодно.       — Иззи? — говорит он громче положенного, и услышав заминку по ту сторону трубки, понимает — удивил. Но ему некогда объяснять и оправдываться. Как-нибудь потом придумает отмазки и логичные причины своим поступкам, а сейчас на это нет времени, — Клэри пропала. Посмотри по базе в…       — Погоди, что? — перебивает его Лайтвуд.       — Я не могу найти Клэри. Ну, помоги же мне. Потом будешь читать свои нравоучения. — Я и не собиралась, — огрызается брюнетка и Джейс слышит быстрые звонкие стуки её шпилек. Раздаётся небольшой глухой хлопок и тишина. Эрендейл терпеливо ждёт. Минуту, две… Но Иззи не должна быть такой медлительной. Он уже открывает рот, чтобы спросить долго ли она собирается копошиться, но не успевает, — Клэри в больнице, в родильном отделение, привезли вчера…       Джейс дальше не слушает, бежит, забыв выключить мобильный.       В голове свистит ветер, горло саднит, в груди все сжимается, не давая глотнуть свежего воздуха. Да, о свежем воздухе и речи не идёт, больница насквозь пропахла белизной и медикаментами.       Он убирает дымку, чтобы потревожить посапывающую на своем рабочем месте медсестру и откашлявшись привлекает ее внимание. — Простите, могу я узнать про одну пациентку? — делая как можно более спокойное и обаятельное лицо, лилейным голосом, задаёт вопрос.       — Часы посещения давно закончилось. Приходите завтра, — ни капли, не поддаваясь его чарам, подавляя зевок, ворчит женщина, чем-то напоминающая Джейсу огромную гусеницу.       Фух, легче было бы самому посмотреть, всё равно бы не проснулась, но уже поздно.       — Я понимаю, просто это моя родная сестра, — Крис морщится, произнося эти слова, воспоминания о тех временах до сих пор вызывали тошнотворный эффект, — я только приехал с командировки и не смог найти ее дома. Она же беременная на 9 месяце. Я очень надеюсь, что она здесь, и с ней все в порядке. Просто скажите мне и…       — Как зовут?       — Клэри Фрей. Кларисса.       — Брат говоришь? — недоверчиво покосилась женщина, от чего сердце Джейса забилось в два раза быстрее, — а отец когда придет?       — О, наших родителей нет в живых. Я единственный родственник.       Женщина взглянула на него с очевидным недоумением, где читалось громкое «Ты дурак?». Джейс на самом деле действительно чувствовал себя полным дураком, каждый раз, когда дело касалось чего-то подобного.       — Её ребенка отец, — уточняет тучная женщина, с неприязнью рассматривая блондина.       — Эээ… — Джейс не знал, что сказать и пока его мозг судорожно придумывал ответы, медсестра с откровенным равнодушием начала зачитывать информацию со своего экрана.       — Родила вчера. Девочка 2900. Рост 40,5. В 138 палате. Завтра приходите.       — Угу, спасибо, — буркнул новоиспеченный папа, и спотыкаясь, выбежал за дверь, нарочно оставляя ту открытой нараспашку.       Там, за углом, вновь активирует руну невидимости и идёт в 138 кабинет.       В голове гудит, и он честно не знает что творит. Ему нельзя к ним подходить. Это слишком опасно. Но он аккуратно, только краем глаза посмотрит, убедится, что всё в порядке и уйдет.       Дверь в палату естественно была закрыта, и он не мог просто взять и зайти. Как бы она отреагировала если дверь взяла и открылась? Сквозняк? Хотя почему бы и нет, неплохая идея, но такая глупая, черт возьми. И вообще молодой папаша в душе не представлял, свою реакцию. Он просто, откровенно говоря, боялся.       Джейс минут пятнадцать стоял возле двери, но не мог ничего придумать или просто так уйти. Возможно, это был его единственный шанс увидеть свою дочь так близко. Из палаты послышался плач. Громкий, звонкий крик ребенка. Ужас накрыл парня с головой. Почему она плачет? Ей больно? Что-то случилось?       Джейс раньше никогда не имел дело с детьми, тем более с новорожденными. Он не знал, казалось, элементарных вещей. И сейчас его охватила самая настоящая паника, он уже хотел наплевать на все и ворваться в комнату, но спокойный голос Клэри его остановил.       — Ну, солнышко, мы же всю больницу разбудим. Давай поспим, дорогая.       Но малышка не прекращала и на секунду. Джейс прижался лбом к двери и замер, вслушиваясь в убаюкивание Клэри, и плач их малышки.       По истечении десяти минут, которые казались Джейсу вечностью, в коридоре появилась тощая женщина в медицинской форме, с усталым выражением лица и явной формой раздражения. Шаркая кроссовками по больничному полу, она остановилась напротив палаты Фрэй и дернула дверь на себя. Это был его шанс, и охотник им воспользовался, чтобы незаметно пробраться в палату.       Клэри сидела на самом краю постели и держала в руках дочь. Женщина встала посередине палаты, мешая пройти и закрывая собой весь обзор.       — Ты собственного ребенка успокоить не можешь? Ночь на дворе, заткни её немедленно! — прикрикнула женщина, несвойственным для такого телосложения, грубым голосом.       Джейс от возмущения аж подавился воздухом. Вместо того чтобы посмотреть все ли в порядке с ребенком, она кричит на его…       Черт, у него тогда чуть не вырвалось «жену».       — Заткнуться лучше Вам, — огрызнулась девушка в ответ, прижимая дочь ближе к себе, — а ее зовут Алиса, — уже спокойно добавила Клэри, не обращая внимания на покрасневшую от возмущения женщину. Та что-то пробубнила про оборзевших малолеток, молодых мамочек и как она ненавидит свою работу и также шаркая по полу вышла из палаты, оставив их одних.       Алиса — мысленно вздохнул Джейс. Красивое имя.       Фрей тем временем видимо решила, что дочери нужно поесть, и принялась расстегивать голубую трикотажную кофточку. Ох, Эрендейл явно этого не ожидал и глядя на его красное от смущения лицо точно можно было подумать, что ребенок не его. Джейс даже отвернулся на время, чтобы не видеть её грудь полностью обнаженной. Он даже сам себе не мог объяснить, чего вдруг так засмущался.       Алиса, походу, действительно проголодалась, но не настолько, насколько подняла шуму. Уже буквально через пару минут малышка заснула. Клэри аккуратно уложила дочь на маленькую постельку с прозрачным каркасом, поцеловала её в носик и легла на свою постель, засыпая так же быстро, как и ребёнок.       Джейс не шевелился ещё минут пять, смотрел на рыжую и не мог отвести глаз. Она как всегда бледная, худая. Рыжие волосы разметались по подушке, сухие, потрескавшиеся и искусанные губы, слегка приоткрыты, под глазами синяки от усталости и стресса, на руках видны вены, синяки от уколов и капельниц. Но она была такой невероятно красивой для него.       Из постельки малышки раздалось слабое кряхтение. Алиса уже бодрствовала и ещё через пару минуток, вероятно, планировала разбудить маму, которая посмела провалиться в сон. Джейс решил рискнуть и осторожно подойти. Когда он оказался рядом, то буквально начал задыхаться. Она была такая маленькая, словно кукла, даже куклы ему казались больше чем эта малышка. Светлые, тонкие, совсем крохотные пару волосков на темечке, зелёные-зелёные яркие глаза, курносый носик, почти незаметные бровки, алые губки маленькой точкой, розовые щечки на светлой коже, и самое поразительное — маленькие, совсем крохотные ножки и ручки. Боже, как она была прекрасна. На всем белом свете не было ничего прекраснее их дочери.       Алиса неожиданно для новоиспеченного отца посмотрела прямо на него. Издала непонятные звуки, нахмурила бровки, собираясь заплакать. Джейс поднял взгляд на Клэри и сочувственно ухмыльнулся. Его малышка не собиралась давать маме отдохнуть. Как только девочка начала хныкать, он инстинктивно начал её отвлекать. Алиса смотрела прямо на него, не отводя взгляда и даже начала забывать о том какой крик собиралась поднять из-за отсутствия рядом мамы.       — Привет, малышка. Я твой папа, — он говорил совсем тихо, но кажется, дочь решила его послушать, — Моя маленькая сумеречная охотница. Давай не будем будить маму. Пусть немного поспит, — Джейсу понадобились силы, чтобы проглотить ком в горле и продолжить говорить, даже возникла мысль, что у него даже получится её убаюкать и Клэри сможет немного поспать. Но Алиса так не думала и глядя на отца, выпячила нижнюю губу вперёд, прежде чем открыть свой маленький ротик и поднять крик на всю палату.       Джейс вспоминает, как сильно тогда испугался, но мамочка быстро проснулась, схватила её на руки и начала укачивать, напевая неизвестную ему песенку.       Джейс тогда не решился выйти из палаты и уселся на полу возле двери, набрал пару смсок Иззи и Алику.       Те примчались меньше чем через час и привели с собой одного из Безмолвных братьев.       — Ты уверен? — настороженно уточнил Лайтвуд, хмуро поглядывая на закрытую дверь палаты, — Ты же помнишь, нам нельзя вмешиваться.       — Помню, но это действительно необходимо. Она нефилим, и ты прекрасно помнишь, что со мной случилось, когда я переродился. Нужно немедленно провести этот ритуал, чтобы защитить ее       от нечисти. И чего бы это не стоило, я должен обеспечить ей защиту.       Видимо Ангелы не были против защиты, ибо до сих пор они никак не отреагировали, а тот раз был единственным, когда Джейс взял дочь на руки. Он до сих помнит те ощущения, которые не смог выразить словами.       Сейчас, уже стоя на крыше соседнего дома, и вглядываясь в окна новой квартирки Клэри, где не может разглядеть привычный теплый свет ночника, начинает не на шутку волноваться. Поняв, что его девочек нет дома, он решается войти и осмотреться.       В детской маленькая кроватка, игрушки, пелёнки, памперсы, одежка. Все к чему Джейс не имеет никакого отношения, то, что кажется ему таким нереальным и странным. В комнате, пахнет чем-то сладким, и он воспринимает это как запах его малышки.       В комнате Клэри в отличие от детской полный бардак. Дверцы шкафа открыты, оттуда вываливается одежда, в углу мольберт, краски и грязные кисти, постель помята и завалена одеждой, книгами и косметикой.       Кухня совсем маленькая, но в ней невероятно уютно пахнет выпечкой, впрочем Джейс почему-то не верит, что Фрей научилась печь.       На дворе ночь, а дома пусто. Джейс пытается сосредоточиться на заклинание поиска, но почему-то заходит в тупик, вновь и вновь мыслями возвращаясь в институт. Эрендейл уже находиться на том уровне, что ему абсолютно плевать на все и на всех кроме его девочек, поэтому он лишь набирает номер смиренно ожидая ответа.       — Джейс, как раз соби…       — Потом. Алек, мне срочно нужна твоя помощь, — прерывает его блондин, — Помоги мне найти Клэри. Ее нет дома. Я не могу её отследить, — на той стороне трубки лишь оглушающая тишина, — Алек, ты слышишь меня?       — Джейс, просто возвращайся в институт, — говорит его парабатай, прежде чем сбросить вызов.       Эрендей набирает номер снова и снова, но ответа не получает, поэтому буквально летит в институт.       На самом деле Лайтвуд не брал трубку, просто потому что не знал, что должен говорить и лучше будет, если его друг сам приедет и всё увидит своими глазами.       Как только Алек спустился с крыши, проводив Джейса, на первый этаж, послышался тихий стук в двери института. Шестое чувство повело его к двери, прежде чем кто-то из сумеречных охотников успел среагировать. Увидев инквизитора, все занялись более важными делами, потеряв всякий интерес к гостю.       Открыв дверь, Лайтвуд замер. Перед ним стояла никто иная как Кларисса Адель Фэрчайлд-Моргенштерн собственной персоной с ребенком на руках. Алек не мог говорить довольно долго, внимательно разглядывая её с ног до головы снова и снова, а затем, заглядывая ей за спину, ожидая увидеть там не то Джейса, не то ангела Разиэля. Но никого не было. Стояла только она с его маленькой племянницей.       — Алек, — начала Клэри, но тут же замолкла, не зная, как продолжить.       — Ты меня видишь? — ошарашенно произнес брюнет. Его голос звучал сухо и тихо, практически шёпотом.       — Да, — выдохнула она, не решаясь сказать ещё хоть слово.       — И Институт?       Девушка лишь кивнула.       — И ты помнишь, как меня зовут?       — Помню, Алек. Помню.       — А…       Джейс летел и всю дорогу думал, что отмудохает парабатая так, как ему и не снилось, если он ведёт себя так без веской на то причины. Дверь буквально чуть ли не срывается с петель, когда парень толкает её со всей силой, твердым, быстрым шагом надвигаясь в кабинет главы института.       — Алек, твою мать, если у тебя нет более веской причины, чем смерть, то я не знаю, что с тобой сдела…. — ю.       — Заткнись, — сквозь зубы цедит Лайтвуд поворачиваясь лицом к гневной тираде своего брата, который начал орать, ещё до того как открыл дверь, а сейчас замер в проёме, потеряв способность связно говорить, шевелиться и даже дышать, увидев рыжую макушку у окна, позади парабатая.       — Что случилось? — наконец произносит Джейс, сделав неимоверные усилия, чтобы привести дыхание в нормальное состояние и сказать хоть что-то из того, что крутиться в его голове. Страх сковал всё его тело, руки заметно тряслись, а температура в комнате по его ощущениям понизилась запредельно сильно.       Клэри поворачивается к нему. Она нервно заламывает пальцы, слишком долго решаясь поднять взгляд. За это время парень успевает придумать миллионы вариантов событий, по которым Клэри могла оказаться в институте и лишь одна из них его радовала.       — Где Алиса? — сухим голосом выдавливает Джейс, не получив ответ на первый вопрос.       — Всё хорошо. Она с Иззи. Я тоже, пожалуй, пойду, понянчусь с племянницей, — с кривой, но искренней улыбкой оповещает Алек, обходя блондина, чтобы выйти из кабинета.       Дверь захлопывается и наступает тишина.       — Скажи, что всё в порядке, — умоляет Эрендейл, понимая, что не выдержит и минуты тишины.       — Всё хорошо, — Клэри наконец поднимает глаза и смотрит на него. Медленно, будто рисуя, разглядывает каждую прядь его зачёсанных назад волос, золотые глаза, в которых готова утонуть с тех пор как впервые увидела, острые скулы, тонкие губы, волевой подбородок, прямой строгий нос. Она любуется, не в силах оторваться от своего занятия. Впитывая весь его образ, чтобы на веки запечатлеть в своей памяти и никогда, больше никогда его не забывать.       — Ты меня видишь? — уточняет блондин, просто чтобы удостовериться, что правильно все понимает.       — Да.       — И помнишь? — задыхаясь, спрашивает снова.       — Да, — так же коротко отвечает она.       — Господи, слава ангелам и небесам, — бормочет он про себя, прежде чем в несколько шагов пересечь всю комнату и оказаться рядом с любимой. Взять её за руки и посмотреть в глаза, — Клэри, — шепчет он, не в силах, произнести, что-либо ещё.       — Джейс, я… — она хочет что-то сказать, но невыплаканные слезы душат, не давая возможности высказать все, что накопилось. По щекам скатываются крупные горячие капли.       Блондин ловит их пальцами, прижимаясь лбом к её, и это окончательно срывает все барьеры. Комната наполняется горьким плачем, с криками, стонами и завываниями. Она так долго была одна. Так долго была сильной и смелой. И впервые позволила себе дать слабину. Только рядом с ним, когда всё хорошо, всё в безопасности, весь ужас в прошлом.       Джейс прижимает её к своей груди, обнимая, что есть мочи. Вытирает слёзы, целует лоб, щеки, нос. Вдыхает её аромат и, наконец, чувствует как тяжёлый камень в его душе, рассыпается в сухой песок, давая надежду на счастье.       Он и сам не замечает, как начинает плакать вместе с ней, не так как она — свободно и громко. Просто по его щеке скатывается пару одиноких слезинок, и только Джейс знает, что это слёзы счастья. Наконец они будут вместе. Наконец Клэри рядом. Наконец он сможет быть с дочерью. Неужели наконец-то они заслужили хоть капельку счастья?       — Я хочу… — тихо, застенчиво, не свойственно для самого себя начинает Эрендейл, спустя час, проведенный в кабинете полным эмоций.       — Пойдём, — улыбается девушка в ответ, понимая его с полуслова и умиляясь его таким поведением. Берёт за руку и тянет за собой.       Джейс послушно плетется позади, смотря на их переплетённые пальцы.       По пути очень кстати они встречают Изабель, которая светится, как майское солнышко.       — О, вы поговорили, — выдыхает она, как только видит парочку, держащуюся за руки, — Господи, Клэри, я так рада, — и вот уже в который раз, Джейс видит как Изабель, обычно скупая на эмоции, буквально налетает на его любимую, со всей силой обнимая её до хруста костей. По щекам катятся крупные градинки слез, а губы растянулись в самой искренней счастливой улыбке, — Всё, хватит сырости на сегодня, — сама себя останавливает Иззи, вытирая лицо, стараясь не испортить макияж.       — Иззи, — мягко улыбается ей в ответ Клэри, сжимая её руку.       — А где Алиса? — на выдохе аккуратно интересуется Джейс, снова смущаясь, как мальчишка.       — В твоей комнате, папочка, — улыбается Лайтвуд и, оставляя парочку наедине, теряется в коридоре.       Джейс неосознанно ускоряет шаг, на пути к своей комнате. Желание увидеть дочь, подержать в своих руках, ощутить её присутствие рядом, побуждает его как можно быстрее преодолеть расстояние, теперь, когда он может себе это позволить.       Когда он открывает дверь собственной комнаты, его зрение с трудом улавливает происходящее, а мозг и того дольше пытается это переварить.       Посередине его постели, лежит маленькое чудо, а рядом примостился Алек с какой-то разноцветной книгой сказок, которой и в помине не было в институте. Источник данной книжки находится на кресле рядом, сверкая перстнями, перебирая в воздухе пальцами, тем самым словно перелистывая в каталоге страницы, рассматривает небольшие изображения детских кроваток.       — О, — произносит Магнус, — вы как раз вовремя, родители. Я выбрал идеальный вариант!       В это же мгновение клубы фиолетового дыма поднимаются в углу комнаты и как только они рассеиваются, появляется детская постелька.       — Спасибо, — ошарашенно произносит Клэри, пребывая в не меньшем шоке, чем Джейс.       — Не за что, бисквитик, — отвечает маг. Подходит ближе, целует в щеку, и, улыбаясь, добавляет, — с возвращением, Клэри.       Алек захлопывает книгу сказок, убирая её на прикроватную тумбу, и поворачивается к шокированным родителям.       — Я дочитаю сказку завтра. Моя племянница истинный ценитель поэзии, — усмехается брюнет, — уснула на третьей строчке.       — Алек, пойдем, поможем Саймону и Иззи на кухне, — обращается к супругу Магнус и они оба оставляют новоиспеченную семью одних.       Джейсу даже становится обидно, что все уже познакомились с его дочерью, поиграли, подружились, а он чуть ли не последний. Хмурится, но как только подходит ближе к постели сразу же об этом забывает.       — Алиса, — шепчет он.       — Знаешь, память — странная вещь, — начинает Клэри, заставляя блондина обеспокоенно взглянуть на нее, — Я совершенно неосознанно дала ей имя твоей матери, — Джейс хмуриться, не догоняя, и рыжая сразу же решает пояснить, — Ее зовут Алиса Селин Фрэй.       — Эрендейл, — поправляет он со счастливой улыбкой.       — Извини, но пока Фрэй, — усмехается рыжая.       Джейс выпрямляется как по струнке, хватает любимую за руки и притягивает к себе.       Немного волнуется и жалеет, что рядом нет Магнуса, который наколдовал бы ему кольцо.       — Давай решим раз и навсегда. Кларисса Адель Фэйрчайлд-Моргенштерн, ты согласна быть моей женой? — в ответе он и не сомневался, но всё равно в те жалкие пару секунд, которые Клэри не отвечала, успел получить мини-инфаркт.       — Да, — отвечает Клэри, впервые слыша из его уст своё полное имя и понимая, что Джейс действительно любит её, не смотря ни на что. Ни на то чья она дочь, несмотря на её брата, на её фамилию, на её характер и загоны. Просто любит и всё. И больше ничего не нужно.       — Ну, вот и решили. Эрендейл.