В этом году зима выдалась крайне холодная. Постоянно идущий снег лез в глаза, а ветер хлестал прохожих по щекам. Казалось бы, в такую погоду только сидеть дома, пить горячий шоколад и наблюдать из окна за погодой, слушая на фоне очередное телешоу. Но у утра понедельника были совершенно другие планы, поэтому улицы были полны людей, спешащих на работу и школьников, но, судя по времени, уже опаздывающих на занятия. Но я в своё время, чувствуя приближение каникул, мог себе позволить иногда опоздать в школу. Особенно, если чувствовал, что готов к тестам, не готовясь. Парадокс.
Пробравшись на другую сторону улицы через бурный поток людей, я зашёл в здание издательства. Поприветствовав девушку администратора у входа, я поднялся на лифте на четвёртый этаж. Несмотря на день недели и время, тут было немноголюдно. Все нужные люди уже были на своих местах, а остальные придут тогда, когда им скажут. Всё просто. Я был из категории «остальных», поэтому прошёл по коридору, не заглядывая в кабинеты и дойдя до нужного, постучал. Дверь почти сразу открылась, и оттуда выглянул человек. Вернее, выглянуло его лицо, потому что остальное тело было вне пределов моей видимости. Два опухших от недосыпа шара, которые по совместительству были глазами, моргнули, секунду смотрели на меня, а потом рот начал растягиваться в улыбке.
— Вы посмотрите, сам Огава Казуо, великий писатель-романтик, ты ли это? — с улыбкой спросило лицо.
— Здравствуйте, Ито-сан. Называйте меня, пожалуйста, по имени, а не псевдонимом. — я слегка улыбнулся в ответ и протянул руку, которую тут же крепко сжала вылезшая из-за двери рука.
— А чего стоим-то, проходи давай, Сэтоши-кун. — дверь открылась шире, у лица появилось тело, а я прошёл внутрь.
Кабинет был оформлен в ярких оттенках и, хочу заметить, со вкусом. Все стены были увешаны плакатами и постерами из различных произведений, успешных и не очень, эти же произведения стояли в печатном виде в шкафчике около входа. Я никогда не считал, сколько их там, но по моим прикидкам около сотни. Но не это всегда привлекало моё внимание, а коллекция фигурок, стоявших на стеклянной полке около рабочего стола в дальнем углу. Я никогда не спрашивал зачем Ито-сан их собирает, но по всей видимости он просто собирал всевозможные фигурки из аниме, которые были сняты по новеллам, отредактированным Ито-саном.
Для меня вообще было удивительно, что такой опытный редактор решил взяться за меня. Ведь после моей первой публикации в каком-то небольшом журнале, не было каких-то великолепных отзывов или чего-то подобного. Я просто был заурядным писакой, который работал в офисе и имел хобби писать рассказы. Отправить в издательство меня вообще заставила жена. Она говорила, что я трачу на хобби много времени и, если не отправляю их в издательство, тогда в этом нет смысла. Я не хотел прекращать этим заниматься, поэтому решил попробовать. Первый же рассказ напечатали, а потом со мной связался Ито-сан, и в работе в офисе уже не было необходимости. Вместе с ним мы сделали ещё несколько рассказов, потом выпустили антологию, а после и вовсе три книги, из которых одна продалась тиражом в две сотни тысяч копий. Так что в какой-то степени сейчас я могу считать себя довольно популярным писателем современности, но меня это ничуть не прельщает, потому что по большей части это заслуга Ито-сана и его работы с внесением правок в произведение и его раскрутки книги в медиа пространстве.
— Ну что, Сэтоши-кун, есть что-то в этот раз? — спросил он меня, прикуривая сигарету, взятую со стола. — Ты достаточно отдохнул после выхода последней книги. Не стоит упускать волну популярности автора.
Он был совершенно прав. Нельзя делать большие перерывы, иначе о тебе забудут. Ито-сан прекрасно понимал все тонкости работы. За свои двадцать лет работы в издательстве редактором он напечатал огромное количество известных ныне писателей, а произведения, которые он редактировал, экранизировались множество раз. Именно поэтому я и сказал, что было странно, когда он взял меня с моим одним опубликованным рассказом. Я его как-то спросил об этом, но он лишь отмахнулся, пробормотал под нос что-то про мою глупость и закрыл на этом тему.
Мы сели за его столом напротив друг друга, он курил, а я, отряхивая одежду от снега, начал говорить:
— Я пока ничего не писал, потому что хотел поговорить с вами.
— Ого, странно для тебя, обычно ты приходишь уже с заготовками. — делая очередную затяжку, он с искренним удивлением смотрел на меня. Вообще он, несмотря на то, что ему уже около сорока лет, вёл себя как ребёнок. Особенно это было заметно, когда он придумывал новую причёску и собирал свои длинные волосы на голове и на лице в разные хвостики. На голове побольше, на лице – поменьше. Сегодня же он просто был распущен во все стороны, что выглядело, кстати, довольно стильно, хоть и не очень опрятно.
— Да нет, ничего странного. У меня есть заготовки, но они только в виде нескольких зарисовок сцен. Я хотел поговорить об идее.
Затушив сигарету в пепельнице, Ито-сан положил ногу на ногу, скрестил руки на груди и серьёзно посмотрел на меня. Нет, это не плохой знак, как могло показаться, просто это значило, что он заинтересован происходящим.
— Я раньше писал только романтические истории и другие жанры для меня – тёмный лес, я даже не представляю, о чём писать, но у меня появилась идея, которая на протяжении месяца просто не выходила у меня из головы. Я хочу написать историю о студентах. Может, с толикой романтики, но я хочу в целом показать мир молодости сейчас и его отличие от нашей молодости. Мне кажется, это может быть интересным. К тому же не думаю, что это будет так сложно. Ведь это так просто писать о жизни. Что думаете?
Ито-сан почесал распущенную бороду, откашлялся и встал с кресла.
— Знаешь, хоть тебе уже почти тридцать лет, но я, с высоты своего возраста, хочу сказать, что ты ещё очень молод. У тебя своё видение на проблемы молодёжи твоего времени и на проблемы нынешней молодёжи. И вы не так уж сильно и отличаетесь. Так что это просто может быть не интересно. Будет слишком мало различий.
Он говорил это, расхаживая по кабинету из стороны в сторону. А пока он это делал, я пытался прикинуть различия между молодёжью моего времени и нынешней, и для меня было непонятно, почему Ито-сан так говорит.
— Возможно, ты сейчас этого не замечаешь и думаешь, что вы были совсем другие, но хочу тебе сказать, что молодёжь итак была во все времена почти одинаковая, отличались только слои молодёжи, как и слои общества взрослых людей. Так что сравнивать молодёжь в произведении просто нет смысла. Ты будешь говорить об одном и том же, просто разными словами, понимаешь? Можно бесконечно размусоливать тему, что в наше время молодёжь была лучше, честнее и так далее, но запомни. Почти каждый читатель, сам того не замечая, ищет себя в произведении, хочет слиться с кем-то из персонажей, и описывать то, как вы шастали по району красных фонарей просто нет смысла, потому что это делали все, в этом не будет какой-то идеи и мысли, которая цепляет человека, заставляя его искренне влюбиться в кого-то из персонажей и начать сравнивать себя с ним.
— Но разве людям не хочется вспомнить свою молодость? Многие даже представления не имеют о том, что сейчас делает молодёжь. Это же шанс ещё на мгновение вернуть себе то время.
— Нет, это скорее напоминание о том, что люди стареют, скоро умрут и их заменят. По крайней мере прочитай я нечто подобное, почувствовал бы именно это. — сказал Ито-сан улыбаясь.
— В таком случае я бы хотел попросить ещё немного времени подумать.
— Погоди, у меня есть предложение. — редактор задумался и, дёрнув бровями, быстро подошёл к своему креслу, сел напротив меня и снова закурил.
— Надеюсь, что это не романтическая история про пришельцев, как вы предлагали в прошлый раз.
— Нет, ни в коем случае! И вообще это была шутка. Послушай. Не хочешь написать историю просто о жизни, быте, проблемах студентов? Истории о школьниках уже всем надоели, там всё просто, они ведь сами не понимают, чего хотят в жизни, не понимают своих чувств. Но студенты — особый случай. Они являются чем-то средним, между взрослыми и детьми. У них появились чувства, эмоции, а что самое важно — мозг! — сказал Ито-сан, хотел засмеяться, но закашлялся из-за сигареты.
— Не совсем понимаю вас.
— Ну смотри. Они думают, что раз закончили школу, то уже взрослые, что сами принимают решение и отвечают за свои поступки, отчасти это так. Но они не понимают ещё многих вещей, и это очень интересная и важная пора в становлении человека, ведь именно в этот период определяется, каким будет человек дальше. Это зависит от его окружения, его занятости, его видения, понимаешь? И каким он станет в студенческие годы, таким он и останется на всю свою жизнь.
— Звучит странно, но имеет смысл. — я задумался. Не над самой идеей, а над тем, как Ито-сан вообще к этому пришёл. Я даже никогда не задумывался об этом раньше. Всегда считал, что у человека два состояния: ребёнок и взрослый. Но, если верить словам Ито-сана, студенчество — нечто среднее, переходное состояние. И это действительно имеет смысл. — Я, на самом деле, плохо помню свои студенческие годы, потому что они прошли как у многих, в барах и на домашних вечеринках. Это было весело, но я даже не могу вспомнить, что сильно менялся в этот период.
— Ну, в таком случае, поговори напрямую с теми, о ком будешь писать! — редактор снова улыбнулся, только на этот раз как-то ехидно.
— Что вы имеете ввиду?
— Помнишь, когда ты писал «Замочную скважину», ты много раз ездил пообщаться с пожилой парой из Осаки? Так что тебе мешает пообщаться со студентами? Или, ещё лучше, выбрать одного и наблюдать за ним? Нет, конечно же с его разрешения. Просто походить с ним, понаблюдать за тем, о чём они говорят, чем думают, о чём мечтают, чем занимаются и куда ходят.
Сейчас Ито-сан просто предлагает мне увязаться за кем-то из студентов и бегать на тусовки в надежде на то, что я пойму, как они мыслят. Какой-то идиотизм.
— Я вижу в твоих глазах сомнение, Сэтоши-кун, но если ты мне принесёшь наброски того, что хотел написать изначально, я сожгу их прямо здесь. — Ито-сан широко улыбнулся и указал на пепельницу, стоящую на столе.
— Вы ужасный человек, но я подумаю над этим. — произнёс я, встал и направился к выходу.
— Жду тебя на следующей неделе, закрой за собой. — Ито-сан махнул мне в след.
***
На самом деле я не считал своего редактора плохим человеком, просто иногда он действительно ведёт себя, как ребёнок и говорит очень странные вещи. Но его слова о становлении человека именно в студенческие годы не были теми глупостями, что он обычно говорит. Это были слова, в которых чувствовался весь жизненный опыт и будто какая-то грусть. Хотя, может это я уже себе надумываю. В любом случае, мне нужно определиться до конца, что я буду делать, и дать ответ Ито-сану на следующей неделе. Возможно не стоит заново изобретать велосипед и написать то, что мне уже знакомо и близко, но, честно говоря, совсем не хочется. Для меня написание рассказов и историй – своего рода замена настоящим эмоциям. После развода с женой, в моей жизни мало что происходит. Периодические походы в бар с бывшими коллегами и старыми друзьями, но не более, так что писательство — хороший способ, чтобы окунуться в мир лёгких фантазий. Я, так же, как и читатели моих рассказов, являюсь читателем своих же рассказов, как бы странно это не звучало. Я погружаюсь в историю дважды, сначала во время написания, а потом во время прочтения печатного издания. Нет, это не самолюбие, просто это мой способ наслаждаться жизнью.
Включив телевизор фоном, я принялся готовить обед. По пути домой из издательства я купил в магазине немного свинины и овощей. Неплохой обед, скажу я вам, в отличие от того, чем я питался полгода назад, когда развёлся. До этого всегда готовила жена. Хоть её разнообразие блюд оставляло желать лучшего, но то, что она умела готовить, она готовила очень вкусно. После развода, я стал питаться лапшой быстрого приготовления, а доставщики еды в моём районе уже знали, как меня зовут. Это было бы действительно смешно, если бы не было так грустно.
Нарезая овощи, я размышлял о том, что сказал Ито-сан. Он видит в студенчестве нечто среднее между ребёнком и взрослым, но мне так не кажется. Это просто время, когда груз ответственности на тебе ещё не так велик, ты можешь заниматься практически чем угодно, наслаждаться жизнью и просто хорошо проводить время. Ты учишься и отдыхаешь. Именно такой ритм жизни был у меня, когда я учился в университете. У людей, что были в моём кругу общения, он был идентичен.
— Совсем не понимаю, глупость какая-то… — выдохнул я.
***
Листая списки Токийских университетов, я, в основном, натыкался на престижные места, которые далеко не каждый мог себе позволить. Да и вообще такие места, по моему мнению, посещали либо гении, либо разбалованная молодёжь, которая имеет за спиной богатых родителей. Я старался выбрать не особо популярное место, но и не провинциальное, чтобы просто пообщаться с обычными студентами. Мне было уже не столько интересно начать писать новеллу об этом, я хотел либо убедиться в своей правоте и доказать Ито-сану, что он сморозил глупость и заставил меня заниматься бесполезными вещами, либо… А другого варианта я представить и не мог.
— Тем временем, уже заполночь. — пробубнил я сам себе под нос и встал из-за стола.
Лёжа в кровати, я написал Ито-сану сообщение о том, что завтра поеду в университет, он же просто прислал мне глупый смайлик в ответ. Я более чем уверен, что сейчас он ехидно улыбался, довольствуясь своей победой. Но это временная победа. Я ещё раз открыл на телефоне список университетов и решил выбрать из них случайный, чтобы не загоняться по этому поводу. В итоге выбор пал на университет Сока. Обычный университет с уклоном в гуманитарные науки, ничего сверхъестественного. Думаю, завтра утром я посещу его. Ещё надо у вышестоящих там узнать, могу ли я вообще походить на местные семинары. Думаю, если скажу им свой писательский псевдоним, они разрешат. А сейчас… Доброй ночи.
