Скошенная трава

Солнце уже начинало показываться из-под линии горизонта. Спустя пару минут, оно уже практически полностью вышло, залив все окружающее теплыми летними лучами. Так начиналось утро, утро, казалось бы ничем не примечательного, такого же, какое бывало на ферме Тейлоров. Их ферма появилась совсем недавно, в самом конце 19 века, на юге Колорадо. Строилась под руководством Джона Тейлора — богатого предпринимателя, нажившего большое наследство от своего дедушки. После чего, обжившись на ферме, Джон перестал работать, жил в свое удовольствие, довольно стремительно потратив все оставшиеся деньги. Сам Джон при этом успел жениться, получить наследника — Генри Тейлора. После смерти отца и матери, оставшись практически без денег, молодой Генри начал заниматься фермерством: благо, посаженные широкие кукурузные поля позволяли Генри продавать ее, тем самым обеспечив ему заработок на жизнь. Так Генри и жил несколько лет, практически в полной изоляции, так как от ближайшего населенного пункта было порядка 100 миль. Но вскоре, фермер поженился на молодой горожанке, которая и родила ему дочь. К сожалению, самой матери не удалось даже и увидеть новорожденную, так как жена Генри умерла при родах. Это сильно сломило дух Генри, и единственное в чем он нашел утешение — это в безмерной любви к своей дочери. Он назвал ее Кэролиной, как и просила его покойная жена, но дома зачастую звал ее просто — Кэлли. Еще с детства он уделял все внимание малолетней Кэлли. Несмотря на то, что фермерство не придавало ему уже такую большую прибыль, и он зарабатывал копейки, в школу девочка ходила в хорошей форме, всегда опрятной. Сам Генри старался практически не тратить на себя деньги, пытаясь обеспечить своей дочери хорошее будущее. Так и шло все до дней, когда начались события, в один день полностью переменившие судьбы этих людей. Ранним утром лета, было как всегда тепло. Не хотелось вставать. Генри лежал в своей спальне, пытаясь лениво подняться с постели. С окна спальни на втором этаже лучи солнца уже активно освещали комнату, озарив ее своим свечением. Но надо было вставать и идти работать. Несмотря на то, что было лето, деньги все же необходимо было зарабатывать. Чаще всего, он собирал с несколько десятков килограмм кукурузы и отвозил ее на городской рынок на своем старом грузовике, но иногда, и удавалось договариваться с какими-нибудь покупателями о том, что они сами заедут к нему на ферму и возьмут у него початков. Когда представлялась такая возможность, Генри очень радовался, ибо не приходилось тратить время на долгую дорогу, да и попросту тратить бензин, который в то время был не дешевым. Время, которое недаром прозвали «Великой депрессией», именно оно и погрузило семью Тейлоров в новую пучину бедности. Генри опустился на первый этаж, и принялся за готовку. Как и в большинство других дней, рацион семьи Тейлоров состоял в основном из кукурузы, растущей на полях фермы в подавляющем большинстве. Как говорил сам он: «Это было и дешево, и сердито. При этом, не стоило практически тратиться на еду». Кэролина в это время еще спала. Несмотря на это, в школьное время она просыпалась очень рано, порой даже раньше отца. Сама девочка училась в школе хорошо, как говорили учителя, была способной ученицей. Но при этом, часто подвергалась насмешкам со стороны школьников. Сами насмешки были разные: как и насчет ее одежды, так и насчет ее происхождения. Хоть Генри и старался одевать дочь как можно лучше, бедность их семьи все равно выдавала далеко не самая лучшая обувь для девочки, и многое другое. Но сама Келли не особо придавала значения этим насмешкам. Сама она была жизнерадостным ребенком, она практически никогда не унывала. Сам Генри называл ее «маленьким лучиком Солнца» в этом безграничном унынии и грусти. Сам дом Тейлоров был на удивление большим. Взглянув на него издалека уж точно не придет в голову то, что там живет вовсе не богатая, а практически нищая семья. Хотя, это было более чем обосновано, ведь отец Генри его строил, и строил будучи богатым. Поместье состояло из множества квадратных комнат, которые разделяла стоящая посередине лестница, ведущая на второй этаж. На втором этаже располагались две спальни — Генри и дочери, а также далеко не маленькая ванная. Условия были более, чем благоприятные, правда теперь, после того, как поместье Тейлоров настигла бедная участь, Генри порой пришлось жертвовать даже своей гигиеной, только лишь бы отложить лишнюю копейку. Спустя несколько минут, Генри позвал Каролину позавтракать. Та спустилась вскоре. На столе, как ни странно, опять стояла вареная кукуруза. Немного подготовившись, семья начала трапезу. Генри был сосредоточен на чем-то, его взгляд был устремлен на окно. Вдруг, он поднялся из-под стола, и быстрым шагом подошел к окну. — Папа, что-то случилось? — спросила Кэролина. — Нет, Келли, все хорошо. Только вот что не пойму — тучи вдруг вылезли, прям из ниоткуда. Действительно, на улице, минутой ранее опаляемой во всю силу солнечными лучами, вдруг обрушилась огромная сплошная туча, будто точно взялась из-под земли. Практически сразу стал накрапывать дождь. — Странно — повторил Генри. — точно же видел, что солнечно было, ни единого облачка. — Может с другой стороны облачко пришло? — поинтересовалась Келли. — Да не знаю. Вроде бы как везде солнечно было. Генри помыл посуду, и начал собирать дочку в школу. После этого, пока Келли одевалась, он решил отнести рюкзак Кэролины в грузовик. — Пожалуй положу его заранее, пока не такой ливень идет, чтобы не промок — подумал про себя. Генри надел куртку и вышел во двор. Первым делом, он посмотрел вверх на тучу. Она была огромная, загораживая все небо и простираясь на многие километры, по крайней мере до такого расстояния, до какого доходил его зоркий глаз. — Что за чертовщина? Уж не могла же туча так быстро загородить все небо — сказал про себя Генри. Действительно, лучи солнца хоть пробивались сквозь эту завесу, но при этом, уже было очень пасмурно. Генри подошел к машине, открыв дверь кабинки водителя и положил рюкзак на место Келли. После этого, он сел за свое место, и попытался завести грузовик. Не получилось. Еще раз. И опять неудача. — Тьфу, что ж за день-то такой-то! — выругался Генри. Вначале, он проверил капот, все ли там в порядке. Убедившись в стабильности работы двигателя, Генри вздохнул. — Черт, ничего не пойму, что с этой консервной банкой не так. Попытавшись еще раз завести грузовик, Генри оставил его. Забыв забрать рюкзак, он лишь громко хлопнул дверью. — Доча, сегодня мы не едем в школу. Грузовик заглох. — Ура — триумфально и радостно прокричала Кэролин — Ну, это уж повезло. Видимо сама судьба не хотела, чтобы мы ехали сегодня в школу. — Можно я тогда пойду рисовать? — Да, конечно. Ох, точно! — вспомнил Генри. — Я же забыл твой рюкзак в машине. Так, хорошо, ты иди порисуй, а я заберу рюкзак, и потом вздремну часок-другой. — Хорошо, папочка! — обрадуясь новости о пропуске, весело ответил Келли. Пока дочка вприпрыжку отправилась в свою комнату, Генри к тому моменту уже опустился на первый этаж и вышел во двор. Открыв дверь автомобиля, Генри пришел в недоразумение. рюкзака нигде не оказалось. Он протер глаза, и осмотрел салон старенького грузовика. — Что за нахрен? — немного ошалев воскликнул Генри — Неужели я настолько перебрал, при этом сам не знав про это? В салоне рюкзака не оказалось. Генри вначале начал думать, кто это мог подурачиться с ним таким образом. Понятное дело, подозрения пали на дочурку. Но ведь он сам видел, лично своими глазами, как она пошла к себе в комнату. Неужто она спрыгнула через окно второго этажа, и опередила Генри таким образом? Нет, что-то тут не так — подумал Генри. Для начала, он решил осмотреть место. Ну не мог же так, на ровном месте, средь бела дня пропасть рюкзак! Рядом с автомобилем было лишь кукурузное поле, вернее его начало. Начав немного обходить поле, Генри услышал легкий шорох. Звук исходил из травы, прямо рядом с кукурузными зарослями. Притаившись, как охотник, он начал всматриваться в место, откуда исходил звук. Потом, он резко бросился к траве, будто пытаясь поймать там кого-то, и его руки уткнулись в что-то смятое. Это был сверток бумаги. Генри немедленно его развернул. На листе были написаны следующие слова: «Vacat vobis, liberum animum ejus vitam et mortem. Fiat tibi dedi, et ferietis lex aeterna». — Ничего не пойму. Это латиница что-ли? — спросил сам себя Генри — что это еще за штуки?! Генри подорвался с травы, и начал кричать: «Эй, шутник! Ты где, выходи! Думаешь ты меня напугал?! Черта с два!». Разнервничавшись, Генри начал оббегать кукурузное поле, словно ища кого-то при этом, не нарушаемая минутой ранее тишина давала ясно понять, что здесь в поле нету ни единой души, за исключением самого Генри, разозлившегося не на шутку таким розыгрышем. Обежав дом кругом, Генри вернулся к автомобилю. Он хотел было провалиться сквозь землю. В грузовике, на том же самом месте лежал тот самый рюкзак Кэролин. — Провалиться мне сквозь землю! Это что за шутки? — чуть не вскрикнув от недоразумения сказал Генри. Он подумал, не спит ли он. Но вот, бумага с этой странной записью на латинском прямо в его руках. Значит не спит… Но какого черта рюкзак Келли стал так резко перемещаться в пространстве? С этими вопросами в голове, Генри, поспешно забрав рюкзак, поднялся на второй этаж к Кэролин. — Кэролин! — Да, пап? — с недоумением уставилась на него дочь. — Ты выходила на улицу сейчас? — Нет, папочка. Я только слышала, как ты кричал на улице. — То есть ты не брала рюкзак свой, не таскала его? — Нет конечно. Я же отдала его тебе, пап. Сразу, как в школу собиралась. — Объясни мне, пожалуйста тогда, кто это еще мог сделать? Тут в километре ни души помимо меня с тобой. Ты писала такое? — спросил Генри, протянув ей листок с записями на латинице, подобранный им у кукурузного поля. — Папочка, нет конечно, я вообще не знаю, что это за язык такой! — — Что ж, хорошо. И прости меня, я чего-то сильно вскрикнул на тебя — сказал Генри, обняв дочку. Генри опустился на кухню. На улице вечерело. При этом, туча, покрывшая все небо продолжала висеть над горизонтом. Генри зажег свечу, раскрыв и разровняв листок. После этого, он пошел к себе в комнату, пытаясь найти словарь с латинского. Поиски продолжались порядка десяти минут, но особого результата не дали. Генри нашел только переводы пары слов, получилось лишь так: «Ты распоряжаться жизнь смерть». — Ни черта не понимаю. Я распоряжаюсь жизнью и смертью? То есть я распоряжаюсь своей судьбой? И к чему это сказано тогда? — начал рассуждать Генри, сидя за кухонным столом — Ничего не понятно. Какой-то шутник решил поиграть в загадки? Так, ладно, я тут так провожусь весь день из-за проделок какого-то шутника, решившего изучать латынь. Думаю, стоит вздремнуть, а уже потом заняться поисками этого незваного «доктора» — сказал про себя, слегка ухмыльнувшись Генри. И он начал подниматься на второй этаж к себе в спальню, но тут его настигла новая напасть. Поднявшись на второй этаж, Генри увидел через большое окно, стоящее недалеко от лестницы, самого, что ни на есть настоящего призрака. По крайней мере, он был на все сто процентов уверен в этом. Через окно, на улице, стоял косматый человек, в большом темном балахоне. Его лица не было видно, но это руки. Его руки Генри видел лучше всего. Вернее, это даже были не руки, ибо назвать их таковыми не представлялось возможным. Это было что-то вроде небольших обрывистых кусков кожи на скелете. Практически вся его кисть была без кожи. В одной руке он держал какую-то книгу, а в другой. Что было в другой руке у этого незваного гостя, Генри уже не успел рассмотреть, ибо стоило ему моргнуть — как призрак исчез. Просто исчез. Генри вначале протер было глаза, открыл окно, вглядывался через окно в каждый клочок земли, но странника более нигде не было. -Причудится же такое… Неужели я где-то так переусердствовал сегодня с алкоголем, сам того не зная? — спросил сам себя Генри — Да уж, думаю, стоит выпить успокоительного, если уж вообще не снотворного. Генри сам по себе не был человеком суеверным, да и уж тем более — набожным. Более того, он сам не помнит, когда он ходил в церковь в последний раз. Но эти галлюцинации не на шутку взбодрили Генри. Выпив успокоительного, запив его чашкой холодной воды, и умывшись, немного освежев, Генри поднялся обратно наверх, по пути зайдя в комнату к дочурке. Она рисовала у себя в комнате, все было тихо и мирно. Прикрыв за собой дверь, Генри еще раз посмотрел в окно перед тем, как заснуть. Он прождал минуту, таращась в пустое окно. Никаких и намеков на призраков, приведений, монстров. Улыбнувшись, видимо от собственной фантазии, Генри молча заснул. Спал он тихо и долго, буквально, как убитый. Прошло часа два-три. Генри нехотя поднялся с кровати, заманиваемый сном обратно. Но кое-как, ему все же удалось выкарабкаться со своей комнаты. Первым делом он оглядел большое окно на втором этаже, то самое, где его настигла неведомая галлюцинация. А хотя, кто его знает? Был ли это действительно человек, показавшийся ему довольно страшным, а все ужасное описание и внешний вид его был лишь из-за нервозности Генри, или это все же был просто-напросто плод его воображения? В окне никакого спутника не оказалось. Да и вообще, Генри мало что мог разглядеть через окно. Уже было настолько темно, что не было видно даже земли. Единственное, что понял Генри, так это то, что шел большой проливной дождь, который беспорядочно барабанил по окну. Он взглянул на часы. Они показывали половину десятого вечера. Генри вошел в комнату Келли. Кэролина мирно дремала в своей кровати. Генри думал, будить ее, или все же нет. Но уже вечер. Надо бы и поужинать. Генри тихонько разбудил Кэролину. — Солнышко, просыпайся. Уже вечер, надо поужинать. — Да, сейчас, папуль, дай еще немножко полежать — зевнув, ответила дочурка. — Да, хорошо, давай, я жду тебя на первом этаже. Просыпайся, и иди на кухню, а я пока начну готовить нам ужин. Генри опустился на кухню. И только сейчас, уже хорошо отдохнувши, он почувствовал, как ему стало лучше, освежились мысли. И при этом, до Генри только сейчас дошло, сколько еще дел ему предстоит решить завтра. Во-первых, починить наконец автомобиль. Во-вторых, отвезти дочку в школу, поговорив при этом с ее учительницей, и объяснив причину, по которой Кэролин не явилась в школу сегодня. Также, сегодня Генри и сам пропустил свой рабочий день. Конечно, казалось бы, это всего лишь один пропущенный день, но у своей работы свои аспекты, и Генри прекрасно это понимал: сегодня не пришел на работу, у тебя не купили кукурузу, завтра не явишься — про тебя уже все забудут, либо никто вовсе и не подумает покупать у тебя. Так что тот факт, что он пропустил целый рабочий день из-за какой-то поломки автомобиля, очень сильно раздражал Генри. Но как бы то ни было, ничего уже не поменять. Генри начал жарить кукурузу. Минут пять спустя, на кухню пришла полусонная Кэролин. — Папочка, у нас что на ужин, опять кукуруза? — Опять, доченька, опять. — немного грустно ответил Генри — Знаю, тебе ее уже приторно есть, но скажу честно, я уж сам не в восторге от нее, ибо уже порядком надоела. Но уж пока мы ничего поделать, к сожалению, не можем. Каждая копейка на счету. — Понимаю, понимаю. — ответила Келли. В скором времени кукуруза уже сварилась. Семья начала ужинать. В это время Генри начал всматриваться в ту непросветную тьму, окутавшую наш двор. В ней действительно толком ничего не было видно. У Тейлоров было множество дней, когда их накрывал туман, такие же темные ночи, но в этом день, подобная тьма почему-то сильно пугала Генри, и это было заметно. Он крепче взялся руками в кружку чая, и активно изучал окно, сидевши за столом. Непонятно, что именно пугало Генри: возможно, на волне сегодняшних галлюцинаций, этого непонятного трюка с исчезновением и возвращением рюкзака, у зрелого человека активно развилось воображение, но все же. Генри буквально вцепился в свою чашку, иногда отпивая с него горячий чай. Минуты две спустя, Генри поднялся из-за стола, и ненадолго зашел в свою комнату. Ни прошло и мгновения, как он вернулся на кухню с латинским словарем и тем самым, знакомым нам уже свертком бумаги. — Пап, а что это? — любознательно поинтересовалась Кэролин. — Да так, один человек мне задал такой-то ребус. Вот сижу, разгадываю. Что-то написано на латинице. — Тебе помочь, пап? — Нет, спасибо, Келли — вежливо ответил Генри — Думаю это не очень уж и интересно, если хочешь, пойди в свою комнату, и порисуй. Все-таки, сегодня уж в школу не пошли, уроков не задали, вот тебе счастье — улыбнувшись, сказал Генри. — Ну хорошо — смеясь ответила Кэролин, после чего уже поднималась к себе в комнату. Генри же пытался продолжить разгадку этой таинственной записки-послания. — Ну, мне уже гораздо лучше, а на свежую голову думается гораздо лучше — сказал вслух сам себе Генри. Спустя час отчаянных поисков, Генри все же смог прочитать оба предложения. Более того, у него проснулся даже некий азарт и заинтересованность во время поисков. И в конце концов, записав на новом листке-черновике, он вслух повторил эти слова: «Ты волен распоряжаться жизнью и смертью своей. Да будет данная тобою клятва вечным законом.» — Что же, неужели я напал на след шутника-философа? — поинтересовался сам у себя Генри. Но ответить на свой же вопрос ему не удалось. В доме раздался такой громкий стук, что Генри от неожиданности выронил из рук чашку, разбив ее на полу. Спустя пару секунд, стук повторился, но чуть менее сильный. Генри вскочил со стола, быстрым шагом вбежав из кухни в главный коридор. Дверь. Этот звук был за дверью. Генри, будто поседев от ужаса, уже не смел сомневаться. Он смотрел на главную дверь у входа. Она была немного согнута на бок. Будто кто-то врезался в нее с разгона на грузовике. Генри обомлел от ужаса. Это были два сильнейшие исполинских удара, прогнувшие дверь. Кто же мог обладать такое силой, чтобы нанести такие быстрые и сильные удары? Он замер и не двигался минуту, буквально выжидая чего-то. Ноги у Генри дрожали, словно у старушки. И тут его осенило. Кэролина! Дочка! Он ринулся на второй этаж, влетев в комнату дочки. Та лежала в углу, закутавшись одеялом. Он подбежал к ней, сказал: — Келли, доченька, ты жива? — Да, папочка — Господи, дочурка! — Папуль, что это было внизу? Мне страшно — сказала Кэролина. Она вся дрожала. — Я сам не знаю, клянусь! Генри немного успокоился. Он настроил свое самообладание, выглядел уже чуть более уверенно. Вполне можно предположить, что в нем сработал инстинкт отца. И благодаря Келли и тому факту, что с ней все хорошо, придало ему изрядно уверенности. — Так, хорошо, Келли. Дочурка. Слушай меня внимательно. И умоляю, прошу, делай то, что я скажу. — Хорошо, папочка — кивнула Келли. — Итак, для начала, успокойся. Я знаю, что тебе сейчас очень страшно, но не бойся, я тут, рядом с тобой, и я буду рядом. Только ты должна сейчас сделать следующее. Пожалуйста, опустись в чулан, и закройся там на все замки. Погаси там свет, и никому не открывай, слышишь? Никому! Открывай только убедившись, что за дверью буду стоять я. Я сделаю ровно четыре медленных стука в дверь, четыре, запомни! Ты же, закутайся там в плед и лежи тихо и смирно, но не засыпай. Жди моих стуков. Вот тебе мои наручные часы. Если меня не будет к утру, то пытайся звать на помощь. — Папочка, не уходи! — закричала Келли. На ее глазах уже наворачивались слезы. Генри обнял дочь. — Не бойся, дочурка, я всегда с тобой, я скоро вернусь. Следуй моим указаниям. Сказав это, Генри ринулся в подвал, ведя Келли за руку. Там он повторил свои слова, поцеловал дочку, и помог ей закрыть чулан снаружи. Сам отец ринулся в свой кабинет. Там он порылся в шкафчике-сейфе, и взял свое ружье — Ремингтон, помповое ружье. Сам Генри купил его еще давно, как он сам говорил «на всякий случай», но сам в душе надеялся, что ему не представиться никогда его использовать. Но, к сожалению, этот случай настал. Он захлопнул шкаф, и живо помчался на кухню, по пути проверив дверь. Та, к счастью, или к сожалению, еще держалась на месте, несмотря на столь огромный ущерб, нанесенный ей чем-то, или кем-то неизвестным. Генри вновь начал слушать. И тут он услышал новый звук. Ранее, в этой непросветной тишине ничего не слушалось, не было даже намека на какой-то шорох, шелест, сейчас же он отчетливо слышал какие-то возящиеся, или режущие, секущие звуки. Звук был такой, словно кто-то валяется в траве, активно копошась в ней. Но звук исходил не из травы. Он исходил из кукурузного поля. Как бы то ни было, Генри надо было выйти на улицу. Он прекрасно это осознавал и уже начинал нервничать: в доме он чувствовал себя более-менее защищенный, так сказать, в маленькой крепости, а так, на улице, он считал, будто он как кролик в открытом поле, и уязвим для любого неприятеля. Но как бы то ни было, Генри нашел в себе силы перебороть свой страх, и тихонько открыл ту самую главную дверь, которая своим состоянием как бы невзначай напоминала, что Генри неизвестно, с кем еще ему предстоит иметь дело. Вцепившись в свой Ремингтон, Генри вышел на улицу. Оттуда он смог хоть немного видеть окружающее пространство. Ливень хлестал, как из ведра. Помимо него, более звуков не было. прошлые звуки словно исчезли. И тут Генри резко ударил какой-то непривычный запах. Но он сразу его определил: это был точный и едкий запах свежескошенной травы. Но кто решил вдруг помочь Генри скосить участок в такое время? Он начал расхаживать вдоль поля, и увидел следующее: некоторые участки кукурузного поля были выкошены практически под корешок. Обломки кукурузных саженцев валялись на поле, и этот запах скошенной травы еще сильнее чувствовался Генри. — Какая ж тварь могла сделать подобное?! — воскликнул Генри — Эй ты, выходи, шутник! Мне уже не смешно, поигрались и хватит. Выходи, тварь, кто бы ты ни был! После этих слов Генри, он услышал быстрый топот приближающихся ног. Это было что-то тяжелое, да и бежало оно неимоверно быстро. Генри стало не по себе, и он ринулся со своим ружьем к ближайшему уцелевшему кусту кукурузы. Он залез в куст и пригнулся, несмотря на пронизывающую неприятную боль, которую причиняли ему сами заросли. И тут, буквально в двух метрах от Генри предстало это. Генри пригнулся, пытаясь не издавать ни звука. Но ноги уже начинало подкашивать. Это было высокое существо, с безгубым ртом, острыми зубами и светящимися в темноте глазами. Так же, на его больших лапах были расположены огромные, и длинные, как коса, или кинжал, когти. Телосложение у него было худощавое, буквально виднелись ребра. Казалось, он настолько хилый, что стоит Генри только дунуть на него — как он упадет, как карточный домик. Но уж такого не скажешь, осознавая, что такой монстр какими-то двумя ударами согнул тяжеленную дверь. Так же, он был покрыт свалявшейся белой шерстью в некоторых местах же был совершенно лысым. Самое странное, что от него Генри не учуял никакого запаха. Вокруг только и пахло скошенной травой. — Господи, прости помилуй меня, Иисусе — прошептал про себя Генри — что же это за нежить такая? Эта тварь начала оглядываться по сторонам, видимо пытаясь увидеть источник звука. Прождав с минуту на месте, это нечто скрылось с глаз Генри на огромной скорости, попутно оставляя за собой следы из скошенных кустов кукурузы. — Твою мать, эта тварь же раза в два выше меня ростом! Что же делать? Генри принял попытку приблизиться обратно к дому, выйдя на тропинку, которая была в метре от начала поля, чтобы если что, хотя бы успеть спрятаться. Но уже на полпути, он увидел, как его уже опередили: этот монстр начал скрестись в дверь, пытаясь открыть ее. Но вдобавок к этому, Генри увидел и еще одну, абсолютно такую же тварь, стоящую посреди поля. Она стояла без дела, скорее всего пытаясь выйти на след Генри. Времени на раздумье не было. Нервы Генри были на пределе. С одной стороны, он мог бы просто сбежать, возможно попытаться позвать на помощь, но тогда же, он бы оставил Кэролину на произвол судьбы. Генри взял в руки ружье облокотился на колено, склонив голову вниз. Возможно, это было что-то вроде молитвы, молитвы от человека, который толком и не верил в Бога. Но как бы то ни было, он поднялся, взял в руки ружье, прицелился в монстра, ломившегося в дверь, и выстрелил. Увидев, что неведомая свету тварь упала, будучи уверенным, что она упала замертво, Генри ринулся ко второму существу. С победным, будто триумфальным криком, он побежал в кукурузное поле, прямо к этой твари. Еще один громкий выстрел, перезарядка, выстрел… Эти звуки Кэролин слышала отчетливо, несмотря на то, что сидела в чулане. Она закуталась в одеяло, свернувшись в клубок, как какой-то маленький котенок. — Ничего, все хорошо, это папа защищает нас от бандитов, пугая их. Все в порядке! — внушала сама себя Келли, пытаясь успокоиться. Чтобы еще более расслабить обстановку, она начала думать о прошлом, мечтать. Вспоминать, как водил в школу ее папа. Как искренне улыбался и радовался ее пусть и небольшим успехам. Так прошел, вернее даже пролетел час, другой. Кэролина, углубившаяся в воспоминания, и заметно успокоившаяся, сама не заметила, как крепко заснула.

***

— Солнышко, просыпайся, пожалуйста. Как ты себя чувствуешь? Ты меня слышишь? Девочка, пожалуйста, скажи что-то. Кэролин вначале не поняла, что происходит. Она открыла глаза. Ее окружала группа незнакомых людей. Прямо перед ней склонилась женщина приятной внешности. — Что такое? Где папа? — Келли начала паниковать. — Успокойся, все хорошо, все хорошо. Он пока не может подойти — ответила женщина, которая была перед ней. — Где мой папа?! Почему вы здесь? Что случилось? — она уже расплакалась — Все хорошо, девочка, мы тебя не обидим, не переживай — она приобняла Кэролину. — пожалуйста, давай пройдемся на улицу, успокоишься, и я задам тебе буквально два вопроса. Келли немного успокоилась, но намерения девушки выйти из дома не внушали ей особого доверия. Генри ясно сказал, что нельзя выходить из дома. В это время, они вместе с двумя людьми поднялись из чулана и вышли из дома. В глаза сразу ударил очень яркий свет от солнца. Прямо такой же, как вчерашним утром… Только что вчера было? Кэролина так и не знала, что случилось после. Отвлекшись на столь сильный яркий солнечный свет, успевши привыкнуть к темноте чулана, Келли даже не заметила окружающую обстановку в доме. Да и возможно, оно и к лучшему. Дом был буквально перевернут с ног на голову: главной двери и вовсе не было, как оказалось впоследствии, она была напрочь выбита. На кухне стол был перевернут, стулья поломаны, все шкафы, тумбочки были повалены так, словно в центре их дома образовалось торнадо. На улице же ситуация тоже была странная: автомобиль Генри был разбит и перевернут, все стекла его были выбиты, половина грузовика было скомкано, будто после аварии. На полях кукурузы имелось множество сорванных кустов, в поле все еще вился запах выкошенной травы. — Агент ФБР, Джоан Нэрелл, доложите о ситуации — сказал мужчина в сером костюме, подойдя к агенту, которая говорила с Кэролин. — Так точно, мистер Смит. Итак, девочка найдена, она цела и невредима. Можно точно предположить, что это дочка убитого. Ею уже занимаются психологи — сказала она, указав на автомобиль, где сидела Келли. — Итак, пока невозможно дать точную оценку произошедшему, ибо остается множество непонятных фактов. Итак, что мы имеем: Мужчина, примерно сорока лет, некий Генри Тейлор, погиб от друг неизвестных лиц, скорее даже, неизвестного зверя. При себе имел помповое ружье типа Ремингтон, лицензию на оружие имел. Отбиваясь от нападавших, был смертельно ранен. Совершил четыре выстрела из ружья, впоследствии чего, был убит холодным оружием, либо же от рук дикого зверя. По результатам экспертизы было установлено следующее: стрелял он здесь, практически в середине кукурузного поля — сказала она, показав пальцев на поле. После этого, вероятно был откинут примерно на двадцать метров, сильно при этом пострадав. Пытаясь защититься из последних сил, погибший пытался отбиться от обидчиков лежавшей в метре от него деревянной лопатой, вероятно при этом успев нанести пару ударов нападающему: лопата убитого была вся в крови, при этом, в одном месте кровь была определенно его, в другом месте, у режущей кромки — кровь неизвестного лица. — Это же какую такую исполинскую мощь нужно иметь, чтобы откинуть взрослого здорового фермера на двадцать метров? — закурив сигарету, спросил мужчина, вероятно всего являвшийся следователем. — Не знаю, мистер Смит, не знаю. Но что примечательно: на месте, куда вероятнее всего стрелял мистер Генри Тейлор, была обнаружена кровь. Сама она не соответствовала его крови, но при этом, была очень схожа по составу с кровью, обнаруженную на лопате убитого. Можно предположить, что это были двое нападавших, и сами они были одного вида, если это были животные. Но опять же, у нас недостаточно информации, чтобы утверждать, что это был человек, или что это было животное. — Стая волков откинула бедолагу на сотню футов? Уж сомневаюсь. Да и не уверен, что даже медведь способен на такое. — начал сомневаться следователь. — Что ж, мистер Смит, в любом случае, это официальная версия. Погибший Генри Тейлор лежал на расстоянии около двадцати метров от места, где лежала его винтовка, на его теле имеются многочисленные колото-режущие раны, нанесенные неизвестным колото-режущим предметом, и мы имеем следы крови неизвестного происхождения. Это вся информация, которой мы пока располагаем. И это дает нам утверждать и отталкиваться пока лишь только от одной версии — несчастный случай, приведший к нападению диких животных. — Эх, хорошо, хорошо, я понял. Могу ли я поговорить с девочкой? — Не думаю. Она под наблюдением психолога, и будет доставлена в отдел в ближайшее время, чтобы рассказать то, что она видела, или слышала. Оперативник промолчал. Он продолжил выкуривать свою сигару, пока та и вовсе не превратилась в пепел. — И что с ней будет после? — вдруг нарушил паузу мистер Смит. — Ну, как и всегда поступают в таких ситуациях — отдадут в детский дом. — Да уж. Несладко пришлось ей. Я готов позаботиться о ней хотя бы в меру своих возможностей. Как минимум, хотя бы помочь продать этот дом, а вырученные деньги отдать в банк, записав на ее имя. — заявил он. Прошло чуть более получаса. На кукурузном поле, а точнее, бывшем имении Тейлоров уже стояли лишь машины полиции, часть из которых уже начинала отъезжать, было видно, как увозят участок Кэролину, которая билась в истерики, крича и буквально захлебываясь слезами. Видимо, ей уже сказали о судьбе ее отца, Генри Тейлора. Солнце уже начало тихо садиться. В воздухе все еще витал тот самый запах скошенной травы.