Иногда аварии полезны

- Черт бы тебя побрал, Дин! - Будь осторожнее с выражениями. - Я не... Не переводи тему! Я НЕ понимаю, что с тобой происходит! - У меня болит голова, Боже, Сэм, не мешай! Для большего эффекта правдоподобия, Дин убрал левую руку с руля и приложил ее ко лбу, но Сэм, отметив для себя опасные для жизни действия брата, завопил еще громче: - Ты рехнулся? Мы гоним 180 километров в час! - Сэмми. - Ты хочешь закончить жизнь самоубийством? - Сэм. - Я не хочу быть раздавленным грузовиком! - Сэм! - Я не собираюсь!.. - СЭМ. - Я просто хочу дожить хотя бы до тридцати! - СЭМ! - Дерево, Дин! - Сэмми! - Дин, дерево! Сэм развернул голову брата звонкой пощечиной, заставляя водителя устремить взгляд в лобовое стекло. Но, увы, старший Винчестер заметил только широкий ствол старого дуба, увесистого коричневыми сырыми листьями после дождя. Капот Импалы заметно помялся, точнее, превратился в огромный кусок бесполезного металла, который Дин, возможно, будет выправлять не менее двух недель. Серебристый бампер стал похож на перерубленный на две части, усеянный листьями, ломоть железа. А правая фара рассыпалась на крошечные осколки стекла, которые пылью сверкали на траве. Табличка с данными и вовсе отпала, задавленная одним из улетевших передних колес. Но самое страшное было впереди. Стоило Дину открыть глаза, как обширный ствол дерева, ростом эдак под двадцать с половиной метров, накренился и стал далеко не медленно опускаться ниже. Под тяжестью дуба затрещала крыша машины, лобовое стекло незамедлительно покрылось трещинами, начинающими разрастаться. И все бы ничего, если бы громадина опускалась не прямиком на Сэма. - Сэмми! Поспешные движения саднящих от порезов рук, открывающие дверцу машины и пытающиеся расстегнуть ремень пассажира, успешное клацанье застежки на черной шершавой ткани, но неудачные попытки вытолкнуть тело брата, который был без сознания и развалился на сиденье. Ствол опасно захрустел, видимо, его держало из последних сил, он будто давал немного времени, пытаясь спасти двух людей, как всегда, ищущих приключения на все конечности и органы. Дин видел корни дуба, вырванные из земли под тяжестью собственной массы. Оставались доли секунд, а крыша уже доставала до макушки Сэма, даже давила на его голову, как Дин схватил младшего. Пришлось выдергивать рычаг, чтобы без зацепок ухватиться и переложить безучастное тело Сэма. Рычаг на заднем сиденье машины, руки Дина по обе стороны стана: одна на бедре, другая под спиной. Последний шанс. Тело Сэма покоится на груди старшего Винчестера, а ствол в пух и прах подминает под себя всю правую часть Импалы. - Черт! Дин, даже находясь внутри, в салоне, отмечает, что его детка сплюснута, скомкана и раздавлена, но… Сэм жив, и это вырывает его из шара злости, наполненного ненавистью, агонией и отчаянием. - Сэмми, эй, Сэмми… Легкие хлопки по щекам, горячий шепот и влажные от волнения ладони, трясущие младшего за плечи. - Сэмми, очнись. Сэм! Измученный стон в благодарность. Но и этого хватает Дину, чтобы обнять брата, так крепко, что тот в ответ возмущенно хныкает. - Дин, Господи, за что… - Мне бы хватило и простого «Спасибо». - Что… Сэм вертит головой, хотя это дается с трудом, потому что рост не позволяет, затруднение вызывает и крыша, опустившаяся сантиметров на восемь. Тот лишь моргает, пытаясь сообразить, как он оказался на ЭТОМ месте и как он СЮДА поместился. - Сэм, не вертись, пожалуйста. - Дин, как мы… - Сэмми, пожалуйста. С натугой в голосе произносит Винчестер, пытаясь усмирить непоседливого братишку словами, но тот отказывается слушать, или просто не отошел от шока и ему не доходит, в любом случае, тот никак не может угомониться, ерзая на коленях старшего, причиняя тому явно не боль. - Господи, Сэм! - Прости… - Перекинь ногу. - Да, сейчас. Правую ногу он старается поставить на ковролин салона по другую сторону ног брата. Ему удается, только приходится жмуриться, когда пятая точка касается тонкого ободка руля, причиняя легкий дискомфорт. - Дин, я когда-нибудь сниму этот руль к чертовой матери. - Я когда-нибудь перестану спасать твою задницу. Повисло неловкое молчание в течение пяти минут, Сэм собирался спросить, почему бы не открыть двери и благополучно не вылезти, как заметил, что ручки-то у дверцы нет. Тогда молчание продлилось еще на пять минут. До первого движения младшего тазом. - Сэм! - Прости! - Сиди смирно, мне же… больно. *** POV Дина. Мелкий засранец никак не может угомониться. Его бедра сжимают мои, руки расположены по обе стороны от моей головы, упираясь локтями в обивку сиденья. Его лицо совсем близко ко мне, а вздохи отчаяния будоражат мне кровь. В ширинке. Так хочется… Только Бог знает, как мне неудобно сидеть с ним вот так. Он совсем близко. Наши губы в миллиметре друг от друга, а мягкие волосы приятно ложатся мне на лоб. Тесно. Жарко. - Дин, я когда-нибудь сниму этот руль к чертовой матери. Ох, черт бы его забрал, как бы мне хотелось быть на месте этого злополучного руля, но благодаря ему мой Сэм сидит на мне, максимально близко, он бессознательно втирается в меня. - Я когда-нибудь перестану спасать твою задницу. На самом деле этого никогда не произойдет, если только ты не уйдешь, Сэмми. А ты не уйдешь, если я буду сдерживаться. Это так трудно. Еще одно легкое скольжение по моему достоинству. - Сэм! - Прости! Я не могу просто так взять и сказать ему: «Знаешь, Сэмми, я уже два месяца мучаюсь, видя тебя в полотенце, поэтому бегу в туалет, чтобы разрядиться, думая о том, как ты похабно стонешь и облизываешь свои губы своим шустрым язычком. А когда ты спишь, я ночью не смыкаю глаз, чтобы любоваться, как размеренно поднимается и опускается твоя грудь. И даже когда ты разговариваешь, я не могу ничего в ответ сказать тебе, потому что боюсь ляпнуть что-либо о своих чувствах. Но ты не переживай, я тебя не трахну, если ты не желаешь этого». Да он меня в ад пошлет! - Сиди смирно, мне же… больно. Мне не больно, Сэм, просто моя ширинка скоро лопнет. *** - Надо выбираться. Срочно. Наконец произносит Дин, разряжая тем самым гнетущую обстановку. Сэм только кивает в ответ в полном согласии. После получаса у обоих затекает все тело, а в ширинке у одного из братьев устанавливается кодекс: не трахнешь, не спаду. Возбуждение настолько сильное, что Дин в промежутках раздумий тихо болезненно охает, Сэму стоит сказать, чтобы он сидел по-прежнему смирно, но вместо этого из горла вырывается протяжный стон, а его обладателю приходится закрыть глаза и откинуть голову назад, когда из уст Сэма срывается контуженное «ЧТО ЭТО!?» - Это стояк, Сэм. - Я знаю, что это, но!.. - Тогда зачем так орать, словно ты впервые видишь. - Я не о том! Что он сейчас делает? - Стоит. - Дин! - Да, Сэмми? - Ты знаешь, о чем я. - Ну, ты много ерзал... Это чисто мужской рефлекс. - На мужика? - Ты парень. - На парня? - А что здесь такого? - Дин, у меня нет огромной выпирающей груди! Якобы в доказательство своих слов, Сэм схватил руку брата, спокойно до этого лежащую на собственной коленке и приложил внутренней частью ладони к своей плоской груди. Он ждал возмущения по поводу нарушенного покоя его конечности, его беспокойства, резкости действий, да чего угодно, но не такого горящего взгляда в ответ и громкого, разрезающего тишину, глотка слюны. - Господи, да у меня же член, Дин! Тут он переместил чужую ладонь ниже, накрыв ею свой пах, старший Винчестер продолжал смотреть ему в глаза, его взгляд был переполнен вожделением, похотью и желанием, Сэму пришлось подавить в себе свой собственный стон. - Проклятье, Дин, я же!.. - Сэмми… Сэм откинул руку брата со своего тела и поддался назад на всех парах, хорошенько так надавив напоследок на возбужденную плоть Дина, вызвав тем самым у него дикое рычание. - Сэм! А Сэм уже вжимался поясницей в руль, при этом шумно дыша. Раздался гудок сигнала. Еще один. И еще. - Сэм! Взгляд младшего обеспокоенно блуждал по собственным ногам и ногам брата, он не мог поднять голову и посмотреть на Дина. *** POV Сэма. - Сэмми… Я повторяю себе битые минуты, мучительно стараясь, успокоиться: «Слишком откровенно. Слишком близко. Слишком запретно». Но это не помогает. Зря я был неосторожен и задел эрегированную плоть. Ему же неприятно. Зря! - Сэм! На подушечках пальцев до сих пор чувствуется шершавая кожа Дина, омытая копотью, пылью и кровью его персональных ран. Приятная субстанция, хах, конечно, она же Дина. Дальше. Звон от сигнала режет слух. Слишком остро ощущается, хочется отодвинуться, но сил пошевелиться нет, только мелким ползком назад, до предела. Снова сигналы. - Сэм! Я закрываю глаза, щурюсь, ищу хоть что-нибудь, за что можно зацепиться взглядом, только бы не смотреть ему в глаза. Это сложно, он манит, завлекает. Я могу не сдержаться. Чувствую, как его пальцы осторожно касаются моей руки, я должен отдернуть ее, но не получается. Чувствую, как он тянется ко мне, чтобы что-то сделать. Чувствую, как приоткрываются его губы, наверное, ему есть что сказать. Чувствую его сбитое дыхание у своего уха. Чувствую, как губы обхватывают мочку моего уха, черт, Дин. Я застыл, потому что… Я… Хочу этого? *** Настойчивые ладони блуждают по спине брата, порываясь забраться под влажную рубашку. Что-то мешает. Руль не позволяет, он вдавливается в кожу, удерживая кусок ткани между телом и своей обивкой. - Сэмми. Горячее дыхание обжигает, распаляет кромку уха, заставляет сглатывать каждые секунды, кажется, вот-вот горло совсем станет сухим. Дин отодвигается к спинке сиденья, вдавливается в нее, а следом с силой, одним грубым рывком подталкивает к своей груди младшего Винчестера. Сэм все еще волнуется, Дин это видит, но малыш Сэмми также хочет продолжения, вот это Дин чувствует собственной рукой. - Сэм, посмотри на меня. Он послушно поднимает голову, вздергивает подбородок, держится гордо. Именно поэтому его нужно сломать, но аккуратно, не причинив боли. Дин ощутимо проводит пальцами по бедрам брата, ведет широкими ладонями от колена к паху, дразнит Сэма. Он знает, что ему нравится, он видит это по рассеянным, но жаждущим взглядам, кидаемым в его же сторону. Дин сжимает ширинку брата левой рукой, призывно на него глядя, а Сэм неумело тыкается губами в уголок рта брата, не зная, как правильно поступить. Поцелуй получается рьяным, грубым, горячим. Теперь никто из них сдаваться не собирается, каждый желает взять инициативу на себя, сделаться главным. Сэм податливый, его губы оказываются смяты властными движениями старшего. - Мой... Резвый укус за нижнюю губу и привкус родной крови во рту. - Мой. Нахальное проникновение языка, скольжение по зубам, по небу. Дин разрывает поцелуй, но всего на секунду его рот свободен, в следующий миг его сухие губы покрывают шею брата, зубы цепляют кожу, оттягивают, следом язык зализывает, и вновь по кругу. Сводят с ума покладистые стоны Сэма, звонкие, но иногда хриплые, потому что младший пытается их заглушить. Застежка ремня клацает, порывистые движения выдергивают ремень из петель. Каждая пуговица на рубашках парней расстегнута, мающиеся везде лоскутки ткани им мешают, они скидывают верхнюю одежду, обнажая свои разгоряченные тела. Прижимаются, трутся, ласкаются, на все это у них есть время, но они спешат, желают слиться друг с другом. Дин тянет молнию на джинсах Сэма вниз. Его тяжелая, мокрая рука сразу же обхватывает в тугое кольцо пальцев возбужденную плоть братишки, вздергивая достаточно размашистыми движениями, он вырывает из глотки младшего громкие стоны наслаждения. Даже не задумываясь, свободная рука старшего тянется в задний карман своих брюк, выуживая оттуда перочинный нож. - Сэмми? Ответом служит жалкий стон обиды – рука замедлила ритм. Лезвие четко проходит по растянутым джинсам в районе ширинки, разрывая джинсовую ткань и ту, что потоньше, пополам. В ответ на недоуменный взгляд, Дин проводит языком по подбородку брата легко и неуловимо, а затем подставляет два своих пальца ко рту брата. Сэм понимает. Он обводит кончиком языка сначала указательный, потом средний пальцы, целует их, а затем вбирает в рот полностью, и только Дин знает, что он творит с ними там. Когда член, трущийся о материю, вызывает болезненные спазмы, Дин понимает, что терпеть больше не сможет, он находит другое занятие губам Сэмми, притягивая их в новый страстный поцелуй. Влажные пальцы туго входят в тело младшего Винчестера, отчего тот стонет в рот брату, но Дин продолжает, это необходимо, он точно знает. - Хватит, больно… Жалобно сообщает Сэм, кусая свои губы, чтобы снова не застонать от боли. На это Дин обхватывает шею братишки и наклоняет его к себе, заставляя того уткнуться ему в плечо. Вынимая пальцы, он снова вставляет их, вырывая тем самым заглушенный стон, чувствует, что Сэм в знак протеста кусает его плечо. Тонкая усмешка проскальзывает по губам Дина. - Тише, иначе ты съешь меня быстрее, чем кончишь. Придерживая брата за талию, старший наконец освобождает свой член из оков одежды, чему несказанно рад. Рука соскальзывает ниже, ложится мягко на бедро, вторая повторяет движения, так Дин приподнимает Сэма, садится удобнее, чтобы комфортно было не только ему. - Потерпи, хороший, немного. Сэм кричит. Пытается сдержаться, но боль, что разрывает его, слишком сильна, она выталкивает наружу все новые и новые вскрики, по мере того, как тело опускается. Каждой мышцей ощущается пульсирующий орган внутри себя. Сэм прижимается к брату, утыкается лбом тому в искусанное плечо, которое постепенно приобретает иссиня-красный оттенок, тяжело дышит, а Дин ждет, извиняюще поглаживая младшего братишку по ягодицам. Боль начинает стихать, заменяясь явно не наслаждением, но стоит Дину толкнуться, как Сэм стонет, и уже не от боли, а от действия простаты, которую Дин с каждым толчком продолжает задевать. Старший нежно, плавно водит кончиками пальцев по стоящему члену брата, восполняя всю свою грубость и резкость толчками, Сэмми под ним тихо постанывает, изредка шепча имя Дина. Он чувствует боль на своих плечах и груди, Сэм не отстает, он царапает кожу, где-то оставляя белые полосы, где-то красные, а кое-где и кровавые. Вскоре оба уже на грани, но Сэму хватает и одного мазка по головке, нанесенного теплыми, скользкими пальцами Дина, как он кончает в кулак брата. Сокращающиеся после оргазма мышцы вырывают из Дина вскрик, полный наслаждения и он кончает прямиком в Сэма. Долго, бурно и протяжно изливаясь, в то время как Сэм, уставший и распластанный, лежит на Дине без какой-либо реакции на происходящее, он только приводит свое сбитое дыхание в норму. Еще полчаса они ничего не предпринимают. Порой каждому из них кажется, что другой заснул, но тихое «Дин» вырывает старшего из размышлений, а также наносит на лицо, словно мгновенно застывающая краска, улыбку. - Да, Сэмми? - У меня саднит задница, и я не чувствую ног. - Тогда нам и вылезать пора. - Ты такой умник, как мы сделаем это? - Ох, совсем забыл… Наигранно состроив на лице гримасу разочарования в себе, Дин потянулся вперед и забрал ручку от двери, лежавшую позади Сэма на датчиках скорости. Прикрутив нехватающую деталь на свое законное место, Дин с улыбкой открыл двери, оглянувшись, насколько позволяло тело, сидящее на нем, он с довольной физиономией посмотрел на брата… Челюсть болела ужасно, но стоило догнать Сэма и сказать, как он его сильно любит, пока тот, злой, как черт, не дошел до границы Канады. Пешком.