Идаллион

      Открывать глаза совершенно не хотелось, а гудящая голова сигнализировала о том, что отключился я не по собственным воле и желанию. Где-то над ухом послышалось шебуршание и звуки воды, а потом моего лба коснулись влажной и прохладной тряпкой, отчего захотелось блаженно улыбнуться. — Я сейчас нашатырный спирт принесу, должно помочь, — с трудом, но я смог разобрать голос Вигго. — Только вот расскажи мне, как так получилось?       Это был весьма актуальный вопрос, поэтому я не стал раньше времени подавать признаков жизни, чтобы не спугнуть девушку, которая сейчас аккуратно убрала с моего лба чёлку и вновь провела тряпкой по лицу. В голове начали мелькать картинки из машины, но что случилось после того, как я поделился с Астрид своим желанием, чтобы она осталась в Идаллионе, но дальше — темнота. — Мы ехали к тебе, Вигго, но по дороге произошёл небольшой казус, из-за которого мне пришлось резко дать по тормозам, а непристёгнутый Инглинг ударился головой о торпеду, только вот лоб и нос как-то странно равномерно получили. И отключился и кровь из носа пошла, — прохладные ладони сменили тряпку и коснулись сначала щёк, а потом и носа, касаясь последнего только кончиками пальцев. — Я не растерялась, пристегнула его к креслу и, как говорится, вдавила тапку в пол, чтобы как можно скорее оказаться у тебя. Как-то так.       Шумно выдохнув, я чуть дёрнулся, давая понять, что я прихожу в себя, следом услышал, как Астрид что-то пробормотала, а её руки перестали поглаживать мои щёки и замерли. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов в буквально гробовой тишине, я медленно открыл глаза, тут же встречаясь с взглядом перепуганных голубых глаз блондинки. Девушка что-то коротко пискнула в знак извинения, а потом засыпала меня ворохом вопросов о том, как я себя чувствую, не болит ли у меня голова и сколько пальцев она показывает. — Я жив, Астрид, — прохрипел я, с благодарностью принимая от Вигго стакан воды. — Спасибо, друг, это то, что мне сейчас нужно. — Инглинг, прости меня, пожалуйста, — коснувшись моего плеча, неуверенно произнесла Астрид, но сразу же убрала руку, когда я перевёл на неё свой взгляд.       Краем глаза отметив, что Вигго тихо и незаметно для блондинки, которая не сводила с меня своих чудесных глаз, покинул комнату, я улыбнулся, прекрасно понимая, что друг просто хочет дать нам возможность переговорить с глазу на глаз. Допив воду, я отставил стакан в сторону и вновь взглянул на блондинку, которая в приступе неуверенности сжимала пальцами края своей футболки. — Я не знаю, почему ты так резко отреагировала на мои слова, но был максимально серьёзен, милая, — обращение сорвалось с языка быстрее, чем я успел об этом подумать, но ничего менять я не собирался. — Я, признаться честно, прикипел к тебе, очень сильно прикипел. Я не смогу назвать ни часа, ни взгляда, ни слов, с которых всё началось. Чувства захватили меня с головой, подкравшись незаметно. До сих пор не понимаю, как я стал их пленником, но одну могу сказать точно, — подняв взгляд на девушку, которая уже беззвучно плакала, я подавил в себе желание рвануть к ней и обнять. — Я уже не смогу отпустить тебя. Я полюбил тебя за то короткое время, что мы стали общаться ближе. Да, первое время я пытался не замечать этого, сторонился тебя и тех чувств, что вспыхнули уже в первую нашу встречу, но потом всё стало только хуже.       Астрид всхлипнула, размазывая слёзы по щекам, но я до последнего держал себя в руках, чтобы не сорваться с места и не сжать блондинку в своих объятиях. Хотелось обнять, прижать к себе и, наконец, поцеловать — последнего мне хотелось больше всего и уже давно, да вот только всё оканчивалось не больше, чем поцелуем в щёку. И то, такого рода касания появились только после того, как мне пришлось стать временным парнем Астрид, чтобы огородить её от излишнего внимания Руттена. А сейчас я даже и не знал, что происходит — то ли я своими словами всё сейчас разрушил, и блондинка сбежит от меня, как только мы вернёмся в Идаллион; то ли я, совершив самый сумасшедший поступок в своей жизни, обрету в лице Астрид любимую и единственную девушку. — Но перелом произошёл после того, как ты в слезах прибежала ко мне от Дагура, который перешёл все допустимые черты, — со вздохом признался я, опуская взгляд на сжатые в кулаки руки, ведь даже вспоминать о том, как горько плакала у меня на груди девушка, было больно. — Я ездил недавно к нему, навещал и разговаривал о том, что произошло, но, в первую очередь, я ему тогда от души вмазал. А после мы сидели на кухне, каждый держал в руках пакет со льдом прикладывал кто куда. Я к руке, потому как костяшки были сбиты в кровь, а Дагур к левой половине лица, потому как я знатно попал ему по скуле, задев нос и нижнюю губу.       Снова посмотрев на Астрид, я столкнулся с её широко распахнутыми глазами, в которых бурлил целый океан эмоций. Она явно была удивлена, возможно, даже поражена моими такими откровениями, но мне почему-то не хотелось останавливаться — жажда открыться и рассказать всё как есть была куда сильнее, и я поддался ей. — Потом он признался, что просто захотел заставить меня ревновать, ведь сразу понял, что между нами проскочила искра, как он сам выразился, но потом парень заигрался, — я тяжело вздохнул, вспоминая наш разговор и то бурлящее чувство ненависти, что я испытал к нему тогда. — Заигрался и воспринял свою мнимую влюблённость за настоящую и помешался. Помешался на тебе и стремлении заполучить тебя. Нет, я не оправдываю его, ни в коем случае, но просто хочу, чтобы ты немного поняла его. С детства у Дагура были серьёзные проблемы с эмоциями, их контролем и выражением чувств, но потом это немного улеглось, да и Идаллион мне здорово начал в этом помогать. Даг работал со мной, устаканивал многие проблемы, помогал в первое время со строительством, размещением новых лошадей и постояльцев, был моей правой и незаменимой рукой. Но потом я привык управлять почти всем сам, да и проблем особых не возникало, вот Дагур и расслабился, начал к постоялицам клинья подбивать, благо из-за созданного мною режима, девушки с ним не общались, а когда уже можно было свободно разговаривать со всеми, то сам рыжий терял интерес.       Признавать всё это было сложновато, ведь всё это — грязь Идаллиона, которую никто не должен видеть и о которой никто не должен знать, но Астрид хотелось рассказать. Для чего, я ещё пока не понимал, но чётко осознавал, что это нужно. Да и сама девушка, сидя напротив, слушала внимательно, потихоньку успокаиваясь, явно для себя что-то переосмысливая, потому как голубые глаза чуть поблекли, словно их обладательница ушла в себя, погружаясь в раздумья. — Ты знаешь мою историю, знаешь, сколько мне пришлось пережить, но не знаешь, что и я сама стала медленно влюбляться в тебя, — через несколько минут тишины заговорила Астрид, заставляя меня поднять на неё взгляд, но сама блондинка на меня не смотрела, предпочитая уделить внимание своим рукам, которые сцепила в замок. — Я и сама не уверена, когда всё это началось. Помню, как спросила, что ты будешь делать, если я не захочу уезжать из Идаллиона. Ты тогда ответил, что будешь решать проблемы по мере их поступления, а мне захотелось тебе лицо за это расцарапать. Ведь как это так, ты владеешь такой территорией, столькими животными, должен продумывать всё на сотню шагов вперёд, а тут такое заявление. А потом началось так называемое лечение, появился Дагур. Я стала частенько бывать у тебя, высказывать, как меня бесит твой рыжий друг, но ты, как мне тогда казалось, ничего не делал, словно давая другу зелёный свет. Какой же слепой идиоткой я была.       Астрид сокрушённо покачала головой, снова уходя глубоко в себя и свои мысли, но почти сразу же и вернулась ко мне, поднимая голову и внимательно всматриваясь в мои глаза. Что она там хотела увидеть, что увидела, я не знаю, но блондинка мне несмело улыбнулась, протягивая ко мне руку и касаясь ею моей щеки.       Каждый из нас прекрасно понимал, что уже высказался, раскрыл все тайны, но казалось, будто нужно сказать ещё что-то. Но мне больше не хотелось ждать, поэтому я с лёгкостью сократил оставшееся между нами расстояние и, наконец, коснулся манящих губ Астрид.       Не верилось, что я, наконец, дорвался до этой невероятной девушки, но и отпускать я её больше не был намерен.