Когда они впервые жмут друг другу руки на товарищеском матче, Куроо думает, что с капитаном Карасуно будет непросто. Ей знакома эта стальная хватка и спокойная уверенность. Ещё не зная, какова Савамура Дайчи в деле, Тецуро может точно сказать, что капитанский номер на её форме полностью оправдан.
Куроо хорошо разбирается в людях — первое впечатление о Савамуре подтверждается практически сразу. Незаметная на фоне других выдающихся игроков команды она — незаменимая основа, которая делает свое дело в тени яркого света других игроков - ловко справляется со своими обязанностями.
Тецуро всегда подмечает детали.
Это даже немного раздражает.
В тренировочном лагере времени больше, и наблюдения Куроо обрастают новыми подробностями. Савамура напоминает Куроо надежную старшую сестру: теплые руки, верные слова, едва слышный шёпот в нужные моменты, окрик, если непутевые младшие зарвались. Она обычная, настолько обычная, что даже странно — в Карасуно хватало необычностей, и третьегодка Дайчи терялась на их фоне.
У неё волосы чуть ниже лопаток, собранные в невысокий хвост, карие глаза и тяжелый взгляд — она капитан до мозга костей, кажется, спаянная из деталек только для того, чтобы поддерживать и направлять, чтобы играть во всю свою мощь, будучи неприметным прикрытием тыла.
Ничего общего с ураганом Куроо: притянутые взгляды, громкий смех и выверенные жесты. Ничего общего — вот малышка Хината и хмурый Кагеяма с поразительной быстрой, неистовый Рю и пластичная Ноя, грозный Асахи и колкая Цукишима — но взгляд Куроо будто примагничивается к Савамуре.
Куроо вся такая — узкие запястья, кошачий прищур, хаос в жизни и в мыслях. Куроо дикая, красивая и смешливая; черные пряди, цепляющая улыбка, чуткие пальцы и острый ум. Куроо — чистая энергия, тысячи возможных комбинаций в голове, умение видеть людей насквозь. Куроо боготворит команда, хотя старательно делает вид, что не, мальчики готовы носить на руках и падать на колени от её тяжелой руки, девочки качают головой, но слушают её внимательно, указания выполняют чётко. Куроо странная, непростая, интересная до жути, до бегущих по коже мурашек.
И Куроо любопытно, поэтому Куроо провоцирует. Но вот же досада — дико правильная Савамура не ведется. Она жёсткой рукой осаживает первогодок, раздает оплеухи второгодкам, смеется вместе с третьегодками и вежливо перебрасывается словами с членами остальных клубов, играющих в зале — ловко лавирует на грани, уворачиваясь от смертоносных атак Куроо.
Савамура всё также крепко жмет ладонь, отбривает некоторые (невероятно ужасные, Куроо! — шипит Яку) шутки, оставляя добрую половину из них без ответа: поле боя за тобой, Куроо Тецуро.
Лучшая тактика в подобного рода случаях, ничего не скажешь, всё верно. Однако это раззадоривает Куроо ещё сильнее.
(Она ещё не осознает, как глубоко попала).
Осознают другие.
Кенма — приставка в руках даже в коротких перерывах — метко бьет Куроо под коленку, как всегда в цель:
— Куро, ты пялишься.
Куроо усмехается той самой не предвещающей ничего хорошего ухмылкой, и Кенма закатывает глаза, даже не пытаясь спорить с подругой. Малышка Хината маячит поблизости — у Кенмы нет времени на трагедии Куро и очередной спектакль, который она собирается устроить.
Савамура зачесывает волосы пальцами назад, хвост ослабевает за полноценную игру из трех сетов, пряди выпадают из незамысловатой прически. Куроо залипает на неловкость, с которой та собирает свои самые обычные волосы в самый обычный хвост, добавляя в копилку своих наблюдений ещё один непримечательный факт, дразнит Дайчи в перерыве, когда тренеры не слышат, получает в ответ незамысловатый жест — оттопыренный средний палец. В груди всё распирает от чужой реакции, и губы предательски разъезжаются в улыбке.
Куроо по-прежнему не находит в своём поведении ничего странного.
Куроо понимает, что действительно попала, когда ей прилетает уже от Яку.
Яку — маленький воин, готовый растерзать тебя на кусочки — просит её вдруг жалобно:
— Куроо, может не надо?
— Не надо что? — невинно спрашивает Тецуро.
— Смотреть. Пялиться. Залипать так, что Лев уже заметил.
Куроо дергает плечом на упоминание Льва — о его неумениях замечать очевидное не шутит только ленивый.
Некома понимающе переглядывается — они попали. Куроо редко увлекается людьми: когда вокруг столько всего интересного, как-то не до них, все нужные уже рядом, уже есть, но, если подобное случалось, пиши пропало.
Некома пишет.
Некома строчит.
Неоновых букв, складывающихся в общеизвестное sos, почему-то никто не замечает.
Куроо подсаживается к Савамуре на одном из перерывов. Капитанские привилегии, все дела. Они перебрасываются ничего незначащими репликами, Куроо подпирает подбородок ладонью, наблюдая за тем, как Савамура старательно шнурует кроссовки.
— Ты такая обычная, — вдруг ляпает она языком.
Савамура осекается на половине жеста.
— Ладно, — пожимает она плечами, распрямляясь, уточняет. — Это попытка в оскорбления или что?
Куроо думает о том, как она катастрофична в таких делах, и продолжает:
— Нет.
— Я уже успела испугаться, — переводит всё в штуку Савамура, но Куроо перебивает.
— А если я скажу, что во флирт?
Куроо готовится к худшему, но у Савамуры лишь на миг мелькает удивление на лице, и она усмехается так знакомо, так, как никогда ещё не делала при Тецуро.
— Тогда ты просто ужасна, Куроо, — с доброй насмешкой говорит Дайчи.
Куроо слышит в её голосе одобрение.
***
— Я думала, Бокуто шутил, когда говорил о твоей прическе… — возникает за спиной Савамура, критически оглядывая хаос на голове Куроо.
От неожиданности та давится пастой, и долгие тридцать секунд отплевывается от неё под чужим насмешливым взглядом.
— Тебя не учили не подкрадываться к людям? — ворчит Куроо, — Да, она всегда у меня такая, смирись, — поясняет чуть погодя.
Савамура вдруг подается вперёд, пальцы зарываются в черные пряди — и Куроо так и застывает с недонесенной до рта зубной щеткой.
— Мягкие, — констатирует Савамура, пропуская пряди сквозь пальцы.
Сердце Куроо ухает куда-то вниз.
***
Обычная Савамура ровно настолько, насколько спокойная сама Куроо. За эти несколько дней она узнает о той её стороне характера, которую заботливая семпай Савамура не стремится демонстрировать кохаям.
Савамура остра на язык. Нет, до Куроо ей, конечно, далеко, но, учитывая, что Тецуро от каждой её такой фразы теряется, будто ей четырнадцать, и она в первый раз влюбилась, счёт идет почти равный.
У Дайчи вьются волосы. Совсем короткие волоски у висков и у самого лба — на месте отсутствующей чёлки — сворачиваются в забавные колечки, особенно влажные после недавнего душа, за что Тецуро дразнит её барашкой и получает пару ощутимых тычков в рёбра. Неприятно, конечно, но определённо стоит того смущенного выражения, которое Куроо успевает заметить перед тем, как капитан Карасуно уже привычно закатывает глаза на очередную её выходку.
С ней весело. Это не Бокуто, с которым шум-гам-бум, это не Кенма, уговоры, вздохи, нервный смех, не Яку — Саамура — Куроо частенько зовет её так — совсем другая. Тецуро тащит её после отбоя на холм посмотреть на звёзды, она ворчит, но идет, берет с собой плед, термос с чаем и похищенные с ужина пудинги, снимает олимпийку, кутая в неё мерзлявую Тецу, зевает за завтраком, стоически снося все расспросы о том, куда пропала на половину ночи.
Куроо предлагает проследить за тем, куда вторую ночь подряд крадутся первогодки после отбоя. Дайчи трет глаза, шепчет недовольное: «пятнадцать минут, Куроо, потом я ухожу спать», в итоге торчит ещё четыре часа в подсобке, потому что тренеры, закончившие свои посиделки, решают сделать обход, и позволяет Куроо заснуть на своём плече, чтобы разбудить под утро и довести до комнаты, прежде чем упасть досыпать самой.
О том, куда бегают первогодки, кстати, они так и не узнают.
Команда посматривает на Куроо с подозрением, всё спокойно, капитан не творит никаких дуростей (точнее, старательно от них шифруется), поэтому Тецуро уносится после отбоя запускать фейерверки с Бокуто (творящая свои грязные дела по ночам Некома даже не замечает её отсутствия). Однако замечают тренеры. Куроо с Бокуто едва успевают унести ноги, благодаря богов и госпожу удачу за то, что та была сегодня на их стороне.
За завтраком непутевая команда узнает, что у госпожи есть имя — только стараниями Савамуры, заговорившей сенсею зубы, их вчера так и не спалили. Куроо оборачивается на стол, за которым сидит Дайчи, чтобы поблагодарить, и натыкается на весьма красноречивое выражение лица, говорящее ничто иное как «убью, заразу такую». Савамура показывает Куроо под столом кулак в ответ на её невинный взгляд и демонстративно закатывает глаза на её сложенные в молитвенном жесте ладони.
После завтрака у выхода из столовой Куроо ловит Бокуто, громким шепотом тараторящий:
— Это же она, да? Сис, одобряю, она крутая, — и не успевает Тецу ни согласиться, ни опровергнуть, он уносится прочь, окликнутый кем-то из команды.
Но последнее точно верно: Савамура невероятно крутая. И чертовски нравится Куроо. И когда Дайчи первой предлагает обменяться номерами, чтобы держать связь, и целует в щеку на прощание, уезжая из лагеря, Тецуро понимает, что может рассчитывать на взаимность.
