Мое спартаковское чудо

— Да ты вдрабадан, — Саша придерживает тебя за локоть, тщетно пытаясь помешать объятиям с охранником, — пошли, я отвезу тебя домой. — Вдрабадан, ха, — расплываешься в пьяновато-счастливой улыбке, одновременно с этим выворачивая запястье из руки Максименко, — ээ, нет, мил друг. Я пойду сама. — Точно пойдёшь? — хмыкает парень, — я думаю, что ты только поползешь. Максимум. — Какой максимальный Максименко, — то ли фыркаешь, то ли смеёшься, спотыкаясь о невысокий порог, — вот видишь, что ты творишь, идиотина? Я из-за тебя споткнулась. — А, ну да, да. Из-за меня. И напилась ты, наверное, тоже из-за меня? — Мои пьянки тебя не касаются, — немного грубо отвечаешь ты, отталкивая от себя парня, — больше мне заняться нечем, как из-за тебя пить. И прекрати меня постоянно контролировать, понятно? Ты не мой парень и даже не мой друг. Ты мне никто. Саша морщится, на какое-то мгновение выпуская твою руку — трудно делать вид, что эти слова него нисколько не задели. Они режут по живому, оставляя глубокие отметины в самом сердце, и делают его таким уязвимым. Каждый раз, когда ты его отталкиваешь и не позволяешь раскрыть собственные чувства. Каждый раз, когда едко цедишь сквозь зубы «явился и почему-то даже не запылился». Каждый раз, когда ты намеренно пытаешься поддеть тонкий слой его мыслей и еще глубже закопать в своём сердце блеск необыкновенных бирюзово-зеленых глаз. Для тебя они будут такими всегда. Особенно после второй бутылки шампанского. — Пусти. Максименко игнорирует все твои возгласы и попытки вывернуть ему руку, только сильнее сжимая тонкое запястье и таща за собой к машине. Завтра ты обязательно выскажешься по этому поводу Феде и настоятельно порекомендуешь не стыковать вас с Сашей в одном помещении на целый день. Конечно, День Рождения друга — это святое, но вряд ли Чалов обрадуется таким постоянным разборкам. Вы друг друга терпеть не можете, но скорее всего все с точностью да наоборот. Вот только признать это ни один не сможет. Гордые. Тебя бесит, когда голкипер красно-белых включает эту деланную заботливость и чуть ли не контролирует каждый шаг. И чем дальше его отталкиваешь, тем ближе он становится. — Пусти, я сказала. Кричать буду, — шипишь ты, вырываясь из цепкой хватки футболиста и путаясь в собственном шарфе. И еще секунду назад ступеньки впереди ни коим образом тебя не волновали — даже в таком состоянии можно преодолеть без лишних проблем сие препятствие. Вот только именно сейчас мысли совершенно о другом, и ступени в буквальном смысле уходят из-под ног. Даже не успеваешь сориентироваться — оступившись, мешком картошки падаешь на тротуар, зло и тихо ругаясь. Но и это не оказывается самым страшным — судя по боевым ощущениям подвернулась лодыжка, на которую ты и шлепнулась. Хочется не думать о самом плохом, но не особенно получается. Ты готова разреветься прямо здесь и еще послать Максименко максимально далеко — его «как нога, больно, ушиб, можешь встать?» действует отрезвляюще. Нельзя показать, что тебе очень больно и страшно — минус 10 очков Гриффиндору. — Да пошел ты, — буквально выплевываешь эти слова, пытаясь стукнуть его по коленке, — на все четыре стороны. — Т/И, это может быть серьёзно. Сейчас не время ссор, — ты запрокидываешь голову, к собственному удивлению замечая в глазах Саши испуг, — ты можешь сама встать? Дай, пожалуйста, руку. — Сама встану. Шумно выдыхаешь, собираясь с мыслями — главное сейчас просто встать и успокоиться. Тогда все будет хорошо. Наверное. Тьфу. Ты игнорируешь протянутую руку и осторожно поднимаешься на ноги, морщась от боли в лодыжке. Максименко внимательно следит за тем, как меняется выражение твоего лица, и поспешно делает шаг вперед, прижимая к себе за талию. Сил сопротивляться уже почти что нет, и ты обмякаешь, даже забывая, что не переносишь на дух этого высокого спартаковского вратаря. На глаза предательски наворачиваются слезы — только этого сейчас не хватало. Саша с удивлением отмечает, как ты сильно сжимаешь пальцами воротник его пальто. — Болит? — Отвали, придурок, — бурчишь ты, утыкаясь носом в его грудь, — все из-за тебя. — Конечно, — соглашается Максименко, примерно прикидывая расстояние отсюда до машины, — ты можешь идти сама? — Могу. — Действительно, а какой ответ я ещё ожидал, — вздыхает парень, перекидывая твою руку через свое плечо, — давай, держись крепче. — Чтоо? Саша не дожидается твоих возмущений по этому поводу и тут же наклоняется, подхватывая под коленки — расчёт оправдывается. Ты молча таращишь глаза, обнимая его за шею и прокручивая в голове все возможные варианты ответа в сложившейся ситуации. Что-что, а к такому жизнь не готовила точно — и как на это все реагировать? — Зачем ты это сделал? — Захотелось.