Вечерний Вальс

Тихий прохладный сквозняк проносился по всей комнате, шелестя страницами книг и разнося по всей комнате приятный запах свежей зелени и весенней прохлады с улицы. Мягкий свет, исходивший от керосиновой лампы, освещал помещение, отбрасывая длинные тени, которые вздрагивали от малейшего шороха огня. Сосредоточенная Ханджи что-то усердно писала в своем блокноте, изредка поднимая голову, оглядываясь вокруг. Леви же недвижно стоял у окна, усталым взглядом оглядывая улицу, вдоль которой висели бумажные фонарики и флажки. Неожиданно в кабинет постучались. Хоть человек за дверью стучал негромко, но по затихшему кабинету стук пронесся громким звуком. Разведчики синхронно вздрогнули, а после Ханджи рефлекторно ответила: — Заходите. С негромким скрипом открылась дверь, и в кабинет неуверенно вошел Эрен, готовый в любой момент развернуться и уйти, но после его будто кто-то толкнул. Он резко повернулся назад, уже желая высказать пару неласковых слов, но заметив Ханджи и Аккермана замер. — Чего хотел? — спросил Леви, окинув парня изучающим взглядом. Тот, собравшись с мыслями и силами, осторожно начал разговор: — Вы же знаете, что сегодня фестиваль… — издалека заговорил Йегер, постоянно поворачиваясь назад. — И вы бы хотели пойти туда, хоть сегодня не выходной, и вы должны быть на службе? — догадавшись о теме диалога, сказала Ханджи, пожелав сократить разговор. — Да, — уже более уверенно ответил Эрен. Он ожидающе посмотрел на Зое, изредка посматривая на Аккермана. — Идите, — Ханджи одобрительно махнула рукой, а после вновь склонилась над грудой бумаги. Йегер поспешно скрылся за дверью, пролепетав что-то вроде благодарности. Послышались радостные крики в коридоре, а следом и громкий топот, удаляющийся вглубь коридора. — Ведут себя как дети, хотя вроде бы и вырасти должны были, — фыркнул Леви, слегка сморщившись. — Да ладно тебе, пусть радуются. Жизнь разведчика не так уж и длинна, чтобы быть предельно серьезным и не давать себе даже минутки на то, чтобы побыть просто счастливым, — пожав плечами, ответила она. — Ответил еще больший ребенок, чем остальные, — отметил капрал, от чего Ханджи слегка улыбнулась, не поднимая голову, — между прочим, тебе тоже стоит развеяться от этой пыльной работы и пойти повеселиться, — добавил Аккерман. — Ага, и кто тогда напишет все эти отчеты? — с ноткой беспомощности спросила Ханджи. — Я. — И с кем мне тогда идти танцевать? — еще более отчаянно спросила Ханджи. — Я все равно не умею. Ты немногое потеряешь, — равнодушно ответил капрал. Услышав такое заявление, Ханджи словно оживилась. Она оторвалась от писанины, а после повернулась к Леви. — То есть, наш дорогой капрал не умеет танцевать, так? — Ехидно спросила Ханджи. — А где мне было научиться? — закатив глаза, недовольно ответил Аккерман, — моя жизнь делится на две части: подземный город и разведотряд. И ни в каком из них танцам не нашлось места. — Тогда я поздравляю тебя, в твоей жизни появилась третья глава — «Ханджи Зое», — женщина подскочила, воодушевленная очередной своей безумной идеей. Ее глаза загорелись огнем, не предвещавшим ничего хорошего для Леви, — и со мной тебе придется выучить вальс! — Черт, очкастая, тебе стоит поменьше думать, — проворчал Леви, выражая все свое недовольство мимикой лица. — Ну ладно тебе, не будь бякой, — весело усмехнулась Ханджи. Она встала из-за стола, а после подошла к капралу и, наклонившись как самый настоящий танцор, протянула руку и шутя сказала: — Не хотите ли вы потанцевать? — Разве это не я должен тебя пригласить, а не наоборот? — скептически спросил Леви, глядя на нее. — Ты слишком много знаешь для человека, который не умеет танцевать, — наиграно обиделась Ханджи, все еще стоя в пригласительной позе. Капрал прищурился. — Ты ведь не отстанешь, пока я не соглашусь, верно? — Ты мыслишь в верном направлении, — усмехнулась Ханджи, подмигнув. С глубоким вздохом, словно отправляясь на войну, Леви протянул свою руку, и Ханджи встала. — И что же делать дальше? — недовольно спросил Леви. — Ну… Надо встать в нужную для танца позу, — Зое взяла одну руку Леви в свою, — а другую положи мне на талию… Вот так. А теперь встань своими ногами на мои. — Зачем? — недоверчиво сказал капрал. — Учить тебя шагать. — Разве так учат не детей? — Ой, да с твоим-то ростом разницы особой нет, — невозмутимо заявила Ханджи. Но в следующую секунду она весело вспрыснула, от чего Леви приподнял голову, глядя на Зое сверху вниз. — Когда-нибудь я вставлю тебе лезвие в зад за такие шутки. Ханджи улыбнулась, и Леви, словно смущаясь, отвернулся в сторону. Это была самая нежная улыбка, которую Аккерман только видел. Нет, это было не заигрывание очередной девицы с улиц города, это было нечто большее. Нечто более значимое, более родное и уютное. Шаг. Еще один шаг. Легкое покачивание тел. Прямой зрительный контакт. Разведчики словно забылись во времени и пространстве, просто слушая неслышимый ритм и доносящиеся с фестиваля крики. Это был завораживающий момент — казалось, будто больше никого не существовало кроме этих двоих. Их движения были корявыми, резкими, но при этом искренними. В них чувствовалось какое-то особое очарование. Леви казалось, что он никогда не видел Ханджи более красивой, чем сейчас: потрепанные волосы, усталая улыбка, синяки под глазами, помятая рубашка. Ханджи казалась такой уютной и домашней, словно это не она одна из сильнейших разведчиков. Леви все бы отдал, чтобы просто уйти в отставку, купить небольшой домик где-нибудь на краю деревень и зажить простой спокойной жизнью. Но кто, если не они, защитят их родину? Каждый день человечество находится в опасности, не зная, чего ожидать от своих врагов. Их тела были покрыты шрамами, а души ранами. Каждая вылазка грозила холодной, доносящийся из-под сырой земли смертью. И все это ради того, чтобы мирные жители могли спокойно спать в своих домах, не беспокоясь ни о чем. Но стоит ли все это жизней сотни солдат, в то время как граждане поливают самой отборной руганью разведчиков, называя их бесполезной тратой налогов, вспоминая что-то хорошее об отряде лишь в моменты побед, но и те быстро забывая? Леви не мог дать ответа. Он знал наверняка только то, что поклялся служить Эрвину и защищать очкастую. Леви был солдатом. Его роль — это служить своему командиру и не задавать лишних вопросов, чем Леви всегда и занимался. Тусклый свет керосиновой лампы окутывал двух разведчиков, легкий ветер обдувал их тела. Столько вопросов, столько бед и проблем и ноль ответов. Ханджи смотрела в глаза Леви, не в силах отвести взгляд. Способна ли она защитить все то, что ей дорого? Ханджи сжала губы в тонкую линию, слегка прищурившись. Стоит ли игра свеч? Ханджи не знала, что их всех ждет впереди, и эта неизвестность одновременно пугала и завораживала. Больше всего она боялась, что в этом будущем могут пасть стены, или, что еще хуже, погибнуть ее капрал. Смерть уже давно не пугала самих ветеранов, она скорее напоминала старую костлявую подругу, часто навещающую разведчиков. Иногда получается договориться, тогда старушка с косой молчаливо кивала и уходила, давая пару лишних месяцев. И кто знает, сможешь ли ты и в следующий раз переубедить смерть? Каждый, кто выходил за пределы стен хоть раз, знал ее крепкое рукопожатие на прощание. Оно пронизывает насквозь, давая каждому миллиметру тела почувствовать зябкое противное чувство, которое больше никогда не захочешь познать вновь. Надо быть безумцем, чтобы идти навстречу в объятия смерти, и именно таковым и являлась Ханджи. Человек в здравом уме не будет искать титанов, желая узнать их поближе, не будет бежать впереди всех на встречу опасностям, но именно этим Ханджи и занимается всегда. Никто не понимает Зое, предпочитая просто ее сторониться. Эрвин, Леви — всего лишь немногие, кто согласился узнать женщину поближе. Пожалели ли они об этом? Кто знает. Ну, капрал по крайне мере прямо сейчас танцует с ней вальс, случайно (а может и специально) наступая на ноги Ханджи. Они так и будут до самого утра молча танцевать вальс, размышляя о проблемах и радостях. И Леви будет любить вспоминать этот вечер, навевающий теплую болезненную ностальгию по дням, когда Ханджи была еще жива.