***
«Три метлы» забиты битком, еще бы — последнее посещение Хогсмида в этом году. Через несколько дней выпуск и последняя поездка на Хогвартс-экспрессе. Экзамены сданы, результаты объявлены, а впереди долгожданная взрослая жизнь, чем не повод отметить парой бокалов сливочного пива. Правда, Сириус утверждает, что это несерьезно, и торжественно обещает вечером достать что-нибудь покрепче. Заговорщицки подмигивая, Бродяга облокачивается о барную стойку и осыпает Розмерту шутками и комплиментами, от которых у Питера краснеют кончики ушей. Ремус только посмеивается, а Джеймс оттаскивает любопытную Лили подальше, убеждая не слушать невоспитанного Блэка. Мест в таверне нет, и Петтигрю уверенно игнорирует Марлин Маккиннон, которая машет ему рукой с дальнего столика. Не заметить ее трудно, но пока у Питера это получается. Он стоит у стойки, прихлебывает сливочное пиво из тяжелой кружки и смеется с нелепых историй, которые выдумывает Сириус. А вот Ремус намеревается сесть во что бы то ни стало и, к ужасу Петтигрю, замечает гриффиндорок. Не обращая внимания на возражения и попытки сбежать, он тащит его за столик, и, когда Питера с другой стороны подхватывает под локоть Джеймс, тот понимает, что попал в западню. А еще друзья называются. Настроение стремительно падает, и на стул Петтигрю опускается хмурым. Он со стуком ставит бокал на стол, и яркая улыбка Марлин меркнет. Джеймс пихает Питера под руку: в последние полгода Поттер становится каким-то слишком мягким, особенно в отношении к девушкам — Эванс определенно на него плохо влияет. — Слышала, вам вчера объявили результаты экзаменов. Поздравляю, — Маккиннон смотрит на Питера заискивающе, заглядывая большими блестящими глазами куда-то в душу. Он чувствует себя неуютно, и от этого раздражение только нарастает. Что она к нему прицепилась? Влюбилась, что ли? — Спасибо, — выходит суше, чем он хотел, и улыбка Марлин снова гаснет. Маккиннон наматывает прядь волос на палец, смотрит в окно и моргает так часто, что Питеру становится стыдно. — А у тебя как дела? — Все хорошо, — она просияла. — Высший балл по травологии. Петтигрю расправляет плечи, грудь распирает от гордости. Все же из него вышел хороший учитель, хотя поначалу ему казалось, что это бесполезная затея — Марлин задавала столько вопросов, словно не читала даже учебник для первого курса. — Да, — неожиданно подошедший Сириус хлопает его по плечу, — он у нас редкого таланта репетитор. — Блэк все еще не простил тот раз, когда Питер отказался помогать с подготовкой к тесту, сказав, что проще нюхлера научить играть в квиддич, чем Бродягу — травологии. — Согласна, — улыбается Марлин, не замечая насмешки в его голосе. — Он мне очень помог. Я уверена, что в долгу. Может, прогуляемся до «Сладкого королевства»? Питер ощущает, как затылок прожигает ехидный взгляд Сириуса, и уже предчувствует, какой шквал насмешек обрушится вечером в спальне. — А почему ты здесь, а не со своей новой подружкой?.. — Я одолжу учебник по травологии, надо под тумбочку подложить, а то шатается? Или ты их все оставишь в наследство даме сердца?.. — И где же Маккиннон, под кроватью спрятал? Да не стесняйся, мы отвернемся… — Нет, прости, я хочу посидеть здесь с друзьями. Марлин уходит, понуро опустив плечи, и оглядывается на пороге, а Блэк ржет и бьет по спине. Питер понимает, что он полный придурок.***
— Питер! Крик Марлин застает его, когда он уже грузит в поезд чемодан. Друзья, проинструктированные Джеймсом и давшей всем по шее Лили, делают вид, что ничего не происходит. Расползающееся в усмешке лицо Блэка все же мелькает в дверях вагона, но Ремус утаскивает его за шкирку внутрь. Питер смущается, оглядывается на друзей, но отходит в сторону, к уже зажженым фонарям на краю платформы. Он неловко машет рукой и улыбается, глядя, как Маккиннон вприпрыжку бежит к нему. Она расталкивает прощающихся людей, ловко пробираясь сквозь толпу на станции. — Привет, — она сияет и грустит одновременно, странное сочетание. Длинные волосы распущены и от вечернего ветра назойливо лезут в глаза, Петтигрю едва сдерживает глупое желание убрать их за уши и провести рукой по раскрасневшейся щеке. Неужели и его накрыло? Наверное, это заразно. Зачем давать девчонке надежду, если сейчас они расстанутся на год? Тем более с его стороны это несерьезно, он же знает — это просто эгоистичное желание не отпускать человека, которому есть до него дело. Обычный сентиментальный порыв. — Прости, что не попрощался в гостиной, — оттолкнуть ее не получается, да и не хочется. Он малодушно надеется, что сама отвыкнет, успокоится и увлечется кем-нибудь. Ему уж точно будет не до нее: Питер уверен, что даже вспоминать не станет о наивной Марлин. Маккиннон словно слышит его мысли и задирает голову, пытаясь заглянуть в глаза. Взгляд у нее как у побитого книзла, и от этого на душе становится еще пакостнее. — Ты пиши мне, хорошо? — она берет его за руку и сжимает ладонь неожиданно крепко. Питер только кивает, пальцы дрожат, и хочется выдернуть их из жесткой хватки и вытереть о мантию, будто влез во что-то липкое и приторно сладкое. — Обещаешь? — Марлин так цепляется за руку, что Петтигрю становится больно. — Да, конечно, — он поспешно кивает и отстраняется. У него появляется противное чувство, будто все смотрят на них. — Обязательно буду, мы же друзья. — Друзья, — эхом повторяет Маккиннон и улыбается дрожащими губами. Когда она обнимает его на прощание, Питеру кажется, что Марлин плачет. Но она отстраняется слишком быстро, чтобы что-то разглядеть в сумерках и редком свете фонарей.***
Маггловское кафе полупустое, несмотря на вечернее время. Питер размешивает сахар в уже остывшем кофе, смотрит на яркую качающуюся вывеску за окном и гадает, придет ли Марлин. За разрисованным стеклом льет холодный дождь, и промозглый ветер сдирает с почти облетевших деревьев последние листья. Сейчас бы самое время пить что-нибудь погорячее дома перед разожженным камином или играть в карты с Ремусом в гостях у Поттеров, вдыхать потрясающий аромат тыквенного пирога и смеяться с историй Бродяги. Но Питер сидит в маггловском районе на окраине Лондона, мерзнет и постоянно смотрит на часы. Официант лениво протирает стаканы за барной стойкой, болтает через дверь с поваром и совершенно не обращает внимания на редких посетителей. Маккиннон опаздывает, странно — наверное, она сильно изменилась за прошедшие полтора года. Подумать только, прошло уже столько времени, а ему кажется, что всего пара месяцев. Питер даже помнит вечер, когда они прощались в Хогсмиде на платформе, блестящие глаза Марлин и ее лицо до последней глупой веснушки. Колокольчик над дверью звенит только минут через десять, Маккиннон замирает на пороге, отряхивает зонт и неловко приглаживает волосы. Она щурится и улыбается, когда замечает Питера за одним из столиков. — Я боялась, что ты уже ушел, — она опускается на стул напротив, скидывает с плеч плащ и поправляет помаду. Она выглядит уверенной и повзрослевшей на каждый день из этих полутора лет. — Прости, едва нашла. Почему ты не хотел встретиться в Косом переулке? Питер только качает головой и потирает под столом левое предплечье. Ему не нужно, чтобы кто-то видел их вместе, особенно сейчас. — Как твои дела? — он не знает, с чего еще начать разговор, хоть и сам согласился на встречу. Марлин смотрит пристально, словно что-то ждет, и Питер чувствует себя глупо. Намеки он никогда не понимал. — Закажешь что-нибудь? Маккиннон разочарованно, как ему кажется, вздыхает и откидывается на спинку стула. — Почти ничего не изменилось после школы, — голос преувеличенно бодрый, но взгляд прожигает невысказанным укором. — Работаю, снова учусь, хочу на следующий год подать документы в магическое общество гербологов. — Питер внимательно слушает, кивает и поддерживает подру… друга. Он отодвигает чашку с нетронутым кофе в сторону и касается ее руки. Случайно, столики слишком узкие. Этого хватает, чтобы Марлин сбилась с мысли. Она поднимает взгляд и усмехается, криво, уголком губ. — Знаешь, я надеялась, что ты будешь писать мне чаще. Питер чувствует себя настоящей скотиной, и это ощущение гложет и злит. — Я писал. — Всего пять писем, — Марлин дергает плечом, откидывая назад распущенные волосы, — против моих тридцати. — Питер хмурится. Действительно, так много? Наверное, часть он даже не открывал. Внутренний голос ворчит еще противнее, отдаваясь в груди, и щеки краснеют от стыда. — Странно, что ты вообще согласился встретиться. Играть роль равнодушной красавицы у Маккиннон получается слишком плохо: ресницы дрожат, а высокие каблуки натирают до крови. Марлин прячет ноги под стул, сцепляет пальцы и расстраивается окончательно. — Я пойду, — она встает и тянется за зонтом, собираясь уйти, но Питер перехватывает руку. — Может быть, прогуляемся? — он улыбается, а Марлин только молча кивает.Снег засыпает подоконник распахнутого окна, и в комнате так холодно, что изо рта вырывается пар, а слезы замерзают на щеках. Маккиннон дрожит и жмется к Питеру. Она точно знает, что он ей поможет и защитит. — Не волнуйся, — шепчет он и гладит Марлин по голове, — они не придут. Питер врет. Он знает — они придут.