Чужих детей - не бывает!

Близнецам Уизли понравилась шутка с профессором Снейпом, поэтому они решили увеличить площадь охвата и разложили трансфигурированные грабли перед выходом из слизеринских подземелий. Так как думали они именно о малышах, то грабли были уменьшены соответственно. Все-таки они хотели пошутить, а не поубивать, но простое правило «хотели как лучше, а получилось как всегда»* сработало и здесь. В гостиных были не только дети маленького роста. Первым попался в эту хитрую ловушку профессор Снейп и только этим можно объяснить большое количество пострадавших. Больничное Крыло было переполнено чистокровными отпрысками с ушибом мошонки, грудины и лба, в зависимости от роста. Надо сказать, что авторов ловушки вычислили быстро, и кара не заставила себя ждать. Директор все еще находился в Мунго, формальным заместителем его была Минерва Макгонагалл, но случай был вопиющим, родители детей уже были, как говорится, «в курсе» и обещали всяческие неприятности, потому судьбу малолетних бандитов должны были решать деканы. Вариантов было немного, профессор Снейп буквально полыхал желанием убивать, профессор Флитвик считал, что бандиты должны находиться не в школе, а в тюрьме, профессор Стебль сама не раз страдала от братьев Уизли. Как результат, профессор Макгонагалл оказалась в меньшинстве, а потому Фред и Джордж были исключены из школы с абсолютно уголовной характеристикой. Мало того, братьев передали не заходящейся криком матери, обвиняющей всех и вся, а прямиком в ДМП со всеми материалами. На Персиваля Уизли было жалко смотреть — с такими братьями его шансы на карьеру стремились к нулю. Рональд Уизли последовал за братьями, как только попытался проклясть учеников факультета Слизерин при родителях оных. Да еще и с криками «сдохните все!». Создавалось ощущение, что мракоборцы ходят в школу, как на работу — так часто их здесь видели. Даже звучали предложения сделать постоянный пост в школе. Пока предложение обсуждалось… У мракоборцев возникли вопросы к профессору Квиреллу, по эпизоду с троллем. Но профессор не мог вспомнить, что и почему он делал. При более внимательном расследовании, с привлечением специалистов Мунго, было установлено, что профессор подвергался заклятиям подвластия, пытки и стирания памяти. В заключении фигурировало, в том числе, что-то о не вполне добровольной половой жизни, но сам профессор не жаловался, а заниматься еще и этим никому не хотелось. Профессор Снейп ходил по краю, так как был единственным представителем темной ОПГ** в школе, однако алиби в наличие имелось, да и он сам был в числе потерпевших. Профессора Макгонагалл замок в качестве директора, даже временного, не принял, потому школа управлялась, как в древности — советом деканов. *** Год подходил к своему завершению, приближались рождественские каникулы. Гарри и Дадли собирались домой. Казалось бы, прошло совсем немного времени, а уже столько всего случилось! Наконец, наступил день отъезда. Верная инструкциям директора Макгонагалл пыталась задержать Гарри в замке, но понимания не встретила, да и прав таких не имела, что остальные деканы ей и рассказали. Причем делали они это язвительным тоном, полностью выдающим их отношение к коллеге. Поезд мчал детей домой. Туда, где безопасно и уж точно не пасутся тролли, кентавры, странные идеи директора и девиантная*** логика. Где есть родители, тепло очага и не нужно проверять еду. Где можно, наконец, расслабиться. Вернон и Петуния, соскучившиеся по детям, радостно обнимали мальчиков, ставших сейчас просто детьми. Семья перенеслась домой прямо с платформы. Вечером, за чашкой чая, семья, наконец, смогла поговорить. — Засветились вы, конечно, сильно, ну, да мы ожидали чего-то подобного, — сказал Вернон. — Впрочем, результатами наши кураторы довольны. — Там трудно не засветиться, папа, — ответил Гарри. — Директор в голову лезть пытается, в напитках зелья, тролль еще этот… — Да, тролль в школе — это сильно, — задумчиво проговорила Петунья. — А у вас что нового? — спросил Дадли. Оказалось, родители без дела тоже не сидели. Удалось установить, что тот, чье имя в Британии боятся называть, не умер, а существует явно в виде духа. Причем часть его последователей хотели бы его возродить. Странно было то, что активность последователей Волдьей морды совпадала с активностью Дамблдора, что требовало анализа и осмысления. Так же поделились новостями из Дурмстранга: Малфой там не прижился, над ним издевались все, кто мог, а могли многие. Попытка решать вопросы авторитетом отца закончилась, не начавшись, и Драко был завсегдатаем школьного госпиталя. Новости заставили Гарри улыбнуться, и он, в свою очередь, поделился новостью о поведении Паркинсон, заставив улыбаться родителей. — Может, девочка в тебя влюбилась, Гарри? — спросила, улыбаясь, Петунья. — Упаси Мерлин! — эмоционально воскликнул Гарри. Рождественское утро было прекрасным — гора подарков, теплые улыбки и взаимные поздравления. Гарри и Дадли получили множество подарков от школьных друзей и знакомых, правда, часть из них не прошла проверку. Вязаный свитер и пирог были так нафаршированы зельями и чарами, что проще было сжечь, чем снимать, поэтому эти подарки отправились обратно. Семья Уизли, ну надо же! Книга от Флитвика порадовала новыми чарами, странная деревянная дудочка вызвала недоумение. Мантии-невидимки, которую, как помнил Вернон, должны были подарить Гарри, среди подарков ожидаемо не оказалось. Две недели каникул пролетели, как один день, радуя мальчишек и их родителей. Под конец каникул в газетах появилось сообщение об оправдании Сириуса Блека. Родители рассказали о том, кто такой Сириус Блек, что не произвело никакого впечатления на Гарри. За день до окончания каникул, когда Вернон отсутствовал, в дверь их дома позвонили. Петунию, открывшую дверь, огрели таким Конфундусом, что проявился щит. Нападающего скрутили чарами мальчишки и, отлевитировав на диван, принялись рассматривать. — Тетя, как ты думаешь, это кто? — Учитывая черные волосы, ошалевший взгляд и широко открытые глаза — даже и не знаю, — задумчиво отвечала Петунья, уже доставшая дробовик. Мальчики сняли заклинание онемения и поинтересовались: — Ты кто, убогий? — Сохатик… — прохрипел гость незваный, что татарина хуже. — Гарри, познакомься с крестным, — хмыкнув, сказала Петунья. — А это обязательно? Может, просто прикопаем на огороде и все? — Дже-е-еймс, — прохрипел Сириус. — Мне он не нравится, — заявил Гарри и наложил заклинание молчания. — Может, пусть до лета полежит? — Сурово, — сказала Петунья и предложила подождать до прихода отца. Дадли во время разговора абсолютно неприлично ржал. Такой цирк он еще не видел. Через некоторое время, за которое Сириус несколько примирился со своей судьбой, вернулся Вернон. — Ой, ктой-то это у нас такое шевелится? И откуда ты только вылезло? — поприветствовал Вернон гостя. Тот только разевал рот, как рыба в аквариуме. Дети принялись наперебой рассказывать, откуда «это» появилось и что тут делает. — М-да, — сказал старший Дурсль, — такого цирка нам не надо… В результате мозгового штурма было принято судьбоносное решение — уложить Сириуса в Мунго, пусть мозгоправы ему мозги-то поправят. Пролетели каникулы, и вот поезд ползет обратно в школу. Отдых закончился, надо было снова возвращаться в «боевой» режим. В поезде было тише обычного, видимо, из-за отсутствия Уизли почти в полном составе. Суд был назначен на февраль, а пока те сидели по камерам. Когда мальчики по прибытии выходили из поезда, мисс Паркинсон снова попыталась их проклясть, а когда не вышло, повела себя, как базарная торговка — вцепилась в мантию Гарри и принялась орать. Дадли несколько брезгливо посмотрел на девочку, и буквально за два движения концентратором решил проблему. Дальше мальчики шли, левитируя изображавшую червячка проблему. *** Неожиданно за столом Слизерина обнаружился Драко Малфой. Мисс Паркинсон сразу же попыталась исправить этот факт, начав обнимать мальчика так, что едва не задушила. Вернувшийся в Хогвартс молодой Малфой был тих и старался не отсвечивать, постоянно ожидая удара или пинка. Он вжимался в комочек от громкого голоса и явно рефлекторно прикрывал зад рукой, когда разговаривал со старостой. От былой заносчивости не осталось и следа. Факультету на первый взгляд понравился такой измененный Малфой, а вот профессору Снейпу — не очень. Что-то очень странное было в таком поведении крестника, потому он забрал Драко в свои апартаменты и вдумчиво допросил, доведя ребенка до истерики. Телесные наказания в Дурмстранге, в отличие от Хогвартса, были нормой, причем применяли их именно старосты, поэтому Драко поначалу не мог сидеть нормально неделями. От обилия боли и унижений мальчик почти сломался, поэтому Люциус и перевел Драко обратно. Узнав, что школа очистилась от Уизли почти полностью, Драко очень обрадовался, почти до слез. Декан отпустил его отдыхать и задумался о роли телесных наказаний в перевоспитании заносчивых мажоров. Гарри и Дадли, в свою очередь, лишь отметили этот факт и отправились в гостиную. Мракоборцы, как оказалось, забрали из школы и цербера, и какую-то крысу, и тролля, закрыли полосу препятствий где-то в подземельях и изъяли какой-то темный артефакт в виде зеркала. В общем, в школе стало безопасней. Мадам Помфри донесла идею торжественной клятвы до Сметвика, которому очень понравилась клятва имени себя. Гермиона Грейнджер после каникул сидела как-то бочком и не выглядела радостной. Сьюзи и Падма были очень рады мальчикам, и от их улыбок становилось светлее в зале. Между Дадли и Сьюзан, Гарри и Падмой зарождалось что-то непривычное. То чувство, когда человек становится близким, радует одним своим существованием, огорчает хмурой морщинкой, когда хочется хранить и оберегать от всех горестей и врагов. У детей зарождалась симпатия. Господь тебя храни От боли и беды, От стресса, руготни, Превратностей судьбы, Пусть солнце над тобой И небо в облаках, Хранимая душой, Хранимая в веках… Занятия начались по расписанию и проходили гораздо тише. Казалось, что все проблемы остались позади, и впереди ждет только радость и счастье. *** Дамблдор приходил в себя после ведерной**** клизмы. Видимо, проклятье сильно укоренилось в нем, раз лечат его почти исключительно клизмами. Еще ему делали ретро-мано-скопию*****. Это было больно и как-то очень унизительно. Иногда возникало ощущение, что над ним потешаются, а не лечат, но ведь такого не могло быть? Он же Великий Светлый Волшебник! Странным было еще и то, что его совсем не посещал никто, будто забыли. Да, забыли! И предали! Все его предали, забыли, даже Молли не приходила. И Минерва забыла. Никому до него нет дела. Но ничего, он это так не оставит, он обязательно отсюда выберется, и тогда все-все пожалеют об этом. Будут плакать кровавыми слезами, а живучему Поттеру самому клизму надо делать! И Минерве. Даже две клизмы! И каждый день! Да, они все еще горько пожалеют! — Пациент Дамблдор, вас ждет сифонная клизма…