***
Чешуйчатая шея дракона сдвинулась вбок, отливая чистейшим золотом на тусклом солнце. Его медовые глаза с вертикальными тёмными зрачками, уставились на него неподвижно, его голова была почти с половину роста Сынри и его раздувающиеся ноздри выдыхали такой горячий воздух, что он почти обжигал застывшего парня. Он понял, почему не замёрз на смерть в ночном лесу, одна из когтистых лап могучего дракона отодвинулась от Сынри, и он ощутил, как холодный воздух лизнул его, пробравшись под тонкие слои одежды. Он проспал рядом с ним! Всю ночь! Страх быть съеденным вновь настиг его, он попытался отползти, так и не отняв зачарованного взгляда от светлых глаз, в которых кажется жидким золотом растекался огонь. Ну и не смотреть на пасть существа с острейшими клыками в количестве плюс сто тоже было слегка сложно. Дракон лежал, сложив два длинных крыла у себя на спине, уперев тяжёлую голову на передние лапы и уставившись на своего пленника как на интересную картину. Сынри подобрал свою накидку из тонкого материала, просвечивающего на свету, кутаясь в неё как в броню. Ткань развевалась от малейшего движения, и это внезапно привлекло внимание чудовища, приподнявшего голову, как на вкусный запах еды. Сынри попытался не двигаться, но его одежда, сплошь состоящая из разлетающейся ткани, кажется, нравилась чудовищу. Дракон заинтересованно вытянул шею, оказываясь мордой вплотную к дрожащему подношению, его вытянутые вверх небольшие уши странно дёрнулись, а изогнутые рога, венчающиеся драгоценными рубинами, похожие на корону со стороны, едва не зацепили тонкую ткань, когда он аккуратно, словно не желая спугнуть своего пленника, попытался укутаться мордой в прозрачную ткань цвета драгоценного металла. Конечно же, его огромная голова не могла поместиться вся, но то, что его глаза были покрыты этой тканью, кажется, понравилось Золотому. Его чешуя кололась и царапалась, Сынри охнул от неприятного ощущения и Дракон резко отодвинулся, фыркнув, забавно дёргая ушами и качая головой. - Тебе нравится цвет? – почти не дыша спросил Сынри, вцепившись в свои плечи с такой силой, словно желая спрятаться в своих же руках. Дракон ничего не ответил, отворачивая голову и медленно вставая на четыре лапы. – Могу отдать тебе накидку. Чудище скосило на него взгляд и дёрнуло длинным хвостом, раздвигая крылья. Сынри завороженно смотрел на то, как Дракон разминает крепкие мышцы, вспарывая землю острыми когтями. Его чешуя смотрелась такой плотной, непробиваемой, острой как наточенные золотые пластины, отливающие невероятной красотой на свету. Территория острова была огромной, распростёртой до самых горных перевалов, за которыми никто не жил, деревня Сынри территориально относилась к этому острову и урожайность, плодотворность и рождаемость в ней целиком и полностью зависели от Золотого Дракона и даже Боги не могли помешать ему стереть с лица земли клочок островка. И он здесь, чтобы этого не произошло. Стоя на лапах Дракон был выше Сынри благодаря длинной шее, но он больше был длинным за счёт вытянутого туловища и длинному хвосту, чем высоким. Его мощный, но истончающийся к концу хвост вился следом за своим хозяином и словно звал за собой, Сынри зашагал тоже, кутаясь в свою тонкую одежду. Промёрзлый лес терялся в утреннем тумане, но внушительная фигура чудовища не могла исчезнуть, голые ветки высоких кустов гнулись под весом его конечностей и когтей. Каждый его шаг отзывался вибрацией под ногами, тяжёлые чешуйчатые крылья волочились за драконом, подметая землю, но на удивление, даже не забиваясь грязью почвы. Лес находился рядом со скалой, в которой жил Золотой Дракон чёрт его знает, сколько сотен лет, охраняя остров и даря ему всё необходимое. Жизни стольких людей зависели от того, будет ли доволен дракон подношением. По крайней мере, он пришёл за ним в лес, спустился со скалы вниз, и не дал умереть от холода. Когда Сынри стал отставать от проводника, уже устав бежать за ним, они как раз приблизились к скале. Она была высокой, каменистой, но ненадёжной и по ней было бы невозможно взобраться вверх. Такая долгая и активная прогулка отогнала холод, и он весь запыхался, когда догнал чудовище с длинными шагами. - Я туда не взберусь, - задыхаясь, произнёс он, даже не надеясь, что дракон его поймёт. – Слишком высоко. Да я даже ни разу никогда не пытался лазать по скалам! Дракон смотрел на него, не повернув головы, на удивление удобно усевшись на задние лапы в ожидании чего-то. Он как будто бы вздохнул от усталости, прежде чем нагнуться ещё ниже, подставив шею. Сынри с секунду стоял, молча уставившись на него, пока до него не дошло, чего от него хотят. - Ты хочешь, чтобы я залез на тебя? – дракон утомлённо зевнул, отворачиваясь. Его лапы слегка нетерпеливо поскребли землю, пока он ждал действий от своего пленника. – Ну да, очевидно, что нам надо туда залезть. Ты полетишь туда? Со мной на спине? Волшебное существо его проигнорировало, продолжая лежать, мерно вздыхая. Его широкая спина с внушительными крыльями высоко вздымалась от каждого его вздоха, и это показалось Сынри чем-то успокаивающим, утешительным, это чудовище дышало с ним одним воздухом, разве что едва ли реже чем Сынри, но глубже и спокойнее. Он ещё немного потоптался, оглядываясь в поисках какого-нибудь другого выхода, какой-нибудь лестницы, по которой он мог бы взобраться. А вдруг дракон его скинет с себя, или съест, или раздавит? Может это ритуал такой, заставить человека доверять себе, а потом раз – и съесть? Золотой его не торопил, лишь изредка скашивая на него светлые глаза и выдыхая горячий воздух, словно недовольный ожиданием. Он не знал, с какой стороны подойти, чтобы было удобнее взобраться на волшебное существо, не ранив его и не травмировав себя. Было ясно как день, что ранить его он не сможет, даже сильно этого захотев, но разозлить его хотелось меньше, чем умереть, так что осторожность не помешала бы. И в оправдание своей неуклюжести он мог бы сказать, что за все свои девятнадцать зим ни разу даже не стоял рядом с драконами, не говоря уже о том, чтобы пытаться их оседлать. - Ладно, - подошёл он к дракону, растерев озябшие ладони, от холода его пальцы почти не сгибались, а держаться надо было ими. – Ты высоченный, как на тебя залезть-то, господи. Как будто поняв его, чудовище вдавилось туловищем в землю ещё сильнее, почти проминая почву под собой, становясь ниже, но разница была такой крошечной, что едва ли заметной, одно из огромных крыльев соскользнуло вниз по боку Золотого, чтобы на него можно было встать. Сынри сглотнул, глядя на плотное крыло, оно было частью тела существа, мог ли он наступать на него, разве это не было бы больно? Дракон нетерпеливо пошевелился, дёргая крылом, и пленник не мог не оценить заботы, аккуратно ступая на крыло, стараясь обходить виднеющиеся пути сухожилий и костей, чтобы не причинить боли, ступая по нему и подбираясь ближе к спине существа. Он схватился руками за выпирающие шипы, проходящие ровно вдоль спины чудовища, к началу хвоста становящиеся такими высокими и толстыми, что на них можно было бы опереться. Между двумя такими шипами он закинул ногу, седлая дракона как коня, делая это так медленно, на сколько позволяли обстоятельства, чтобы случайно не вспороть себе кожу острием чешуи. Он схватился за шип перед собой, садясь удобнее, но плотное тело дракона, по размерам определённо превосходящее размах ног Сынри, не позволяло комфортно устроиться, и его ноги уже начинали ныть от того, как приходилось сидеть со слишком раздвинутыми ногами. Дракон сначала вытянул передние лапы, затем задние, вставая, и пленник запаниковал, оказываясь так высоко над землёй, что ещё чуть-чуть и его бы затошнило от страха. А ведь они ещё даже не взлетели! - Ох, аккуратней, - пробормотал он, пригибаясь вопреки болям в ногах, ниже, чтобы не слететь со своего места. Хвост Золотого взмахнул, и Сынри это почувствовал, сидя на его спине. Позвонки существа двигались под ним и это было… странное ощущение, надо сказать. – Надеюсь, я не больно хватаю тебя. Крылья по бокам взмахнули пару раз, чтобы с удобством сложиться вновь на спине, лишь слегка задев ездока. Дракон не взмыл в небо, а приблизился к скале, приподнимаясь и как кошка, взбираясь по ней вверх, хватаясь острыми когтями за выступы камней. Сынри оказался в вертикальном положении, и если бы он не схватился за чешуйки сильнее, то непременно свалился бы вниз, он вскрикнул, зажмуриваясь и движение прекратилось совсем. Дракон застыл, перестав взбираться, его уши забавно дёргались, словно он прислушивался к шуму на своей спине. Сынри глубоко вздохнул, притираясь к существу ближе, почти укладываясь на нём. Он неосознанно погладил пальцами его могучее тело, словно успокаивая и давая понять, что всё ещё на нём. Спустя какое-то время дракон продолжил взбираться, но уже медленнее, осторожно шевеля хвостом, помогая себе. Его крылья уже не были на своих местах, они висели по бокам, и Сынри, переборов свой страх высоты, посмотрел вниз, чтобы обнаружить, что крылья сложены внизу, под ним, как кувшин, чтобы поймать его ими, в случае чего. Господи, разве это было не слишком мило и заботливо со стороны волшебного существа? Когда они дошли до конца, дракон вцепился когтями в выступ, взмахивая крыльями, и те слегка подняли их, так что к входу в пещеру дракона они подлетели. Сынри больше не старался смотреть вниз, они были так высоко, что опасения головокружения лишь усилились. Золотой помахал головой, двигая шеей, в которую намертво вцепился Сынри, и осел грузно на пыльную землю. Это было безмолвное «слезай с меня!» и парень поспешил выполнить просьбу, моментально расслабляя руки, пока он соскальзывал вниз, опасаясь пораниться, крыло встретило его на полпути, давая на себя опуститься. Вид со скалы был потрясающим, пусть всё вокруг было мрачно-серое из-за погоды и времени года, но таким прекрасно далёким и крошечным, воздух вокруг был чистым и дышалось так просто и глубоко. Ветер тут был холоднее, сильнее, он растрёпывал отросшие кончики волосы Сынри, бросая пряди на лицо. Он приложил ладонь козырьком ко лбу, защищая глаза от редких, но ярких лучей солнца, оглядывая всё вокруг. - Ох, чёрт! – он споткнулся, засмотревшись на красоту, и едва не упал, но то обо что он споткнулся! Сынри бросил взгляд на развалившегося дракона, который резко приподнял голову, оборачиваясь на него, когда понял, что его шипастый хвост кто-то неаккуратно пнул. – Прости-прости! Я не нарочно! Золотистые глаза существа сузились, он фыркнул, отворачиваясь, выглядя максимально обиженным, и Сынри даже немного растерялся от этого зрелища. Существо было не сердито, а обижено! Он вспомнил разговор с Главой его маленькой деревни, который состоялся в день, когда жребий выдал имя Сынри в качестве подношения Золотому Дракону. Пожилая женщина говорила, что Золотой Дракон никогда раньше не просил подношений, и в благодарность за всё то, что он делал для деревни (ну хотя бы не ел их, уже ничего так услуга) они не могли отказать ему. Это была его первая просьба, они даже не знали, что он мог сделать, откажи они ему. - Большинство людей не знают об этом, но не все Драконы кровожадны и плотоядны, - говорила пожилая женщина, грея морщинистые руки у костра. Она подозвала Сынри к себе, чтобы поговорить, прежде чем он уйдёт готовиться ко встрече с Драконом. Они сидели на сгнившем дереве вдвоём, а люди вокруг уже расходились по домам, теряясь в темноте подкрадывающейся ночи. – Некоторые из них даже не питаются тем, чем питаются большинство существ других островов, как например, мы. Мясом животных, растениями, урожаем. И Золотой один из них. Сынри продрог, сидя рядом с ней, костёр его не грел. Мыслями он был где-то не здесь, он думал о заплаканных глазах сестрёнки, о том, что не знает, как скажет матери, что не согласен бежать из деревни и о том, как малодушно его сердце прячет в себе надежду, что его родители как-то его сберегут. - Тогда… - слабо сказал он, уставившись на языки пламени перед собой. – Чем же он питается? - Чем-то другим. - Обнадёживает, - пробормотал он. Сынри не знал, сможет ли не расклеиться, если женщина пустится его успокаивать, обманывать или утешать. - Глупый юнец, ты увидишь Золотого Дракона, как ты этого не поймёшь, - заворчала женщина, хватаясь за колени, словно намереваясь встать. – Сколько, по-твоему, людей могли его увидеть? - Какая разница, они все были бы мертвы. - Неправда, - улыбнулась она, её морщинистые щёки приподнялись, обнажая крепкие, но уже пожелтевшие зубы. – Его дыхание приносит жизнь, а жар его огня способен творить чудеса. Он несёт в себе лишь созидание, этот прекрасный Дракон. И ты поймёшь это очень скоро. *** - Поймёшь очень скоро, - пробормотал он, недовольно морщась. Он следовал за драконом внутрь, не зная чего ожидать. Может он хотел сначала искупать Сынри в золоте, прежде чем съесть? Приготовить на собственном пламене? – А сказать прямо? Она не могла? Почему нельзя облегчить жизнь тому, кто идёт на верную смерть? Вот чего ей это стоило? Вход в пещеру был высоким, широким, но дракону всё равно приходилось слегка пригибаться к земле, чтобы не задеть рогами с драгоценными камнями потолки. Внутри сначала было темно, хоть глаз выколи, но огненное дыхание, разошедшееся от дракона волнами, зажгло факелы под потолками, освещая пещеру. И не только факелы освещали пещеру изнутри.***
Сынри проснулся от холодного дуновения ветра. С тех пор как дракон стал засыпать рядом с ним, тёплым брюхом согревая своего пленника, Сынри впервые проснулся от ощущения подбирающегося холода. Его пальцы ног и рук закоченели, и он поспешил натянуть на себя плотную ткань одеяла, пряча замёрзший нос. В пещере было темно без света факелов, камни внутри ночью тускнели, но свет с улицы отражался от драгоценных украшений чистым сиянием, освещая жилище дракона. Он встал, спуская голые ступни на всё ещё горячие каменные полы, волоча одеяло на себе как накидку, кутаясь в него. Из-за отсутствия дверей или хоть какой-то преграды, он всё время чувствовал себя, будто живёт под открытым небом, а не в отверстии высокой скалы, когда выходил из своих покоев. С небес падал снег крупными хлопьями, из-за ветра разлетаясь вьюгой, в ночи освещая всё вокруг, залетая даже в пещеру. Сынри отступил внутрь, кутаясь в накидку, он чувствовал тающие снежинки на коже шеи, покрываясь мурашками. Снег начался ещё днём, за половину ночи намело прилично. Если до утра он не прекратится, то для жителей деревни прибавится работы. Он мог лишь представить, сколько снега было на земле, внизу, если даже здесь уже набирались сугробы. Беспокойство слегка зашевелилось в нём, лёгким предчувствием бед. Жителям деревни всегда везло с осадками, даже сезон дождей обходил их стороной, иначе их хлипкие низкие дома были бы смыты водой ещё очень много лет назад. Зима была холодной, но не снежной, и старушка-Глава часто недовольно цокала языком, глядя в бесконечно светлое небо, приговаривая, что Золотой Дракон вновь их защитил. Эта старая бабуля горько бы страдала, узнай, что её драгоценный во всех смыслах дракон вместо спасения мира во всём мире, крепко спит, аккуратно сложив все четыре лапы и хвост. Ну ладно, может и не крепко. Дракон выглядел приболевшим, если конечно драконы болеют. Он всё время спал, уложив голову на лапы, утомлённо прикрыв глаза. Обычно он следил за Сынри одним глазом, за тем, чем человек занимается в его пещере, если никуда не улетал и если не был занят тем, что измывался над человеком. Последние несколько дней он просто лежал, тяжело дыша, его когти слабо дёргали землю, вспарывая её. Он не вставал погреться в лучах, но последние дни, небо было затянуто тучами, и Сынри беспокоился, что из-за этого волшебному существу могло быть плохо. Он ведь даже не может сказать, что плохо себя чувствует, молча лёжа и страдая. - Попей, - подтолкнул ведро с прохладной чистой водой Сынри, откинув тряпки в сторону. Золотой лежал буквально в том же положении, в каком он был, когда Сынри пошёл спать этой ночью. Он дышал поверхностно и часто, словно слегка задыхаясь без воздуха. Дракон приоткрыл глаза, уставившись на своё подношение, затем недовольно фыркнул, отворачиваясь. Он выглядел таким омрачённым, словно ведро воды нанесло ему личное оскорбление. - Что с тобой? Ты неважно себя чувствуешь? Ну хочешь, пойдём купаться? Вдвоём! Сынри, конечно же, никто не ответил, и не то чтобы он ждал, просто привычка говорить, даже если говорить было не с кем, осталась с ним и сейчас составляла ему компанию, пока единственное живое существо рядом с ним делало вид, что не понимает и говорить не умеет. Старушка ведь как-то понимала, что Дракон хочет жертвы, они же нашли как-то общий язык, значит он существовал. Да и чувство юмора этого существа было почти как у людей. Он осторожно коснулся раскрытой ладонью переносицы существа, ощущая, как неровно он дышит, окончательно убеждаясь, что Золотой что-то подхватил. Простыл, пока лежал с Сынри в лесу? Но с тех пор прошло столько дней. Они ведь и взбирались сюда каждый раз на лапах, а не крыльях, может он был истощён отчего-то? Сынри здесь почти месяц и ни разу не видел, чтобы дракон питался хоть чем-нибудь, кроме прохладной воды, которую любил хлебать в пугающих объёмах. Может, ему нужна пища? Чем вообще он питается? Всё-таки людьми? От этой мысли он отпрянул назад, и успокоившийся было дракон, вновь встрепенулся, задышав чаще и приподняв тяжёлую голову лишь на пару сантиметров, вновь обессиленно укладываясь всем весом на землю. Горячий воздух выдулся из его ноздрей, слегка разогрев остывший воздух и Сынри внезапно осознал, что в пещере заметно похолодало. Он просидел до утра с его мордой на своих коленях, положив ладони на чужую переносицу, почти разогрев прохладные чешуйки теплом своего тела. Золотой не возражал, лёжа с откинутыми лапами, его ноздри выдували тёплый воздух, пока он смотрел сквозь тонкие прорези глаз, как будто из последних сил старался держать веки хоть чуть-чуть приоткрытыми. В какой-то момент его тело похолодело, резко понизив температуру вокруг и внутри себя, Сынри отдёрнул руки от него, охнув. Это испугало его, но вопреки всем его страхам, дракон широко распахнул глаза, упираясь могучими лапами в землю и вставая в полный рост. - Что ты делаешь!? – он тоже вскочил на ноги, закрывая лицо от порывов ветра, когда Золотой взмахнул длинными крыльями прямо внутри пещеры. – Ты болен, тебе нельзя вставать! Ты слаб! Его длинный хвост развивался от ветра, крылья совершали сумасшедшие махи, создавая настоящие ураганы в таком небольшом помещении, заставляя парня отступать назад, но не отводить взгляда от существа. Дракон вскричал, впервые издавая хоть какой-то звук кроме фырканья и ворчания, и это было похоже на крики могучей охотничьей птицы перед полётом. И это вдруг напугало Сынри, который осознал, что дракон собирается взлететь. - Ты сумасшедший! Немедленно прекрати это! Его тело стало совершенно другим, словно более крепким, твёрдым, его чешуи полностью улеглись, делая его тело гладким и светящимся. Как огромная змея, он бросился единым рывком вперёд, хотя бы не взлетая внутри пещеры, чтобы вылететь из скалы огромной тенью, раскрывая могучие крылья, подхватившие его легко и просто. Только теперь пленник заметил, что наступил ранний, едва бликующий рассвет, но всё вокруг оставалось всё таким же тёмным, мрачным, а снег продолжал идти с небывалой силой. И этот сумасшедший сумасбродный дракон решил полетать именно сейчас, именно в такую погоду и именно тогда, когда почти падал от усталости и болезни! Как он вообще дожил-то до своих лет с такими мозгами! Сынри кинулся следом, как есть в тонкой рубашке и босиком, чтобы хотя бы увидеть, куда улетает эта чокнутая ящерица, чтоб ей разбиться за ближайшими скалами! Золотой взмыл вверх, сопротивляясь порывам сильного ветра, его огромное тело мотало из стороны в сторону от силы ветров, взмахивая крыльями и умудряясь лететь высоко вверх. Сынри прикрывал глаза и лицо от вьюги, пытаясь не слететь с горы, оскальзываясь и замерзая. Он задыхался от того, как спирало дыхание, такой ужасной погоды он за все девятнадцать лет жизни ни разу не видел. Но эти неприятные ощущения остались чем-то посторонним, незаметным, неважным и чуждым, когда он увидел, как Золотой в последний раз взмахнул крыльями, застывая высоко в небе и, набрав в грудь побольше воздуха, выпустил залп огня прямо в небо, с которого, не переставая продолжал идти снег. Это видение осталось в его осознании, он застыл глядя на то, как красиво светился дракон, каким мощным был его огонь. И он не был похож ни на одно пламя, которое когда-либо видел Сынри. Оно словно сплошь состояло из света, из силы, из магии, переполненное чистым порывом защищать. Оно было направлено в небо с одной лишь целью – остановить этот снегопад. И Золотой был там, летал, из последних сил, отдавая последние крупицы, вопреки тому, что мог умереть. Небо окрасилось золотом, словно яркий летний рассвет, поглощая всю эту мощь, чтобы рассеять её по всему небу, разгоняя бесконечные белые облака и прекращая снегопад. Сынри прочувствовал поток магии даже там, стоя на скале, она рассеялась по небу и земле, волной расходясь вокруг. Воздух был наполнен лёгким откликом магии Золотого Дракона, она оказалась тёплой и мягкой, проходящейся по телу как летний ветерок. Когда он вновь поднял взгляд на небо, очарованный и покорённый ощущениями чужой магии, дракон уже несся вниз, золотым камнем стремясь к земле, его крылья были распахнуты, но сгибались от ветра и скорости падения, совсем не тормозя своего хозяина. - О нет, - пробормотал Сынри, прижимая руки к груди, испуганно вскрикивая, поддаваясь вперёд. Страх всполохнулся в нём как потревоженный океан снова, нагоняя высокие волны в душе. – Нет! Нет! Открой глаза! Не смей падать, дурак! Его крик разнёсся эхом со скалы, он беспомощно протянул руку, словно пытаясь поймать его. Дракон скрылся за высокими деревьями, его крылья в последний момент закрыли его глупую морду от острых веток, защищая глаза, и он окончательно исчез за деревьями, падая на землю, лишь кроны деревьев закачались, принимая удар на себя и одни лишь Боги знали, выжил ли Дракон после падения. Сынри бросился со скалы. Он бежал, он оскальзывался в лёгкой обуви, которую едва смог натянуть на мокрые ступни, иногда полз вниз, потому что склон был такой крутой, что ещё чуть-чуть, и он мог вполне отправиться к предкам, царапал ладони в кровь и дважды чуть не сдался, срываясь на рыдания. Он не знал, что смог бы сделать, даже доберись он до него прямо сейчас. Он не знал, что надо делать с его простудой (это была вообще простуда?), а с его ранами, которые наверняка вспороли его безупречную чешую, не знал и подавно. А если переломы? А если там глубокие раны? Потерял много крови? Как он отволочит его в пещеру, какими силами сможет залечить его раны, что надо делать в таких случаях? Как сильно ему было больно падать?***
Хана старалась не проронить ни слезинки больше, храбро глядя на него совсем заплаканными глазами. Она тянулась к нему, стремясь спрятать лицо на его груди, обнимая брата в последний раз. Он смотрел на её тёмную макушку, понимая, что не чувствует сожаления в душе. Той жертвой могла оказаться его маленькая сестра, это она бы покидала их дом, плача и храбрясь, а это всего лишь он. Он справится. - Ну-ну, - утешил он её, скрывая в объятьях, пока она, не сдерживая слёз, вцепилась в него. – Всё будет хорошо, не плачь и не скучай, ладно? - Буду скучать, - прохныкала она, роняя слезинки на его тонкую накидку. Он был в той же одежде – тунике, свободных брюках и накидке из тончайшего материала, - в которой бы ушла любая другая жертва, юноша или девушка, и зимний ветер уже пробирался под одежду, холодя кожу. – Буду скучать, что же мне делать? - Тогда надо скучать от души, - весело рассмеялся он. Мама слегка стукнула его по плечу, глядя на него с любовью и ожиданием. – Хана, береги родителей, ладно? Без меня, ты должна заботиться о них за двоих. - Я буду, - тихо проговорила она, но её голос уже был полон слёз и заговори она громче, то точно сорвалась бы на рыдания. - Обещаю, братик. - Верю тебе, - сказал Сынри, отпуская её из объятий. Он не увидит её свадьбы, её детей, не будет издеваться над маленькими племянниками, шутливо пытаясь их уронить. Не увидит, как его младшая сестрёнка склонится над колыбелью, качая детей. - Для меня ты всегда будешь жив, - тихо зашептала мама, сжимая в руках его одежду, её слёзы катились по шее, придавая сил Сынри. – Всегда будешь в порядке, где бы ты ни был, помни, что мы любим тебя, родной. - Я тоже люблю вас. - Никогда не забывай, что моё сердце и душа всегда с тобой. Я буду ждать тебя до самого последнего моего вздоха и даже дольше, Сынри. Всегда. Он тепло обнялся с отцом, получая похлопывания по спине, но нутром чувствуя его сожаление. -Нам пора, Сынри, - повозка с лошадью, которая должна была отвезти его в последнее путешествие в глубокий лес, уже ждала его. Он подошёл ближе, оборачиваясь на свою семью, прежде чем сесть в повозку, как его мать всё же не смогла остаться на месте, срываясь вперёд, делая шаги к нему, но отец её удержал и она забилась, пытаясь вырваться и протягивая к нему раскрытую ладонь. - Нет, нет, подожди! Сынри, пожалуйста! – она раскраснелась от холода, её тёмные волосы рассыпались по спине, и она так плакала, бросаясь следом за повозкой. – Пожалуйста, обними меня ещё раз! Сынри! Он не мог остановиться. Его воля трещала по швам, глядя в её отчаянные глаза, ему хотелось остаться, и он знал, помедли он ещё хоть на секунду, то уже не сможет вынести этого достойно. - Не останавливайтесь. Продолжаем ехать. Его сердце разрывалось на части от боли.***
Он добежал до него сравнительно быстро, запыхавшись, но не устав от страха опоздать. Все ближайшие к упавшему дракону деревья были повалены и почти вырваны из земель. Белоснежный снег смешался с почвой, делая всё вокруг грязным и влажным. Сынри уставился на лежащее на боку существо, судорожно оглядывая его, пытаясь углядеть кровь. Снег вокруг него был белоснежно-чистым. - Глупая ящерица, - бормотал он, подбираясь ближе сквозь валуны, грязь и деревья. Он устал спотыкаться, падать на колени и царапать ладони, но важнее сейчас было добраться до дракона, убедиться, что из него не торчит кость и что он не задыхается от какой-нибудь дыры в груди. – Ну что за чертовщина, такой большой, о нём легенды слагают, столько лет прожил, а всё туда же! Золотой лежал с плотно закрытыми глазами, откинутыми в одну сторону лапами, его рога светились красными огнями от драгоценных камней на них, но это единственно-красное что там было и Сынри успокоено замер, пока не осознал, что не уверен что у Золотого алая кровь. Но он правда не был ранен, лишь без сознания, и пока неопытный в таких делах пленник щупал его тело, даже не шелохнулся. Рассвет полностью перешёл в утро, Солнце уже было довольно высоко на небе, а у Сынри всё ещё не было ни единого плана как вернуть эту ящерицу обратно в его пещеру. Он просто не представлял, что мог бы сделать, оставалось надеяться, что он просто придёт в себя, стряхнёт с себя лишнее и взмоет в небо. Сынри даже не будет ныть, что его бросили внизу и что ему придётся лезть наверх самому, главное втащить туда Золотого. Когда он уже совсем отчаялся, склоняя голову в беспомощной попытке его растормошить, дракон приоткрыл глаза, слабо шевеля хвостом и ушами. Его длинное вытянутое тело, не такие уж длинные лапы и широкие красивые крылья прямо сейчас казались такими небольшими, когда существу было больно, и он всё время жался, пытаясь сделаться меньше. Сынри было так больно за ним наблюдать и не иметь ни единой возможности ему помочь, облегчить его страдания. Золотой и до этого себя плохо чувствовал, а сейчас, после того как выпустил столько магии разом и свалился с такой высоты без сознания, хотелось чтобы он был не просто бессмертным, а бессмертным дважды. Его хотелось утешить, обнять, погладить по бестолковой голове, в которой, наверное, совсем не осталось мозгов. Чёртова ящерица, когда он пойдёт на поправку, Сынри устроит ему взбучку! - Ну-ну, - тихо сказал он, поглаживая гладкую чешую, которая не вернулась в исходное положение, всё ещё складываясь в идеальную броню. Сынри не знал, радоваться этому или нет. – Тебе больно да, маленький? Что мне сделать, чтобы тебе помочь? Как я могу облегчить твою боль? Дракон перестал сжиматься, замерев. Он уставился на Сынри широко распахнутыми глазами, даже найдя в себе силы приподняться, в которых застыло такое неприкрытое беззащитное удивление, что даже его волшебное начало, кажется, отошло на второй план. Он был как никогда ясен прямо сейчас! - Я что, смутил тебя? – проворковал Сынри, улыбаясь, продолжая поглаживать участки тела, до которых он мог дотянуться. Ему казалось таким важным сейчас поделиться с ним заботой, придать сил, дать понять, что он с ним, тут, и останется здесь, сколько понадобится, что будет здесь пока будет нужен. – Ты засмущался, моя милая ящерица, мой славный пирожок, мой золотой и отважный защитник! Дракон вновь заворчал в привычной манере, выдыхая слегка тёплый воздух, отводя взгляд золотых глаз куда-то вбок. Он выглядел таким милым и стеснительным, что хотелось зажать его морду в ладонях и поцеловать в переносицу, которую так старался согреть. Золотой слегка боднул его головой, отодвигая от себя. Сынри послушно убрал руки, вставая. Он не знал, возможно, дракону нужно было пространство для какой-нибудь трансформации, может, ему нужно было вернуться в исходную форму, вернуть эти колюще-режущие чешуйки, к которым Сынри даже привык, и тогда его состояние улучшилось бы. Он отошёл дальше, давая понять, что не будет мешать. Дракон попытался приподнять крылья, но те были слишком тяжелы для него, он всё ещё выглядел слабым и немощным, пригибаясь мордой к земле, как будто так сильно желая вновь прилечь и Сынри с удовольствием бы подставил свои колени под его голову, чтобы дать этому волшебному существу как следует отдохнуть. Дракон тяжело вздохнул, расправляя крылья, чтобы укрыться ими от чужих глаз, прикрывая веки и источая невероятное свечение. Сынри не смог, вопреки огромному желанию, смотреть на это, не отрываясь. Свет был слишком ярким, невозможно было сопротивляться желанию зажмуриться. Он смотрел сквозь пальцы, сквозь прищуренные веки, сквозь боль в глазах, но смотрел. Вокруг бушевала магия, расходясь теплом, как тогда, уже знакомое ощущение проходилось от макушки до пальцев ног. Когда свет поутих, пленник сделал шаг в сторону, где лежало волшебное существо, но Золотого Дракона на месте, где оставил его Сынри, уже не было.***
Пещера, где жил Дракон, была, несомненно, прекрасна. Снаружи она не казалось такой глубокой, какой была на самом деле, Сынри никогда ничего подобного не видел. Она по размерам вместила бы всю деревню Сынри, и оставалось бы ещё место для небольшой школы и маленького пастбища. Высокие потолки изнутри были отделаны какими-то драгоценными изумрудными камнями, но свет, что отдавали стены, был золотистым. Столько ярко-золотистого стало в жизни Сынри, что он просто не знал, что существует столько оттенков этого, казалось бы, примитивного цвета. Каменистый пол под ногами источал тепло, который поднимался вверх и согревал всю пещеру. Дракон прошёл вглубь, гораздо дальше, чем Сынри смог бы увидеть, лениво растянувшись на выступе, раскинув конечности в расслабленном жесте, но он продолжал наблюдать за своим пленником. Его наточенные когти опасно царапали пол каждый раз, когда дракон делал шаг, и всё тут было в таких узнаваемых царапинах. Первые ночи юный гость не мог спать от слова совсем. Несмотря на тепло исходившее ото стен и пола, было холодно, Сынри мёрз, клацая зубами. Он лишился сна, казалось на совсем, как бы сильно не изматывался день ото дня, ночью заснуть не получалось. Он ожидал удара со спины, ночью, внезапно, было страшно заснуть и больше не проснуться. Лучше бы его съели сразу же, как только он встретился с драконом, который казалось, забыл о присутствии человека в своей крепости. Дракон исчезал на утро, рано-рано на рассвете куда-то ускользал, почти не пересекаясь с Сынри. Он шумел лишь водой, которую пил фантастическими объёмами, куда вообще всё это девалось, что за магия, вода утекала в какое-то другое измерение, в драконе тоже есть такая бесконечно-огромная пещера с оазисом? А потом. - Что это? – попытался уползти Сынри при виде капель крови, стекающей следом за приближающимся драконом. Золотой сбавил напор, перестав выглядеть довольным собой, при виде напуганного человека. Убитый олень в его зубастой пасти огорчённо и безжизненно повис. – Ты что, ешь оленей? На секунду, Сынри подумал, что у него есть какие-то шансы выжить. Но олень был для него. - Для меня? – переспросил он, глядя на добычу. Он не ел все три дня, что находился в пещере, и не представлял, что тут можно было бы пожевать, разве что кристаллы алмаза, рассыпанные у подножья трона дракона. Его живот участливо заурчал, представив, каким вкусным будет мясо этого несчастного оленя, который, скорее всего, умер от сердечного приступа раньше, чем дракон успел сцапать его, ранив. – Ты хочешь, чтобы я съел его? Сырым? Дракон безучастливо оттолкнул от себя мёртвую тушку, словно это не он минуту назад выглядел до обморока счастливым принесённым подарком. Его лапы были запачканы в крови, и Сынри голову на отсечение даёт, что ящерица пошла отмываться. Для дракона огня больно уж сильно он любил плескаться в воде и пить её, словно у него в животе живёт маленькая засушливая деревня. - Он точно меня откармливает, точно хочет, чтобы я разжирел, и он бы съел меня уже мясистого. Зачем ему костлявый я, когда можно будет откормить и… Оленя было жаль, но больше чем его, жаль было себя. На самом деле, он уже на что-то начал надеяться. Возможно, этот дракон и правда не был кровожадным? Он питался… водой? Энергией? Воздухом? Эта ящерица не ела ещё ничего с тех пор, как Сынри прибыл сюда. Он нагуливает аппетит? Сынри уже можно подсаливать себя и наедать живот? В какой день он планирует пировать своим подношением? Пока Сынри удручённо пялился на убитое животное, волшебное существо успело вернуться назад. С него каплями стекала вода, он вновь был чистым и отмытым, отливая золотом на каждом движении, его чешуя с такого близкого расстояния выглядела совсем змеиной и гладкой, к ней хотелось прикоснуться и ощутить ещё раз её прохладу. Его вертикальные зрачки внимательно следили за пленником, пока он обходил животное, глубоко вдыхая. Сынри подскочил, осознавая, что дракон собирается дыхнуть своим пламенем. Существо будто глумилось, слегка качая головой, его уши дёргались, а глаза выглядели весёлыми, когда его огонь слегка задел одежду Сынри и он бросился бегать, размахивая полами своей накидки. Но когда пленник собрался ткнуть существо мордой в такое понятия как совесть и стыд, дракон сделал самое невозмутимое выражение морды и, покачивая длинным хвостом, двинулся к своему трону. Из его груди доносился какой-то странный звук, к которому Ри постарался прислушаться и которое он раньше никогда не слышал, он был таким приятным, звуча совсем как… смех. Олень был приготовлен, его мясо не было пережарено, лишь слегка недосолено, но в целом, есть было можно.***
Это был человек. Наверное. У него точно были две руки, две ноги, голова, алые как кровь волосы, медовая кожа и рубиновые серьги в ушах. Человек был накрыт накидкой, расшитой золотыми узорами и тут до него начали доходить какие-то догадки. Голая шея молодого мужчины намекала на то, что тело под накидкой обнажено. И если Сынри правильно понимал и расставлял ответы, то этим человеком был Золотой Дракон. Звучало как чушь собачья и он сделал шаг к спящему. Ветки поломанных деревья хрустели под тонкой обувью, солнечные лучи, не скрытые плотными облаками, искрили снег и лицо человека, его кожа словно состояла из блёсток, мелких-мелких, которые отражали лучи свечением. Сынри был бы действительно не удивлён, окажись это дракон, потому что думать, что это один из тех, кого Золотой съел… - Эй, ты как? – он осторожно коснулся скрытого тканью плеча, отмечая его костлявость. Тело слегка пошевелилось, сомкнутые веки затрепетали, глаза вот-вот собирались распахнуться. Ри с ожиданием уставился на человека, совсем не замечая того, что уже поглаживает чужие плечи обеими ладонями, стараясь согреть. – Открой глаза, давай же. Словно следуя уговорам, незнакомец с алыми волосами слабо приоткрыл глаза, тёмная дуга ресниц дёрнулась, и Сынри уставился в золото чужих глаз, окончательно убеждаясь в своих догадках. - Как ты себя чувствуешь? – он помог дракону сесть, поддерживая под голую спину. Золотой схватился за голову, выдёргивая руку из-под накидки, и та спала вниз, обнажая худую бледную грудь. В сравнении с Сынри, которого люди в деревни считали бледноликим, этот новообращённый в человека был словно снег. Ни единой царапины, тёмного синяка, даже светлого, уже исчезающего, он был цел и невредим и это не могло не успокоить заполошно бьющееся сердце пленного. – Ничего не болит? Золотой наконец-то поднял взор на него, всё также молча слушая, не отвечая. Сынри завороженно смахнул с идеального переливающегося блёстками лица соринку, не смея оторвать глаз. Он никогда в своей жизни не видел никого более красивого, чем дракон в человеческом обличии перед ним. Он был словно драгоценный камень в человеческом воплощении. Это как трогать рубин в золотой оправе в рост мужчины. - Ты всё также… - слабо пробормотал он, утопая в чужом взгляде. Говорить и смотреть на него было сложно, он как будто терял нить связи, адекватную мысль, ускользающую как хвост дракона. – Не можешь говорить, да. Давай хотя бы поднимемся, тут холодно. Можешь встать? Молодой мужчина кивнул, хватаясь одной горячей рукой за предплечье Сынри, другой за свою накидку, стараясь её не уронить. Ри поспешил на помощь, с другой стороны накидывая тяжёлую ткань со спины дракона, и не давая себе и крошечного шанса увидеть ещё хоть кусочка чужой безупречной кожи. Золотой слегка застонал, хмуря аккуратные красные брови, на переносице у него блестели капли пота, словно ему было жарко. Несмотря на царящий вокруг холод, его тело было гораздо более горячее, чем слегка уставшего Сынри. - Молодец, - Золотой неловко заморгал, когда его босые ноги делали шаги, как будто он был удивлён тому, как он ходит. Он выглядел таким беспомощным, цепляясь за Ри в попытке устоять на двух ногах, и всё время смотрел на лицо Сынри в поисках поддержки, одобрения и Ри ни за что на свете не стал бы менее щедрым на улыбки, чем сейчас, когда он держал такого красивого человека-дракона. – Ты большой молодец, Золотой. Давай в том же темпе. Какая разница, сколько им надо было топать лишь до скалы, а как на неё взбираться, вообще плевать. Сынри, если надо, пронесёт его на руках, внесёт его в пещеру, даже не вспотев, хотя если учитывать какой был температуры этот парень, он вполне мог исхудать от пота. - Золотой, осторожно, твои ноги не такие защищённые, как твои лапы. Прижимающийся парень притормозил, аккуратно придержав накидку на своих хрупких плечах, чтобы не остаться обнажённым. Его кожа была такой мягкой, нежной, горячей, вызывающей желание касаться её снова и снова. Сынри чувствовал себя околдованным, зачарованным, он не мог оторвать взгляда от человека перед собой, следя за каждым его движением, за взмахом его ресниц, за движением бровей, за тем как ветерок колышет его алые пряди, как блестят на солнце рубины в его ушах. Сухие губы зашевелились, чтобы дракон произнёс: - Меня зовут Джиён. - Постой, - отодвинулся Сынри, не отказывая себе в том, чтобы прикоснуться к шёлку чужой кожи. – Разве не Золотой? Стало быть, Джиён знакомо фыркнул, чтобы сказать: - Это вообще не имя. Дурак.***
На второй день дракон проводил его в другие комнаты пещеры. И говоря, проводил, Сынри имеет в виду, что толчками и тычками в спину и бока, дракон дотащил его до глубины пещеры, а потом заставил фырками и боданиями завернуть за угол. И там была комната, такая же светящаяся днём, и приглушающаяся ночью, как и та, первая, в которой было побольше вещей для нормально жизни. Там была широкая низкая кровать, застеленная скользящими тряпками, и в углу стоял сундук, заваленный вещами. Сынри отказывался думать, что тут жил кто-то, кого дракон потом просто съел. Он предпочитал думать, что человек, несомненно, был выпущен на волю. И сейчас этот человек счастлив, да. А не переваривался или давно уже освоился в драконьем желудке. В пещере были столы, стулья, другая удобная мебель, много сундуков с золотом, драгоценными камнями, шелками, красивой одеждой. Золотой заинтересованно обнюхал снятую с Сынри одежду и пленнику всё же казалось, что существу нравилась тонкая ткань и он просто, возможно… стеснялся, чтобы стащить её у человека? Одежда была лишь слегка тесновата для Сынри, в плечах, но по длине рук и ног села как раз, кем бы ни был предыдущий носитель, он был явно худее Ри, но ростом точно с него. С едой было проще – дракон таскал ему дичь раз в неделю-полторы, если пойманный несчастный был меньше размерами, то чаще. Сынри первые разы с горечью расправлялся с мясом, разделывая его, потом то, что готовил, доедал, а остатки вешал на прочной верёвке на улице, чтобы не испортить его. Дракон даже не смотрел в сторону туши, равнодушно куда-то исчезая, полетать и размять когти. В пещере он обычно просто спал, развалившись на выступе в самом отдалении пещеры, иногда выдыхая огонь, как будто был не способен удержать его в себе. Сынри даже разводил костёр внутри пещеры, но ни дыма, ни других проблем не возникало, стены, словно впитывали неприятные запахи и выходить и готовить еду на улице не приходилось. Однажды, Сынри, забывшись, не предупредил дракона, что идёт отмокать в воде и отмываться, так дракон пошёл искать его, ворча и цокая когтями по каменистому полу. Его хвост взволнованно дёргался, пока его обладатель заглядывал под кровать, в раскрытые сундуки, смахивая тряпки на пол и что-то воркуя под нос. Сынри, мокрый и удивлённый, вышел из купальни с разогретой водой, чтобы выяснить в чём дело. Кажется, Золотой ещё никогда таким радостным не выглядел, сбивая Сынри с ног, чтобы пробежать в купальню, и учитывая его невероятные размеры, было страшно, что скала просто развалится или расколется. - Ты так любишь воду, просто уму непостижимо, - пробормотал растерянно пленник, глядя на то, как дракон пытается утопиться в горячей воде, плескаясь и взмахивая огромными крыльями. Углубление в полу, в которое заливалась вода, чтобы искупаться, было довольно большим, чтобы дракон в ней ни чём себе не отказывал, расплёскивая воду направо и налево, как большой цыплёнок, махая крыльями. – Ты точно плюёшься огнём? Может это просто видимость? Дракон сразу же прекратил, сложив лапки и усевшись на задних, чтобы высокомерно уставиться на человека. Сынри было просто не понять, как эта ящерица способна выражать своей мордой столько разных аспектов высокомерия. Он сделал вид, что не видит ничего странно в том, чтобы присоединиться к дракону, спускаясь вниз. Итак, они вместе купались. Это было не так уж и ужасно. Дракон, как большая змея, вытягивал своё тело, ныряя в воду, и пускал небольшие пузыри, развлекая себя, как мог. Прожив с ним столько дней, Сынри уже ничему не удивлялся, отмывая своё тело и волосы от небольшой грязи. Дракон поцокал на свой выступ, который Сынри называл его троном, выглядя до невежливого счастливым.***
- Ну что ж, ты умеешь превращаться в человека. Сынри только что совершил подъём по скале и чувствовал, как жизнь покидает его. Было адски сложно, тащить себя и ещё Джиёна, который так и норовил испустить дух и отправиться к своим драконьим предкам, оставив Ри одного. Что он уяснил в конце этого путешествия, Джиён в любом обличии пил немереное количество воды. Может даже больше в качестве человека. Джиён натянул на себя свободные брюки, которые обычно сидели на Сынри как вторая кожа, его тонкий золотой браслет звякнул на щиколотке, когда он делал шаги в тишине пещеры, а не на улице. Его движения были утончёнными, красивыми, когда он надевал на себя шёлковую изумрудную рубашку, скрывая от глаз безупречную кожу. Он развернулся к Сынри лицом, когда закончил одеваться, и кроме его потрясающих золотых глаз, в нём ничего не выдавало Золотого Дракона. - Умею, - тихо произнёс он, грациозно опускаясь на свой трон, который в его теперешнем облике был ему великоват. Ровный выступ цвета волны океана, служащий ему верой и правдой, так шёл цвету его глаз. – Но делаю это очень редко. Это… отнимает много сил. До Ри не сразу дошёл смысл сказанного, который едва не закричал от возмущения. - Ты ведь почти умирал, зачем превратился, если это отнимает много сил?! Жить надоело? И что это был за манёвр с полётом на тот свет? Ты пытался до Солнца долететь?! - В моём истинном облике ты бы ни за что меня не дотащил. Моя скала даёт мне силы, а такой снегопад, не поспеши я это остановить, замёл бы все деревни на острове. Многие бы погибли к полудню. - Ты… Ты спас их. - Да, - смягчился дракон. После того как он попил, он стал выглядеть лучше. – Мне нужны были хоть какие-то лучи Солнца, ночью я бы не смог этого сделать. Сынри было странно его слушать. Странно смотреть на него. Ещё вчера он мог отличать его эмоции по положению его ноздрей, движению ушей и пофыркиваниям, а сейчас волшебное существо говорило с ним, объясняло свои действия, это казалось сном. Прекрасным сном. - Тебе нужно Солнце. - Да, - Джиён размял шею, его запястья были сплошь увиты украшениями, которые позвякивали при каждом его движении. В его драконьем обличии Сынри не замечал всех этих браслетов, их точно не было, а одевался дракон при нём и точно ничего не надевал на запястья и щиколотки, значит, они уже были на нём. Как и та накидка. Хотя, учитывая, что он говорит с драконом прямо сейчас, чему он вообще удивляется. – Солнце – источник моих сил, скала хранит в себе часть этого источника, а золото и украшение хранят в себе частицы такой энергии. Без всего этого мне тяжело жить в вашем мире. Джиён внезапно замолчал, остановив взгляд на лице Ри, слабо улыбаясь. Его глаза были полны нежности, он выглядел таким светлым, красивым, хранящим в себе столько тепла и магии. Теперь Сынри мог поверить в это – Джиён как ходящий кусочек Солнца, он был слишком чудесным и волшебным для этого мира, чтобы быть тем, кто родился здесь. - Слишком много всего для одного дня, да? Ты устал? - Это ты устал, - Сынри встал со своего места, чтобы пересесть к Джиёну поближе. Дракон даже не сопротивлялся, лишь тихо посмеиваясь знакомыми странными звуками, доносящимися из груди, укладывая красноволосую голову на колени Сынри. – Отдыхай. - Ты такой хороший человек, Сынри. - Я – хорошее жертвоприношение. Засыпающий было Джиён, который уже прикрыл глаза, тут же их распахнул, удивлённо глядя на Сынри. Ри хотел зарыться пальцами в мягкие алые пряди, но тут же отдёрнул руку, чертыхаясь, что ещё произошло, этот парень снова куда-то сорвётся и полетит? Он устал поддерживать эту форму? У него всё-таки что-то болит? - Жертвоприношение? - Что? - Ты сказал это. Ты сказал, что ты – жертва. Что это значит? Сынри приподнял брови, глядя на севшего Джиёна. Дракон странно часто дышал, его кожа пылала, да, он изначально был более горячим, чем Ри, но сейчас, словно пламя рвалось из него. Прямо из его тела. Ри стало трудно сидеть рядом с ним, слишком жарко, он слегка отодвинулся назад. - Моя деревня, - неуверенно начал он, сглатывая. Глаза дракона пылали чистым золотом, горели, как огонь, светясь ярко-ярко, это было как красиво, так и пугающе. – Ты попросил подношения, и моя деревня выбрала меня, чтобы отдать как дар, как благодарность за спасение. Раньше, я этого не понимал, но сегодня увидел, что ты и правда, нас защищаешь. - Я ничего не просил, никакого подношения! Джиён встал, его голос стал похож на рычание, он словно стал больше, выше. Его кожа светилась, горела, Ри вскочил и выставил перед собой руки. Он его чем-то обидел, разозлил? Что ему не понравилось? Он и без всех этих фокусов истощён и слаб, зачем он делает это? Что, если ему снова станет плохо? - Джиён, успокойся! - Я защищал людей просто так! Ничего не просил никогда! У тебя была деревня? – Джиён стал задыхаться, частое неглубокое дыхание его не спасало. Он словно говорил сам с собой, отступая назад, слепо оглядываясь по сторонам. – Семья? Ты оставил их из-за меня? Вот почему ты был в лесу совсем один! Сынри правда хотел подступиться ближе, обхватить его, успокоить, но не мог. Жар бежал от Джиёна волнами, он источал чистую магию в виде огня, совсем не успокаиваясь и не слушая. Его красные волосы разметались от энергии, выпускаемой им, браслеты позвякивали от резких движений, а голос становился лишь выше. Его кожа покрывалась алыми трещинами, лицо словно просвечивало все вены и сосуды, по которым тепла кровь и магия Джиёна. - Как они могли заставить тебя сделать это? – кажется, это были уже слёзы. – Ты был там, один, ночью, так легко одет. За что? Я ничего не просил! - Джиён! Глаза дракона закатились и он упал, его голова ударилась об пол, а руки выпустили всю силу, безвольно откидываясь по сторонам. Сынри, напуганный всем этим, бросился к нему, собираясь сделать, всё что угодно, чтобы больше этого не видеть. Не видеть, как Джиён падает.***
Закапать его в снегу. Это определённо остудит его горячую голову. Чёртова ящерица, и правда совсем нет мозгов. Да что с ним не так! В каком смысле ничего не просил? Сынри по его мнению сам сюда притащился? Как незваный гость? Может великому Дракону память отшибло? Он хватал снег руками и складывал горкой на его груди, распахнув ворот тонкой рубашки. Снег быстро таял и стекал тёплой водой по его коже, почти ничего не меняя. За то Сынри знатно так остыл. И успокоился. Страх отступил, рассеиваясь как туман. Это ведь Джиён. Он не из этого мира, он особенный, он чёртов дракон. Что если он умрёт? Сердце Сынри этого не переживёт. Джиён пришёл в себя под утро следующего дня, проспав много часов. Он не вернулся в свою истинную форму, оставаясь человеком. Если бы Сынри мог, он бы конечно же сделал что-то, чтобы вернуть его другую форму, если бы дракон от этого почувствовал себя лучше. Может, эта вспышка произошла, потому что его человеческая ипостась не способна удерживать весь огонь, который в нём содержится. - Эй, - мягко позвал Сынри, подсаживаясь на кровать рядом с только что проснувшимся Джиёном. Дракон протянул к лицу ладонь, тихо застонав. Он приподнялся, чтобы сесть и Ри помог ему, поддержав под спину. – Как ты себя чувствуешь? - Виновато, - пробормотало волшебное существо. Сынри не спал эту ночь, уставившись на спящего дракона, опасаясь, что он может улететь от него. Дожили. - Что? - Я напугал тебя, - робко посмотрел на него Золотой. - Ты делал это столько раз, что одного извинения будет мало. Джиён спрятал лицо, опустив голову, его движение было таким резким, что в нём тут же узнавались драконьи повадки, люди всё-таки так не двигаются. Сынри коснулся его руки, наслаждаясь шёлком чужой кожи. - Ты напугал меня, потому что дорог мне, Джиён. - Я больше не… Что? – удивлённо вскинулся дракон, распахнув золотые глаза. Каким же красивым он всё-таки был. Есть. Сейчас. Он буквально завораживал, ни одна юная красавица не действовала так на Сынри, как делала это глупая, глупая ящерица размером с хороший дом. - Ты дорог моему сердцу, чёртов дракон. Я испугался за тебя, когда ты упал с неба. И когда упал уже здесь. - Дорог? - Да, - Сынри крепче сжал чужую руку, поднося к своей груди, прижимая к ней, давая прочувствовать стук собственного сердца. – Люди делают кое-что, чтобы проявить свои чувства. Можно мне это сделать? Джиён моргнул, смущённо что-то произнеся, опять бормоча, совсем как тогда, когда был драконом. - И что это? Сынри слегка дёрнул на себя Джиёна, улавливая крошечный страх в золотых глазах, перед тем как запечатлеть мягкий поцелуй на острых скулах дракона, наконец-то делая то, что хотел ещё с тех пор, как они были в лесу прошлым утром. Джиён охнул, поворачивая голову, чтобы уставиться на Ри, наверное, не до конца понимая смысл этого жеста. Выражение его лица бесценным, совсем как все его сокровища. Собственное сердце билось так быстро, словно собиралось вот-вот остановиться. Сынри вложил в этот короткий и робкий поцелуй все свои чувства восхищения и желания их выразить. - Это называется поцелуй. - Выглядит… нежно. - Просто это нежный поцелуй. - Значит, я правильно понял посыл, - похвастался дракон, тут же оправдывая свою сущность. Драконы всегда были такими гордыми. - А у вас есть что-то, что вы делаете, когда пытаетесь выразить чувство близости и привязанности? В этом вопросе точно был подвох, по крайней мере, Сынри надеялся узнать, делал ли дракон что-то, что обычно с посторонними они не делают? - Да, есть, - смущённо произнес Джиён, краснея шеей. – Меняют форму пребывания. Сынри свалился с кровати от хохота.***
- Бабуля! Бабушка! – юношеский голос звал с улицы, заставляя задремавшую чёрную кошку встрепенуться. Пожилая женщина недовольно цыкнула на внука, разбудившего животное. – Там зовут на ужин, ты идёшь? Даже мама того умершего мальчика будет! Все хотят поглядеть на неё, не сошла ли она с ума от горя. - Этот мальчик не умер, - заворчала пожилая женщина, медленно поднимаясь с насиженного места, шаря рукой в поисках своей трости. – Он живее всех живых, глупец. - Да откуда такая уверенность, бабуля. Он ушёл на корм Золотому Дракону! - Этому мальчику судьбой суждено спасти Дракона от одиночества и подарить его пламени жизнь. - Ты опять о своих видениях? – её внук всегда разговаривал так громко, что даже их предки иногда просили ударить мальчика, который тревожил их покой, по голове. Но разве это могло помочь? Особенно зная, что это, правда не работает. – Они не сбываются, бабуля. - Что у них там хоть на ужин? – она, хромая, последовала за своим внуком, накидывая на плечи шерстяную накидку. – Надеюсь не этот противный суп из рыб, что за редкая гадость, худшее, что было в моей долгой жизни.***
В холодное утро Джиён принял свой истинный облик, заставив Сынри отойти как можно дальше. - Я говорю серьёзно, не смей смотреть, - наставил на него палец дракон, совсем как человек. За эти дни, проведённые вместе как люди, дракон перенял от него какие-то привычки. Смотрите-ка, даже угрожает. – Ты можешь ослепнуть. - Да, да, - Сынри выставил руки, делая ещё один крошечный шаг назад. – Не смотрю, не стесняйся. - Когда я вернусь, мы обсудим твоё возвращение в деревню, к родным, - мягче произнёс дракон, улыбаясь. – Скажем так, несколько раз в год, ты можешь ездить к ним. Когда я улетаю восстанавливаться. Что скажешь? Сынри не знал, что сказать. Ему было трудно думать об этом, о том, что он мог бы когда-нибудь ещё раз увидеть свою семью. Это была как несбыточная мечта, одно то, что он жив сейчас, уже многое значило для него. Он шёл сюда, твёрдо зная, что умрёт, что никогда не сможет больше уйти отсюда, умрёт ужасной смертью, а сейчас он стоял рядом с тем, кто поселился в его сердце и сейчас говорил, что он может увидеть свою семью. - Не хочешь? – погасла улыбка дракона. Его красные брови грустно сошлись на переносице, когда он стоял так далеко от него, боясь, что Сынри ослепнет от его света. – Твоя семья… Кхм, она плохо с тобой обращалась? Ты поэтому так просто… Сынри перешёл на бег как раз тогда, когда Джиён уже не мог говорить, грустно опуская золотые глаза вниз. Он схватил его за плечи, притягивая к себе, чтобы подарить другой поцелуй. Его губы коснулись мягких губ Джиёна, ожидая почувствовать их жар, но на удивление, они были лишь слегка тёплыми, влажными, желанными. Ри ощущал такую благодарность, такое притяжение, такое огромное желание всем этим поделиться с волшебным существом. Он не знал больше никакого способа это сделать, кроме как поцеловать. Это тот способ, который мог бы передать все его желания. - Это, - удивлённо отзывается Джиён, отстраняясь, чтобы выхватить холодный воздух влажными от слюны губами. – Это отличается от того поцелуя. - Да, - срывающимся шёпотом произносит Сынри. – Отличается. Что скажешь? Джиён смотрит немного обескураженно, но впечатлёно, довольно. Его руки безвольно обвисают по бокам, а сам он – воплощение смущения и искренности. Он говорит: - Этот мне нравится больше. И Сынри просто… Это словно заставляет его ещё раз влюбится в эту же секунду, но потом он догоняет свою мысль и понимает – он влюблён в дракона. Дважды. - Ты снова верно уловил посыл, - слабо сдаётся Сынри, пытаясь заставить себя не тянуться с поцелуем ещё раз. Не сейчас. Джиён толкает его в грудь, и сам же делая шаги назад, чтобы оказаться почти у самого обрыва возле их пещеры. Он знаком даёт понять, чтобы Ри зажмурил глаза и меняет свою форму, сверкая и сияя. Его светящаяся фигура увеличивается, вытягиваясь, приобретая другую форму, взмахивая крыльями. Он могуче остаётся на земле уже Драконом с длинным, развивающимся на ветру хвостом и огромными крыльями, которые готовы вот-вот унести его отсюда. Джиёну нужны лучи Солнца для полного восстановления, и он отправляется к самой высшей точке на земле, чтобы напитаться ими вдоволь и выздороветь. Сынри обещает, что будет ждать его тут. - Ну что здоровяк, - говорит он, после того как дракон полностью приобретает своё истинное обличие, подходя ближе с протянутой к его морде рукой. - Готов к большому путешествию? Сейчас дракон кажется безумно красивым, с острыми чешуйками из чистого золота, с короной из рогов на голове и рубинами на них, с огненным дыханием, которое вырывается из него горячим воздухом. Снег отражается от его грубой кожи переливами, на свежем воздухе Джиён дышит полной грудью, опустив голову вниз к нему, позволяя обхватить себя за шею, чтобы Ри мог говорить с ним тихим шелестом. Сынри гладит его переносицу, прижимаясь лбом, находясь так рядом, что почти одно морозное дыхание на двоих. - Я буду скучать по тебе, поэтому, возвращайся скорее ко мне. Выздоравливай, не отлынивай и пей эти свои лучи, столько, сколько тебе нужно, чтобы быть в порядке, - он касается его губами в поцелуе, перед тем как выпустить из рук. Джиён взмахивает крыльями, вскрикивая, и взмывает в небо. Сынри следит за ним, за тем, как он, несомненно, красуясь, сначала кружит, прежде чем улететь, скрываясь из виду. Какой оказалась странной его жизнь. Он встретил волшебного Золотого Дракона по имени Джиён и отдал ему своё самое главное сокровище – своё сердце. Отдал и не жалеет.