Твой личный Кошмар / Your personal nightmare

Я думаю, это отвратительно - верить и доверять. Если бы мне было не наплевать, тогда мне нечего было бы доказывать. Хоть это и забавно, это слегка запутано. Я сделал все, что мог, но его эго все еще тяжело поколебать. Blink-182, Pathetic

Наутро Том кое-как разлепляет глаза. Тело ломит от боли, а голова просто раскалывается. Он с трудом перевернулся на бок и тяжело выдохнул. Вставать не было никаких сил, но нужда заставила его стиснуть зубы и, терпя боль, подняться. Он дошел до ванной и, дернув за ручку двери, с удивлением отметил, что она заперта. Когда Каулитц успел закрыть ванную? – задался он вопросом. Впрочем, он наверняка сделал это специально. Подавив всю свою гордость, Тому пришлось справить нужду в углу комнаты. Он, конечно, пытался терпеть до последнего, как будто надеялся, что дверь в ванную комнату отопрется сама собой. Недалеко от кровати Том заметил зеркало, которого, он мог поклясться, здесь еще вчера не было. Он подошел к нему, с ужасом разглядывая свое отражение. На измученном лице особо ярко выделялись глаза. Они выглядели так, словно были подведенные черной краской или тенями и вызывали почти неконтролируемое желание отвернуться и не смотреть или же вообще разбить это проклятое зеркало. Помимо этого, правый глаз украшал фиолетовый фингал. Губа была разбита и немного опухла. Брейды спутались и больше напоминали черные какашки, и это было самое угнетающее. «Ублюдок специально повесил здесь чертово зеркало», - Том усмехнулся про себя от неожиданной догадки. Это действует на психику, и Том был уверен, что Билл знал об этом, специально вешая зеркало, чтобы наложник мог оценить все изменения в своей внешности. Том сжал кулаки. Он снял зеркало со стены и с силой кинул об дверь. Стекло с характерным звуком разлетелось на десятки мелких и крупных частичек. Парень почувствовал легкое удовлетворение и слабо улыбнулся. Было бы лучше, если бы он разбил это зеркало об голову своего мучителя, но и так, в принципе, неплохо, - подумал Том. Он медленно отступил на несколько шагов назад, прижимаясь спиной к холодной стене. Она показалась ему слишком холодной. Он постоял так несколько минут, чувствуя, как холод мучительно медленно вытягивает из его тела остатки тепла. Он медленно сполз по стене на пол и притянул колени к животу, болезненно сморщившись. Том не знал, сколько времени просидел на холодном полу. Наверное, несколько часов. За это время он настолько сильно замерз, что уже почти перестал замечать, как стучат от холода зубы и трясутся плечи. Он пытался заставить себя подняться на ноги, доковылять до кровати и лечь, но не было сил. Сейчас это казалось ему просто невыполнимым. Живот противно урчал от голода уже не первый час подряд. Том неимоверно сильно хотел есть, и еще больше пить. Неужто теперь его ждет пытка жаждой? Том усмехнулся своей же догадке. Кажется, фантазия Каулитца не имеет границ. Его пытки становятся все изощреннее. Том глубоко вдохнул и постарался отогнать мысли о воде и еде подальше, что, в принципе, не особо получалось. Ближе к ночи Тому хотелось выть от своей беспомощности и никчемности. Неужели Билл решил добить его вот таким образом? Неужели решил дождаться пока он сам подохнет от истощения? Трюмпер со злостью стиснул зубы. «У этого ублюдка просто кишка тонка прикончить меня собственноручно, - с ненавистью подумал Том. – Или же он решил подольше помучить меня. Ему же до сих пор мало, черт возьми! Этот псих вообще никогда не остановится». С трудом поднявшись с кровати, Трюмпер, шатаясь, подошел к окну. Тело затекло, а во рту пересохло. Он старался не думать о воде. Отгонял от себя эти мысли как можно дальше. Он знал, что нельзя думать об этом, но ничего не мог поделать. Голова кружилась, и ему казалось, что он вот-вот рухнет. Он кое-как прошел вдоль стены до двери в ванную комнату, еще раз дернул на себя ручку, словно надеялся, что сейчас она чудом откроется. Но его скромной мечте не суждено было сбыться. Шатаясь от внезапно нахлынувшей слабости, он дошел до кровати и рухнул на нее, моментально проваливаясь в мрачную темноту. Всю ночь ему снились странные сны. В которых он следил за человеком в темном плаще. У него были черные как смоль волосы и красивый, немного женственный профиль. Том пытался догнать его, но каждый раз таинственный незнакомец ускользал от него. А потом Том и вовсе потерял его из виду: человек в темном плаще словно под землю провалился. Том искал его, и когда уже отчаялся найти, чьи-то холодные длинные пальцы зажали ему рот и глаза, и он услышал вкрадчивый шепот в самое ухо. Незнакомец нашептывал ему всякие нежности, но не давал увидеть своего лица. Том увидел лицо незнакомца только тогда, когда тот резко развернул его лицом к себе и грубовато впился в губы. И чем сильнее брюнет углублял поцелуй, тем отчетливее Том ощущал, что из него медленно уходит жизнь. Его личный «кошмар» заберет ее себе вместе с поцелуем, которому совершенно невозможно воспротивиться… Трюмпер проснулся в холодном поту и долгое время не мог придти в себя. Сон был настолько реалистичным, что он до сих пор будто бы ощущал на своем лице прикосновения ледяных пальцев, а на губах – привкус поцелуя. От этой мысли стало окончательно хреново. Том свесился с кровати, и его неслабо вырвало желчью и еще чем-то. А потом вырвало еще раз от привкуса горечи и собственной желчи во рту. Вернувшись в прежнее положение, он окончательно почувствовал себя беспомощным ничтожеством. Он даже и подумать не мог, что закончит жизнь так по-жалкому. В грязной комнате в лужах собственной блевотины и испражнений. Время странно растянулось. Ему казалось, что он находится в этой комнате уже около недели, хотя с последнего посещения Билла, когда сложился их неприятный разговор, прошло всего два дня. Но Том чувствовал себя настолько измотанным и слабым, что уже готов был признать свое поражение. Наверное, это и есть ад, подумал Том. И что самое дурацкое, он, скорее всего, вполне заслужил этот ад на Земле. На третий день Билл решил «сжалиться» над своим пленником. Тома привела в себя смачная пощечина. Голова сильно кружилась, он с трудом разлепил глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на своем личном мучителе. Каулитц выглядел бодро, и, казалось, просто светился от счастья. Том в очередной раз стиснул зубы от злости. Его переполняла ненависть и… какая-то дурацкая обида. Обида на этого чертового психопата. Если бы Билл не был таким ублюдком и хотя бы дал шанс, хотя бы попробовал ему поверить, то он никогда бы не наговорил ему всякой ерунды. Но Билл не смог. Никогда не сможет. Что бы Том ни говорил, как бы искренне не просил прощения, все его слова расшибутся о непробиваемый слой равнодушия Каулитца. Тому стало тошно от всего происходящего. Его буквально заполнила злость, которая вот-вот польется через край. Если бы только у Тома были силы, он бы размазал чертового Каулитца по стене. Но перед этим обязательно бы стер с его лица эту надменную усмешку. - Отлично выглядишь, Томми, - приторно-ласковым тоном сказал Билл, усмехаясь. В правой руке он держал стакан с водой. - Пошел на хуй, - просипел Том, закрывая глаза. Он не хотел видеть эту холодность в глазах напротив, эти пухлые губы, которые Каулитц кривит в такую противную усмешку. Том вообще не хотел больше видеть этого человека. Если уж Билл решил покончить с ним, так зачем же пришел? – думал Том. Поиздеваться? Но неужели ему все еще мало? Мало унижений и боли, которые довелось испытать Тому за последние несколько недель? Он уже давно понял, что его поступку нет оправдания и нет прощения. Но почему нельзя избежать всего этого? - Я смотрю, силы на грубость у тебя еще остались? Похвально. Том тяжело вздохнул и все тем же безразличным тоном повторил: - Я же сказал, иди на хуй. Трюмпер устало посмотрел на брюнета, стараясь держаться спокойно и невозмутимо. Сопротивляться не было сил, но показать себя тряпкой перед этим психом все равно не хотелось. Глаза Билла сузились и стали напоминать щелки. Была какая-то опасность в таком его взгляде. - Тебя погубит твоя гордость, - не сказал, а злобно прошипел Билл. Он впился взглядом в лицо наложника, и тот почти физически ощущал на себе этот его недобрый взгляд. - А тебя погубит твоя ненависть, - пробубнил он себе под нос, но брюнет смог разобрать его слова. «Моя ненависть погубит нас обоих», - невесело ухмыльнулся про себя Билл, а вслух сказал: - Ты смешон, - брюнет подошел на шаг ближе к наложнику. – Впрочем, я не за этим пришел… Трюмпер выдавил из себя слабый смешок. - Решил дать мне попить, чтобы продлить мои мучения еще на несколько дней? – озвучил он свое предположение, на что Билл рассмеялся. - О, нет. Я пришел поинтересоваться, на что ты готов за стакан воды? – в интонации голоса сквозила неприкрытая издевка. Каулитц склонился ближе к его лицу, мерзко ухмыляясь. Том невольно вдохнул всей грудью аромат его приторно-сладкого парфюма. - Ненавижу тебя, - Том отвернулся от него, чтобы не видеть злорадно усмехающегося выражения лица. Биллу это не понравилось, и он грубовато схватил наложника за подбородок, разворачивая лицом к себе и заставляя смотреть в глаза. - Отвечай на вопрос! – жестко произнес он. - Пошел на хер, ублюдок, - выплюнул ему в лицо Том, за что получил очередную пощечину. Щеку привычно обожгло, после чего Билл отстранился от него. Том бы с удовольствием плюнул в лицо своему мучителю, когда тот был так близко, но слюны попросту не было. Как, впрочем, не было и сил. - Мне не понравился твой ответ, - холодно произнес Каулитц и резко выплеснул содержимое стакана Тому в лицо. Но Том не смел открыть рот, чтобы поймать хотя бы несколько капель воды. Он сжал губы и с ненавистью смотрел на брюнета. Билл долго не выдержал его взгляд и, недовольно хмыкнув, развернулся и покинул комнату, оставив Тома наедине. Капли стекали по лицу парня, некоторые падали с подбородка на пол, а другие впитывались в футболку, которая была на нем одета. Как только за Биллом захлопнулась дверь, Том стал жадно глотать капли стекающие по лицу, а потом стянул с себя футболку и начал обсасывать те места, в которые успела впитаться влага. До него не сразу дошло, что вода была соленая! От соли, мгновенно въевшейся в слизистую рта, его снова начало рвать. Только на этот раз не желчью, а кровью. Том отхаркивался, но никак не мог избавиться от соленого привкуса во рту. Через десять минут его снова вырвало.