Жан, не ревнуй!

      Уже который день Жан был весь на нервах. И виной этому был вовсе не Эрен, чему парень сам удивлялся. Даже не Микаса, которая в упор его не замечала. Впервые Жан так остро чувствовал ревность. Она заставляла стискивать зубы, отводить пылающий гневом взгляд и уходить, пытаясь не сорваться вновь. А все из-за него… Из-за Армина!       Стоило Жану прикрыть веки, успокаиваясь, перед глазами, как назло, всплывало такое родное лицо, покрытое веснушками. Черные волосы, глаза цвета меда, при взгляде в которые на душе становилось так спокойно и легко. В такие секунды появлялось желание коснуться щек, поцеловать каждую веснушку, зарыться носом в бархатные волосы. Прижаться всем телом, чувствуя, как быстро бьется сердце, как обнимают сильные руки…       Жан сразу заметил, как Марко стал теснее общаться с Армином, даря ему ту самую улыбку, которую сам не раз видел сквозь полумрак. От подобной мысли Жана выворачивало наизнанку, делая чувство ревности невыносимым. Оно будто жгло где-то внутри, толкало, словно подсказывая, что нужно делать.       Пара уверенных шагов в их сторону, четкие, ясные мысли. Только подойти, взять за руку и уйти, оставляя Армина одного. Но почти сразу ноги подкашивались, а разум отчаянно кричал остановиться и подумать. Нужно ли ему это? Исправит ли что-то его поступок?..       Нет, устраивать сцену ревности у всех на глазах Жан не стал. Марко будет стыдиться, избегать, не сможет забыть этот позор… Эти обвинения! Или же наоборот, только подтвердит измену, рассмеется в лицо, плюнув в душу. Этого Жан не сможет пережить.       Тогда Жан только неуверенно махал рукой и, игнорируя предложение сделать что-то вместе, спешно уходил, радуясь, что не видно его лица, выражавшего боль.       И вот опять! Он снова их увидел вместе, когда вошел в кухню для выполнения дежурства. Разговаривают, шутят. Но почему с Армином? Чем он это заслужил? Тем, что голова светлая? Да и сам Жан не глупец!       Жан застыл на пороге, надеясь, что это какая-то ошибка. Глупое стечение обстоятельств. Нет, Армин действительно сидит рядом, практически в плотную к Марко. И вновь то острое чувство, тот гнев, который сложно держать в себе, делая вид, что все хорошо. Но неожиданно злость стала уступать место испугу. Жан тяжело выдохнул и сел на табурет, боясь встретиться с Марко взглядом. Он боялся разглядеть в них не ту теплоту, а что-то другое, холодное. Увидеть другого человека, который мог просто оттолкнуть его и забыть, как сон.       Жан быстро взял нож в руки, достал из ведра картофель, пытаясь хоть как-то позабыть про злополучное соседство. Смех и шутки буравили уши, наполняли душу тоской и злобой. — Жан, здравствуй! — голос любимого заставил Жана поднять взгляд. Все хорошо, это был его Марко. Жан облегченно выдохнул и выдавил из себя подобие улыбки. Но почти сразу улыбка пропала, ведь из-за плеча Марко показалась голова Армина. Жан поторопился отвести взгляд. — Давайте побыстрее со всем закончим… — пробормотал он и стал счищать с картошки кожуру. В голове стали всплывать обрывки солдатских песен, которые они часто пели вечерами под гитару. Голос Марко, его ловкие пальцы, которые, казалось, едва касались струн. Песня в голове ненадолго заглушила шутки и смешки в стороне. А вместе с ними и злость в душе.       От мыслей его отвлек звон ножа и стук картофеля по полу. Армин, растяпа, перевернул ведро, уронил нож. Жан нахмурил брови и исподлобья стал наблюдать за парочкой, продолжая чистить картофель.       Другой бы на месте Марко начал бы сердиться или хотя бы цокнул языком, но тот только неловко засмеялся, будто сам все испортил, и стал помогать Армину собирать клубни. Жан отвел взгляд и увидел, что от картошки почти ничего не осталось. В гневе бросив остатки в ведро, парень вновь глянул на соседей. И очень пожалел об этом…       Марко показывал Армину, как правильно держать нож, как чистить, чтобы ничего не падало. Держал его за руку, шептал в ухо шутки…       Жан буквально почувствовал, как вспыхнули щеки, а рука с ножом дернулась сама собой. Резкая вспышка боли подействовала, как ушат ледяной воды. Не глядя на окровавленные пальцы, Жан вскочил и бросился прочь из кухни, даже не услышал крика Марко в спину.       Жан, спотыкаясь, забежал за казарму и привалился к стене, нервно дыша и сползая вниз. Сердце тяжело и часто бухало в груди, а в крови чуть ли не кипело желание набить кому-то морду. Лучше Армину! Он специально это сделал! Специально все перевернул, воспользовался добротой Марко! А тот открылся ему, дурак…       Но ярость сменилась невыносимой тоской, от которой на глаза наворачивались слезы…       Жан не заметил, как осторожно подходил Марко, словно боялся вспугнуть. Парень аккуратно положил руку на плечо любимого, потряс. Жан дёрнулся, уставился на Марко заплаканными глазами. — Жан… Между мной и Армином ничего нет. — Жан всегда удивлялся, как Марко удается быть таким проницательным. Видеть то, что другие скрывают, смотреть в самую душу. — Я только тебя люблю, — Марко присел рядом и стал перевязывать Жану руку, стараясь не касаться свежих ран пальцами. После взял лицо парня в руки, заставляя смотреть в глаза. Жан всхлипнул и бросился Марко на шею, словно ребенок к матери. Стал осыпать поцелуями щеки, скулы, заглядывать в глаза, в которых вновь плескалась та теплота… — Жан, не ревнуй! — Марко провел рукой по голове Жана, приглаживая волосы, нежно поцеловал. — Не доводи меня больше…