Недетские сказки. Красавица и чудовище.

Гон Ин Бёль всегда считала, что безвыходных положений не бывает. Да, есть решения, принятые под давлением обстоятельств, которые пагубно влияют на самооценку и гордость. Но для бедных гордость — слишком большая роскошь. Это ни в коем случае не означало, что в решающий момент она должна засунуть чувство собственного достоинства подальше в зад и начать делать вещи, запрещённые её собственным внутренним моральным кодексом. Воровать, убивать и спать с кем-то за деньги она бы не стала, даже если бы подыхала с голоду. Вот только девушка была неисправимой оптимисткой и считала, что честная работа плохой быть не может. Как говорится, если вас проглотили, то у вас есть как минимум два выхода… Ин Бёль училась на психолога заочно и подрабатывала сиделкой, благо, на обучение она выиграла грант, все годы учёбы стабильно оставаясь на первом месте в своей довольно престижной школе и частенько побеждая на различного уровня олимпиадах по химии и биологии. Если бы не это, то с мыслями о высшем образовании пришлось бы распрощаться, ведь все их средства отец вкладывал в свои безумные проекты и совсем не интересовался, кто платит за коммунальные услуги и откуда берутся деньги на продукты… Он и раньше представлял собой образец этакого сумасшедшего учёного, а после смерти мамы совсем сорвался с катушек, твердя, как заведённый, что обязательно закончит свою разработку и они разбогатеют. Ин Бёль послушно кивала, пропуская мимо ушей все его бредни и со вздохом брала ещё одну смену. Несмотря ни на что она очень любила своего витающего в облаках папу и не собиралась его бросать. Девушка была на хорошем счету в конторе, которая подыскивала работу таким как она и частенько ей подкидывали сложных клиентов, за которых отлично платили. Капризные больные старики, вредные дети, временно прикованные к постели, истеричные дамочки после операций — она не боялась никаких трудностей и находила подход ко всем, используя полученные в университете знания и составляя свою мысленную картотеку психологических приёмов. Так бы всё и катилось по накатанной колее, если бы не очередной эксперимент неугомонного папаши. Когда Ин Бёль позвонили и сказали, что в их маленьком домике на окраине Сеула произошёл взрыв, она схватилась за сердце и первым делом узнала, как там отец. Тот отделался парой царапин и небольшой контузией, но кухни у них теперь не было. Благо, было лето и можно было что-то придумать с ремонтом. Девушка так думала до тех пор, пока не оказалась дома. По фундаменту шла трещина, а вызванный бригадир строителей назвал такую сумму, что Ин Бёль только за голову схватилась. Уровень её доходов не позволял взять кредит в нормальном банке, а обращаться в сомнительные организации было чревато неприятными последствиями. Когда её вызвал начальник конторы, где девушка подрабатывала, и пригласил присесть, у неё сердце ухнуло в пятки. Что он задумал? Неужто уволить собирается? — Ин Бёль, у меня сложная ситуация. Одному парню срочно нужна квалифицированная сиделка, но он очень непростой по характеру товарищ и уже выжил трёх опытных спецов. После аварии у Мин Юнги отказали ноги, но проблема там чисто психологическая. Доктора говорят, что физических повреждений не осталось и он вполне сможет ходить, как только приложит к этому минимальные усилия. — И зачем ему я? — непонимающе хлопнула глазами Ин Бёль. — Ты молодая девушка и в тебе он не заподозрит психолога. Дело в том, что парень никому не верит после того, как родители чуть не сдали его в психиатрическую клинику лечить невроз, так что психологов и психиатров на дух не выносит. Характер у молодого человека и до аварии оставлял желать лучшего, сейчас же он окончательно озлобился, стесняется шрама на лице и грубит всем подряд. С ним живёт только старенькая домработница. — Что требуется от меня? — Как всегда, солнышко ты наше. Растормошить его и заставить поверить, что жизнь не кончилась. Жить придется у него. А чтобы у тебя был стимул, вот сумма, которую платят его родители ежемесячно. От количества нулей на чеке у Ин Бёль округлились глаза. Если она возьмётся за этого интроверта, то проблема с ремонтом будет решена. Вот только нужно решить, куда девать её не приспособленного к одинокой жизни отца… — Я могу подумать хотя бы до завтра? Случай непростой, — протянула она. — Думай, — великодушно разрешил начальник. Как ни странно, проблема с папой решилась очень просто. Позвонила его старшая сестра из Аньяна и после охов и ахов по поводу непутёвого братца предложила забрать его к себе на время. На осторожный вопрос племянницы, не боится ли она тоже остаться без дома, та только весело рассмеялась и напомнила, что у них большой сад и есть отдельный летний домик, который совсем не жалко. — Не думаешь ли ты, малышка, что я позволю ему что-то лишнее? Донсен у меня всегда по струнке ходит, — за обманчивой мягкостью скрывалась железная воля, ведь недаром тётушка проработала всю жизнь в школе. — Я тут хочу кое с кем его познакомить. Хватит ему сидеть на твоей шее. Ты молодая, пора устраивать личную жизнь. Ты же не против, если у него кто-то появится? — Не против, — растерянно обронила Ин Бёль. Такого поворота она не ожидала, но всё складывалось так удачно, как будто ей кто-то ворожит. Что ж, завтра она даст согласие на новую работу. Посмотрим, что там за сложный пациент… ********** Мин Юнги с трудом удержался от того, чтобы запустить кружкой кофе в стену и с ненавистью уставился на самодовольное лицо матери. Блин, как же она его бесила! — Я не желаю, чтобы в моём доме ошивались посторонние! — с неприязнью выдохнул он, нервно поправляя отросшую до безобразия чёлку. — Хоть ты и совершеннолетний, но полностью зависишь от нас, поэтому не тебе решать, — отрезала мать, спокойно отпивая чай из своей кружки. — Ми На уже не справляется с твоими психами, поэтому мы с отцом нашли тебе кое-кого помоложе. И только попробуй выжить её — увезу и запру в закрытом санатории для таких неврастеников, как ты. — Ладно, я ничего не стану делать намеренно, — промолвил парень, по-детски скрещивая за спиной пальцы. — Но ты же сама прекрасно помнишь, что я себя не контролирую иногда. — Если она уйдёт без твоих нападок, то я оставлю тебя в покое, дорогой, — с издёвкой произнесла та, и Юнги мысленно скривился. Небось опять наняла какую-нибудь двухметровую лошадь с плоской физиономией и зачатками разума, которая будет пытаться им командовать. А насчёт его зависимости от родителей… Мамочку скоро ждёт небольшой сюрпризец… Когда на следующий день из такси выпорхнула невысокая ладная девчушка и, расплатившись с шофёром, уверенно покатила ярко-жёлтый чемодан на колёсиках к воротам его дома, Мин даже глаза протёр, наблюдая из-за занавески со второго этажа. Что-то эта мелочь вызывает большие сомнения в своей квалификации. Что ж, проще будет её выпереть отсюда. Новая сиделка стояла и с любопытством осматривалась в просторной, но захламлённой гостиной, а у Юнги заполошно заколотилось сердце при виде милой мордашки, слегка вьющихся темных волос, собранных в небрежный пучок и длинных ног, скромно прикрытых летним сарафаном. — Что же, это будет интересно, — пробормотал он себе под нос и выехал из тёмного угла, где до этого небезуспешно прятался. С трудом заставив себя не вздрогнуть от неожиданности, Ин Бёль слегка смутилась под пристальным недобрым прищуром, которым окинул её новый пациент, но тут же взяла себя в руки и принялась глазеть в ответ. А посмотреть было на что. Парень оказался вовсе не хилым и больным, хотя и выглядел бледновато. Довольно гармонично развитое сухощавое тело пряталось под просторной чёрной футболкой и широкими спортивными штанами, но девчонка давно уже научилась видеть истинную картину. Складывалось такое впечатление, что молодой человек хотел, чтобы его считали слабее, чем он есть. Темные глаза необычного лисьего разреза настороженно смотрели из-под длинной чёлки странноватого мятного цвета. Миловидную физиономию «украшал» широкий рваный шрам вдоль левой скулы. — Ну-ка, ну-ка, кто это тут у нас? — низкий хрипловатый голос разрезал опасную тишину, заставляя напрячься и собраться. Парень сделал вокруг неё «круг почёта», явно осматривая со всех возможных ракурсов, и цокнул языком в притворном одобрении. — Здравствуйте, меня зовут Гон Ин Бёль. С сегодняшнего дня я ваша сиделка и помощница по хозяйству, — сдержанно представилась она, внутренне усмехаясь. Мальчик явно пытался её вывести из себя, но не на ту нарвался. -Ну-ну, — ухмыльнулся Юнги. — И где же это таких хорошеньких козявок делают? — Нигде, я эксклюзивный вариант, — парень слегка опешил, получив словесный отпор. Он привык к несколько другому поведению практически прислуги, но эта крошка явно знала себе цену. — Как мне вас называть? — Господин, — от очередной усмешки Ин Бёль было ни холодно, ни жарко. — Хорошо, господин Мин. Не знаете, кто может показать мне мою комнату? Я переоденусь и положу вещи, а потом буду ждать ваших распоряжений. — Пошли, сам тебя провожу, — хмыкнул тот и поехал вперёд, что-то бурча себе под нос. Только сейчас Ин Бёль обратила внимание, что его коляска была самой дешёвой и простой модели и это показалось ей очень странным. Мин довольно шустро катил, ловко перебирая руками и явно не испытывал никаких неудобств. Когда девушка открыла дверь в выделенную ей комнату, то мысленно охнула, внешне оставаясь невозмутимой. Довольно просторная спальня с широкой кроватью была просто завалена всяческим хламом и, похоже, использовалась вместо кладовки как минимум лет десять. С потолка полотнищами свисала паутина, а окна были тусклыми от грязи. — Устраивайся сегодня, — издевательски пропел голос снизу. — Думаю здесь нужно слегка прибраться. Чулан с уборочным инвентарём чуть дальше по коридору. Ин Бёль вздрогнула от злорадного хлопка дверью, со вздохом оглядела фронт работ и полезла в чемодан за домашней одеждой. Никто и не говорил, что будет легко. Зато кладовка порадовала её стерильной чистотой и богатейшим разнообразием различной бытовой химии, тряпок и прочих уборочных приспособлений. Там же обнаружились и мусорные пакеты. Хорошо хоть ненужной мебели и тяжёлых вещей в комнате не наблюдалось. — Добрый день, милая леди, — проскрипел откуда-то снизу механический голосок, заставив девчонку слегка взвизгнуть. — Как поживаете? Не нужна ли помощь? Оклемавшись от испуга, Ин Бёль опустила глаза и принялась рассматривать сверкающее хромированными боками механическое чудо. По всей видимости, изначально это был обыкновенный большой робот-пылесос, который кто-то усовершенствовал и теперь он выглядел странновато, чем-то напоминая небезызвестного R2-D2 из «Звёздных войн». Вместо ног у него была сплошная платформа с колёсиками, на цилиндрическом туловище загадочно мигала разноцветная россыпь лампочек, а по бокам были приделаны манипуляторы. — Я — Гон Ин Бёль и теперь буду здесь жить. А вас как зовут, сэр? — кое-как взяв себя в руки, промолвила девчонка, опасливо наблюдая за вертящим «головой» гостем. — Моё имя Шуга и меня создали, чтобы я помогал по хозяйству. Вам нужна помощь? — Да, конечно. Не могли бы вы пропылесосить пол? — Без проблем. Более того, мы с ребятами его помоем, только вещи нужно убрать. — С ребятами? — Ин Бёль только моргнула, когда странный робот громко и повелительно пиликнул и в комнату вкатились три мелких робота –пылесоса. — Красно-синий — Тата, жёлтый — Чимми, а розовый — малыш Куки. Они у меня ещё глупенькие, не разговаривают, но прибираются хорошо. Хозяин обещал скоро и им мозги вставить, говорит, что деталей пока нет подходящих. — Понятно, — растерянно пробормотала Ин Бёль и принялась за уборку, усиленно размышляя. Значит, её пациент вовсе не избалованный великовозрастный недоросль, а вполне себе компьютерный гений, раз смог создать такое интересное существо, как Шуга. Сметя паутину и убрав с пола хлам в большие мусорные пакеты, она принялась за окна, искоса поглядывая на суетящихся на полу юрких механических помощников. Примерно через час комнату было не узнать, а всезнающий Шуга, который всерьёз считал себя дворецким этого странного дома, подсказал, где найти свежее постельное бельё и остальные принадлежности. Ванная, которая находилась чуть дальше по коридору, в отличие от комнаты, сверкала чистотой и радовала глаз обилием косметических средств и стопкой пушистых полотенец на полке шкафчика. Быстро освежившись, Ин Бёль завернулась в потрёпанный, но горячо любимый безразмерный махровый халат и двинула в сторону своей комнаты. — А я думал, что ты наденешь что-нибудь посексуальнее, — хрипловатый низкий голос звучал разочарованно, заставляя девушку крупно вздрогнуть и возмущённо посмотреть на то, как «господин» развалился на кровати её временного обиталища. Похоже, совесть его не мучила от слово совсем, будто и не он кинул её одну в грязной комнате. — Простите, но следовать вашим извращенским предпочтениям я не должна. Это не входит в мои обязанности, — как можно спокойнее ответила она, отстранённо замечая, что парень совсем не выглядит беспомощным и озлобленным. Скорее наглым и самодовольным. Вон как зыркает из-под своей падающей на глаза лохматой чёлки. Вот только Ин Бёль видела, как четко очерченные розоватые губы скривились в странноватой гримасе, будто бы Юнги ждал криков и отвращения. Интересно, и кто его так обидел, что молодой человек во всех видит врагов. Да, у него был довольно неприятный шрам, но Ин Бёль за свою карьеру сиделки видела и кое-что похуже и отвращения не испытывала совсем, как и ненужной ему жалости. Она знала, что пока не наладится контакт, ей придется на многое закрывать глаза, потому что этот парень относился к тому самому психотипу, который любит всех заинтересовавших его людей проверять на крепость нервов. А то, что она его заинтересовала, Ин Бёль не сомневалась, иначе бы он даже и не подумал её встречать и уж тем более провоцировать. Она, демонстративно больше не обращая внимания на наглого типа, подошла к большому зеркальному шкафу и принялась расчёсывать волосы. Если их сейчас же не привести в порядок, через полчаса на голове будет настоящее воронье гнездо. — Крепкий орешек, — разочарованно пробурчал себе под нос Юнги, ловко пересел на коляску и покатил прочь из комнаты. — Шуга, за мной. — Есть, сэр! — чуть насмешливо проскрипел робот, прощально мигнул светодиодами и поспешил за хозяином. — Ты даже не представляешь какой, вредина, — проворчала Ин Бёль.- И тебе придётся со мной смириться, ведь по доброй воле я отсюда не уйду. Разодрав наконец непослушные волосы и усмирив их резинкой, девушка отправилась на кухню добывать себе пропитание. Желудок уже урчал, ведь сегодня она выпила только чашку чая с утра, волнуясь о том, как встретит её непростой клиент. Зато теперь, когда столкнулась с предсказуемым недовольством и желанием выжить её вон, Ин Бёль успокоилась, и тут же дико захотелось есть. В договоре было прописано, что питается она с хозяйского стола, поэтому ни капли не стесняясь, девушка пошла на манящий аромат жареного мяса и вскоре уже входила в просторную кухню. Там хозяйничала сухонькая проворная аджумма, ловко переворачивая на сковороде шкворчащие котлеты. — Вам помочь? — негромко, чтобы не напугать, спросила Ин Бёль. — О, а ты, наверное, новенькая девочка для нашего малыша? — с любопытством и явным одобрением спросила старушка, оглядывая одетую в простую кофточку и затрапезные джинсы сиделку.- Можешь звать меня тётушка Ми На. Я здесь что-то вроде домоправительницы и одновременно кухарки. Не испугалась Юнги? Он иногда бывает просто невыносим, хотя на самом деле совсем не такой уж и плохой, как хочет казаться. Жизнь его здорово потрепала, так что поменьше обращай внимания на его выбрыки. — Приятно познакомиться. Меня зовут Ин Бёль, — улыбнулась девушка непосредственности говорливой аджуммы. — Если можно, я хотела бы перекусить, а потом узнать, что от меня требуется. Я профессиональная сиделка, но вижу, что наш хозяин со всем справляется сам. Не понимаю, зачем я понадобилась. — Ох, деточка, садись, конечно, сейчас я тебя покормлю. Этот изверг малолетний небось уже испортил тебе настроение. У него довольно напряжённые отношения с семьёй и на это есть свои серьёзные причины, о которых он сам тебе расскажет, если сочтёт нужным. У парня бзик насчёт своей внешности, он не выносит любопытства и чужих людей в доме. Мать его всё делает ему назло, он отвечает тем же. Впрочем, вижу, что ты девочка неглупая и сама вскоре всё поймёшь. Мне давно нужна помощница, сама я уже не так резва, как раньше и многое не успеваю. Если бы ты взяла на себя уборку и стирку, оставив мне кухню, то это было бы прекрасно. Съев действительно вкусный обед и всласть наболтавшись с разговорчивой тётушкой, Ин Бёль взяла поднос с едой для своего пациента и двинулась на второй этаж, попутно оценивая фронт работ. В принципе, всё было не так страшно, как она опасалась. Да, генералили тут редко, но и особой грязи, как в достопамятной комнате, она не заметила. Вдоль лестницы шёл специальный пандус для коляски и теперь становилось понятно, как Юнги мог так быстро передвигаться. Собравшись с духом, она постучала в солидную деревянную дверь, услышала глухое: «Войдите» и торопливо толкнула бесшумно распахнувшуюся створку. — Поставь поднос, тётушка, я поем чуть попозже. И не надо на меня ворчать, — не поднимая глаз от навороченного компьютера, проговорил Юнги. Ин Бёль залюбовалась тем, как длинные бледные пальцы артистично и быстро бегали по клавиатуре, будто парень исполнял какую-то сложную мелодию. — Вы так и не определили круг моих обязанностей, — решила напомнить о себе девушка, заодно посмотрев на реакцию пациента. Юнги вздрогнул и вскинул голову, с недоверием и каким-то затаённым страхом глядя на тонкую фигурку. — Я не разрешаю посторонним входить в мой кабинет! — рыкнул он, быстро приходя в бешенство. — Убирайся! — Я уже убралась. Жду дальнейших указаний, — невозмутимо прозвучало в ответ. — Хозяин, не кипятись, давление подскочит, — насмешливо проскрипели снизу. Шуга осторожно похлопал манипулятором по замершей спине парня и подъехал к кусающей губы в попытке удержать улыбку Ин Бёль. — С леди нужно разговаривать вежливо, ты же сам меня этому учил. Милая леди, пойдёмте на экскурсию по дому. Дадим этому грубияну собраться с мыслями и выдумать новую каверзу. — Как скажете, Шуга, — девушка с трудом удержалась от издевательского поклона в сторону гневно раздувающего ноздри клиента и поскакала за дерзким роботом. — На запчасти разберу, — процедили сзади и добавили кое-что непечатное, но Ин Бёль уже выскочила за двери и сдавленно захихикала в кулачок. — Не обращайте внимания, милая леди. Хозяин тут совсем одичал без хорошего общества, вот и подрастерял манеры. Целыми днями сидит в интернете, а реальных друзей не имеет. — Не волнуйтесь, я привычна к капризам пациентов и их прибабахи меня давно не обижают, — успокаивающе проговорила она, наконец отсмеявшись.- А где же ваша разноцветная троица? — Собирают мусор на территории. За этими малявками глаз да глаз нужен, поэтому хозяин встроил мне GPS и я за ними присматриваю. Всё ещё улыбаясь, девушка под чутким руководством вежливого «дворецкого» осмотрела дом и нашла его довольно милым, хоть и несколько запущенным. Ну ничего, раз клиент пока на контакт не идёт, займёмся чем-нибудь полезным. Деньги —то уплачены немалые, а получать их просто так Ин Бёль не привыкла. Вскоре работа закипела. Начать решили с библиотеки, которая просто утопала в пыли. Мелкие озорники ловко сновали по полу и явно баловались, сталкиваясь друг с другом в процессе уборки. Смотреть на это было странно и смешно, как будто в каждом роботе сидело по непоседливому подростку. Шуга недовольно пиликал, уперев манипуляторы в блестящие бока, и напоминал воспитательницу на прогулке младшей группы. Ин Бёль опять досталось мыть окна, и она усердно трудилась, искоса наблюдая за механическим кордебалетом и восхищаясь про себя талантом угрюмого господина Мина. Не каждый программист сможет вложить в своё творение столько разнообразных функций. Да у «дворецкого» даже чувство юмора имелось, причем, как и полагается приличному дворецкому, оно было холодновато — английским. Шедевр просто! Вечером, уже лёжа в постели, Ин Бёль думала о том, что просто не будет, но и интерес к неординарной личности грубияна со шрамом возник нешуточный. «Как бы не втрескаться в него», — мелькнула опасливая мыслишка, которую она тут же отогнала прочь. Особого внимания она к себе не заметила, скорее от неё хотели избавиться, как от досадной помехи, поэтому надумывать лишнего девушка себе строго запретила. Следующие два дня прошли примерно по тому же сценарию. Юнги фыркал, грубил и пытался вывести её из себя, Ин Бёль завуалировано дерзила в ответ и потихоньку отмывала дом. Тётушка Ми На была ею очень довольна и кормила на убой, а девушка присматривалась к пациенту, пытаясь подобрать ключик и если не подружиться, то хотя бы добиться нейтральных отношений. Всё изменилось на четвёртый день, когда парень позвал её к себе в комнату и велел помочь ему помыться. — Потрёшь мне спинку? Ты ведь должна исполнять просьбы пациентов? — когда по розоватым губам скользнула змеиная усмешка, Ин Бёль внутренне вздрогнула, понимая, что вредный тип опять что-то задумал, но сделала бесстрастную физиономию. — Раздеться вам тоже помочь? — спокойно поинтересовалась она, с готовностью сделав шаг вперёд и заметив мелькнувшую на чужом лице досадливую гримасу. — Иди, набери ванну, — процедил Юнги, небрежно махнув в сторону ванной комнаты.- Соль, которой я пользуюсь в шкафчике слева. Никакой пены и погорячее сделай. — Хорошо, — девушка внешне невозмутимо проследовала в указанном направлении, гадая, снимет ли наглый пациент трусы или у него ещё остались понятия о приличиях и смущении. " Не остались» — отметила она, когда парень, ловко подтянувшись на сильных руках и сверкнув аппетитной пятой точкой, перебрался в наполненную ванну и выжидающе уставился на её лицо. Что он стремился там увидеть, Ин Бёль поняла сразу, стоило ей только взглянуть на исчерченную красноватыми рубцами бледную кожу спины. " Не хило ему, бедняге, досталось, — отстранённо отметила она — боли наверняка адские». — Хотите, я сделаю вам расслабляющий массаж? У меня есть диплом об окончании курсов массажиста — реабилитолога. — И тебя совсем ничего не смущает? — недоверчивость так и сквозила в низком голосе. — Не противно будет до меня дотрагиваться? — А почему мне должно быть противно? Это моя работа — предоставлять помощь тем, кто в ней нуждается. Так как насчёт массажа? У вас очень напряжены мышцы спины. — Валяй, — безразлично пожал плечами Юнги, видимо поняв, что голой задницей эту особу не проймёшь. — Идёт, тогда сегодня ограничимся плечами, а на завтра я закажу напрокат массажный стол в своей фирме. Есть масло для тела? — Где-то валялось в шкафчике, — парень ощутимо вздрогнул от первого прикосновения маленьких, но довольно — таки сильных рук. — Не бойтесь, больно не будет, — насмешливо проворковала Ин Бёль, разминая тугие мышцы и с усмешкой слушая тихие вздохи и еле слышные стоны упрямой заразы. Кажется, этот раунд она выиграла всухую. После массажа Юнги вроде бы и расслабился, но стал ещё более угрюмым. Позволив помыть себе спину, он грубовато отослал её прочь, сказав, что справится дальше сам и Ин Бёль с радостью смылась, отмечая у себя внутреннюю дрожь и желание прикоснуться к нему в других местах. «Да что за наваждение такое?» — сердито думала она, покосившись на свои подрагивающие пальцы, а услышав короткий низкий стон, явно не боли, быстро выскочила из комнаты, пылая щеками. Мысль о том, чем сейчас занимается взрослый парень, вспоминая её прикосновения, дико смущала. Радовало в этой непростой ситуации только одно — половой дисфункцией её пациент явно не страдал, что при характере его травм было не исключено. " Интересно, он на каждую сиделку дрочит, или только я удостоилась сей сомнительной чести?» — промелькнула пошлая мыслишка, заставляя щеки вновь вспыхнуть алым. Нужно было продумать дальнейшую линию поведения, учитывая новые обстоятельства. Нет, бояться его она вовсе не стала, зная, что сможет дать отпор даже здоровому человеку, скорее её смущала реакция собственного тела. На парней в её загруженном учёбой и работой графике просто не было времени, да и желания особого тоже после довольно неприятной истории, случившейся с ней в старшей школе и теперь такая яркая реакция на чужую нагло выставляемую напоказ наготу здорово напрягала. Несмотря на шрамы стыдиться Юнги было нечего, даже его ноги выглядели внешне почти здоровыми. В связи со спецификой работы шрамы Ин Бёль абсолютно не трогали, тут она душой совсем не кривила. Да, эстетика слегка страдала, но даже с ними он был очень неплох на её малоискушённый в мужчинах взгляд, и что с этим всем делать, девушка не представляла. " Созрела я, наконец, что ли? " — с усмешкой подумала она, отправляя по электронной почте заказ на доставку массажного оборудования. В любом случае, идти у него на поводу Ин Бёль не собиралась. Мало ли что у неё там зачесалось, подставляться под увольнение в её ситуации было бы просто глупо, а господин Мин именно этого и добивался своей сегодняшней демонстрацией. " Ничего, мы ещё повоюем» — упрямо поджав губы, подумала девчонка и пошла на кухню. Война войной, а обед по расписанию. ********* Ин Бёль никогда не думала, что парни могут так эротично стонать от боли. Безжалостно разминая сухощавое тело, она машинально отметила хороший мышечный тонус. Видимо, информация в личном деле была довольно устаревшей или Юнги занимался тайком от всех, тем более, что небольшой спортзал в доме имелся. — Ты садистка, — промямлил парень, когда она закончила массаж несколькими ласковыми поглаживаниями, и хотела было накрыть растёкшегося по столу пациента махровой простынёй для дальнейшей релаксации, но замерла, ощутив на своём запястье крепкую хватку длинных пальцев. — Может, поможешь мне разобраться и с этим? — вкрадчиво спросил наглец, поразительно ловко для инвалида переворачиваясь на спину и позволяя увидеть вздыбившуюся ткань модных боксёров. — Вы меня с кем-то путаете, господин Мин, — стремительно выдернув руку их чужих горячих пальцев, Ин Бёль отступила на шаг. — В перечень оказываемых мной услуг это не входит. Для такого рода проблем есть свои… профессионалы. Полежите десять минут, — простыня скрыла довольно внушительное «безобразие» и девушка быстро ретировалась, сопровождаемая ехидным смешком. " А она милашка, — ухмыляясь, подумал Юнги, закидывая руки за голову и слегка потягиваясь после болезненной процедуры. Тело ныло, словно он интенсивно потренировался. — Вон как покраснела, будто и правда члена никогда не видела, хоть и делает мордашку кирпичом. И шрамы мои ей не противны. Пожалуй, оставлю её на какое-то время. Интересно будет подразнить эту зазнайку». С этого самого дня парень вроде бы немного смягчился и уже не вызверялся по любому поводу. Может, этому способствовали регулярные сеансы массажа, на которых он продолжал смущать откровенными предложениями старавшуюся казаться невозмутимой Ин Бёль, а может просто привык к чужому человеку в доме и перестал считать её такой уж посторонней. Девушка догадывалась, что всё вовсе не так просто, как он показывает, но в душу пока не лезла. Ей хватало и того, что он перестал рычать и выставлять свою неприязнь напоказ, а мужским обнажённым телом её было не удивить. За почти пять лет работы случалось всякое, были в её воспоминаниях и похотливые старички, и несдержанные юнцы, которые велись на её мнимую беззащитность, а на самом деле просто самоутверждались после травм. Ко всем она находила подход, найдёт и к неуступчивому господину Мину. А восхищаться умом и колким черноватым чувством юмора можно и на расстоянии. В один из дней она болтала по скайпу с отцом, который чувствовал себя на новом месте просто превосходно и даже поговаривал о том, чтобы остаться там насовсем. Его глаза подозрительно блестели, когда он с восторгом начал рассказывать о своей новой знакомой, и Ин Бёль внутренне усмехнулась, поняв, что план её хитроумной тётушки начинает осуществляться. Отцу она желала только хорошего, а он, несмотря на все его странности, был ещё вполне красавчиком и выглядел довольно молодо для своих лет. К тому же тётя явно палкой загнала его в парикмахерскую, и теперь, посвежевший и сияющий, он был хоть куда. — Пока, малышка! Люблю тебя, — нежно пробормотал он. — Вот увидишь, мы обязательно разбогатеем, и я отвезу тебя на первоклассный курорт. — Пока, родной. Не шали там и слушайся тётю, — нежно пробормотала Ин Бёль, отключая скайп и вздрогнула от злого голоса за спиной. — Вот уж не думал, что нищие старпёры ещё кого-то привлекают. Хотя рожа у него довольно смазливая. Ты его содержишь? Что, поёт тебе про проекты и гранты? Или трахает хорошо? — Господин Мин, что вы себе позволяете? Моя личная жизнь — не ваше собачье дело, — голосом оскорблённой до глубины души Ин Бёль можно было резать стекло. — Похоже, у вас просто пунктик на сексе. Так дам, оказывающих подобного рода услуги полно. Стоит только трубку поднять и набрать номер. — Мне трудно угодить, — усмешка на привлекательном лице, разрезанном шрамом, была похожа на оскал. — Не люблю откровенно продажных тварей. Хотя все вы продаётесь. Вопрос только в цене, не так ли? Я хочу тебя. Сколько ты стоишь? Девушка пришла в такую ярость, какой не чувствовала ни разу в жизни. Краем сознания отметив, что сейчас, кажется, чья-то физиономия приобретёт парочку новых шрамов, она стремительно подлетела к опешившему от её внезапности парню, наклонилась, положив руки на ручки его коляски, и прошипела рассерженной кошкой: — У вас, господин Мин Юнги не хватит денег даже на один поцелуй. И не потому, что вы мне противны внешне, а потому, что такому мудаку ни одна нормальная девушка не даст. — Проверим, — чужие руки в мгновение ока оплели тонкую талию, дёрнули на себя, впечатывая в твёрдую грудь и в следующую секунду Ин Бёль ощутила, как её ртом бешено завладевают мужские губы. Это не было похоже на поцелуй, скорее её просто стремились подчинить своей воле. Девчонка трепыхалась, толкаясь и царапаясь, но вырваться из мёртвой хватки не получалось. Тогда она резко сменила тактику, застыв как статуя, и вскоре почувствовала, как смягчились терзающие её губы в попытке вызвать ответный отклик. Понимая, что ещё чуть- чуть и будет поздно, Ин Бёль дождалась момента, когда парень ослабил хватку, ловко вывернулась из кольца объятий и вскочила. По комнате разнёсся хлёсткий звук пощёчины. — За такие шутки я могу подать на тебя в суд, — демонстративно брезгливо вытерев губы, процедила она. — Да, я не богата и зарабатываю, как могу, но ты не имеешь никакого права считать, что выше меня только потому, что ты самоуверенный богатый говнюк. И не мечтай, что я уйду отсюда только потому, что ты решил меня извести таким оригинальным способом. В следующий раз, если он будет, одной оплеухой ты не отделаешься. Придурок! Выметайся из моей комнаты к чёртовой матери! Парень потёр горящую от удара щёку и молча выехал, слыша как за ним с грохотом захлопнулась дверь и повернулся в замке ключ. — Темпераментная штучка, — пробормотал он, всё ещё находясь под впечатлением. — Хозяин, ты дурак, — проскрипели рядом. — Зачем девочку обижаешь? Она вовсе не такая как все, кого ты приводил раньше. — Разберу, — вяло пообещал Юнги, задумчиво взлохмачивая чёлку. — Всё равно дурак. Ин Бёль настоящее сокровище, если ты ещё этого не понял, — категорично заявил Шуга и покатил прочь. — Дожился, собственноручно сделанная железяка меня осуждает, — проворчал Мин, чувствуя первый укус задремавшей было совести. ************* Ин Бёль поморщилась от боли в натруженной спине и со вздохом разогнулась. Сегодня она целый день копалась в очередной заброшенной комнате, пытаясь привести разбросанный хаотично хлам в подобие порядка. С достопамятной выходки господина Мина прошла неделя, вроде всё устаканилось и вновь пришло к шаткому перемирию. К её большому удивлению парень извинился на следующий же день и новых попыток не предпринимал. Вот только она теперь частенько ловила на себе пристальные жадные взгляды, заставляющие чувствовать себя неспешно загоняемой в ловушку дичью. Юнги замер от удивления, когда глубокий грудной голос начал напевать незамысловатую старую песню о неразделённой любви. Он завораживал, заставляя вслушиваться в безупречное звучание, лёгким эхом разносившееся по пустому дому. Как заворожённый он подъехал к двери и застыл, разглядывая соблазнительную попку, выглядывающую из-за громоздкого шкафа и слегка покачивающуюся в ритме выводимой красивым голосом мелодии. — Я смотрю, у тебя много талантов, — хрипловато заметил парень, поморщившись, когда Ин Бёль вздрогнула от неожиданности и стремительно разогнулась. — Хорошо поёшь. — Спасибо, — сухо ответила она, вытирая руки влажной салфеткой. — Тебе что-нибудь нужно? — Хочу тебе помочь. Можно? Я мог бы протереть нижние полки или что-нибудь перебрать. — Ты с электрикой дружишь? Нужно починить здесь розетку, — удивившись неожиданному предложению и от этого немного смягчившись, предложила Ин Бёль. — Пфф, как два пальца об асфальт. Шуга, возьми инструменты и тащи сюда свою хромированную задницу, — нажав кнопку на наручном компьютере, принятом девушкой сначала за часы, скомандовал Юнги. — Воркуете, голубки? — ехидный робот прикатил спустя буквально пару минут и грохнул на пол объёмный ящик с инструментами. — Не закапали ещё друг друга ядовитой слюной? — Сейчас кто-то договорится до короткого замыкания в электронных мозгах, — угрожающе проворчал Мин, ковыряясь в ящике. — Принеси мне новую розетку из чулана, эта сгорела. — Есть, сэр! Ин Бёль, голубушка, не нужно лезть под кровать самой. Сейчас я малышню позову, они всё вымоют. Так в хозяйственной возне день незаметно подошёл к вечеру. Успешно починив розетку, Юнги принялся перебирать наваленное в коробки барахло, язвительно комментируя извлечение на свет божий той или иной вещицы и большинство отправляя в большие мусорные пакеты. На удивление девушки количеством старья он лишь заметил, что дом достался ему по наследству от двоюродной бабушки, и разбирать бардак во всех комнатах не было ни времени, ни особого желания. Была и парочка смешных моментов Доведенный до ручки колкими насмешками неугомонного «дворецкого», Юнги запустил в него невесть как оказавшимся здесь шерстяным разноцветным носком. — Хозяин дал Шуге носок. Шуга теперь свободен? Как Добби? — уточнил вредный и начитанный робот. — Ах ты гадость механическая, — притворно ласково проворковал Юнги. — Я тебе сейчас отвёртку в зад засуну. Ин Бёль не выдержала и заржала во весь голос. Было очень смешно и одновременно трогательно наблюдать за этими двумя. Из-под вредности, нахальства и угрюмости её клиента в такие моменты проглядывала совсем другая личность, которая безумно её нравилась. А уж при виде его сахарной улыбочки она и вовсе таяла, как оставленное на жарком солнышке мороженое. После того дня Юнги заметно помягчел по отношению к ней, почти перестал делать грязные намёки, перейдя к вполне невинному флирту. Вечерами они компанией из трёх людей и робота собирались в просторной гостиной и развлекались как могли: играли в настолки, смотрели телевизор или просто болтали обо всём на свете. Тётушка Ми На вязала, засыпая над очередной пёстрой шалью, а Ин Бёль ловила на себе чужие непонятные взгляды и поспешно отводила глаза, полыхая щеками. Её симпатия никуда не делась и теперь, когда отношения перешли в почти дружелюбную стадию, скрывать её становилось ещё труднее. Чёрт его знает, почему ей так хотелось иногда просто обнять эту недоверчивую колючку и показать, что жизнь вовсе не закончена и в ней есть приятные моменты. Время шло, приближалась очередная сессия, а потом и написание диплома. Ин Бёль, как примерная студентка уже насобирала практического материала по своей теме и теперь ждала одобрения черновика от куратора, чтобы продолжить работу. Случай теперешнего своего пациента она включать в диплом категорически не собиралась — не знала всех обстоятельств его драмы, да и терять работу и портить недавно налаженные отношения не хотелось. Она почти навела порядок в доме и теперь решила взяться за сад. Погода для этого стояла просто чудесная — тихая, солнечная и нежаркая. Оценивая фронт работ, девушка забралась в глухой уголок сада и застыла, узрев миленькую белую беседку и пышный розовый куст перед нею. Казалось, что за этим уголком кто-то тщательно ухаживает, хотя вся остальная территория была в довольно запущенном состоянии. Нежно — розовые розы с бордовой окантовкой по кромке каждого цветка сияли великолепием и так и манили прикоснуться к себе. Не думая ни о чём, Ин Бёль подошла и сорвала самый крупный и красивый цветок, желая украсить свою комнату, и тут же вздрогнула от бешеного рыка: — Мерзавка, кто тебе разрешил трогать эти розы?! — Что? — она недоумённо посмотрела на разъярённого Юнги, на побелевшие от яростного сжимания костяшки пальцев и внутренним чутьём поняла, что дело плохо. — Но ты ничего мне не говорил… — Вон. Убирайся вон и не попадайся мне на глаза в ближайшее время, — замороженным голосом процедил тот и Ин Бёль поспешила уйти, лишь на миг заглянув в тёмные глаза и увидев в них адово пламя незамутнённой ярости. До боли сжав в ладошке злополучный цветок, она быстро пошла прочь, еле сдерживая слёзы. Обида горьким комом встала в горле и лишь годами вырабатываемое самообладание не дало расклеиться окончательно. Проведя пятнадцать минут в ванной за умыванием холодной водой, девушка немного успокоилась и сообразила, что нашла -таки болевую точку. Теперь нужно аккуратно разузнать, что скрывается за этими красивыми розами. Может, выговорившись, Юнги наконец -то встанет на ноги… ********** Мин Юнги всегда был паршивой овцой в своей семье. К моменту его появления у его родителей уже был наследник и красавица-дочь. Беременность была незапланированная и Юнги случился только потому, что его легкомысленная маман проворонила все сроки, а потом испугалась последствий для здоровья. Роды были тяжёлые, что не добавило ему родительской любви. В детстве он искренне не понимал, почему мамочка с ним всегда так холодна и всем своим детским сердечком старался завоевать её любовь: был послушным мальчиком, хорошо учился и даже входил в ученический совет средней школы. Но все его старания не приносили видимых плодов. Мать не любила его, перенеся всю свою привязанность на старших, а вечно занятому равнодушному отцу на детей вообще было наплевать. От них он предпочитал откупаться дорогими подарками, переложив ответственность за воспитание отпрысков на хрупкие плечи своей недалёкой жены. Годам к тринадцати Юнги окончательно понял, что завоевать родительскую благосклонность не получится и начал привлекать их внимание другими способами. Постоянные вызовы в школу за драки, вызывающее поведение и сквернословие ещё больше отдалили их с матерью. И тогда Юнги со всей своей подростковой горячностью стал её ненавидеть. Единственным лучиком света в его тёмном царстве была красавица- нуна. Язва Мин Юна свою любовь тоже не особо-то показывала, но периодически ставила вредного донсена на место, прописывая профилактические подзатыльники и обрабатывая многочисленные ссадины. Она одна интересовалась его учёбой, вправляла мозги и заставляла заниматься, и Юнги покорялся, только с ней становясь милым и открытым мальчишкой. Он обожал свою нуночку до потери пульса, прощая ей всё на свете. Когда в семнадцать он неожиданно получил в наследство небольшой особнячок, то первым делом озаботился оборудованием уголка для любимой сестрёнки, которая обожала проводить время на свежем воздухе, и даже выписал ей из Голландии особый сорт роз, угрохав на них все свои карманные деньги. Это стоило того, когда он увидел детский восторг нуны, повисшей у него на шее. В двадцать Юнги окончательно рассорился с родителями, поступив вовсе не туда, куда они хотели и уехав из опостылевшего дома с одним чемоданом, благо жильё имелось. Подохнуть с голоду ему не грозило, так как бабуля оставила и кругленький счёт в банке, откуда ежемесячно капали нехилые проценты да и нуна периодически подкидывала деньжат и парень развлекался как мог. Легкодоступные девицы, набежавшие вдруг «друзья», бары и клубы, дорогая тачка — вот что стало стилем жизни тогдашнего господина Мина. Образ циничной богатой сволочи всё сильнее въедался в плоть и кровь, но и про учёбу молодой человек не забывал, с увлечением вгрызаясь в гранит нелёгкой науки программирования. Вполне ожидаемо, что и с Юной они стали видеться гораздо реже, но парень всё так же готов был бросить все свои дела по первому звонку. И когда она позвонила и назначила встречу, Юнги примчался, как на пожар. В тот злополучный день они довольно сильно поссорились. Юну не устраивало его ближайшее окружение и поведение, а почуявший вкус свободы Мин огрызнулся неожиданно злобно. Нуна надулась и вымелась из кафе. Опомнившись, парень поскакал за сестрой, вымаливать прощение. Девушка была незлопамятной особой и, прочитав короткую нотацию, согласилась на то, чтобы он подвёз её до дома… Всё произошедшее далее до сих пор, по прошествии пяти лет, виделось ему чёрной смазанной полосой. Вот они шутливо препираются в машине, а в следующую секунду на встречку выносит потерявший управление грузовик. Юна успевает среагировать раньше, отбрасывая его руки и выворачивая руль, а дальше крик, боль и темнота… Как потом оказалось, этим поступком она спасла жизнь младшего брата и убила себя. Погрузившись в пучину боли и горя, Юнги во всём винил только себя, хотя фактически не был виноват ни в чём. Водитель грузовика уснул за рулём и потерял управление, сам от полученных травм скончавшись на месте. Масла в полыхающий внутри пожар вины подлила безутешная мать, устроив едва оклемавшемуся и осознавшему глубину всей трагедии парню настоящий психологический прессинг, крича ему в лицо, что он тварь не достойная жить и убийца, что он сам должен был подохнуть в той аварии. В конце концов, после неудавшейся попытки Юнги перерезать вены врачи запретили ему все посещения. Парень пару лет провёл в частной клинике, лечась от последствий аварии и глубокой депрессии. Только мысль о том, что нуна пожертвовала ради него собой и вообще отбуцкала бы его за такие размышления, уберегла Юнги от повторной попытки суицида и заставила кое-как принять новую реальность, в которой он был не нужен никому кроме своей старой няни. Псевдодрузья разбежались, университет он посещать не мог, переведясь на заочное обучение, вот и вёл жизнь отшельника, поставив на себе крест и не веря, что в его жизни может приключиться что-нибудь хоть сколько-то светлое. Только пышно цветущий розовый куст служил ему утешением, напоминая, что сестра больше всего ненавидела как она выражалась «депрессивных мудаков». «Не будь унылым говнищем, малыш, тебе не идёт» — каждый раз шептали его губы её любимую фразочку. Юнги вдыхал сладкий розовый аромат и становилось чуточку легче. Он почти перестал себя винить, сделал железного приятеля и стал качаться, чтобы не потерять мышечный тонус. Мать всячески изводила его все эти годы, ослеплённая горем и ненавистью, пытаясь упрятать в психушку, а когда не вышло — стала напоказ приглашать сиделок и психологов, решив хоть так отомстить наглому отпрыску, нетерпящему чужой жалости и любопытствующих взглядов. И Юнги включался в эту тихую войну, с дьявольской изобретательностью выживая всех шпионов матери из собственного дома. Поделать он ничего не мог, ведь родители исхитрились заблокировать счета бабушки до его двадцати семи лет, через суд признав Юнги частично недееспособным, хитро использовав его неудавшееся самоубийство. Парню ничего не оставалось, как терпеть и ждать. Он и ждал, потихоньку совершенствуя свой ИИ и ища подходящую фирму, чтобы продать разработку и больше никогда не зависеть от людей, видимо по ошибке природы ставших его родителями. Со старшим братом он вообще практически не общался — не находилось у них общих точек соприкосновения. Всё бы так и шло, размеренно и по плану, но тут в его серую жизнь, наполненную болью и сожалениями, ворвалась дерзкая малышка Бёль. На все его вредности и пошлости она отвечала спокойствием и не показной доброжелательностью, держалась вежливо и ровно, очаровала не только добрую нянюшку, но и язвительного робота и Юнги не знал, как к ней относится. Вроде бы и шпионка, как все другие, но ни чуткий Шуга, ни сам Юнги ни разу не засекли её за докладом. Может, она их почтовыми голубями отправляет? Шпионская программа, внедрённая в её ноут тоже не дала ничего полезного — девушка общалась всего лишь с несколькими людьми, да и не настолько была умна его мать, чтобы организовывать слежку через третьих лиц. Она сейчас всецело была занята подготовкой свадьбы любимого сыночка, и на изгоя времени не было. Ин Бёль была славная. Поначалу парень всерьёз думал, что она притворяется для каких-то своих неведомых целей, но потом понял, что малышка такая и есть — чистая, добросердечная, но довольно языкатая особа с серьёзным жизненным опытом и чёткими нравственными позициями. Если бы не его приобретённый с годами цинизм, то Юнги бы уже давно признался себе, что втрескался как последний мальчишка, но горький привкус прошлого не давал расслабиться. Нехилое физическое влечение, озадачившее его чуть ли не с первых минут постепенно перерастало во что-то гораздо более значимое, оставляя его растерянным и смущённым. Сегодня он обидел её, нарычав ни за что, но видеть, как кто-то ещё трогает розы Юны было физически больно, словно чужие руки, срывая цветы, стирали саму память о сестре. Впрочем, он сам виноват — если бы предупредил, то деликатная Ин Бёль никогда бы даже не зашла в этот укромный уголок. Просидев около куста несколько часов, успокоившись и решив извиниться и хотя бы частично объяснить своё поведение, Юнги покатил домой. Он и не заметил, как стемнело, занятый своими невесёлыми мыслями. Затормозив около полуоткрытой двери в комнату девушки, он услышал её разговор по телефону, и в груди всё просто вскипело от ревности: — Папочка, ты хорошо кушаешь? Как твои эксперименты, дом хоть цел? — Ин Бёль весело хмыкнула.- Да? И как она тебе? Всё такая же милашка? Ладно —ладно, иди уже. Не болей мне там. Люблю тебя. И я тебя целую, не шали. — Я тоже люблю, когда меня называют папочкой, — ядовито заметил низкий голос за её спиной. Девчонка вздрогнула и обернулась, попятившись, когда разозлённый парень резво въехал в комнату, заставляя отступить в кровати. Щелчок дверного замка прозвучал как выстрел. — Зачем ты сюда припёрся? — неласково вопросила она, отбрасывая с лица длинные шелковистые пряди. — Угадай, — маньячная улыбочка, проступившая на миловидном лице напугала Ин Бёль, хотя где-то глубоко внутри начало зарождаться странное чувство правильности происходящего. — Шёл бы ты отсюда, а то не посмотрю, что ты мой пациент и отоварю по полной программе, — опасливо отодвигаясь от незваного гостя, настороженно процедила она, уже подозревая, что у этого озабоченного объекта на уме. Край кровати ударил под коленки неожиданно, и Бёль с негромким вскриком повалилась на спружинивший матрас, чтобы через пару мгновений почувствовать на себе чужое горячее тело. Юнги было не до разговоров. Вдыхая свежий, чуть горьковатый аромат, исходивший от её кожи и волос и дурея от него как никогда в жизни, он решил ковать железо, пока горячо и, придавив растерявшуюся сиделку к кровати, принялся лихорадочно покрывать милое лицо поцелуями. Ошеломлённая напором девчонка только глупо моргала длиннющими ресницами, позволяя делать с собой всё, что заблагорассудится, а наглый тип тут же этим воспользовался, приникнув к розоватым губам в дерзком чувственном поцелуе. Долго сдерживаемые эмоции вырвались на свободу и Ин Бёль растеклась покорной лужицей, ощущая, как внутри разгорается опасный огонёк. Спонтанная близость с объектом тайного обожания будила самые низменные и первобытные инстинкты, заставляя забыть про всякие правила приличия и моральные ограничения. Халат полетел в сторону, открывая жадным рукам и нетерпеливым губам новое поле для деятельности. Не давая ни секунды передышки, Юнги принялся выцеловывать на желанном теле огненные узоры, еле слышно урча от удовольствия. Его рациональная часть испуганно спряталась в глубинах подсознания, давая волю первобытной жадности обладания. Легкий запах чистого девичьего тела туманил голову хуже наркотика. Он уже начал забывать, каково это — не просто удовлетворять свои физиологические потребности, а гореть на медленном огне непритворной страсти. Да и не было никогда у Юнги подобной одержимости, так, лёгкие увлечения… Ин Бёль только тихо постанывала, подставляясь под чужие несдержанные ласки. Опыта у неё практически не было, так, неловкий перепих с одноклассником, оказавшимся впоследствии той ещё сволочью. Она-то была в него влюблена, а вот мерзкий тип всего лишь играл, к тому же оказался жутким треплом. Когда к ней стали подкатывать старшеклассники и предлагать всякую гадость, Ин Бёль поняла, что чувства — это долбанная ловушка и замкнулась в себе, направив все силы на учёбу. Сейчас же, находясь в давно желанных руках и растекаясь патокой от умелых ласк, она никак не могла собрать мозги в кучку. Ощущения были нереальные. Тело сотрясала лёгкая дрожь, а Юнги всё больше наглел, позволяя себе такое, о чём неискушённая Бёль только слышала. Вот дерзкие губы приникли к бархатистой коже плоского животика и игриво скользнули ниже, туда, где уже вовсю хозяйничали длинные пальцы. От ощущения скользящего по самым чувствительным местам языка девчонку выгнуло дугой, а жаркий горячечный шёпот о том, какая она отзывчивая и как ему хорошо будет внутри, заставил крепко зажмуриться от внезапно нахлынувшего стыда. От этого возбуждение стало только острее и ярче, и когда парень внезапно поменялся с ней местами, уложив безвольное тельце на себя, она только слабо простонала, позволяя ему творить всё, что пожелается. Проникновение получилось нежным, долгим и томительно сладким. Слепо повинуясь безмолвным указаниям ласковых рук, Ин Бёль устроилась поудобнее, усевшись верхом и как можно шире раздвигая дрожащие от напряжения ноги, а потом просто потерялась в жарком чувственном дурмане и властном хрипловатом голосе, в глубоких собственнических поцелуях и непривычно-страстном выражении любимого лица. Оргазм нахлынул внезапной приливной волной и откатился, оставив ощущение, что в её теле нет ни одной целой косточки. Растёкшись по партнёру, как выброшенная на берег приливом медуза, Ин Бёль рвано дышала, пытаясь сообразить, как вести себя дальше и слыша такие же выдохи снизу. Она осторожно сползла в сторону и попыталась отодвинуться, но сильная рука, тут же обхватившая её поперёк живота не дала закончить манёвр. — Куда это ты намылилась? — лениво и удовлетворённо мурлыкнул Юнги, подтягивая вяло брыкнувшуюся тушку обратно и прижимая покрепче к себе. — Намылится, — недовольно буркнула Ин Бёль, нервно отворачивая враз порозовевшую моську. — Что, счастлив теперь? Добился своего? — Конечно. Ну и кто лучше — я или «папочка»? -Дебил! Ревнивая свинья! Извращенец! — Бёль настолько внезапно взбесилась, что тут же набросилась на придурка с кулаками, а он лишь слабо уворачивался и ржал как конь. — Успокойся! — наконец изловив строптивую добычу и опять прижав к себе, Юнги довольно хмыкнул. — Малышка, не будь такой злюкой. Теперь ты моя, запомни это и нечего признаваться в любви всяким старпёрам. — Вот же идиот. Это мой отец. Как мне его называть прикажешь? — растратив весь запал, буркнула девушка, остывая. — Отец? — растерянно переспросил Юнги. — Что-то больно он молодо выглядит для отца. — Студенческий брак. Они меня в двадцать лет родили, — перестав возится, недовольно проворчала Ин Бёль и принялась водить пальчиком по расчерченной шрамами груди. — Ясно. Прости, не хотел никого оскорбить. Просто… -Просто ты ревнивый осёл и жуткий собственник, — насмешливо продолжила за него девушка. — И этот номер со мной не прокатит. Я за равноправные отношения, если они у нас, конечно, будут. -А ты сомневаешься? — низкий голос, обычно сочившийся сарказмом, был непривычно серьёзен. — Если конечно тебе всё ещё нужен жуткий ворчливый мизантроп с уродскими шрамами. — Вот шрамы -то как раз это наименьшая из проблем, господин Мин Юнги. Они мне даже нравятся. Но если это так тебя напрягает, то почему не сведёшь? — Не хочу кое о чём забывать, госпожа психолог, — в тон ей невозмутимо парировал наглец, лениво поглаживая якобы случайно подвернувшуюся под руку округлость. — Ты знал? — девушка тревожно заглянула в тёмные глаза, но гнева там не увидела. — С первого дня. Надо заметить, ты не очень-то и шифровалась. Но профессионалом будешь неплохим, особенно если сравнивать с дилетантами, что выёживались тут до тебя. Стрессоустойчивая ты моя. — Большая практика, знаешь ли. Кушать захочешь — ещё не так раскорячишься, -ехидно цедит Бёль и охает от неожиданности и охватывающего тело нового пожара, когда ловкие длинные пальцы пробираются туда, где быть им совсем не полагается. — Ччто ты делаешь? — Лечу тебя от излишней самоуверенности, — нагло ухмыляются ей в ответ и подминают готовое на всё тело под себя. — Или ты думала, что я слабак, горячая штучка? ************** Дни летят, как быстрокрылые птицы, утопая во взаимном узнавании, изучении предпочтений друг друга и милой заботе. В один из вечеров после жаркого потрясающего соития Юнги рассказывает о сестре, с трудом выталкивая из себя слова, а потом тихо плачет, уткнувшись лицом в девичьи колени и чувствуя странное опустошение там, где ещё вчера был колючий ком неизбывной боли. Тонкие руки в мятных волосах и нежный голос, пронизанный неподдельной заботой даруют долгожданное облегчение и он твёрдо решает встать на ноги, чтобы быть достойным своего так внезапно обретённого сокровища. «Сокровище» же пребывает в сомнениях и раздумьях. Да, она влюблена, как кошка. Да, ей явно отвечают взаимностью и одаривают такой нежностью и вниманием, которых она никогда бы не заподозрила в данном экземпляре. Но разница в социальном положении всерьёз беспокоит Ин Бёль, хоть она этого и не показывает. Глупое сердце велит не морочиться и наслаждаться прекрасными мгновениями, но остатки мозга твердят, что всё это может быстро кончится и тогда боли не избежать. Девушка успокаивает себя и отбрасывает неприятные мысли прочь, но они неизменно возвращаются. Всё разрешается в один момент, так быстро и больно, что уже потом, отревевшись и перемолов внутри себя всю ситуацию, Ин Бёль даже удивляется немного. Она отпрашивается на неделю, чтобы навестить отца. Юнги с большой неохотой, но отпускает её, намекая на какой-то сюрприз по возвращении. Всё время, проведённое с отцом и тётей, девчонку гложет неясное неприятное предчувствие, но она откидывает его прочь. Новая подруга отца очень милая и намерения у парочки самые серьёзные. Бёль за них ужасно рада, но папины планы по окончательному переезду немного огорчают. Её личное счастье ещё такое хрупкое и неопределённо-туманное, что страшно загадывать что-то на будущее. Одно девушка знает чётко: Юнги — это тот человек, которого она хотела бы видеть рядом с собой всегда. Первая странность происходит, когда она получает электронное письмо, в котором Юнги просит её не волноваться ни о чём и сообщает, что некоторое время ему не стоит звонить и писать в связи с важными переговорами. Она морщит нос, но покорно терпит, исполняя просьбу. А по возвращении домой её и правда ждёт «сюрприз». Решив завезти кое-какие вещи домой и понаблюдать за завершающимся ремонтом, Ин Бёль машинально прослушивает свой автоответчик. Ей звонила нанимательница, которая сообщила, что в связи с положительной динамикой пациента и его отбытием на дальнейшее лечение в её услугах больше не нуждаются. Причитающееся ей по контракту и премия вскоре приходят на карточку. С замирающим от неприятной догадки сердцем девушка набирает заветный номер и слышит в трубке, что такой контакт более не существует. Все известные ей аккаунты Юнги тоже удалены. В отчаянии она звонит доброй старушке Ми Не, но и тут никаких конкретных ответов на свои вопросы не получает. Юнги уехал подписывать какой-то контракт и больше с ней не связывался. Аджумма сама в растерянности и чуть не плачет. Подняв все свои связи, Ин Бёль узнаёт, что парень отправился за границу, причём абсолютно добровольно. Похоже, её банально кинули, но за что и почему без объяснений, она совсем не понимает. Видимо, богатенький мальчик наигрался и решил, что с него достаточно… Больно, больно, больно… Как же больно вновь доверившись, опять наступить на те же грабли. В перерывах между рыданиями Ин Бёль ругает себя последними словами за то, что вечно ведётся на надменных придурков, ища тепло и человечность там, где их отродясь не было. На смену истерике приходит отупение и приятие ситуации. Что ж, зато у неё останутся яркие воспоминания о коротком, но весьма бурном романе и опыт, который не позволит больше бросаться в омут чувств с головой. ************** Постепенно всё возвращается на круги своя, вот только работать Бёль пока не может, поэтому берёт небольшой отпуск и погружается в уныние, которое ей обычно несвойственно. Ничего не хочется, и вечный оптимистический настрой сходит на нет, совсем не помогая. Она вяло смотрит телевизор, иногда забывая принять душ, и почти не ест. Как ни странно, тем, кто вытаскивает девушку из затянувшейся хандры, становится её отец. В один из одинаковых серых дней он врывается в их небольшой домик деятельным ураганчиком и радостно гудит о том, что его многолетние исследования закончены, и он выиграл грант в одном из научных центров. Ин Бёль слабо улыбается и поздравляет взбудораженного родителя. Хорошо, что хоть у него всё налаживается. — Малышка, я не забыл о своём обещании. Ты завтра же отправляешься на лучший курорт Чеджудо. Путёвка и билеты уже куплены, так что возражения не принимаются. — Но папочка! — Не спорить! И прекрати изводить себя! Найдёшь себе и получше кавалера. Не вешать нос! — Как скажешь, — девушка равнодушно складывает вещи. Отвлечься от горестных дум совсем не помешает. Близких подруг у неё нет, пить в одиночку она не приучена, а плакаться в жилетку папочке тогда, когда у него всё начало получаться и он воспрял духом не кажется ей хорошей идеей. Хочется верить, что через пару недель она успокоится настолько, что плюнет на душевные переживания и вновь станет самой собой — милой и доброжелательной Ин Бёль. ************** Чеджу встречает её ласковым солнцем и синим-синим морем. Купальный сезон уже закрыт, но в её шикарном санатории есть бассейн с подогретой морской водой и девушка уже предвкушает, как поплавает, прогоняя физическим действием свою тоску по несбыточному. Номер тоже очень приличный, с широченной кроватью и довольно милым интерьером. Ин Бёль устало выдыхает и идёт в душ. Пора брать себя в руки и становиться полноценным членом общества. Жизнь продолжается и очередной неудачный опыт — тоже опыт. Видимо, личная жизнь и отношения с противоположным полом не для неё. Стоит смириться и подумать о том, чтобы завести себе котика. Хотя с её работой он помрёт от голода… Первые несколько дней проходят спокойно. Девушка ходит в бассейн и на прогулки, впервые за несколько недель нормально питается и даже знакомится с приятной парой средних лет, с которыми сидит за одним столиком. Взгляд этого парня она случайно ловит на себе на вечернем представлении. Он красив, упакован в дорогие шмотки и очень самоуверен. Поняв, что Ин Бёль его заметила, приглашающее машет рукой, на что девушка только фыркает и равнодушно отворачивается. Быть в очередной раз лекарством от скуки для наглого самца она не собирается. Красивых девчонок здесь предостаточно, в огромном санатории вообще довольно много молодёжи, видимо место, куда отправил её отец, очень популярное. Современные молодые люди ленивы и предпочитают добычу, за которой бегать не приходится, так что стоит дать отпор и проблема будет решена. Но видимо, этот экземпляр или не современный, или достаточно упёртый. После концерта, когда Ин Бёль тихонько бредёт по направлению к своему корпусу, наслаждаясь поздней прогулкой, парень догоняет её и представляется. — Привет, меня зовут Им Чон Сан. А тебя? Прогуляться не желаешь? — от завлекательно-фальшивой улыбочки хочется скрипеть зубами, но мы же решили быть хорошими девочками, правда, Ин Бёль? — Не желаю, — грубо бурчит она, с неприязнью оглядывая привлекательное лицо. — Пропусти, а не то пожалуюсь в охрану. — Хммм, ты чего такая сердитая? Я тебе не нравлюсь? От этакой самоуверенной наивности хочется истерически смеяться, но девушка только хмуро окидывает взглядом безупречную фигуру, явно отточенную в дорогом фитнес-центре и цедит сквозь зубы: — Нет. Иди одаривать своим королевским вниманием тех, кто это оценит. И торопливо уходит, оставляя озадаченного красавчика позади. И чего им всем от неё нужно? Следующие несколько дней наглый тип просто не даёт ей прохода, внезапно выныривая в самых неожиданных местах, как чёртик из табакерки. Он достаёт её в ресторанчике, пытается подать полотенце у бассейна и вываливает поток совсем не нужной ей информации, вызывая своими псевдо -джентельментскими потугами только глухое раздражение. Через неделю такого плотного «ухаживания» Ин Бёль уже готова удрать из гостеприимного санатория, но быть неблагодарной дочерью не хочется, ведь отец на неё порядком потратился. Все её психологические приёмчики разбиваются о стену чужой завышенной самооценки и что с этим делать, она не представляет. А Чон Сан наглеет не по дням, а по часам. Несмотря на прямой посыл он провожает её до номера и намекает, что не прочь продолжить вечер внутри на мягких гостиничных простынях. Получив жесткий отказ, тут же отшвыривает маску робкого поклонника и прижимает отчаянно сопротивляющуюся девицу к стене, стремясь поцеловать. Ин Бёль больно наступает ему на ногу и угрожающе шипит о нехороших последствиях, но разозлённый тип предпочитает её не слушать. Внезапно чужое тело отлетает в сторону и Ин Бёль хочется протереть глаза и ущипнуть себя посильнее, потому что в коридоре, склоняясь над поверженным противником и яростно сжимая кулаки стоит грёбаная скотина Мин Юнги. Стоит! — Милая, как же так? — иронично цедит сквозь зубы разъярённый парень и слегка пинает держащегося за челюсть соперника. — Стоило мне только уехать, как ты тут же смываешься, да ещё и поклонников себе заводишь. Нехорошо. — Пошёл ты на хрен, придурок! — слегка отойдя от шока, орёт на весь коридор Ин Бёль, заскакивает в номер и стремительно захлопывает дверь. — Ин Бёль не беси меня, — этот обманчиво-мягкий тон она уже давно выучила наизусть и знает, что он — признак того, что Юнги в сильнейшем раздражении. — Открой дверь, и мы поговорим. — Отвали! — голос от безуспешных попыток сдержать рыдания ужасно хриплый. Девушка обречённо стекает вниз по двери на пол, не в силах бороться с накатывающей истерикой и сжимается в компактный комочек, дрожа от нахлынувших эмоций. — Го Ин Бёль, если ты сейчас же не откроешь, я выломаю дверь, клянусь Шугой! И плевать мне на последствия. Ин Бёль отползает от двери подальше, сотрясаясь от злых слёз, но господин Мин не спешит выполнять свою угрозу, продолжая уговаривать из-за двери. Наконец, ей это всё надоедает, и девчонка бредёт в ванную под аккомпанемент угрожающе-ласкового голоса и редких глухих ударов. В голове — вселенская пустота. Слегка успокоившись, она задаётся своевременным вопросом: «А какого, собственно, дьявола этот говнюк смеет что-то от меня требовать, если сам и бросил без единого звонка с объяснениями? И почему это я должна прятаться, как мышь в нору?» Обретя подобие покоя, Ин Бёль долго стоит под прохладными струями, обдумывая сложившуюся ситуацию. Тут явно что-то не то. Не тот Юнги человек, чтобы обвинять кого-то другого в своих же грехах. Да, он наглый и вредный, но довольно честный тип. Только сейчас до неё до конца доходит, что он, похоже, избавился от своей фобии, раз уж так твёрдо стоит на ногах и дерётся с приставучими слизняками. Ладно, пора оставить все свои сомнения истерики и депрессии на завтра, а сегодня просто отдохнуть. Но у господина Мина, мать его за ногу, Юнги, совершенно другие планы, в чём Ин Бёль убеждается незамедлительно, стоит ей только зайти в спальню. Глаз сразу цепляется за привычную картину — нахальный изобретатель язвительных роботов в её кровати собственной неотразимой персоной. Лежит себе и ухмыляется, а ухмылочка-то недобрая… — Пошёл вон из моего номера, иначе я вызываю охрану и тебя вышвырнут за ворота. Или в обезьяннике парочку ночей отсидеть хочешь за незаконное проникновение в чужой номер? — Ин Бёль отмечает, что голос почти не дрожит и это хорошо, потому что при виде Юнги ей хочется вцепиться в его физиономию и хорошенько так изодрать её ногтями. — Не пойду. Я и так тебя еле нашёл и не собираюсь теперь упускать из вида ни на минуту. — Ах, какая преданность! — бешенство поднимается изнутри тяжёлой маслянистой волной, грозя очередной истерикой. «Блин, а я всегда так гордилась своей выдержкой» — мелькает вдруг в голове неуместная мыслишка и Ин Бёль тут же берёт себя в руки. Криками и слезами своей правоты пусть добиваются неуравновешенные особы. Сейчас она выяснит, чего ещё от неё хочет этот бессовестный тип и выпроводит его за дверь. Веры ему теперь нет никакой, но что-то же он приготовил в своё оправдание, вон как нагло глазюками сверкает. — Может, ты слезешь с моей кровати и скажешь уже, что тебе опять от меня понадобилось? Мой контракт аннулирован и я не понимаю причины твоих претензий. — Мне и тут хорошо. Никуда не уйду, пока не разберёмся в ситуации. — А зачем разбираться? Я девочка неглупая, намёки понимаю. Интересно, наверное, было со мной поиграть, да? — Я не играл, Ин Бёль. Я вообще никогда не играю и сразу говорю, что мне нужно от человека. Думал, что ты меня давно раскусила. Лекции прогуливала, двоечница? Иди сюда, — парень хлопает по кровати рядом с собой, внимательно наблюдая за напружинившимся, словно перед прыжком, стройным телом. Его девочка сильно похудела и глазки красные, будто совсем недавно плакала. Ох, не зря он несся сюда со всех недавно вновь обретённых ног… — Ладно. Говори, что хотел и уматывай, — девушка непримиримо скрещивает руки на груди и впивается взглядом в усталое лицо, невольно подмечая небольшие перемены. Юнги осунулся и ещё больше побледнел. Видимо, чтобы всё-таки встать на ноги, ему потребовались немалые усилия. — Хорошо. Когда ты уехала, я нашёл покупателей на свою разработку и подписал эксклюзивный контракт. Всё было строго секретно и за границей, поэтому я и попросил тебя не звонить — всё равно бы не ответил. После обнаружил, что все мои старые аккаунты заблокированы по требованию родителей. Писал и звонил тебе с телефона друга, но твой телефон был всё время выключен. Подумал, что ты обиделась и решил, что больше не появлюсь перед любимой девушкой беспомощным инвалидом, поэтому двинул в клинику, с которой у меня была предварительная договорённость. Параллельно нанял адвоката и стал судиться с родственничками. Я доказал свою полную вменяемость через суд и снял ограничение со своих счетов. Сумел в кратчайшие сроки встать на ноги, но когда вернулся в Корею, еле тебя нашёл, — Юнги наконец замолчал, внимательно всматриваясь в чужое бесстрастное лицо. — Всё? Что ж, поздравляю, ты теперь полноценный член общества. Я только не понимаю, сюда-то ты чего припёрся? Я, знаешь ли, два раза на одни и те же грабли наступать не намерена. Покувыркались мы с тобой неплохо, но на этом всё. Да и зачем тебе я? Только свистни, такая толпища желающих набежит… — А тебе, я смотрю, и свистеть не пришлось, да? — знакомая хищная усмешечка разрезала чужое лицо, сделав его чертовски опасным и притягательным, когда парень плавно стёк с кровати и начал надвигаться на Ин Бёль, заставляя её отступать. — Не только ты не понимаешь слова «нет», — маска бесстрастной сучки треснула, когда её нагло вжали в стену, обдавая горячим дыханием чувствительное ухо. — Ты права, малышка, не понимаю. И не собираюсь тебя никуда отпускать, что бы ты там себе не напридумывала. Да, я виноват, что не предупредил обо всём заранее. Прости. Я же говорил, что жуткий мизантроп и перестраховщик. Побоялся сглазить, ведь у нас всё было так нереально хорошо. — Придурок. Я все глаза выплакала, думала, что ты меня бросил совсем. Идиот, — Ин Бёль вцепилась обеими ладошками в чужую рубашку и заревела, как ребёнок, который испугался спрятавшегося под кроваткой чудовища. — Ну перестань, маленькая, не плачь. Я с тобой и никуда не уйду. Задолбаешься меня выгонять, знаешь же, какой я настырный. Увлечённая своими переживаниями, Ин Бёль не замечает, как её осторожно переносят на кровать, бухаются рядом и крепко обнимают, шепча бессмысленные, но такие нужные сейчас глупости. В конце концов, нервная система не выдерживает и девушка проваливается в сон, ещё успев подумать, что хитрый Юнги так и не сказал, как он пробрался в её номер. **************** Следующие несколько дней они проводят как сиамские близнецы, почти не разнимая рук и узнавая друг друга ещё полнее. Гуляют по пляжу (, но после того, как Ин Бёль замечает, что её кавалер прихрамывает, гонит его в номер), посещают все предписанные процедуры и ныкаются по укромным уголкам большого парка, целуясь до боли в губах. А уж что изголодавшийся по ласке паразит творит с ней по ночам… Господин Мин настроен весьма серьёзно, о чём и говорит, как привык — прямо и без обиняков, спокойно планируя, куда они поедут в медовый месяц, и совершенно не обращая внимания на возмущённые выкрики «осчастливленной невесты». На её робкие сентенции о том, что не стоит торопиться, Юнги спокойно отвечает: « Я тебя всю жизнь ждал и медлить больше не намерен». На язвительную подколку Бёль о том, что без колечка она, как порядочная девушка, не согласна, следует ответ, что кольцо куплено и будет вручено в соответствующей обстановке. — Да вы, батенька, романтик, — ехидничает вредная девица, уворачиваясь от нахальных ручонок, которые так и норовят полапать за все выступающие места. — Не матерись, тебе не идёт, — с непроницаемой физиономией парирует парень, ловко прижимая враз ослабевшее тельце к очередной стенке и одаривая своей фирменной кошачьей улыбочкой, и Ин Бёль со сладким ужасом понимает, что ночью он ей это припомнит. *************** Через две наполненные счастьем и смехом недели они возвращаются в Сеул. Ин Бёль застывает на подъездной дорожке, не в силах поверить в произошедшие с домом изменения. Особнячок сверкает свежим ремонтом, а над садом явно поработал талантливый ландшафтный дизайнер. — Мама Бёль, папа Ги, а Шуга –хён нас обижает! — степень обалдевания растёт в геометрической прогрессии, когда парадная дверь внезапно распахивается и под ноги стремительно бросается мелкое пищащее ярко-жёлтое нечто. — И чем же тебя так обидели, Чимми? — невозмутимо спрашивает Юнги, присаживаясь на корточки. — Он сказал, что мы паразитики и что в наказание закачает в нас учебник по квантовой физике, вот! А она скучная! А мультики запретил всем, хотя варенье Куки разлил, а мы с Татой ни при чём! — ябедничает роботёнок, доверчиво подставляясь под привычные пальцы. — Ты всё-таки вставил им мозги, — восхищённо ахает Бёль, слушая торопливый словесный поток потешного роботоребёнка. — О, поймал наконец, — слышится от двери знакомый ехидный голосок, а вскоре и сам мистер дворецкий появляется во всей красе своей хромированной персоны. — Предлагаю запереть её до свадьбы и никуда не выпускать. Юнги лукаво улыбается, щурясь на яркое солнце. Ветер доносит аромат его любимых роз и парню чудится, что он опять слышит звонкий смех своей нуночки и её одобрительные слова: « Держи и не отпускай! Присматривай за ней, а милашка живо построит твою железную армию ровными рядами. Будь счастлив, мой малыш и больше не грусти.» …А у их малютки-дочки Мин Юны будет папина улыбка, мамины красивые глаза и патологическая любовь к роботам и розовым розам с бордовой каймой.