Наша жизнь

       Тилике брёл между прилавками, с увлечением разглядывая этикетки. В этой махине, по недоразумению названной «магазином», можно было найти всё, что только можно, и ни хрена того, что нужно. Он уже пятый круг здесь наворачивает, а нужный товар на глаза так и не попадался.        На очередном повороте, завернув в отдел к фруктам и взяв там полкило мандаринов, штучки три апельсинов и несколько гранат, Тилике засмотрелся на выстроенную из конструктора гору в конце зала и едва не пропустил нужный отдел.        Вообще, к фруктовым отделам он относился весьма трепетно и всегда старался затариться там по максимуму. А всё после того случая, когда его посреди ночи ногой спихнули с кровати и заявили: «Я хочу гранат! Я хочу очень много гранат!» Потирая ушибленный бок и причитая: «Когда же ты уже родишь мне этого террориста?», молодому инструктору по плаванию пришлось одеваться и ехать искать ночной супермаркет. Чтобы по возвращению вместо объятий и долгожданного сна получить этими гранатами по башке и заявление, что теперь жена хочет захватить полмира и голого Джигурду. Однако ни свободного мира, ни хоть какого-либо Джигурды под рукой не было, поэтому удалось откупиться банкой мороженого и и включением «Сумерек».        Вовремя притормозив тележку и никого при этом не сбив, мужчина замер перед отделом всяких мороженностей. Двигаясь мимо прилавков с замороженной рыбой и мясом, Тилике поёжился: уж больно хорошо он помнит, как однажды до него донеслось пожелание: «Хочу акулу!» И слава Богу, что хоть не живую, поэтому удалось обойтись просто заказом роллов и горячим заверением, что это лучшее блюдо из акульего мяса.        Когда Тилике отошёл от воспоминаний, то съёжился снова — на этот раз по другой причине. В этом павильоне было довольно прохладно и, находясь там в одной футболке, это было весьма и весьма ощутимо. Мужчина со вздохом вспомнил любимую чёрную кожанку — куртку у него отобрали ещё на улице. Мотивировали это тем, что «нам с малышом нужно больше тепла». Как кому-то могло не хватать тепла при двадцати восьми градусах тепла, оставалось для него непостижимой загадкой. Однако он даже получил ласковое напутствие перед тем, как отправиться в магазин — «И не забудь взять клубничное мороженое!»        Внезапно Тилике вспомнился тот самый день. О, тот день, когда любимая сообщила о том, что беременна, он не забудет никогда. Перед очередными сборами его гоняли только так. И он как раз собирался прыгнуть с вышки именно в тот момент, когда в бассейн влетел переполошенный Вольф с трубкой в руках.        — ТИЛИКЕ, СТОООЙ! — разнеслось на весь спортивный комплекс.        Едва не рухнув с вышки, но кое-как удержавшись, чемпион по плаванию, которого вообще-то этот самый Хайн и научил прыжкам в воду с таких высоких вышек, разразился долгой матерной тирадой с высоты трёхэтажного дома, основной конструкцией которой была фраза: «Нахрена так орать?!» Когда поток отборной немецкой брани иссяк, Вольф как можно ласковей и спокойней (насколько это было возможно, стоя друг от друга на расстоянии в девять метров… в высоту!) попросил:        — Тилике, СПУСТИСЬ-КА СЮДА! На минуточку…        Однако, заметив коронный размах спортсмена, решившего спуститься более коротким путём, чем лестница, Хайн разразился воплем покруче пожарной сирены:        — ТИЛИКЕ, НЕ-Е-ЕТ!!! — и, заметив его недоумённый взгляд, взмолился, — По лестнице, пожалуйста!        После того, как Тилике, матерясь и ругая «паскуду требовательную», всё-таки спустился вниз, как нормальные люди, последовал вполне закономерный вопрос:        — Ну и чо тебе от меня надо?        — Вот, — Хайн нерешительно протянул телефон пловцу и отошёл в сторонку, на ходу нервно закуривая.        После тактичного покашливания в стиле «А ты ничё не попутал?», Тилике приложил трубку уху.        — Тилике? — услышав голос жены, Тилике успокоился — наверное, снова хотела спросить, когда он вернётся.        — У меня тренировка. Что ты хотела? — мужчина провёл рукой по влажным волосам и огляделся: Хайн всё также продолжал нервно курить в сторонке, точнее — у бортика.        — Тилике, я беременна, — вот так, сразу, без предисловий, как умела только Ярцева.        Тилике поперхнулся воздухом.        — Всм… П…П-поздравляю, — только и смог выдавить из себя он, опуская руку с телефоном и выключая его, глядя прямо перед собой.        Походкой заржавелого Кощея Бессмертного, на негнущихся ногах спортсмен подошёл к бортику и отдал Хайну телефон.        — Ты…как? — смоля сигареты одну за другой, дрожащей рукой взяв телефон и выпустив изо рта облачко дыма, спросил Вольф.        — Ничего, спасибо, — всё также глядя перед собой, сглотнув в горле ком, ответил Тилике. И сделал то, что давно хотел, но не мог позволить по причине пола.        Медленно, будто в замедленной киносъёмке, мужчина бочком упал в услужливо расположенный рядом бассейн.        Кажется, в тот день он опустился на глубину трёх метров — он точно не помнит. Но мог и на все пять до самого дна, если бы не бдительный Хайн, который подумал, что столько радоваться человеку, пожалуй, вредно.        Сидя на бортике и свесив ноги в воду, накинувшие на плечи полотенца мужчины смотрели на воду, думая каждый о своём.        — А…ты чего…тогда…мне прыгнуть не дал…с вышки? — тихо спросил Тилике, повернув к другу голову.        — Так… ты же теперь вроде как отец… — повернулся к нему Вольф. — Да и Аня бы мне не простила, случись что…        Заметив отрешённость на лице друга, Вольф улыбнулся и слегка толкнул его плечом.        — Да ладно тебе. Быть отцом здорово.        Тилике схватил его за плечи, разворачивая к себе корпусом.        — Вольф, мне страшно, — а глаза у пловца такие перепуганные. Хайн никогда таких раньше не видел. — Я боюсь.        — В детстве ты тоже воды боялся, — Вольфганг ловко спихивает пяткой друга в воду и смеётся, глядя, как тот, отфыркиваясь, выныривает из воды. — Не бойся. Всё будет хорошо.        Всё будет хорошо.        Усмехнувшись своим мыслям, мужчина остановился у прилавка с мороженым и вытащил из разноцветной кучи розовую баночку. Удостоверившись, что это клубника, а не вишня (за что он уже однажды получил), КМС по плаванию положил банку в тележку. Подумал немного, а после запихнул туда же банановое, шоколадное и фисташковое — на всякий случай. Постоял ещё чуть-чуть — и сунул следом килограммовый брикет пломбира — не скучать же ему в-одиночку?        После, грациозно двинув ножкой, Тилике укатил из отдела к кассе, контролируя ногой каждый поворот и с удовольствием отмечая каждое вписывание именно в тот поворот, который был нужен.        На стиле шальной императрицы подкатив к добитой сиим зрелищем кассирше, Тилике глянул в сторону дверей — Аня стояла у входа, закутавшись в мужскую куртку… и стояла под самым кондиционером! «Простудится же» — с улыбкой покачал головой мужчина, махая супруге — мол, иди, жди в машине, я скоро. Поймав рукой посланный воздушный поцелуй и послав ответный, Тилике достал из кошелька кредитку. расплатившись за покупки и напихав полные пакеты, он направился к стеклянным дверям — за ними ждало солнце, тёплое лето и урчащий двигателем Тойота Прадо. А ещё — их свободная и спокойная счастливая жизнь.