The pool of your lips

Юнхо потерян. Он не может ни есть, ни спать, ни даже дышать нормально. Чертовски сильная боль преследует его на протяжении уже…сколько? Он считает распустившиеся розы. Семь. Целая неделя. Целую неделю его неизвестный соулмейт спит с кем попало, в то время, как Юнхо корчится от боли в своей маленькой квартирке на протяжении грёбанных семи дней. Юнхо не знает, что он чувствует. Боль ли это, страх или липкое чувство предательства. Но ему явно нехорошо. Было бы всё куда проще, если бы это была бы обычная злость, потому что его соулмейт, черт возьми, убивает Юнхо. Ему бы разозлиться, ломать мебель, бить посуду или стену кулаком. Но Юнхо не может винить его. Вдруг, соулмейт ищет Юнхо? Чон усмехается. Да какой к черту «ищет»? Семь дней подряд? Однозначно, он пытается убить Юнхо. И Юн даже понимает его, ведь жить проще, когда у тебя нет соулмейта и ты можешь заводить отношения с кем тебе угодно. Юнхо бы тоже так делал, вот только внутри что-то рвёт в клочья все органы каждый раз, когда он пытается провести ночь с неизвестно кем. Юнхо просто не может поступить так со своим соулмейтом. Он любит его, хоть и не знает его. Плевать, будь ему за 40 или же он увлекается искусством, которое Чон никогда не понимал. Плевать. Раз судьба выбрала именно этого человека, то зачем противиться? — Долго еще будешь валяться тут, герой любовник? — голос Уёна заставляет Юнхо выползти из омута мыслей. — До тех пор, пока он меня не убьёт, — отвечает Юн, но все же поднимается с холодного пола. — Зачем пришёл? — В смысле зачем? Я твой лучший друг, вообще-то, и я переживаю. — Не стоит. Я всего лишь медленно умираю, потому что мой соулмейт не хочет иметь багаж в виде меня, — Юнхо пожимает плечами. — И ты это прекрасно знаешь, так что не прокатит. Опять не нашел кофе? — Он был серьёзен, — с кухни послышался голос Сана. — И да, мы не нашли кофе, но зато мы проверили твой стол на прочность. Он выдержал. — Вы что? Погоди… О господи. Боже, нет, я же ем на этом столе! — Юнхо скривился. — Вы самые отвратительные друзья в этом мире! — Которые любят тебя и переживают, — Сан заходит в комнату, закидывая руку на плечо Уёна. — Правда, Юн, заканчивай хандрить и давай уже выбирайся из своей меланхоличной пещеры, завтра уже понедельник и преподы явно не оценят, если их любимый отличник Юнни пропустит хоть секунду занятия. — Да брось, ты переживаешь, что тебя спросят, а ходячего учебника, — Юн показал на себя, — не будет рядом. — И это тоже. Но все же, заканчивай уже. Понимаю, он пытается…эм, — Сан замялся, подбирая слова. — Избавиться от меня, — подсказал Чон, проходя на кухню. — Обеспечить себе свободную жизнь без обязательств и соулмейтских связей, — добавил Уён. — Именно! Спасибо, солнце, — Сан чмокнул Уёна в висок, на что Юнхо скривился. — Так вот, я к тому, что я тоже был таким и чуть не убил своё солнце, но я остановился. Может… — Не может, Сан. Он не остановится. Я чувствую это, — Юн поднял на Сана пустой взгляд, от чего последнего передёрнуло. — Закончим об этом, окей? Просто будьте готовы, что меня скоро не станет, и тебе придётся учиться, ибо я не смогу из загробного мира говорить тебе, что «Войну и мир» написал Толстой, а не Шекспир. Сан уже хотел повысить голос, о чём свидетельствовали выступившая вена на шее и сжатая в кулак правая ладонь, но Уён мягко сжал его руку и подтолкнул к двери в гостиную, намекая, что сам поговорит с их другом. Сан выдохнул, но всё же послушал своего парня и вышел. — Юнхо, послушай, что я скажу, — Уён легонько коснулся плеча Чона. — Мы не говорим о том, что ты должен выкинуть из головы мысль, что твой соулмейт…убивает тебя. Мы говорим, что тебе стоит немного отвлечься от этого, выйти из этой темноты. Ведь не только ты страдаешь. Нам тоже тяжело это осознавать, и отнюдь не легче, когда ты произносишь это вслух, — Юнхо было открыл рот, чтобы сказать что-то, но Уён его заткнул. — Не перебивай. Я понимаю, что ты чувствуешь. Ты ведь и сам помнишь, как я корчился от боли вплоть до пятнадцатой розы. И ты прекрасно помнишь, какая причина была у Сана. Он продолжал, хоть и знал о нашей связи. Но прекратил, когда я помог ему. Что если твоему соулмейту тоже нужна помощь? Я не хочу указывать тебе, но не опускай руки, просто попытайся найти его. И, пожалуйста, не закрывайся от нас, нам тоже страшно за тебя. Подумай над этим, пока делаешь нам кофе, — Уён подмигнул, выходя из кухни, оставляя Юнхо наедине со своими мыслями. Помощь? И зачем же его соулмейту понадобится помощь Юнхо, от которого он хочет избавиться? Юнхо думает, что не станет пытаться найти его. Но он больше не станет закрываться от друзей. Они единственные, кто всегда рядом и выпивают все запасы кофе. На следующее утро Юнхо просыпает будильник, потому что уснул под утро. Его соулмейт развлекался и в эту ночь, поэтому Юн корчился от боли на холодной плитке в ванной, пытаясь остановить кровь уже восьмой распустившейся розы. Он помнил, что у Уёна тоже шла кровь после седьмой розы. И был уже готов к этому. Юнхо залетает в кабинет со звонком. Ему крайне повезло, что учителя ещё нет, иначе бы ему досталось. Уён обеспокоенно смотрит, а Сан вопросительно вскидывает брови. — Опаздываешь, Чон. Юнхо кривится. Раздражающий бархатный, басистый и невероятно красивый голос, заставляющий его мурашки бегать по всему телу. Ему бы очень сильно хотелось размазать эту ухмылку по красивому личику Минги, чтобы эти губы, которые он хочет попробовать на вкус (наверняка они настолько приторные, что аж до хруста костяшек пальцев), оказались где-нибудь в районе лба, или же даже где-то на затылке, чтобы не манили так сильно. Но вместо этого Юнхо садится на своё место на втором ряду рядом с Усанами (как он их называет) и выплевывает через силу: — За собой бы следил, Сон. В кабинет заходит преподаватель, поэтому Минги закрывает рот и удерживает колкое замечание до следующей пары. Литература протекает как и обычно: перекличка, недолгая писанина про очередного автора и, конечно же, вопросы. — И так, наш сегодняшний счастливчик, — преподаватель вглядывается в список, хоть и знает, кого спросит, поправляя очки. — Чхве Сан, не Юнхо, — он смотрит в глаза Чону. — Но вы же спрашиваете меня каждую пару! Не лучше ли спросить Уёна или Хансоля?— Сан корчит жалостливую моську, но это не работает. — Мне бы хотелось услышать твоё мнение по поводу преступления Раскольникова. Как думаешь, зачем же он всё-таки убил старушку, м? — учитель поднимает глаза на Сана, который молчит на протяжении, кажется, вечности. — Боже, да это же легче лёгкого, — Юнхо снова слышит раздражающий голос Минги, который закатывает глаза. — Он убил её, потому что она мешала не только ему, но и другим. Можно сказать, он сделал услугу остальным, решился убить её сам. — Хорошая версия, Минги, — преподаватель улыбнулся второму отличнику. — Слишком узко мыслишь, Сон, — Юнхо подал голос. — У него была теория по поводу принадлежности людей к обычным и к «праву имеющим». Он не просто избавил других от старухи, как ты говорил, он проверил свою теорию, чтобы понять, каким человеком он является. — Думаю, Чон, ты не так всё понял, — Минги повернулся к нему. — Он убил её, потому что хотел избавить себя от лишних долгов. Ты, наверно, забыл, но Родион был бедным студентом, которому явно не хватало средств, а у старухи их было предостаточно. — Может, ты позабыл, Сон, но я тебе напомню, не переживай, — Юнхо скривил губы в почти вежливой улыбке. — Родион не воспользовался всем тем, что он украл. Если помнишь, на протяжении всего произведения он мучился, потому что не понимал, к какому типу людей он всё же отнесёт себя. Ведь он понимал, что убил человека, но уже не мог это исправить. — Пф, подумаешь, человека. Ясно же было, что она лишний персонаж, который приносит вред абсолютно всем. Я считаю, что Раскольников правильно поступил. От лишних людей лучше избавляться как можно скорее. — А я считаю, что ты должен запихнуть своё мнение куда-нибудь глубоко и посмотреть на себя, прежде чем решать, кто достоин жить, а кто нет, — Чон буквально вылетел из кабинета, как только договорил. Преподаватель лишь посмотрел вслед ученику и продолжил лекцию. Он привык к подобным спорам и уже спокойно воспринимал, когда Юнхо или Минги выбегают из аудитории. — Черт возьми, Юнхо, да что ты творишь? — кричал Сан на всю столовую. — Ты же просто уделал его! Я могу взять у тебя автограф? — Юнхо, я всё понимаю, — мягко начал Уён, давая Сану подзатыльник, — но не думаешь, что это было слишком? — Не переживай, наш популярный красавчик это как-нибудь переживёт, — проговорил Юн, кивком головы показывая в сторону, где Минги увлекал какого-то парня из столовой. — Мда уж, — Сан подсел к другу, забирая у него картошку. Руку Юнхо пронзила знакомая боль. Он резко хватил воздух ртом, перепугав Уёна. На рукаве его мешковатой светлой толстовки в районе запястья быстро росло багровое пятно. Юнхо вскочил с места и быстро направился в туалет, который должен быть немноголюдным сейчас. Юнхо влетел в туалет и, не в силах больше стоять, рухнул на пол, до крови закусив губу. Адская боль распространялась по всему телу, сковывая грудную клетку, мешая дышать. В глазах потемнело, в ушах стоял противный писк. Он не сразу понял, что кто-то заботливо поднял его руку, вытирая кровь. — Вот же ж, — Юнхо смог выговорить, глядя на знакомый силуэт своего друга. — Что бы я делал без тебя, Уён? — Помер бы где-нибудь в туалете колледжа, истекая кровью, — Уён аккуратно завязал бинт на руке Чона. — Отпустило? — Немного, — Юнхо откинул голову, ударяясь затылком о плиткой. — Как там Сан? Он же сознание теряет даже при разговоре о крови, а тут своими глазами увидел. — За себя бы лучше переживал, идиот, — Сан стоял в дверном проёме, закрыв глаза и тяжело дыша. Из кабинки неожиданно выпал Минги и тот парень, которого он подцепил в столовой. Было ясно, что они там не книжки обсуждали. По всей шее паренька расцветали красновато-синие пятна, а Минги тяжело дышал. — Ох, простите. Помешали? — Минги немного нахмурился, глядя на руку Юнхо. — Катись к черту, Сон, — прохрипел Юн. — Как скажешь, милый, — Минги пожал плечами и потащил парня к выходу, ещё раз взглянув на руку Чона. — Не мучай себя, — Юнхо издал подобие смеха, смотря на Сана, но его снова сковала боль. — Лучше выйди, не хватало, чтобы тут труп нашли. — Язвишь, хоть и сам еле дышишь. В глазах лопались искры, а руки жгло так, будто он опустил их в котёл с раскалённой смолой. Спустя некоторое время его снова отпустило, Юнхо даже смог подняться. Но Уён повел его на выход из колледжа, что-то говоря, что Сан всё уладит. Юнхо пролежал на полу все два дня, раскрыв все окна, пропуская холодный воздух внутрь. Сан пытался уговорить его лечь на кровать, но так и не смог. Чон остался один в квартире в первый же день, выставив друзей за порог, ибо они заприметили ещё и его диван в гостиной. И снова омут боли, снова кровь и пять распустившихся роз. Юнхо усмехается, думая, что его соулмейт не теряет время зря. За две ночи пять партнеров это сильно. Вот только Юнхо совсем не радует тот факт, что у него уже тринадцать кроваво-красных роз. Юнхо бы проклинать этот мир и его устройства. Кто вообще придумал, что у каждого человека должна быть родственная душа, которая может убить тебя своими изменами? Но Юнхо и пискнуть не может. Ему иногда даже нравится этот мир. Когда бродишь по улицам и взгляд натыкается на милую пожилую пару. Становится спокойнее на душе, что хоть у кого-то всё отлично в этой жизни. А потом отчаяние накатывает с ещё большей силой. Ведь это «долго и счастливо» не у тебя. Юнхо понимает, ещё семь роз и он… Чона прервал звонок от его старшего брата — Хонджуна. Хон не был примерным учеником и жил тусовками, мог спокойно бросить все дела и улететь на другой континент, просто потому что клубничное мороженное там вкуснее. В отличии от младшего. Да и с соулмейтом ему повезло — это был его лучший друг Сонхва. Родители, хоть и не особо одобряли поведение своего старшего сына, всё же не вмешивались в его жизнь и всегда были рады видеть его на пороге своего дома. — Ну, чего тебе, доисторический экспонат? — вместо приветствия. — И тебе не хворать, подгузник, — в трубке послышался смешок. — Так для чего ты звонишь? Если тебе снова нужно, чтобы кто-то присмотрел за твоим котодьяволом, то я бросаю трубку, ибо мне хватило прошлого раза, — Юнхо поднимается и идёт на кухню, ибо ему явно не хватает горького кофе. — Хах, да брось, мелкий. Пушистик добрый кот. Я не виноват, что ему не понравилась твоя курсовая, — Хон глухо смеётся. — Я тут подумал, не хочешь отвлечься? — Нет. Мне и в моём углу неплохо, — Юнхо сыпет кофе, пока на дне кружки не образуется приличная горка. — Сколько их уже? — Тринадцать. — Я жду тебя завтра в девять. Адрес скину в смс. На другом конце трубки слышатся гудки. Телефон вибрирует, отображая новое смс от Хона. Юнхо думает, что ему и правда необходимо развеяться. Напиться как следует, чтобы до черного квадрата. Но его горло снова затягивают тонкие нити боли, и он вслух шепотом произносит: — Четырнадцать… За эту ночь Юнхо пережил ещё три розы. Уён лишь тихо вздыхал где-то рядом, помогая остановить кровь. Сан же сидел на кухне, проклиная соулмейта друга. — Уверен, что хочешь пойти? — Уён нахмурил брови. — Конечно, мы с тобой, но… — Да. Я хочу, — Юнхо слабо кивнул, вызывая такси. — Ты обязан переспать с кем-то, — Сан облокотился на Уёна. — Нет, я не хочу поступать так с ним. — Но… Сан бы сказал свою мысль, но Юнхо сел в подъехавшее такси, и у него не было выбора, кроме как сесть вслед за другом. Хонджун встретил их колкими шуточками. В доме было шумно и пахло алкоголем. Как только они зашли, музыка сразу же оглушила их. Сан и Уён куда-то делись, оставив Юнхо одного. Чон заприметил паренька, который сидел на полу, поджав колени к груди. Он был красив. Неизвестно почему, но Юнхо почувствовал связь между ними. Он подсел к нему. — Юнхо, — коротко кивнул. — Вону. Будешь? — он протянул коробку печенья. — С удовольствием, — Юнхо вытянул одно, похожее на кролика. — Почему один? — Я не один. Вон мои друзья, — он указал в сторону компании. — А ты? — Моя парочка голубков уединилась, — Юнхо хмыкнул. — Сколько их? — Вону кивнул на руку. — Семнадцать, — отвечает Юн, не задумываясь о том, как Вону понял. — Везунчик, — Вону закатил рукав. Юнхо тяжело выдохнул. Девятнадцать роз. — Погоди, но ведь… — Да, — Вону мягко улыбнулся, — ещё одна и я умру. — Ты так спокойно говоришь об этом. — Я не боюсь умереть, — Вону качнул головой. — Знаешь, я думаю, что после смерти я стану одной из этих роз, — Вону провёл пальцами по своему запястью, где было девятнадцать роз. — Расцвету красивым бутоном где-нибудь на поле, среди остальных таких же людей… — Юнхо? Юн отвлекся от Вону, переведя глаза в сторону голоса. Его губы сразу же растянулись в тёплой улыбке. — Мингю? — Юнхо поднялся, чтобы обнять друга. — Мы же не виделись с тех пор, как ты уехал. Как ты? Как тебе заграница? — Да всё так же. Я так соскучился по Корее, ты даже не представляешь, больше я отсюда уезжать не хочу, — Мингю улыбнулся, из-за чего стал еще красивее, а потом опустился на пол рядом. — Не познакомишь нас? — Мингю, Вону, — Вону кивнул. — Вону, Мингю, — Мингю снова улыбнулся невероятно красивой улыбкой, от чего даже Юнхо не устоял. — Ладно, пойду к своим, а то снова ворчать будут, — Вону уже начал подниматься, но Мингю притормозил его. — Не хочешь познакомиться поближе? — он аккуратно схватил его за руку. — Не стоит, — Вону освободил свою руку, — я всё равно скоро умру, — он улыбнулся Юнхо и ушел. — Я всё же попытаю судьбу, — Мингю вскочил вслед за ним, бросив Юнхо, что он напишет. Юнхо снова остался в одиночестве. Он окинул дом взглядом. Его глаза зацепились за знакомую фигуру. Сон Минги, его личный кошмар, поднимался на второй этаж в сопровождении какого-то парня. Всё такой же прекрасный, раздражающий глаза своей красотой. Юнхо хотел сломать себе лицо, потому что нельзя так открыто пялиться на его ослепительную улыбку. Вдруг, Сон поймал его взгляд, и его брови поползли вверх. Он остановился (как и сердце Юнхо) и хотел уже спуститься, но Чон быстро вскочил, убегая в глубь дома. Юнхо снова чувствовал ужасную боль, которая уже стала родной. Но он не обращал внимания, вливая в себя алкоголь, смешивая всё, что попадалось под руку. Всё равно он живёт последние дни. Ему было уже всё равно. Осталось две розы. Юнхо напился до отвратительного состояния. Что-то между провождением времени возле белого трона и долгожданной эйфорией. Он еле выполз из дома на задний двор. Здесь было прохладно и не так шумно. Он лег на траву и долго смотрел на открытое небо, на котором светили миллионы звёзд. Рядом кто-то лёг. — Красиво, да? — прошептал Юн, но ему не ответили. — Ты представляешь? Я скоро умру. И, возможно, я вижу это в последний раз, — Юн поднял руку вверх, указывая на звёзды. — Черт, да я вижу абсолютно всё в последний раз. Мой соулмейт меня убивает. Ещё две розы и я умру. И, знаешь, я даже не могу винить его. Может, у него есть на то свои причины, но, — Юнхо вдохнул воздух. Из глаз прыснули слёзы, но ему было всё равно, потому что устал, — почему именно я? Я…я ведь ничего плохого не сделал ему. Я не причинял ему боль. Почему он так поступает со мной? За что? — Юнхо закрыл глаза ладонью, закусив губу до ноющей боли. — Потому что он боится, — в ответ прозвучал смутно знакомый голос. Юнхо взяли за руку и потянули вверх. — Пойдём. Юнхо не посмел ослушаться. Да и сил у него не было. Без понятия, куда его тащили. Ему было плевать. Снова музыка била по ушам, снова много незнакомых лиц. Он кое-как преодолел лестницу. И вот, наконец, он остановился. Пелена алкоголя немного спала и ему удалось разглядеть человека, которому пришлось всё это выслушать. — О господи… Ну нет, я лучше пойду, — Юнхо развернулся к двери, но его остановили. — Постой, — Минги еле прошептал и аккуратно взял запястье Юнхо в свои руки. Юнхо невольно закусил губу. Слишком нежный голос Минги заставлял вздрагивать каждый нерв. Он и до этого с ума сходил от этого баритона, а сейчас и вовсе нет сил сдерживаться. Минги сейчас слишком мягкий, слишком нежный. Минги просто одно большое «слишком». Минги потянул его на себя. Юнхо послушно сел рядом на кровать. — Почему ты ни разу не ответил ему? — Зачем? — Юнхо смотрел куда-то в пол. — Мне бы не было легче от этого, да и ему, думаю, тоже. — Но ведь он причинял тебе боль. — Наверно, у него есть причина так поступать. — А что если, — Минги замялся, — если он просто хотел избавиться от тебя? — Значит, так тому и быть, — Юнхо взглянул на Минги, слегка улыбнувшись. Минги подался вперёд. Юнхо забыл как дышать. Он много думал об этом, но он и понятия не имел, как же это приятно на самом деле. Губы Минги и правда оказались на вкус как сахарная вата, что аж до хруста костей. Юнхо категорически не хватало воздуха, но он не мог оторваться от Минги, который ещё больше углубил поцелуй. Руки Минги поползли вниз, на поясницу, пробираясь под тонкую кофту. Юнхо бы возразил, оттолкнул и покрыл бы Сона неприятными словами, но он слишком размяк в его руках. Юнхо не хочет терять это тепло, поэтому он недовольно мычит, когда Минги отстраняется, чтобы стянуть с них кофты. Юнхо толкают легонько в грудь и он падает на спину. Лопатками он ощущает прохладную постель, от чего немного выгибается, заставляя Минги прислониться ещё ближе. Юнхо резко протрезвел, когда почувствовал горячие губы Минги на своей шее. Он бы обязательно врезал за это, ведь его невинность принадлежит его соулмейту. Но вместо этого он тяжело выдыхает и кусает запястье, заглушая стон, потому что губы Минги спустились на его рельефный живот, осторожно прикусывая. Чон не уловил тот момент, когда Минги снял с него джинсы, да и неважно это уже. Он снова ловит губы Сона своими, чувствуя, как чужие пальцы сжимают его бока. Минги вдруг резко толкает бедрами. У Юнхо лопаются звездочки, и он уже не сдерживает протяжный стон, потому что ощущает возбуждение Минги своим, и прогибается в пояснице, от чего хруст разносится по всей комнате. Терпеть никто не в силах. Поэтому Минги утягивает Юнхо в не то жаркий, не то успокаивающий поцелуй. И Юн поздно понимает это. Он мысленно прощается со своей девственностью, потому что ощущает пальцы Минги. Минги будто издевается, заставляя Юнхо скулить от своих пальцев. После третьего становится не так больно. Чон даже начал двигаться навстречу, но Минги резко вытащил пальцы с противным (вовсе нет) чвоком. — Не бойся, ладно? — Минги шепчет куда-то в шею, опаляя кожу горячим дыханием. Юнхо и рад бы ответить, только из него вырывается громкий и долгий стон, когда он чувствует Минги внутри. Он перестает дышать и впивается пальцами в плечи Сона, прогибаясь до невозможности. — Юнни, чёрт, — выдыхает Минги, — я не выдержу, если ты будешь так сжимать меня. Расслабься, — Сон прикусывает его ключицу. Юнхо и рад бы, да вот только больно до ужаса. Он легонько кивает и честно пытается расслабиться. Боль потихоньку проходит и он даёт Минги знак, чтобы он двигался. Минги делает первый толчок, а Юнхо забывает как жить. Сон продолжает двигаться. Стесняясь своих стонов, Юн прикусывает запястье, но Минги убирает его руки от рта. — Я хочу слышать тебя, — шепчет он. Юнхо больше не сдерживается. Минги ускоряется, ещё больше возбуждаясь от тонких стонов Юна. Он бы даже записал их на телефон и поставил на мелодию звонка, да вот только немного не до этого. Юнхо чувствует, что уже на грани, и Минги это прекрасно видит. Он обхватывает его половой орган своей огненной ладонью и начинает быстро водить по нему, от чего Юнхо перестаёт дышать. Комната переполнена стонами, выдохами и звуками соприкасающихся тел, и от этого обоим ещё больше кружит голову. Юнхо издаёт последний долгий глубокий стон, чувствуя, как сладкая и влажная темная нега поглощает его. Он не может двигаться. Слишком сильно сводит тело мелкой приятной дрожью. Минги нежно вытирает его живот и притягивает к себе. Это последнее, что помнит Юнхо перед тем, как провалиться в омут Морфея. Юнхо просыпается и резко вскакивает, о чём сразу же жалеет. Боль пронзает поясницу, напоминая о вчерашней ночи. На удивление, он помнит абсолютно всё до мельчайших подробностей. Он буквально чувствует, как его лицо заливается краской. И всё бы ничего, но вот только где он? — Проснулся? — в дверях появляется Минги, пугая Юнхо неожиданностью. — Я привёз тебя к себе. Не хотел оставлять тебя там. Не возражаешь? — Мы…? — Да, мы переспали, — Минги улыбается и подходит ближе, опускаясь на кровать. — Взгляни на свою руку. Юнхо хмурит брови и опускает взгляд. Он ожидал увидеть, что угодно, даже цепь. Но явно не это. Аккуратно, вдоль запястья красивыми буквами тянется имя, вместо огромного куста с кроваво-красными цветами. Сон Минги. Юнхо открывает и закрывает рот, не зная, что сказать. Он начинает часто моргать, сдерживая слезы, потому что видит руку Минги с его именем. — Прости, — тихо начинает Минги, подсаживаясь ближе. — Я слишком боялся. Честно, я никогда не верил в эти связи, — он вздохнул. — Отец убил маму своими изменами. Мне было не больше семи. Я…правда слишком сильно боялся, что это произойдёт со мной. И я решил, что лучше я сам убью своего соулмейта, пока не встретил его. А потом я увидел тебя, когда твоя рука кровоточила, после того, как я, кхм, переспал с каким-то парнем. Я не был уверен, но явно не думал, что это просто совпадение… Боже, не знаю, сможешь ли ты меня простить, я… Юнхо всё это время легонько поглаживал руку Минги, внимательно слушая. Он и не думал винить Минги в том, что тому было страшно. Чон притянул Сона к себе, крепко обнимая и чувствуя уже родные руки на своей спине. — Всё в прошлом. Я не виню тебя, Минги, — Юнхо выдохнул куда-то в шею. — Даже наоборот. Я слишком сильно люблю тебя. Минги отстранился, заглядывая Юнхо в глаза. Юн не уверен, но ему показалось, что он увидел мимолётные слезы. Но Сон притянул его к себе, увлекая в слишком нежный поцелуй. — Я тоже люблю тебя, — на выдохе прошептал Минги. Он улыбнулся, озаряя комнату теплом и светом. — Я там блинчики сделал, хочешь? — Ты ещё спрашиваешь? Конечно! — Жду на кухне, — Минги улыбнулся и вышел. Юнхо проверил свой телефон и расплылся в улыбке. Огромное количество сообщений от Уёна с угрозами о том, что он придушит Юнхо. И сообщение от Мингю. Юнхо выдохнул. — Нашёл своего соулмейта благодаря мне? Так я теперь буду часто видеть Вону. — А то есть то, что ты будешь видеть каждый день меня, тебя не радует? — Минги вновь появился в комнате. Юнхо рассмеялся. Кажется, он чертовски счастлив.