Oh Trouble Set Me Free

Кен мечтал скорее вернуться домой. Ему хотелось уложить Питера и крепко прижать к себе Молли, чувствуя, как ее сердце колотится, эхом отдаваясь у него в груди. Тем не менее, сама мысль о собранной на ночь сумке, лежащей сейчас в «Кобре», наводила на воспоминания, как характерно простыни в квартире Шела пахнут им, как близко Шел прижимается телом к его телу, лёжа на них. Кен просто хотел вернуться домой. -Кен, — сказал Шел, сидя напротив. Шел потратил целую вечность, чтобы доесть свою картошку, а Кен уже давно убрал поднос и просто сидел, изучая ярко-красную столешницу, погруженный в мысли. -Ты не сказал мне ни слова с тех пор, как мы сюда приехали, — сказал Шел. — Просто замотался, — Кен не был готов посвящать Шела в свои переживания, поэтому решил, что маленькая ложь никому не навредит. — Может, уйдём? — сразу отозвался Кэрол. Кен пожал плечами. И почему Шел такой внимательный, когда дело касается Майлза? Шел вздохнул и взял свой поднос с картошкой фри и всем прочим. Вернувшись, он без всякого повода провёл носком ботинка по подошве видавших виды ботинок Майлза. Кен нахмурился. Шел усмехнулся. -Не стоит портить чужую обувь, — проворчал Кен, поднимаясь. -Так вот она, слабая точка Кена Майлза? Испорченные кроссовки? , — сказал Шел, придерживая дверь. За стенами закусочной стояла прохладная ночь, растёкшаяся по небу иссиня-чёрными всполохами. В свете Луны серебристая «Кобра» Шела сияла молочно-белым пятном на темно-синем фоне всего остального. Обычно Кен радовался рёву мотора, но сегодня ему просто хотелось сказать Шелу, чтобы он отвез его домой. Пожалуй, не сделал он этого только из нежелания объясняться перед Молли, что случилось в этот раз с «вечерней встречей», а она бы точно начала расспрашивать, найдя в этом повод для беспокойства. Они кое-как подъехали к маленькому бело-коричневому домику, Шел заехал в гараж и достал из багажника сумку Кена. -Как хорошо, что ты здесь, Кен, — сказал Шел. Лампа под потолком отбрасывала кривые тени на все предметы в гараже. Кен ничего не ответил, просто взял свою сумку из рук Шела. Кэрролл нахмурился, но беспромедлительно впустил их в дом. Кен, казалось, наплюнул на всё то, что было привычным в их предыдущие совместные приезды сюда: бокал чего-нибудь крепкого в гостиной или пустая болтовня в тишине на заднем дворе, иногда всё вместе. Как финал — закрытая дверь в спальню, где они могли точно остаться наедине, желая скорее отдать и прочувствовать нежные и рваные касания рук и губ. Он направился прямо в спальню, не обратив никакого внимания на стоящего у дивана Шелби. — Не хочешь выпить чего-нибудь? — Крикнул ему вслед Шел. — Нет. Слишком устал. Пожалуй, я пойду спать. Шел прислонился к двери в спальню, наблюдая, как Кен выворачивает наизнанку сумку в поисках, предположительно, зубной щётки. — Что-то не так? — Рискнул спросить Кен. В свете лампы Шел казался излишне бледным и помятым. Он выглядел весьма усталым. Это давало Кену надежду, что Кэрролл оставит его в покое. -Иди сюда, — произнес Шел, наклоняясь ближе к Кену из желания поцеловать. -Я же сказал тебе, что устал, — оттолкнул его Кен. Шел поднял руки вверх, словно принявший собственную капитуляцию. Они избегали друг друга, пока оба не забрались в кровать. Кен пытался избежать контакта по-максимуму, но Шелби не терял попыток установить хоть какой-то контакт, шепча: «просто обниму тебя, Кен; я понял, не сегодня, просто хочу тебя обнять».- Кен сгорбился, но без сопротивления, так что, Шел спокойно обхватил его руками поперёк, накрепко сцепив их в замок. -Что происходит, Кен? — - Спросил Шел спустя время. -Ничего, просто устал. -Врёшь как дышишь, — сказал Шел, и Кену захотелось ударить его максимально сильно. Так он и сделал, в некотором смысле. -Я думаю, мы должны прекратить всё это, — сказал Кен. Он думал об этом уже пару недель: покончить с этой привязанностью к Кэрроллу Шелби, снова погрузиться в свою жизнь с Молли и Питером. Никаких осложнений, никаких других отношений, тем более, настолько компрометирующих и подвергающих риску их обоих. Кен слегка повернулся и увидел Шела. На вид, с ним было всё в порядке: Шел не хватался за сердце и не глотал горстями свои пресловутые таблетки. Вместо всего этого Кен почувствовал теплое дыхание на своей шее — Кэрролл недовольно выдохнул. Шел включил прикроватную лампу. -Почему у тебя столько тараканов в голове, — сказал он. -Это ты точно про меня сейчас? — Возмущенно ответил Кен. -Почему ты предлагаешь прекратить? Что не так? Теперь они оба лежали на спине, глядя в потолок. Шел скрестил руки на груди. — Это слишком сложно — -Да нет же, черт возьми. Ты женат на Молли, у тебя есть сын Питер, и есть я. Что тут «сложного»? -Для меня всё это чертовски сложно. — Прекрасно. Это чертовски сложно для тебя. Впервые за долгое время между ними повисла неудобная для обоих тишина недопонимания. Не та тишина, которая обычно заливает воздух в чистом поле перед раскатом грома; не та, что треском отдаётся в ушах на линии старта, прежде чем флаг летит вниз, и десятки машин с рёвом начинают гонку. Это была тишина, похожая на ту, что соединяет самые тёмные минуты ночи и предрассветные сумерки. Кен уже было решил, что разговор окончен, и надо бы ложиться поспать, но тут Шел сказал: «Эй, Бульдог…» — Чего тебе? Я пытаюсь заснуть. — И почему тебе так нравится вставлять палки себе же в колёса? Кен не ответил. -Я имею в виду, что ты даже в гонках умудряешься это делать. Не умеешь вовремя прикусить язык, из-за чего о тебе наслышаны за версту. И То же самое с налоговой. А теперь ты делаешь это со мной. Как будто ты хочешь уничтожить всё, что только может у тебя быть. Нахрена ты это делаешь? Кен лежал тихо, чувствуя себя так, словно его ударили в поддых. -Я… да о чём ты нахрен, Шел? — удивлённо отозвался Кен. Шел покачал головой, и матрас ощутимо промялся под ним, когда он, намереваясь уйти, выбрался из постели и забрал свою подушку. -К черту все, — пробормотал он. — Я ушёл в гостиную. Услышав его удаляющиеся шаги, Кен почувствовал облегчение, но в то же время холодная ноющая боль осела в груди. Слова Шела плавали в тусклом свете, и он все время задавал себе один и тот же вопрос: Что не так? Он лежал и думал. Сверчки умолкли, через окно перестал литься свет: Луна и звезды пропали с неба, оставив голую черную ночь. Кен встал и пошел в гостиную. Бледный кремовый свет из спальни освещал спящего Шела, свернувшегося калачиком на диване под несколькими одеялами. Кен сел и осторожно положил руку на бедро Шела, чувствуя себя увереннее от одного его присутствия. Ему нравился Шел. Определённо, он любил Шела. Его манеры (а иногда их отсутствие), его страсть во всех проявлениях. Ему было плевать на репутацию, прибыль, спонсоров: он просто продолжал делать то, что любит. Он не опустил руки после всего, что с ним случилось. А еще то, как он обращался с Молли и Питером, как обращался со своей семьёй, пусть и несколько раз разводился. Как он всегда был честен с Кеном. И как сильно он в него верил. Шел пошевелился, мышцы под ладонью Кена зашевелились. -Если ты пришел в очередной раз поругаться… -Я пришел не для того, чтобы поругаться, — сказал Кен. -Просто хочу сказать: «Я понятия не имею». — «Понятия не имеешь» о чём? — «Понятия не имею, почему всё происходит так, как происходит сейчас. Я просто… такой всегда был, — предположил Кен. — Так вот оно что, — Шел выпрямился. -И это все, что ты собираешься сказать? — Что ты, черт возьми, хочешь от меня услышать, Шел? Извинения? — Знаешь, это было бы отличное начало… -Ну, а мне так не кажется. Шел выглядел, как минимум, ошеломленным таким заявлением. -Не считаешь даже нужным извиниться за то, что, наплевав на меня, решил за нас обоих ни с того ни с сего «прекратить это всё»? -Оу, ну, если так… — тихо сказал Кен. Они подняли взгляд друг на друга в полутьме; действительно посмотрели, пытаясь понять, где они свернули не туда, и намереваясь подвести итог сказанному, не потерять ту нить, что ведёт их сейчас. -Ты действительно хочешь все это прекратить? — Спросил Шел, голос у него был хриплый, надрывный, словно он был готов начать обороняться или разреветься одновременно. Кен взял руки Шела — тоже местами запачканные в неотмывающемся машинном масле; они вместе работали над этим GT40 сутки напролёт — в свои и крепко сжал. -Тебе ли не знать, какой я бываю иногда… -Обычно вспыльчивый, упрямый, как чёрт, а ещё постоянно на взводе… — Шел покачал головой. -Я просто начинаю волноваться, — сказал Кен, — как обычно это происходит перед гонкой. Я начинаю волноваться. Я все думаю, что ты решишь, что я не стою таких хлопот. Так что я вполне могу предотвратить всё это сам. -Все те неприятности, через которые я каждый божий день прохожу ради тебя, имея дело со всеми делами, должно было давно доказать обратное. -Конечно. Я знаю. Пауза. Он посмотрел Шелби, вкладывая в этот взгляд всё то, что как назло не выходит словами. -Мне очень жаль, ты же знаешь… — продолжил Кен. -Пошёл ты… — прервал его Шел. Он тепло обхватил лицо Кена руками. Сильные, умелые руки, притягивающие Майлза ближе. -Вот за это я тебя и люблю, — сказал Шел. — За все твои «трудности». Он провел большим пальцем, по подбородку Кена, на миг остановившись, прежде чем наклонился для поцелуя. Словно они были в поисках чего-то ценного, что наконец нашли. Их тела сплелись воедино, и они некоторое время так и лежали на диване, пока обоих не одолел сон, затуманенный и тягучий, и они вернулись в спальню. Там они легли максимально близко, как две части хорошо сложенного двигателя: Кен — спиной к Шелу, а Кэрролл обнимал Кена, перекинув руку поперёк плеч. Кен вдохнул этот запах, что исходил от Шела и от простыней в его комнате — хозяйственное мыло и недорогой одеколон — и растворился в спокойном сне.