Инженер

Первые лучи солнца озарили прекрасный город Незебград. Торговцы, муниципальные работники, попрошайки только вышли на Имперскую Площадь. Храбрые и доблестные воины, проведя полночи в порту, все еще томились в ожидании астральных кораблей, что перенесут их на другой аллод. В том же порту гид Незебграда встречал вновь прибывших гостей широко натянутой фальшивой улыбкой и приглашал посетить самые живописные места Игша. Лишь тогда, когда жители города проснулись окончательно, утопающий в шуме людских голосов и стука копыт лошадей, Незебград разбудил юную хадаганку Ольгу. Спрыгнув с кровати, девушка надела военную форму, расчесала алые локоны и принялась за чистку турели, проклиная себя за то, что когда-то решила стать инженером. С детства ее привлекали огромные мощные махины, коими орудуют в бою инженеры, вот она и решила стать им. Однако вскоре выяснилось, что оборудование требует особого ухода, поэтому первоначальный энтузиазм улетучился сразу после того, как чистка и починка механизмов стали рутиной. Проверив работоспособность реактора пушки, Ольга решила, что неплохо было бы отправиться в казармы пораньше, авось, не придется возиться допоздна. В этом месяце Ольгу определили работать с пленными, что было совсем не по душе кроткой и скромной по натуре девушке. Видя, как ее друг, грубый орк Максим Крафтов обращается с пленными лигийками, Ольге становилось плохо, но слова командира и по совместительству отца звучали в ее голове каждый раз, когда Максим насиловал очередную эльфийку или отрубал гибберлингу хвост и ухо: «Будь тверда, как камень. Не давай им разжалобить тебя. Помни, что они сделали с твоей матерью, что делают с нашими братьями, и что сделают со всей Империей, если одержат победу. Не дай им этого сделать». В казармы девушка явилась к полудню, там её уже поджидал Максим: — Что-то ты рановато. Все хорошо? — спросил он обеспокоенно, положив ей руку на живот. — Да. Я просто подумала, что мы можем выполнить сегодняшний план до заката и пораньше уйти домой, — Ольга взяла его за руку и, посмотрев по сторонам, поцеловала орка в щеку. — Тебе нужно взять отпуск. Сегодня такого ужасного канийца взяли — кишки наружу, глаз выколот. Мы его к лекарям понесли, как подлатаем — допросим. Но зрелище не для слабонервных. И не для беременных, — метко подметил он, и хотел было поцеловать свою подругу, как за углом показался сонный солдат. Максим сразу же отпрянул от Ольги, но парниша даже глазом не повел — до того бы занят тем, чтобы не заснуть на ходу. — Идем за мной, — сказала Ольга и, взяв Максима под руку, повела их в оружейную. Оружейная была единственной комнатой в казарме с общим доступом, что запиралась на замок, а у Ольги, как у инженера, всегда был ключ. Закрыв за собой дверь, юная хадаганка повернулась к орку и заключила его в свои объятия. Порой, этим двум так не хватало близости, ведь межрасовые узы были хоть и не запрещены, но порицаемы в обществе, а Ольге, как дочери далеко не последнего человека в Империи, репутация была очень важна. Максим обнял девушку за талию. Прижав ее к стене, он снял с нее плащ, расстегнул рубашку и приложился губами к мраморной коже на ее шее. Тут кто-то дважды дернул ручку двери. — Э, ну-ка. Какого лешего оружейка закрыта? Я что, хреном от лигийцев отбиваться должен? Степан, изволь тащить ключи. Сердце девушки быстро забилось. Оружейная — комнатка два на два метра, спрятаться здесь было невозможно. Максим быстро надел на нее плащ, отобрал ключ и медленно и тихо, так, чтобы солдат за дверью не услышал, вставил ключ в скважину и так же тихо повернул его три раза. Ольга стояла ошеломленная и даже не знала, чем ему помочь. Вдруг в скважину снаружи вставили ключ и попытались три раза повернуть налево. — Так она открыта, Олегыч… — Да-да, открыта, — прокричал Максим и усмехнулся. В комнату вошли два рядовых. Орк подмигнул девушке и та, собравшись с мыслями, продолжила спектакль: — Эти установки сложно конструировать, но они просты в использовании. Выпускают огненные залпы по цели каждые пять секунд, всего двенадцать залпов… — говорила она, указывая на сломанную турель в углу комнаты. Пока она договорила, рядовые успели уйти, ничего, как показалось Ольге, не заподозрив. Девушка облегченно вздохнула. Максим хотел было погладить ее по плечу, как в оружейную прибежал запыхавшийся гоблин и передал орку письмо, завернутое в трубочку. — Что там? — поинтересовалась Ольга, когда Максим дочитал письмо. — Особый гость. Точнее, пленник. Взяли эльфийку из какой-то очень богатой и влиятельной семьи Новограда. Лично нас просят заняться. Мне моего канийца надо проверить, а ты пока ею займись, хорошо? Ольга кивнула, робко поцеловала Максима в щеку и покинула оружейную. В Термитке всегда холодно и сыро. Угнетающая обстановочка, но в допросе пленных она твой друг и помощник. Эльфийку поместили в камеру номер семь, с полумертвым гибберлингом. Бедняжка начал заживо гнить, став кормом для крыс. Ольге стало безумно его жалко, но она в очередной раз вспомнила слова отца, и жалость к замученному существу сменилась омерзением к подлому и жестокому захватчику. — И эту куколку позвали, чтобы сделать мне больно? — пренебрежительным тоном донеслось из клетки. Молодая хадаганка часто слышала подобные высказывания от заключенных, но никогда от девушек. Обычно они прижимаются к стене, надеясь слиться с серым кирпичом и избежать адской боли. Эта же сидела на табуретке, отобранной у умирающего гибберлинга, широко расставив ноги и улыбаясь самой противной улыбкой на свете. Кандалы будто не сковывали ее конечности, а на теле не было многочисленных рубцов, порезов и синяков — до того вольно и раскрепощённо она восседала на самодельном «троне». Влиятельную особу в ней выдавали лишь остатки дорогого костюма из шелковой ткани. Ольга предположила, что на ней могла быть куча дорогих украшений, но они, должно быть, разворованы солдатами и тюремщиками. — Я Аманда. А тебя как зовут, красивое личико? Девушка немного опешила. Мало кто допускал такую вольность в разговоре с допрашивающим. Многим по душе была гордая тишина. И такая же гордая смерть. Долгая, мучительная и гордая. — Будешь говорить, только когда я тебе прикажу, — собралась с духом Ольга, вспомнив уроки Максима. Однако Аманда лишь громко рассмеялась в ответ. Это начало злить Ольгу, она взяла заготовленный бамбуковый хлыст и ударила эльфийку по пятке. Она взвизгнула и отдернула ногу. — Нашла-таки болевую точку. Но мне хотелось бы знать имя моей мучительницы… Второй удар по второй пятке. Аманда взвизгнула еще больше. Но язвить не перестала. — А знаешь, я столько раз представляла, как меня похищают… Как связывают, раздевают. Это казалось таким возбуждающим. А здесь холодно и сыро. Да и досталась мне робкая хадаганка, а не грубый орк. Хотя, мы ведь с тобой знаем, что порой две женщины друг с другом могут провести время гораздо лучше, нежели с мужчиной. Ольгу это довело. — Сейчас все будет как в мечтах. Девушка свистнула двух охранников, что сторожили вход в камеру. По взгляду и кивку Ольги, они поняли, что нужно делать. Остатки дорогой одежды эльфийки полетели на пол, обнажив ее идеальное тело: изящные ножки, тончайшая талия и превосходные белоснежные ключицы, на которые опускались роскошные рыжие локоны. В Ольге вспыхнуло незнакомое доселе чувство, и она решила, что это — самая настоящая зависть. Сама Ольга была невелика ростом, с полными бедрами и небольшой грудью. Однако ее мраморная кожа и алые локоны, которые она собирала в аккуратную косичку, делали ее довольно красивой в целом. Двое охранников уже начали выполнять свою привычную работу, и Ольга решила, что ей пора уходить. Напоследок она обернулась и вместо привычных всхлипываний, она увидела, что той действительно нравится. Заметив ее взгляд, Аманда улыбнулась и послала ей воздушный поцелуй. Они смотрели друг на друга, пока охранник не нагнул Аманду так, что голова ее была в сантиметре от пола, и девушка пропала из виду за каменными перегородками. Домой Ольга вернулась позже обычного. Выигранное за счет раннего прихода время девушка решила потратить на прогулку по Научному Городку, размышляя об Аманде и произошедшем, но, не рассчитав время, задержалась. В квартире ее уже ждал Максим. Он хлопотал на кухне, стараясь приготовить для возлюбленной ее любимого цыпленка по-новоградски. Ольга хотела было помочь ему, однако усталость быстро дала о себе знать, и девушка рухнула на кровать без сил. Через несколько минут к ней присоединился Максим с бытовыми вопросами вроде «как прошел день». — А как у тебя с той эльфийкой? — поинтересовался он. Ольге хотелось рассказать ему все, как есть, но что-то внутри не дало ей поделиться с ним произошедшим. Поэтому она сказала, что ничего нового — кровь, слезы и мольбы. С минуту помолчав, он сказал: — Мне сегодня тоже один эльф под конце дня достался — свалился как снег на голову. Ничего по делу не может сказать, чушь какую-то несет. Мне Ефросиния потом намекнула, что заигрывал он так. Еще сказала, что они вообще со всеми спят, без разбора — с мужиком или с бабой. Максим усмехнулся. Ольга же насторожилась. — Кажется, цыпленок готов, — хотела было перевести она тему. — Да и черт с ним, — сказал он. Максим положил руку Ольге на живот. — Как думаешь, кто там? — спросил он. — Вряд ли он будет похожим на меня… Мне придется родить орка. — Ты так говоришь, будто это плохо, — возмутился Максим. — Это тяжело. И что люди подумают? Как они будут думать о моем отце?.. — Да кому какая разница? Кучка недовольных пусть идет лесом… — Кучка? Все будут нас осуждать! Все! Мой отец — близкий друг самого Яскера… — Ты — не твой отец. У тебя своя жизнь и свои приоритеты. Когда же ты, наконец, поймешь?! Максим встал с кровати и ушёл, ворча себе под нос. Девушка задумалась над его словами.