— Что бы Вы делали, если бы узнали, что Ваша семья болеет за Спартак? — Ничего б не делал. Сопереживал бы.
Интересный вопрос для человека, который всю сознательную жизнь верен одному клубу, которому Спартак, на минуточку, принципиальный соперник. По логике ему должно было быть неприятно, ведь много негатива связано с этим клубом, как много фанаты Спартака говорили про него и его одноклубников, как было стыдно перед болельщиками за каждый пропущенный мясной мяч и как сладка была каждая победа над этой командой. Если переход в этот клуб был равен предательству Родины, то как армеец мог бы отнестись к тому, что его семья находится в стане врага? Тут нужно хоть немного подумать, перед тем, как дать ответ, но Игорь ответил спокойно, с улыбкой и без долгого размышления. Ответил и забыл, что называется.***
После того, как закончил все дела, Игорь поспешил сильнее обычного, но не домой, а в гости. Жена с детками на каникулах были у родственников, а у них с Сашей так удачно в один день нарисовались дела в Москве. Встреча была долгожданной и у Игоря как у подростка подгибались колени от одной только мысли о том, что он скоро обнимет своего вратаря, вдохнёт запах любимых светлых волос и заглянет в живые любопытные глазки. Он даже за рулём был более резок, чем обычно, ловил себя на этой мысли и специально снижал скорость. Всё, как казалось Игорю, остановилась. Пятнадцать секунд стояния на светофоре казались часом, пешеход шёл так медленно, словно научился ходить вчера, а лифт нарочно ехал с самого верхнего этажа, да ещё и остановился дважды. Но Игорь наконец дёрнул ручку входной двери и вошёл в квартиру к Саше. — Саш? — окликнул его Акинфеев, закрывая дверь. Сашка даже не дал толком повернуться нормально, как прижал Игоря к двери и вовлёк в долгий поцелуй. Акинфеев юношескую настойчивость быстро приструнил и взял инициативу на себя, а его парню ничего не осталось, кроме как сбавить пыл и поддаться. Игорь холодной рукой взялся за светлые волосы, а потом просто запустил в них руку, а Сашка снял с него шапку и обхватил за шею. — Привет, — с улыбкой разрывая поцелуй, сказал Игорь. — Ты голодный? — с такой же довольной улыбкой задал вопрос Сашка и позвал на кухню. Максименко сам почти не готовил, всю еду покупал или заказывал где-нибудь, изредка мог сам нарезать бутербродов или овощей, всегда обещая себе, что что-нибудь сложнее яичницы обязательно научится готовить. Кормил он своим любимым мясом по-французски и овощным салатом. Пока Игорь ел, Максименко рассказывал о том, как с Калугиным виделся на отдыхе, о друзьях из Ростова и о родителях, то и дело смеялся, а Игорь ел и делал вид, что внимательно слушает, даже задавал вопросы, но информацию чётко фильтровал и отмечал для себя только в том случае, если Саша говорил о чём-то важном. Сам он об отдыхе с семьёй обмолвился коротко, ради приличия, хотя только смутил этим и себя, и Сашу, кажется. Максименко быстро убрал тарелку и поставил чайник, а Игорь по привычке похвалил обед, к приготовлению которого спартаковский вратарь не имел ни малейшего отношения. Сашка на это слабо улыбнулся, а потом подошёл и обнял сзади. — Я скучал, — наконец произнёс мальчишка, закрыл глаза и поцеловал своего вратаря в макушку. — И я по тебе, — Игорь обнял его за руки, а потом встал, чтобы пойти вместе с парнем в комнату. Игорь сидел, лениво развалившись на диване, а Сашка лежал в его объятиях. Им друг с другом было хорошо без слов. О семье Акинфеев всячески старался не думать, и это получилось. Правой рукой без обручального кольца он гладил Сашу по светлым волосам и иногда наклонялся, чтобы поцеловать. Парень в ответ на эту нежность от довольно жёсткого на первый взгляд человека реагировал улыбкой и иногда даже не сдерживался и смеялся умилённо. Редкость встреч добавляла им ценности и желания с обеих сторон. Максименко проводил будни в одиночестве, а Акинфеев с чувством вины, и никуда от этого деться было нельзя, зато когда долгожданная встреча всё же происходила, влюблённые чувствовали, что ожидание определённо того стоило. Армеец с этими отношениями, кажется, сильно помолодел. Он чувствовал себя подростком, у которого начинают краснеть кончики ушей, как только он видит объект обожания и сердце стучит сильно-сильно, словно только что несколько кругов пробежал. Чувство этой химии он практически забыл, но Саша с ног на голову всё перевернул не только в его голове, но и в его жизни; заставил испытывать забытые эмоции, снова полюбить, но в то же время каждый раз, когда смеялся в голосовом сообщении, каждый раз, когда искренне улыбался, прижимался ночью и целовал на прощание, Саша был всё ближе и ближе к тому, чтобы увести мужчину из семьи и забрать мужа у жены и отца у детей. Они не делились друг с другом этими мыслями, но знали, что оба об этом думают, когда не вместе. Максименко от таких мыслей становилось дурно, но он всегда пытался оправдать себя так же, как и все те, кто уводит из семьи мужей, а Игорь в свою очередь оправдывал себя так же, как и все изменяющие мужчины. Когда и чем это могло закончиться — непонятно, ведь вечно врать невиноватой женщине, матери своих детей, Игорь не мог, но и бросить мальчишку, который вселяет в него жизнь, не позволил бы себе. Настоящая война происходила в голове у Игоря, и как в подростковом возрасте в этот раз не прокатит: ничего само не решится и родители не смогут если что разобраться. Саша любил с Игорем как молчать, так и заваливать его вопросами, ведь на каждый находился очень умный ответ, история из жизни или интересное размышление. Только этим, наверное, выдавался возраст Игоря, больше чем на десять лет превышающий возраст самого Максименко. И остроумные интересные ответы в тот вечер Игорь давал за бокалом вина. Сначала за одним, потом за вторым и за третьим. Саша после второго бокала уже не спрашивал, а ещё больше смеялся и говорил ещё больше всякой ерунды, а Игорь с ещё бОльшим обожанием смотрел на него и держал за руки. — Смотри, — Саша сделал на столе паучка рукой, расставив и согнув пальцы, — видишь? Это моя армия. И сейчас она пойдёт по тебе гулять, — сказал спартаковец и «пошел» по руке Игоря. Он и трезвый иногда такое выдумывал, а тут ещё и выпил. — Приятной прогулки твоей армии, — сказал Игорь, — а она может гулять не так щекотно? — с улыбкой спросил Акинфеев. — Она отдыхает, — ответил Саша и ухватился за руку Игоря. — А почему она гуляет, а не нападает? — спросил Игорь, решив, что Сашке пить хватит, если судить по заплетающемуся языку и слабости в руках. — А потому что это добрая армия, — Максименко закрыл глаза и с улыбкой вытянул шею, чтобы Игорь его поцеловал. И Игорь поцеловал, а потом скормил Сашке кусочек шоколадки. — Хорошо. Тогда вот она моя армия, он показал на свои губы, и она у меня умеет нападать. Вот так, — он ещё раз поцеловал Сашу, а тот в свою очередь углубил поцелуй, а потом засмеялся. — Твоя армия победила, — не открывая глаз сказал Сашка и носом уткнулся в щетину Акинфеева. После того, как Игорь допил бокал, они с Сашей пошли спать. Алкоголь в организме создавал приятное тепло у обоих. Сашка хоть и был чрезмерно весел, против того, чтобы лечь в постель, ничего не имел. Сначала они как всегда легли рядышком, а потом Сашка стал касаться Игоря своей ногой и залез в его объятия. Акинфеев пригрел под крылом мальчишку, который быстренько уснул, и стал думать. Он задумался о том, что когда-то и с женой они спали в обнимку, а сейчас даже после секса не всегда такое происходит. Рядом с Катей когда-то тоже так сильно стучало сердце и хотелось всегда быть рядом. Может и правда говорят, что любовь живёт три года. Утром Акинфеев заведомо проснулся с улыбкой на лице. Ещё не открыв глаз, он развёл руки в разные стороны, чтобы притянуть к себе Сашу, но рядом с собой его не нашёл. Проснулся, видимо, уже. Игорь увидел Сашку на кухне сидящим спиной к двери и смотрящим что-то, и, подойдя сзади, обнял. — Сопереживал бы, значит? — поведя плечами и отвернув голову, спросил парень и положил телефон экраном вниз. Игорь сначала совсем не понял, что имел в виду парень, а потом, сонно потирая глаз, сел рядом. — Са-а-ань, — цокнув и закатив глаза, произнёс Игорь, — «ну серьёзно что ли?» — добавил он про себя. — Что? — поднимая голову, спросил он и заглянул в глаза Игорю. — Ты хорошо понимаешь разницу между «сопереживать» и «сочувствовать»? — спросил армейский вратарь и сонливость его будто бы рукой сняло. Саша замолчал, как бы ожидая продолжения монолога. — Умник ты мой ненаглядный, — говорил Акинфеев с улыбкой, — сочувствуют в горе, а сопереживание — это чувство, с которым человек переживает ВСЁ то же, что и тот, или те, кому он, собственно, сопереживает. — То есть ты бы болел за Спартак, — улыбаясь довольно, сделал вывод Максименко. Игорь немного смущённо и пожал плечами, — Кто как понимает…***
— Что бы Вы делали, если бы узнали, что Ваша семья болеет за Спартак? — Ничего б не делал. Сопереживал бы.
Чтобы чётко ответить на этот вопрос, нужно чётко понимать, что такое семья. Год назад мужчина был уверен, что семья его состоит из трёх человек: красавицы жены, сорванца сыночка и малышки дочурки, но сейчас его в той семье, кажется, держала только любовь к детям. Чувства же у него были с другим человеком, который не только болел за Спартак, но и играл за него. Если можно назвать этого мальчишку своей семьёй, то ответ становится совершенно логичным. Ничего он не делает, просто сопереживает, желает удачи и крепко целует после обидных поражений.