Нетрезвые разговоры

— А расскажи-ка мне... — протянул Азирафаэль, отставляя на маленький стеклянный столик такой же раритетный бокал, как и наполняющее его вино, аккуратно умостив между шахматной доской и поверженным черным конем. Ангел доверчиво наклонился ближе к доске и загадочно возвел очи: — Почему Ашторет? Няня Ашторет? Просто... На иврите, это же Иштар, всемирно известная богиня... Кроули напротив неловко отвёл взгляд, перехватывая тяжёлый бокал обеими руками и заглядывая так, будто на дне были все ответы или же он просто собирался в нем утопиться. — Ну... Ты прав... Я не случайно выбрал это имя... Иштар же вроде как по нашей части: плотская любовь, война, распри, — в голосе демона слышались нотки утаённой информации. Именно так он всегда делал отчёты. Все сказанное — правда, но кое-что он не договаривал. Король Артур, наводящий в округе мир и процветание — умер! Празднуйте, Ад! Я так хорош! И ничего, что сам палец о палец не ударил. А ему тогда премию выписали. — Да-да, а ещё блудных дев и, как ни странно, плодородия... Она рыжая, Кроули. Рыжая обнажённая бестия, которая любит выпить. Может ты мне все-таки расскажешь всё... В подробностях? — удивительно лукаво подкатил к нему страж небесных врат. — Я же вижу очевидную связь. Ну пожалуйста, дорогой, — и, перехватив рукой свой кубок, состроил такие невинные, святые глаза, что одно воплощение зла тут же поплыло. Кроули сдался. Во всяком случае, думало ещё что-то противное внутри него, этой историей он запятнает чистый и безгрешный взгляд ангела. Только всё равно было немного стыдно. И неловко. И приятно. Боже, это были лучшие несколько лет в его жизни, если, конечно, не сосчитать все минуты, проведенные за посиделками вместе с белокрылым другом, не объединить, перевести в часы, дни и годы. Пьяный демон завис, раздумывая. Он подумал и о том времени, что провел на востоке, вспомнил тот дивный вкус вина, и вспомнил Азирафаэля сквозь столетия, все их встречи, и сравнил, и задумался, и замечтался… — Кроули... Ты расскажешь? — вернул его в реальность нежный голосок. Дьявол, как же он умеет просить. Демон бы задумался о чем-то более пошлом — настроение, состояние и собутыльник располагали, если бы от него сиюминутно не требовался ответ и рассказ. Впрочем, в нем тоже пошлостей будет достаточно. — Ну... Эм... Короче говоря... Аштарот... Иштар... Это я. Буквально — я. Восточные племена приняли меня намного радушнее, чем я рассчитывал. Отстранившись, ангел выровнялся и всем видом показал, что он будет терпеливо ждать и с наслаждением слушать, с не меньшим, чем он читает свои книги, впитывая их смысл. — У них было замечательное вино, ангел. Не чета современной бурде. Ах, если бы я мог припомнить его вкус... — он покачал жидкость внутри бокала и отхлебнул. — Первое время на Земле... Первую тысячу, может две, лет, я наслаждался женским строением тела. Мне нравилась более чувствительная кожа, зрение, которое может отличить больше оттенков цветов. Гибкость. Лёгкость. Плавность. Женщины намного чувствительнее к плотским утехам, ты знал? — Демон робко оторвался от созерцания дорогого бокала и поднял взгляд на собеседника, но не нашел ни недовольства, ни укора, только лёгкую улыбку и заинтересованный блеск в глазах. — Я пил это вино. Много. Очень много вина... Соблазнял мужчин. И женщин. Было место некоторой вакханалии... Он хихикнул, явно что-то припоминая. Что-то, что для Азирафаэля было бы постыдным и омерзительным, наверное, а для него... Воспоминания прошлого, когда он ещё только познавал мир и выбирал, что предпочитает больше. Сначала он думал, что человечество бесконечно в создании, всегда есть что-то непознанное и он не утратил интерес. В четырнадцатом веке он в них разочаровался до глубины души, чтобы в двадцать первом решить — это действительно так, нет границ в познании. — А днём грелся на жарком солнце за городом. Иногда ко мне приходили охотники, или же желающие уединиться — далеко я не заползал. Запасы дурманящего нектара у меня были безграничные, так что нередко я над ними подшучивал... — и снова хихикнул. Азирафаэль вдруг зашевелился, чуть нахмурился, но достал откуда-то (под рукой, видимо, держал) древнюю книгу и развернул на нужной странице, поворачивая к демону. Со страницы на него взирала картина рыжей девы, держащей в ладонях свои груди. Кроули багрово покраснел. В те времена чувство стыда было иным, особенно в тех странах. Никто бы не арестовал тебя, если ты греешься на солнце в лесу голышом, пьешь вино и занимаешься самолюбованием. Ну и показываешься на глаза забредшим людям, соблазняя их на всяческие грехи. — Ну с этим понятно, что ты развращал народ, создавал местную проституцию... — ангел осекся, глядя на вмиг обидевшегося Змия. — Я не был проституткой! Я занимался этим исключительно из любви к искусству! Я не брал денег. Зачем мне? — Но Иштар покровительница проституток... — осторожно начал Азирафаэль, боясь вновь обидеть друга. Кроули взмахнул рукой, мол, это отдельная история и я после тебе объясню. — Но я же демон, так что разлад я всё-таки наводил. Поссорил двух хозяев трактиров. Они обвиняли друг друга в краже вина, хи-хи! А я его просто выпил, хи-хи! — в голосе Кроули прорвались незнакомые, недостаточно мужские для его баритона нотки. — А сколько там было? — искренне поинтересовался ангел. Конечно, он должен быть недоволен проказами демона, осуждать, но сейчас он немного пьян, а Кроули всегда рассказывает удивительно смешные и забавные истории своих проказ, которые заставляют восхищаться его ловкостью, да и не такой он уж и злой — большинство проказ незначительны или же демон страдает от них сам. — Восемнадцать бочек. Укромный уголок у дальней стены магазина наполнил синхронный мужской смех. Азирафаэль хоть и ангел, но алкоголь ему не был запрещен, так что бывало, что они с Кроули так же осушали парочку бочек за раз. В голове возник образ в стельку пьяного змея и ангел скромно захихикал в кулак. Змейка в голове выпустила из пасти пузырь и точно как демон сейчас грустно заглянула в пустой бокал. — Поэтому Иштар — покровительница алкогольных напитков, хотя изначально ею не была. Скажем так... Я появился почти с началом первых восточных верований, так что все перепуталось ещё в древние времена. Кроули разлил остатки из бутылки по пустым бокалам, пригубил и продолжил: — Как получилось, что я стал богиней... — демон хихикнул, но вдруг опечаленно вздохнул. — Девушка, беременная, хлеб украла, отдала сыну, а его собирались наказать прямо на месте, посчитав вором... Я... Не мог этого допустить, — он поджал губы, вновь скрывая взгляд. — Вознесенный нож не опустился. Точнее, он коснулся моей руки и не ранил. Я знал эту девушку и ранее... Я много кого там знал, много времени провел, много чем занимался... — Кроули нервно хихикнул и потёр щеку. — Её муж умер, она и сын остались на улице, а ребёнок в чреве не был желанным — её изнасиловали. Мне показалось это несправедливым. А на то время ей было лет двадцать, в пятнадцать родила сына, видимо. Совсем ещё девочка... Бросилась мне под ноги, начала вопить, Иштар, Иштар... А я как раз выглядел так похоже — и наряд, и волосы, и поведение... А потом вдруг и другие женщины на колени упали... А я, знаешь, пьян так был... А ещё травы у них там были всякие расслабляющие... И я как-то не так среагировал, и дальше помню плохо. Привели в храм, вроде, поклонялись, чудо просили, вином поили. Много алкоголя, еды, секса, женщин и мужчин. В храме, кстати, не пекло. Хи-хи, — закончил он свой монолог. — Ничего так устроился, — Азирафаэль был почти готов возмутиться. Ишь чего удумал! Богом стать! И главное: совесть не грызет, и ничего плохого он в этом не видит. Но с другой стороны... Это же Кроули... О каком боге идёт речь, если он там такие оргии правил... — И в завершение всей этой истории — тост. Чтобы хоть в одном ресторане подавали то, что подавали в храме. Такой любитель поесть, как Азирафаэль, очень радо, бурно и с улыбкой воспринял это. Правда, смех в бокал от демона его смутил. Двусмысленность тоста он понял только после того, как выпил за него, но злиться на демона не мог, заливаясь приятным смехом.