Предназначенный

После сопряжения сфер живых существ в мире стало гораздо больше, что значительно усложнило Вселенной работу по оказанию помощи в поиске наиболее подходящего спутника жизни для всех разумных существ. Если раньше можно было подталкивать и направлять, то теперь охватить всех стало попросту невозможно. Тогда случилось то, что одни считали проклятием, связывающим их с нелюбимыми, а другие – высшим благословением, дарующим любовь. Честно говоря, Геральт, будучи мальчишкой, никогда не понимал шумихи вокруг этих странных предназначений. Когда деревенские дети хвастливо демонстрировали друг другу предплечья, на которых были начертаны фразы, впервые произнесённые при встрече предназначенным, юный Геральт смущённо запускал пятерню в растрёпанные волосы и робко улыбался – ему было нечего показать. Его предплечья, как ни посмотри, были чисты. Геральт знал, что такое бывает, поэтому не отчаивался найти девушку, которая полюбит его таким, какой он есть. «Вот у мамы тоже нет никакой фразы, но мы с ней счастливы» - думал мальчик, покидая с матерью очередную деревню. В Каэр Морхене Геральт понял: отсутствие предназначенного это не проклятие – это дар. Ему ещё долго будут сниться крики мальчишек, чьи фразы вырывали с мясом, лишь бы избавить их от человеческих привязанностей. Возможно, статистика смертности и не была бы столь удручающей, если бы не эти меры. Геральт до сих пор помнит, как появились первые седые волосы на его голове. Тогда в Каэр Морхене встретились два предназначенных. Они не пробыли вместе и минуты, их сразу попытались растащить, чтобы позже попытаться уничтожить эту связь. Никто не знает, откуда в слабых телах взялось столько силы, но они смогли дать серьёзный отпор надзирателям. Они с лёгкостью разрывали могучие тела воинов, а после кинулись в центр зала и с отчаянием утопающих вцепились друг в друга. Они понимали, что им не позволят быть вместе и проявили удивительное единение душ и мыслей, голыми руками вырывая себе сердца и вставляя их в грудную клетку другого… Этот инцидент не покинул стен крепости, но остался в памяти учеников навсегда. Едва отъехав от крепости, Геральт почувствовал жжение на правом предплечье. Подавив подступающую панику, ведьмак спешился и спешно обнажил руку. На белой коже замысловатым узором проступала фраза, недоступная ведьмакам. Геральт не знал, радоваться ему или огорчаться: с одной стороны, он точно знал, что где-то есть человек, которому он сможет довериться. С другой стороны, появившаяся фраза не внушала доверия ни видом, ни содержанием. «Мне кажется, что такой мужчина не должен в одиночестве хандрить в углу». Геральт не знал, что можно ответить на подобную наглость со стороны незнакомки, почему-то ведьмак был уверен, что предназначенной является девушка. Он просто не мог представить мужчину, говорящего подобные слова. Однако путешествуя по Континенту, Геральт понял, что его знания о мире несколько устарели. Мужчины могли сказать и не такое. Остановившись на привал в Гулете, живописном городке, что расположен к северо-востоку от Венгерберга, Геральт имел неудовольствие застать сольный концерт молодого смазливого барда. Ведьмак не очень жаловал шум и подобные мероприятия, однако решил не уходить из трактира, а просто устроился в дальнем углу, надеясь пообедать на последние деньги и уйти незамеченным. Однако Вселенная решила внести коррективы в планы ведьмака. Не получивший ни признания, ни денег по окончании выступления, бард направился прямиком к его столику и, оперевшись на одну из опорных балок, медленно и с чувством произнёс: - Мне кажется, что такой мужчина не должен в одиночестве хандрить в углу, - последнее слово барда разбилось о шок Геральта. Дабы не выдать, одолевающих его чувств, ведьмак отвернулся к окну и сквозь зубы прорычал: - Для такого мнения у тебя зубов должно быть в два раза больше, - мужчину не интересовал ответ, но, не услышав ничего, даже дыхания, от барда, он всё же повернулся в его сторону. Внешне спокойный ведьмак наткнулся на стену непонимания в глазах напротив. Но долго стоять барду не пристало, и он мигом бесцеремонно уселся напротив Геральта. Молчать бард тоже был не намерен и на ведьмака сразу же полился поток вопросов и информации: - Давай попробуем сначала? Меня зовут Лютик, я невероятно талантливый бард, странствующий по свету в поисках своей музы. Знаешь, я думал, что мне предназначена девушка. Хотя фраза грубовата, такую и не покажешь никому. Но я верил, что у моей судьбы мог выдасться сложный день, поэтому она могла бы быть не в духе, но я бы простил ей любую грубость за одну возможность взглянуть в её, наверняка прекрасные, глаза. Но на тебя я тоже злиться не стану, ведь ты, … эм, - бард замялся, намекая, что не отказался бы от чести услышать имя своего собеседника. - … - Но Геральт либо не понимал намёков, либо не был настроен на разговор. Лютика, в прочем это не сильно расстроило и, тем более, не остановило. - Что ж, можешь не отвечать. Я сам догадаюсь! Белые волосы, сидит в стороне с двумя очень страшными мечами… я знаю, кто ты, - Геральт встал, положил деньги на стол, всем своим видом показывая, что он не настроен на разговоры и вообще ему пора уходить. Однако Лютика и это не остановило, - Ты ведьмак! Геральт из Ривии! – кричал бард вдогонку, уходящему мужчине. На ведьмака тут же обратили внимание все посетители заведения. Один ничем не примечательный мужчина даже подошёл и предложил работу, обещая заплатить сто пятьдесят дукатов. Геральт отдал последние деньги за обед в этом же трактире, поэтому не смог отказать. Или это была не нужда, а желание оказаться подальше от барда и возможность, наконец, осмыслить наличие предназначенного без трёпа этого самого предназначенного над ухом. Он не знал, но твёрдым шагом двинулся в путь. Кто же знал, что мальчишка мало того, что потащится за ним, так ещё и не заткнётся ни на секунду. - Слушай, я тоже не ожидал, что мне предназначен мужчина, но это не повод расстраиваться так сильно и игнорировать меня. Посмотри на ситуацию с другой стороны. Я смогу оказать помощь в пути, быть твоим личным оруженосцем, могу скрасить холодный вечер прекрасной балладой, могу стать твоим зазывалой и прославить тебя во многих странах! Плюс ко всем моим достоинствам, в постели я ничем не уступаю женщине! Я тоже умею ласкать и доставлять удовольствие… - Глаз Геральта нервно дёрнулся и он в упор посмотрел на барда, заставив того заткнуться. -Ещё слово и мы прямо на этой дороге проверим, насколько ты не хуже женщины, - жёлтые глаза ведьмака пылали праведным гневом. Лютик опасливо попятился и выставил руки в защитном жесте, мол, понял - не дурак. Через три минуты тихого и спокойного пути Геральт понял, что к призыву о молчании надо было добавить и игру на лютне, которую ведьмак уже люто ненавидел, но что-то мешало прогнать надоедливого барда прочь. Будто этим он совершит непоправимую ошибку. Лютик и рад терпению ведьмака. Предположив, что запрет на разговоры не распространяется на музыку, он расчехлил любимицу и стал наигрывать что-то тоскливое и тягучее, пробуждая в ведьмаке желание скинуть музыканта со скалы. *** Лютик молчал весь оставшийся путь до точки назначения. Было видно насколько ему тяжело: брови болезненно изламывались, а рот то и дело приоткрывался в попытке сказать хоть слово. Но, принимая правила игры, навязанной Геральтом, он молчал. Молчал… Лютик честно старался, но как можно молчать, попадая в плен эльфов! Страх за себя и только что обретённого предназначенного затуманивал здравый смысл и чувство самосохранения. Когда Геральт получал удары от эльфов, Лютик кричал о сохранности своей лютни, однако в груди всё сжималось от беспокойства за жизнь ведьмака. Это не было любовью, конечно нет, они знакомы меньше суток, но Геральт Лютику нравился и он не хотел его терять. Геральт же пытался защитить Лютика хотя бы словами. Он списывал это на обострённое чувство справедливости, но в душе понимал, что симпатизирует этому чрезмерно болтливому барду. У Лютика тем временем сдавали нервы, он совсем перестал контролировать свою речь и уж тем более забыл об угрозе Геральта. Вскоре с эльфами заговорил сам ведьмак. Лютик впервые заметил за собой желание помолчать и послушать другого. Мужчина говорил чётко и складно, вкладывая всего себя в свои слова. Бард понял, что из россказней и сплетен нельзя узнать человека и на сотую долю процента. Он поклялся себе узнать все мысли и эмоции, которые движут поступками и речами Белого Волка. Когда эльфы их всё же отпустили, Лютик понял, что ему уже нечего бояться, и снова начал говорить всё, что придёт в голову. Спустя какое-то время Геральт остановил Плотву и объявил барду, что их пути расходятся, давая ему шанс избежать не только наказания за болтливость, но и опасных странствий. Лютик был или глупым, или бесстрашным. Хотя это две грани одной монеты… О которой он и запел вместо ответа ведьмаку. К вечеру они вышли к небольшой деревеньке, в которой, к счастью, был трактир, предоставляющий комнаты уставшим путникам. После сытного ужина, который оплатил Лютик, путники направились в комнату, так же оплаченную бардом. Наскоро умывшись, они устроились на единственной в комнате небольшой кровати. Лютик не успел расслабиться, как осознал, что лежит под нависшим над ним ведьмаком. - Ты упоминал, что в постели не хуже женщины. Не хочешь проверить? – Последнее Геральт прошептал в приоткрытые губы Лютика. Тот вздрогнул и быстрым взглядом окинул нависшее над ним сильное и горячее тело, после чего первым поддался вперёд, нерешительно целуя. Геральт на нежности размениваться не привык, поэтому тут же углубил поцелуй, кусая барда за губу и проникая языком в его не в меру болтливый рот. Лютик простонал в поцелуй, оглаживая крепкие плечи ведьмака и поддаваясь пахом вперёд, стараясь потереться о бедро ведьмака, чтобы хоть как-то унять жар, охвативший его. В ту ночь Лютик доказал, что не то что не уступает женщинам, а превосходит их по всем фронтам. А Геральт понял, что даже с членом во рту бард будет пытаться говорить. Он боялся представлять их дальнейший путь, во время которого его предназначенный рискует отправиться к праотцам раньше времени. Но, если верить миллионам счастливых людей, Вселенная редко делает ошибки.