Одно Рождество

Илун стоял перед дверью квартиры, в которой жил Бай Юй. Стоял уже минут десять и все никак не решался постучать. Он никогда не волновался так, как волновался сейчас. И в тайне как будто надеялся на то, что если простоять тут еще несколько секунд, то произойдет что-нибудь, что заставит его уйти. Но ничего не происходило. В подъезде многоквартирного дома было на удивление тихо, несмотря на то, что обычно в это время жители возвращались с работы или напротив выходили из дома, чтобы поужинать. Илун сделал глубокий вдох и посмотрел на часы. Новые винтажные Rado – подарок от партнеров студии. Вторые такие же он купил для Бай Юя. Потом вернул и выбрал другую модель, с зеленым циферблатом, они выглядели более дерзко, в них Илуну виделся дух свободы и независимости, то что он так ценил в Бай Юе. Но так и не решился подарить. Бай Юй не любил дорогих подарков. Он вообще относился к деньгам как-то не так, как все остальные, кого знал Илун. Для него деньги всегда были средством, а не целью. Он мог потратить целое состояние на фильм, который даже не будет показан на большом экране, и не мгновенья не пожалеть об этом, но порой забывал о том, чтобы купить себе новую одежду. Он никогда не придавал значения вещам с высокой стоимостью, но всегда ценил вещи с долгой историей. А какая история у новеньких швейцарских часов? Кроме ценника у них нет истории. Поэтому коробочка с логотипом Rado так и осталась лежать в сейфе. Вместо нее Илун принес с собой другой подарок, с историей. От этой истории, от этой вещи у него руки дрожали и голова шла кругом, но он не смог бы простить себе трусость не вручить и этот подарок. Конечно, вполне возможно, что он все не так понял, да и вообще все это выдумал, и в лучшем случае Бай Юй просто посмеется над ним, а в худшем погонит взашей, но он не мог не рискнуть. Говорят, рискуя делать то, чего боишься, ты становишься лучшей версией себя. Илун не знал, будет ли эта версия лучше него прежнего, но чувствовал, что в этот момент все может измениться. И потому все никак не решался постучать, хотя уже несколько раз заносил руку, чтобы это сделать. В очередной раз он поднял руку и застыл, когда за дверью вдруг послышался звон посуды и шаги, которые, как показалось Илуну, приближались к двери. Было бы глупо, если Бай Юй вдруг открыл дверь до того, как Илун постучит. Поэтому он шумно выдохнул, закрыл глаза и, наконец, постучал. За дверью снова раздался звон посуды и какой-то стук, как будто книги посыпались на пол. Это было не удивительно. Бай Юй много читал и временами забывал убирать книги обратно в шкаф. Он просто складывал их стопками на столах и комодах, а иногда и просто на полу. Некоторые стопки превращались в башни и пирамиды, и в один прекрасный момент эти башни и пирамиды рушились, образуя вокруг полнейший хаос. Кажется, именно это произошло и сейчас. Впрочем, через минуту дверь открылась. Бай Юй стоял на пороге в своей неизменной клетчатой рубахе, которая никогда не знала утюга, в таких же мятых шортах, босой и небритый. Отросшие волосы он собрал в короткий пучок на затылке, который топорщился как птичий хохолок и только добавлял ощущения всклокоченности. – Я решил устроить уборку перед праздником, но что-то пошло не так, – Бай Юй засмеялся и отступил вглубь квартиры, позволяя Илуну войти. – Хочешь, я помогу? – он переступил порог и с облегчением отставил большой подарочный пакет в угол. Если бы сейчас его ждал накрытый стол, приготовленный ужин, шампанское, подарки и елка, наверное, он бы почувствовал себя гораздо хуже. Но, похоже, из традиций Бай Юй выбирал те, которые требовали меньше всего условностей. Уборка перед Рождеством – самое время. Тем более, что на Новый Год Илун уговорил его принять участие в съемках праздничного шоу, которое пойдет в прямом эфире. Самым сложным, пожалуй, будет заставить Бай Юя прилично одеться. И, может быть, даже побриться. Но это уже из разряда новогодних чудес. – Да, давай, – Бай Юй поставил перед Илуном тапочки и забрал у него пальто. – Иначе я провожусь до Нового Года, – он снова засмеялся. – И можно будет не наряжаться на этот ваш карнавал. – Ты обещал, – напомнил Илун. – Да, да, я знаю, что обещал, – виновато вздохнул Бай Юй. – И ты обещал, что не будет никакого гламура, все очень скромно, по-домашнему, и это пойдет на пользу моему проекту. Знаю. Ты очень добр, что даешь мне такую возможность. И я, правда, благодарен. Просто не люблю большие сборища, – он снова вздохнул. – Я просто постараюсь это пережить. Илун улыбнулся и прошел в квартиру. Разруха вокруг стояла невероятная. Книги и посуда были разложены везде по полу, дивану, креслам, на столе возвышалась огромная гора вещей, которые, по всей видимости, Бай Юй извлек из шкафов. Посредине комнаты стояла картонная коробка со стеклянными елочными украшениями. Они, похоже, были старше самого Бай Юя. Илун подошел к ней и присел на корточки. С цветных шариков местами облупилась краска, у зверьков в покрашенных боках образовались прозрачные прорехи, у кого-то облез нос, у кого-то уши или хвост, с маленьких пряничных домиков осыпались блестки и теперь казалось, что это не зима, а весна, и снег уже частично сошел. – Это же не китайские игрушки? – Илун поднял голову. – Их привезли из Европы в пятидесятых годах, – кивнул Бай Юй. Он принялся поднимать книги с пола и возвращать из на полки. – Мне кажется, их не доставали много лет. – Это их ты искал? – Илун окинул взглядом царящую разруху. – Ну, и их тоже, – кивнул Бай Юй. – Я просто хотел немного привести в порядок тут все. – Вытереть пыль с книг и посуды. Кроме того, в шкафах с одеждой завелась моль. Некоторые вещи, правда, интересные, но моль может их уничтожить. Илун кивнул. В прошлый раз Бай Юй очень расстроился. Он обнаружил, что кроме дневников Цзи Сюэвэня в доме был еще и чемодан с его вещами. Но все они оказались испорчены молью. Видимо, поэтому теперь он решил устроить генеральную уборку. Илун не был против. Это лучше, чем смущенно сидеть за столом и говорить о чем угодно, лишь бы не касаться того, о чем говорить так страшно, но и так хочется сказать. С момента знакомства они стали хорошими друзьями, наверное, даже больше, чем друзьями. Но Илуну так и не хватило смелости переступить ту грань, которая отделяла их дружбу от того, что они испытывали друг к другу на самом деле. Впрочем, Бай Юя это, как будто бы совсем не беспокоило. У него было полно историй о людях, об их чувствах, он мог часами рассуждать об их судьбах, но никогда не говорил о своей. Он никогда не говорил о своих желаниях, о мечтах, о том, что ему действительно дорого, если это не касалось его проектов. Как будто бы ничего важного лично для него не существовало вовсе. Илун прекрасно понимал, что это не так. Но и пробиться через эту стену он не мог. Впрочем, это не было похоже на стену. Скорее, на туман над болотами, в котором может привидеться что угодно, кроме того, что есть на самом деле. И за этими миражами просто не угадать пути. – А у тебя есть елка, чтобы повесить все эти игрушки? – Илун взял одну и всмотрелся в свое отражение в изогнутом розовом боку. Отражение было смешным, нос то исчезал, то появлялся на пол лица, а глаза подмигивали по очереди. – Елка? – Бай Юй вдруг остановился и замер посредине комнаты со стопкой книг в руках. – Ну да, зеленая такая штука, – Илун положил игрушку на место, подошел к Бай Юю и стал сгружать книги с его рук на полку. – Хмммммм, – Бай Юй нахмурился. – Знаешь, я не находил тут ничего подобного. – Но куда же мы повесим игрушки? – Илун аккуратно расставлял книги. К чести Бай Юя они теперь были чистыми, без следов пыли. – А ты хочешь непременно нарядить елку? – Бай Юй отдал Илуну последнюю книгу и пошел за следующей стопкой. – Но ведь так поступают на Рождество? – Илун сразу подхватил несколько книг. – Да, но, если честно, я об этом не подумал, – смутился Бай Юй. Илун взглянул на часы, а потом украдкой на него. – Некоторые магазины еще открыты, мы успеем за елкой, если поторопимся, – он посмотрел с надеждой. – Тогда не успеем с уборкой, – тот явно не был настроен сдаваться. – Хотя... – Бай Юй снова задумался. – Знаешь, на балконе есть персиковое дерево. Мы можем нарядить его! – Персиковое дерево? – хмыкнул Илун. – Ну ладно. Что ж, пусть будет персиковое дерево, – он кивнул и продолжил расставлять книги. Через час они почти все закончили. Бай Юй поставил пластинку с рождественскими песнями, но не теми, что обычно крутили в торговых центрах, а с какой-то джазовой подборкой, и работа пошла веселее. Это был немного странный рождественский вечер, и Илун порядком вымотался к тому моменту, когда большая часть комнаты оказалась расчищенной от вещей. С балкона Бай Юй принес обещанную кадку с персиковым деревом и водрузил ее на стол. Дерево было таким высоким, что для того, чтобы нарядить его, тоже приходилось забираться на стол. Кроме стеклянных игрушек в завалах вещей обнаружилась гирлянда с маленькими разноцветными лампочками. На удивление она работала, все лампочки горели, хотя краска с них местами слезла. Все свои трофеи Бай Юй развешивал на дерево, а Илун снизу страховал его, чтобы тот не свалился со стола. Илун был ниже и ему было бы проще, но он был явно тяжелее тонкого, как тростник, Бай Юя, так что боялся, что стол его просто не выдержит. Зато если Бай Юй на него свалится, то он вполне выдержит. И даже не станет отчитывать его за неосторожность. От мысли о тонком гибком теле Бай Юя в руках у Илуна дрожали руки и голова шла кругом, а перед глазами зажигались и гасли маленькие разноцветные звездочки. В тот первый их вечер, когда они танцевали, Илун с трудом мог сдержать себя, чтобы не поцеловать Бай Юя. Но тогда это казалось ему слишком большой вольностью и даже наглостью, а теперь он жалел об упущенном моменте. Впрочем, сейчас Бай Юй на удивление сумел удержать равновесие, так что ловить его не пришлось. – Это выглядит немного странно, но довольно мило, – констатировал Илун, когда Бай Юй зажег гирлянду и выключил свет. – По-моему, вполне неплохо, – он отошел на несколько шагов от стола и оглядел результат своих усилий. В свете маленьких цветных лампочек пространство вокруг словно бы преобразилось, а старенькая городская квартира стала больше походить на заколдованный дворец. – Только теперь я вымотался и проголодался, – Илун устало опустился на диван. – Но я готов помогать на кухне во всем, что ты скажешь, – он лучезарно улыбнулся и посмотрел на Бай Юя. – Может, закажем пиццу? – тот засмеялся и сел в кресло напротив. – Пиццу? На Рождество? – удивился Илун. – У нас персиковое дерево вместо елки, пусть будет пицца вместо рождественского пирога, – он пожал плечами. Чтобы найти номер круглосуточной пиццерии, Илуну пришлось включить телефон. Он не хотел этого делать, потому что боялся, что ему начнут звонить, но все обошлось. Телефон молчал, и даже сообщения приходили в основном поздравительные. Пиццу привезли довольно быстро, они были так голодны, что заказали сразу четыре штуки. В холодильнике у Бай Юя нашлось безалкогольное пиво, что стало отличным дополнением к ужину. За всей этой суетой Илун почти забыл о том, что приготовил Бай Юю подарок. Сейчас он и рад был бы совсем о нем забыть, чтобы не разрушать волшебную гармонию этого вечера. Сейчас он был уверен, что его подарок все испортит, и лучше было бы не приносить его вовсе. Но соврать, что у него ничего нет, он тоже не мог. Когда пицца была съедена, а Бай Юй в очередной раз перевернул пластинку, Илун, наконец, решился. Он умирал от страха, у него колени дрожали от мысли о том, как отреагирует Бай Юй, когда откроет коробку. Но пути назад уже не было. – Я... приготовил тебе небольшой подарок, – он забрался на диван с ногами, откинулся на подушки. Раньше Илун и подумать не мог, чтобы с кем-то из знакомых держать себя вот так запросто, не задумываясь о правилах этикета. Но рядом с Бай Юем все формальности теряли свое значение. Вот и сейчас, усаживаясь по-турецки, он не чувствовал стеснения. Но лишь только в этом. – Ох черт... Подарки! – Бай Юй сокрушенно посмотрел на него. – Прости, кажется, я испортил Рождество! Я просто совершенно об этом забыл... Прости... Это так не красиво... – Все хорошо, – Илун улыбнулся. – Подаришь что-нибудь на Новый Год, – он подмигнул и поднялся с дивана. – Ладно... Я постараюсь об этом не забыть, – Бай Юй тоже поднялся и стал складывать коробки от пиццы, чтобы их выбросить. Когда Илун вернулся в комнату, Бай Юй уже собрал все коробки и пустые пивные бутылки и убрал их на кухню, чтобы завтра вынести на мусорку. – Хочешь, я сделаю чай? – он остановился посреди комнаты, глядя на Илуна, застывшего в дверях с коробкой в руках. – Может, позже, – Илун судорожно вздохнул и сделал шаг вперед. – По-моему, подарок совсем не маленький, – Бай Юй усмехнулся. – Ладно, не интригуй. Позволь мне открыть его, – он засмеялся. – Я, конечно, не заслужил, но... Теперь мне, правда, интересно, что там! – Илуна всегда завораживала эта непосредственность, с которой Бай Юй переключался с невероятной серьезности на невероятный же восторг и почти детское любопытство. – Это, наверное, немного странно... – Илун не торопился отдавать коробку Бай Юю. – Но я помню... – он говорил медленно, с трудом подбирая слова. – Я помню, как ты смотрел на то платье... Которое мы нашли в чемодане Сюэвэня. Бай Юй вдруг снова стал серьезным и сделал шаг назад. Илун почувствовал, что его сердце остановилось и как будто рухнуло куда-то вниз. Он знал, что этого не стоит делать. Это было плохой идеей с самого начала, и теперь он просто испортил им обоим вечер. А, может, и не только вечер. – Прости, этого точно не стоило делать, – он тоже отступил назад и уже собирался унести коробку в коридор, когда Бай Юй стремительно преодолел пространство между ними и перехватил его за руку. – Так что там? – он прошелся кончиками пальцев по руке и Илун, кажется, почувствовал их тепло сквозь мягкий кашемир рождественского свитера. Бай Юй потянул за ленточку, вынуждая Илуна поставить коробку на стол. Тот снял крышку с коробки, отогнул край тонкой папиросной бумаги, которой было переложено вечернее платье из нежнейшего красного шелка. Его руки при этом дрожали так сильно, что он чуть не опрокинул все на пол. Бай Юй поймал его ладонь, и легко потянул к себе. Кажется, сейчас его совсем не интересовало то, что было в коробке. – Это то самое платье, – Илун почувствовал, как глухо звучит его голос, но не мог с собой справиться. – Вернее... Это его точная копия. К сожалению, то платье нельзя было восстановить. Я видел, как ты смотрел на него тогда, и я его не выбросил. Я хотел его восстановить, но это оказалось невозможно. Поэтому я заказал его точную копию. – Для меня? – Бай Юй посмотрел на него, и от этого взгляда мороз прошел по коже. – Это... такая глупость, – голос Илуна сел еще больше, так что теперь он говорил едва слышно. – Это не глупость, – Бай Юй покачал головой. Он выпустил руку Илуна и достал из коробки платье. Оно было классического кроя с драпировками спереди и открытой спиной. Простое и очень красивое. И очень пошло бы Бай Юю, если бы он его надел. – Мне тогда показалось, что... – Илун не смог закончить фразу. Он и сам не был уверен в том, что ему показалось. Что Бай Юй хотел бы оставить то платье себе? Что Бай Юй хотел бы надеть его? Как понять, было ли то платье случайным в вещах Сюэвэня, принадлежало ли ему или кому-то еще? И был ли случайным тот взгляд Бай Юя? Жадный и чуть смущенный, такой... каким смотрят влюбленные друг на друга. – Что я сам был бы не против его надеть? – Бай Юй вдруг оказался совсем близко. Он все еще держал платье в руках, очень осторожно, чтобы не измять тонкий шелк. Это ведь совершенно бредовая мысль, что человек, которого и в костюм-то запихнуть проблема, добровольно наденет нечто подобное. Но эта мысль не давала Илуну покоя. – Прости, это очень большая глупость, – повторил он. – Но я, правда, не против, – наконец, серьезность Бай Юя растаяла, и он улыбнулся. Сейчас он стоял так близко, что Илун едва мог удержаться от того, чтобы поцеловать его. Как тогда, когда он учил Бай Юя танцевать. – Тут еще... – Илун раздвинул слои упаковочной бумаги. Под ними обнаружились чулки и туфли на высоком каблуке. – Тогда тебе придется мне помочь, – Бай Юй достал туфлю и с любопытством стал ее рассматривать. – Где ты нашел такой большой размер? – Я... Их сделали на заказ, – растеряно ответил Илун. – Ты, правда, готов надеть все это? – он все еще не мог поверить, что Бай Юй так легко согласился. – Ну... В своих записках Сюэвэнь писал об этом платье. Он так и не решился его надеть, – Бай Юй вернул туфлю в коробку, а платье аккуратно разложил на диване. – Я так и не понял, как оно у него оказалось. В дневниках об этом ничего нет. Но он писал, что всю жизнь хранил это платье в шкафу как символ того, чем он никогда не смог бы стать для Ци Хая. И он так и не надел его ни разу, хотя и думал об этом часто. Эта идея казалась ему безумной и привлекательной одновременно. Но решиться он так и не смог. Я думал, что это платье не сохранилось. Но, увидев его тогда, я подумал, что хотел бы надеть его и почувствовать то, что мечтал почувствовать Сюэвэнь. Наверное, это очень странное и нелепое желание. Я не чувствую себя женщиной и не чувствую потребности в том, чтобы выглядеть как женщина. Но... – Бай Юй замолчал. – Ты будешь в нем просто невероятно красивым, – закончил за него фразу Илун. – Дело не в мужественности или женственности. Это просто красивая вещь, которая подчеркнет твою красоту. – Брось, я вовсе не красивый, – отмахнулся Бай Юй. Он смущенно отвел глаза и даже, кажется, покраснел. В свете гирлянды это едва ли можно было бы разглядеть. – Ты красивый, и ты отлично об этом знаешь, – Илун не позволил ему отвернуться. Он поймал пальцами небритый подбородок и заставил Бай Юя посмотреть на себя. – Ты стараешься не придавать этому значения, чтобы тебя ценили не за твою внешность. Но ты просто потрясающе красивый, – Илун провел ладонью по изгибу невероятно тонкой для мужчины талии. Легко притянул к себе, уже решившись на поцелуй, но тут Бай Юй все же сумел вывернуться из его крепких объятий. – Ты не можешь получить свой подарок, пока не развернешь его, – усмехнулся он, забрал коробку и платье и ушел в другую комнату переодеваться. Ожидание показалось Илуну бесконечно долгим. Хотя прошло, наверное, всего лишь несколько минут. Он нервно вышагивал из стороны в сторону, разминал пальцы и безумно боялся того, что все это может оказаться всего лишь сном. Он, как и сам Бай Юй, не видел в нем женщину, да и вовсе не считал женственность привлекательной. И дело было вовсе не в том, что это платье женское. Но только оно могло идеально подчеркнуть природную красоту Бай Юя. Его тонкую талию, мягкий изгиб бедер, длинные стройные ноги. Мужчины не носят одежду, которая настолько подчеркивала бы их фигуру, потому что подчеркивать обычно нечего. Но Бай Юй был счастливым исключением из этого правила. Он никогда не занимался специально своим телом, не ходил в спортзал, не придерживался диеты. Красота, которой он обладал, была у него от природы. Может быть, поэтому он так ее стеснялся и старательно скрывал за мешковатой бесформенной одеждой, широкими рубашками, свитерами, огромными куртками. Он, наверное, считал, что не заслужил внимания к тому, что досталось ему по счастливой случайности. Но роза остается розой, даже если она выросла на обочине. Илун считал, что Бай Юй слишком несправедлив к себе. И твердо решил хотя бы попытаться дать ему то, чего он на самом деле заслуживает. Наконец, Бай Юй вернулся. Платье сидело на нем даже лучше, чем Илун представлял это себе, когда его заказывал. Теперь он казался еще стройнее и выше, хотя все еще был босиком. Его талия была настолько тонкой, что, кажется, ей могли позавидовать не только мужчины, но и большинство женщин. Илун даже не думал, что это будет выглядеть настолько привлекательным, хотя и представлял себе картину в мельчайших деталях. Бай Юй снял резинку с волос и, похоже, даже расчесал их. Теперь они мягкими прядями обрамляли лицо. Часто его волосы казались жесткими из-за того, как Бай Юй их зачесывал, но сейчас стало заметно, какие они мягкие на самом деле. Вот только он так и остался не бритым. Хотя это совершенно не портило картину. – Ты великолепен, – выдохнул Илун и понял, что почти не слышит собственного голоса. Он буквально рухнул в кресло, не в силах удержаться на ногах. – Тебе придется помочь мне с этим, – Бай Юй подошел к нему совсем близко. В одной руке он держал чулки, в другой туфли. – Это мой первый раз, и я понятия не имею, что с этим делать, – он протянул Илуну пару тонких шелковых чулок. Чуть приподнял подол и поставил ногу на кресло так, что ступня оказалась между коленей Илуна. Он хотел что-то ответить, но язык не слушался его. Пальцы дрожали, а перед глазами плясали цветные сполохи. И стало так тесно в его и без того узких брюках, что Илун едва не взвыл. Но теперь было уже поздно, да и отступать некуда. Он собрал остатки своего внимания, постарался отделить один чулок от другого и вспомнить, что с этим нужно делать. Иногда в гримерках он мог случайно видеть, как девушки переодеваются, но старался не смотреть на них при этом. Кажется, чулок нужно собрать, а потом разворачивать, как презерватив. Тогда он не порвется. В этом был смысл. Илун постарался собрать чулок, но его руки так сильно дрожали, что он не смог сделать этого с первого раза. По пристальным насмешливым взглядом Бай Юя делать это было сложнее в разы. Когда Илуну, наконец, удалось победить этот чертов чулок, он аккуратно надел его сначала на пальцы, потом на свод, на пятку, осторожно расправил складки на щиколотке и потянул тонкий шелк к колену. Это было так странно и так чувственно одновременно, что кажется, только этого могло быть достаточно, и никаких других прикосновений и ласк уже не нужно. Но Илун понимал, что это только начало, и Бай Юй не позволит ему остановиться, даже если тот захочет. Длины чулка хватило до середины бедра, так что кружевная резинка была видна сквозь разрез. – Похоже, ты знаешь в этом толк, – усмехнулся Бай Юй и поставил на кресло другую ногу. Со вторым чулком все оказалось немного проще, но это было не менее чувственно и волнительно для обоих. Немного совладав с собой, Илун почувствовал, как вздрагивает под его прикосновениями Бай Юй. Когда пальцы касались свода стопы, щиколотки, под коленом, внутренней стороны бедра. Бай Юй вздрагивал, его дыхание как будто обрывалось и он едва заметно прикусывал нижнюю губу. Это сводило с ума и заставляло сердце колотиться с бешеной скоростью. – Теперь это, – Бай Юй наклонился и поставил туфли на пол. При этом Илун смог оценить не только открытую спину, но и обтянутые тонким шелком, судя по всему, обнаженные под платьем бедра. Илуну показалось, что он видел какое-то белье сквозь разрез, когда надевал чулки, но оно явно не прикрывало ягодицы, иначе под тонкой тканью это было бы заметно. – Я не уверен, что смогу устоять на этом, так что ты должен меня подстраховать, – он подал Илуну руку, предлагая ему встать. Тот и сам не отказался бы от того, чтобы его сейчас подстраховали. Поднявшись, он подставил Бай Юю локоть, чтобы тот мог на него опереться. Надеть туфли оказалось не такой уж простой задачей, так что Илуну пришлось усадить Бай Юя в кресло, опуститься перед ним на колени и надеть на него туфли один за другим. Сейчас, стоя перед ним на коленях он хотел вовсе не одевать его, но такие уж правила игры они установили. – Не жмут? – поинтересовался Илун, поднимая взгляд. – Кажется, нет, – Бай Юй снова протянул ему руку, на этот раз, чтобы Илун помог ему подняться. Илуну пришлось поддерживать Бай Юя, пока тот пытался устоять на каблуках. Теперь он был выше почти что на голову. Но Илун рядом с ним все равно чувствовал себя более внушительным, даже несмотря на то, что свитер скрывал его мускулатуру. В конце концов, Бай Юю удалось встать ровно и почти не шататься. Илун отступил на шаг и замер, не в силах оторвать взгляда от идеальной фигуры, обтянутой тонким красным шелком, который, кажется, совершенно ничего не скрывал. – Ты так красив, что никаких слов не хватит, чтобы об этом рассказать, – выдохнул Илун. – Ты можешь не верить мне, но никогда еще в своей жизни я не видел никого и ничего более прекрасного, чем ты сейчас, – он говорил очень тихо, но прекрасно знал, что Бай Юй слышит каждое его слово. Даже в разноцветных переливах гирлянды было заметно, как заалели его щеки. – Тогда ты должен пригласить меня, – Бай Юй смущенно улыбнулся и снова легонько прикусил губу. – Пригласить? – удивленно переспросил Илун. – На танец, – пояснил Бай Юй. Илун улыбнулся кивнул и направился к проигрывателю. Это было бы издевательством заставлять Бай Юя преодолеть такое расстояние на каблуках. Он вряд ли мог бы сделать хотя бы шаг. Хотя как он в таком случае собирается танцевать? Впрочем, Илун не мог сейчас об этом думать. Он не мог думать ни о чем, кроме стройного изящного тела, обтянутого красным шелком и безумного желания обладать им. Или хотя бы к нему прикоснуться. Он выбрал ту самую пластинку, которую они слушали в первый раз. Пересек комнату и, когда музыка заиграла, протянул Бай Юю руку, приглашая его на танец. Бай Юй вложил в нее свою узкую ладонь и тут же практически рухнул в объятия Илуна. Просто ему было слишком сложно устоять на этих высоченных каблуках. Илун ловко поймал его, обнял за талию и помог удержаться на ногах. Они могли танцевать только тесно прижимаясь друг к другу, фактически, только тогда, когда Илун не позволял Бай Юю упасть. – Кажется, я так ничему и не научился, – Бай Юй засмеялся, в очередной раз чуть не подвернув лодыжку. – Тогда тебе нужны еще уроки, – выдохнул Илун. – Но мне кажется, что если сейчас мы продолжим, то ты окажешься на костылях, – он ловко подхватил Бай Юя на руки. Легко, как пушинку. Впрочем, Бай Юй, и правда, не казался ему тяжелым. При его фигуре даже с таким ростом он не мог бы много весить. – И ты сможешь носить меня на руках столько, сколько тебе захочется, – Бай Юй снова засмеялся и обхватил Илуна за шею. – Я и так могу носить тебя на руках столько, сколько мне захочется, – усмехнулся Илун. Он больше не сомневался в том, что хочет, и в том, что собирается сделать. Он влюбился в этого человека так сильно и так безумно, что больше ничего не могло бы остановить его. Кроме, пожалуй, самого Бай Юя. Но тот явно не собирался ему отказывать. А значит, не существовало в мире такой силы, которая могла бы заставить Илуна оторваться от этого невозможного, невероятного человека, способного месяцами изучать чужие дневники ради фильма, способного надеть платье из любопытства, не нуждающегося ни в каком одобрении и уж тем более поклонении, живущего так, как велит ему сердце без оглядки на традиции и условности. – Ты действительно уверен, что готов к этому? – Бай Юй вдруг стал очень серьезным. – Я вовсе не пара туфель, которую можно выбросить, если они оказались не удобными. – Мне кажется, сейчас это единственное, в чем я уверен, – тихо ответил Илун. – Я... Я пытался не думать об этом. Я пытался делать вид, что не чувствую того, что я чувствую. Я не знаю, как назвать это. Это не любовь... Это больше, чем любовь. Это... как будто бы весь мир существует только ради того, чтобы в нем мог появиться ты, – сказав это, Илун почувствовал невероятное облегчение. Как будто бы тески, которые удерживали его сердце, вдруг разжались, и оно снова смогло свободно биться, а легкие смогли дышать. Как будто бы ему вернули кислород, саму возможность жить. – Это не фильм. Ты не сможешь ничего вернуть обратно и переиграть, – Бай Юй, похоже, и сам испытывал сомнения. Вот только в Илуне или в себе самом? – Ты уверен? Илун не дал ему продолжить. Все еще удерживая Бай Юя на руках, он потянулся и, наконец, коснулся его губ поцелуем, вначале невинным, но страсть тут же захлестнула их, не оставляя путей к отступлению. Илун сделал шаг назад и вдруг оказался в неудачно подвернувшемся под ноги кресле, а Бай Юй оказался у него на коленях. Но даже падение не заставило их оторваться друг от друга. Сердце Илуна пылало и плавилось от жадных прикосновений Бай Юя, ему все еще казалось, что это просто сон, от которого он надеялся никогда не проснуться.