Подарки для Деда Мороза

"Какого черта согласился!" — толкаясь в предпраздничной пробке и вполголоса матеря бестолковых водителей, в который раз Алекс ругал себя за опрометчивость. Впрочем, у "какого", точнее "у каких" чертей были вполне обычные имена. Первого, самого неприятного из всех, звали Деньги. Не то чтобы начинающий актёр драматического театра в них очень нуждался, но от лишних пяти тысяч отказаться не смог. Второй, вертлявый и самовлюбленный, именовался Тщеславие. На большой сцене Алекс пока только мечтал о славе и популярности, а здесь восторженные крики и аплодисменты гарантированы самим фактом его присутствия. И, наконец, третий — самый сладкий и самый настырный — Секс. То есть, пока он откликался на Похоть, но надежды на смену имени были. Об одном воспоминании о жарком придыхании Настасьи у Алекса свело скулы. Они ожидали выхода на сцену в пыльном полумраке закулисья, когда сексапильная инженю таинственно прошептала ему на ухо: — Алекс, что ты делаешь двадцать седьмого? — Всё, что захочешь, дорогая! — не раздумывая, выпалил молодой человек, давно заглядывающийся на соблазнительные округлости будущей примы. — Всё зависит только от тебя. Я позвоню!.. Тогда, за сценой, пронесшийся в голове Алекса вихрь непристойных картинок, вызвавший естественную реакцию здорового организма самца, был безжалостно прерван командой помощника режиссёра "Артисты, на сцену!" Теперь же эротическим фантазиям помешала сверкающая металликом задница мерина, некстати затормозившего на моргающем жёлтом. Алекс нахально протиснулся между машинами и, не жалея красок и не стесняясь в выражениях, озвучил все подробности интимной связи с парнокопытным за рулём. От такой экспрессии покраснел даже светофор, но это уже не волновало опаздывающего потенциального любовника. От счастья обладания его отделяли каких-то два-три часа, сорок минут из которых, максимум час, приходились на роль Деда Мороза. Снегурочкой, соответственно, должна быть Анастасия, которая на коленях выпросила в актёрском агентстве контракт на все праздники. Вечером после спектакля, когда девушка со слезой в голосе рассказывала по телефону о невыплаченной ипотеке и долгах по кредитам, воображение уже унесло Алекса в мир грёз, где волоокая красавица, стоя на коленях... Ради приличия он всё-таки спросил у Настасьи, куда же делся утверждённый Мороз, мысленно желая Деду растаять насовсем. Но всё оказалось гораздо прозаичнее: "старик" был глубоко женат и многодетен, поэтому именно двадцать седьмого декабря он ведёт своих отпрысков на ёлку; почётное право дарить в этот день сказку чужим чадам делегируется любому по выбору Снегурки. Затея водить хороводы и выслушивать стишки показалась весьма сомнительной, но вышеупомянутые черти сообразили на троих, да и, помимо прочих достоинств, Алекс был джентльменом, посему остался верен слову и подтвердил готовность. Настасья прощебетала в трубку слова благодарности, заверила, что костюм будет доставлен на место заблаговременно, и выразительно намекнула на сюрприз. Черная Ауди не без труда припарковалась у забытого богом Дома культуры, гордо именуемом "Алый цветок". Обшарпанная дверь с криво прибитой табличкой "Служебный вход" со скрипом поддалась, и Алекс с опаской шагнул в плохо освещённый коридор. Вахтер с неохотой оторвался от кроссворда. — К кому? — колючий взгляд поверх очков мог остановить любого злодея. — Здрасьте! Я — Дед Мороз! — Алекс постарался придать голосу праздничный задор. — Да ты что, серьёзно? — страж откинулся на спинку стула в позе Станиславского "не верю". — А где Снегурочка, где мешок с подарками, борода, наконец, где? — Так всё у Снегурочки... — И борода? — расхохотался вахтёр. — Ладно уж, иди. По коридору справа последняя дверь — там твоя Кончита Вурст, ёшкин-матрёшкин; час уже как приехала! — С наступающим! — Спасибо, сынок! Иди, иди. — вахтёр снова уткнулся в кроссворд. Но не успел Алекс сделать и пяти шагов, как вслед раздался грозный окрик. — Стой! "Вот чего прицепился, спрашивается", — снова начал злиться Алекс, но послушно остановился. — Руки поднимать? — Славянское божество, повелитель холода, мороза и мрака, семь букв! — Карачун, кажется. — Кажется — креститься надо. Подходит. А ты чего встал-то? Иди, иди! Ишь ты, Карачун, понимаешь!.. *** "Да что б у тебя гирлянда полдвенадцатого перегорела! Что б тебе внуки петарду в винегрет бросили! — не скупился в самых искренних пожеланиях охраннику добрый Дедушка Мороз, открывая дверь в гримёрку. — Кончита, бл..." Увиденное тут же примирило его и с козлом на мерине, и с доставучим вахтёром. Полуодетая Настасья, по-видимому, обронила что-то на пол, иначе объяснить замысловатую позу Алекс не мог, да, собственно, и не очень заморачивался — его всё устраивало: торчащая вверх круглая попка, обтянутая белым стрейч-шёлком лосин, как конфетка "Рафаэлло" — "вместо тысячи слов"... Он рванул к своей мечте, не забыв при этом повернуть ключ в замке. Настроение поднялось, джинсы стали подозрительно тесными, куртка полетела на стул, и похотливый чёртик уже довольно потирал лапки. Пользуясь тем, что оба ещё не вошли в роли, и, следовательно, обвинения в инцесте исключены, Алекс прижался бёдрами к манящим полушариям и, дрожа от нетерпения, обнял недоснегурку. Руки жадно скользили по стройному стану, ища те самые вожделенные выпуклости, от которых пересыхало во рту... и ничего не находили. "Что за херня? Вот это облом..", — разочарованию не было предела. Алекс еле увернулся от кулака, явно собирающегося нанести ущерб его лицу, и оттолкнул от себя источник повышенной опасности. — Сдурела, бл...?! Анестезия, я же не посмотрю, что внучка, — впечатаю в стенку, мама не горюй! — Придурок! Пылающие гневом глаза испепеляли горе-любовника, пока тот судорожно пытался сообразить, что происходит. Перед ним стояла точная копия Анастасии, но без главной составляющей: те же русые волосы, собранные на затылке в хвост, тот же чуть вздёрнутый нос, даже изгиб пухлых губ — всё точь-в-точь, только слегка грубее и не такое манкое, и, главное, полностью отсутствовала грудь. Алекса бросило в жар. — Не понял. Ты кто? Где Настасья? — Я вместо неё. Хорош болтать и так опоздал. Тебе ещё морду лица рисовать, а через полчаса начало. — Да пофиг, я ни с кем контракт не подписывал. Пока ты мне всё не объяснишь, пальцем не шевельну, — Алекс плюхнулся на стул и демонстративно закинул ногу на ногу. — Уже нашевелил, — незнакомец надел синюю с белой меховой оторочкой шубку и сел перед надтреснутым зеркалом. — Брат я её, андерстенд? Настька попросила за неё побыть Снегурочкой, а сама вчера слиняла с хахалем, куда не знаю, можешь не спрашивать. Она часто этим пользуется, негодяйка, знает, что не могу отказать. — О как! С чего бы ты такой безотказный? — Алекс передвинул стул и пристроился рядом с лже-Анастасией. — Она мне своей хатой своей разрешает пользоваться. Я же с родаками до сих пор кантуюсь. Алекс крепил выпрошенный в театре накладной нос, искоса поглядывая на то, как парень приклеивает ресницы. По всему было видно, Снегур делает это не в первый раз. — Так как тебя зовут, брателло? Или мне тебя величать Анастасом? — Почти угадал. Стас, то есть, Станислав. Маман, не мудрствуя лукаво, звала нас в детстве стасиками, чтобы не перепутать, и одёжку унисекс покупала. Ну а что, удобно! — Не читала, видно, ваша мама Шекспира, а то быть вам Себастьяном и Виолой, как в "Двенадцатой ночи". — Читала. Актриса она у нас,— буркнул Стас и провел помадой по губам, — и Настька вся в неё. Ты долго ещё? — Готов. Одеваюсь — и вперед! Снегур пристроил кокетливую шапочку с помпоном, больше похожим на заячий хвост, поверх блондинистого парика, расправил слежавшиеся косички и прошелся щёткой по длинной чёлке. Алекс удивленно присвистнул. Если бы он не был уверен в половой принадлежности партнёра, то не преминул приударить за такой красотой. — Что уставился, нахал? Я не такая! — абсолютно девичьим голоском протяжно произнес Стас, но тут же перешёл на обычный регистр. — Алекс, ты хотя бы раз играл Деда? — А то! Целых два: в пятом классе и в армии, — Дед уже натянул просторные шаровары и теперь пытался красиво завязать кушак поверх тёмно-синей хламиды, которая изображала шубу. — Внучок, но сегодня ты должен мне суфлировать. Я сценарий не учил, думал, Настасья подстрахует. — По сценарию и идиот может. Включаем импровизацию, я же вообще его в руках не держал! В дверь постучали. Кто-то осторожно подергал ручку двери. “Господа артисты, к вам можно?” — Придурок, ты зачем дверь закрыл? — прошипел Стас, — Что теперь обо мне подумают! — Повыступай ещё, и у них будет реальное основание считать тебя женщиной с пониженной социальной ответственностью! — Алекс спешно натянул шапку, которая служила и париком, и бородой, и повернул ключ. — Заходите! С новым годом, с новым счастьем! Девушка-администратор протянула ему большой синий мешок, украшенный пришитыми пластмассовыми снежинками и видавшей виды мишурой. — Здесь сувениры: елочки, зайчики, хлопушки, — в общем, всё, что положено, — она оценивающе осмотрела Деда Мороза с ног до головы. — Какой вы большой! Сразу видно, настоящий мужчина! Падкий на лесть Алекс приосанился и погладил искусственную бороду. Если не обломилось с Настасьей, может, хоть здесь повезёт. Админша вполне соответствовала его вкусу: ярко-красное мини-платье дразнило воображение, максимально разжигая страсть. Но тут подал голос Стас: "Шуба не по размеру. Правда, дорогой?" Алекс на долю секунды задержал взгляд на откровенном декольте, развернулся к наглецу и еле сдержал смех. Словно в рапидной съемке его Снегур, явно подражая Шерон Стоун, вызывающе раздвинул ноги и затем медленно пристроил одну на другую. "А ножки у него классные! — Алекс почувствовал подозрительное шевеление внизу живота. — Кончита, бл..!" Девушка покраснела, торопливо сунула мешок, процедила сквозь зубы: "Подарки получат родители по билетам", — и, цокая каблучками, гордо удалилась. — Сука! — Алекс готов был придушить партнёра. — Ой, и не говори, все бабы такие! — Стас похлопал его по плечу. — Гримёрку не забудь закрыть, Морозильник! В зал войдёшь, когда я позову, — и выскочил в коридор, явно опасаясь оставаться наедине. *** Чтобы раньше времени не обрадовать детишек своим появлением, Алекс затаился за зелёным бархатом, закрывающим проход в коридор. Дизайнер явно позаимствовал идею праздничного оформления на открытках какого-нибудь тысяча девятьсот лохматого года, и сотрудникам "Алого цветка" наверняка пришлось перерыть запасники с инвентарём, сохранившимся с допотопных времен. В центре красовалась разлапистая живая ёлка с покосившейся красной звездой на макушке; в глазах рябило от разноцветных шаров, огромных хлопушек и обилия серпантина. Гирлянда напомнила Алексу новогодье в армии: старшина смилостивился над простуженным солдатиком, только пришедшим из учебки, и заменил лыжный кросс покраской обычных электрических лампочек; раздражающий запах краски пробивался через насморк, зато вечером не пришлось гримировать и без того уже красный распухший нос. Стас заводил аудиторию, как заправский аниматор. Он легко порхал по залу, затрагивая то одного ребёнка, то другого, и вот они уже все носились за ним, как хвост кометы. Алекс поймал себя на зависти: настолько завладеть вниманием зрителя и сделать его соучастником действа мог только настоящий актёр. Под танец маленьких утят дети смешно крутили попками и хлопали себя по бокам, а Дед Мороз восхищался Снегуркой, понимая всю абсурдность своего повышенного интереса к этому парню. Музыка закончилась; Стас приложил палец к накрашенным губам, призывая к тишине, малышня замерла. -- Кто приходит в Новый год? Детвора кого же ждет? Кто подарки нам несет? Кто нам радость раздает? Это славный Дед Мороз, У него есть красный нос! Без него никак нельзя, Позовем его друзья! — Дед Мороз! Алекс порадовался, что на нем парик, иначе бы уши заложило от нестройного детского хора. — Не слышит дедушка. Давайте, ребята, погромче позовём его! — Дед Мороз! — грянуло, как на парадном плацу. На третий зов Алекс понял, пора явить себя народу. Он вышел в зал, стуча посохом и бодро декламируя: -- Как прекрасен Новый год! Серебрится иней! И снежинки в хоровод Заиграли синий! Этот праздник по душе Взрослым и ребятам! А в моем большом мешке Всем подарков хватит! Выдав единственный запомнившийся стишок из сценария, он хотел было потрясти мешком, но в руках, кроме палки, ничего не оказалось. "Вот те здрасьте, новый год!” — Алекс понимал, что уходить ни в коем случае нельзя, что это за дед-шатун получится, но и идти дальше налегке не менее глупо. В конце концов Стас сам предложил импровизировать, вот пусть и выкручивается! — Внученька, я, кажись, подарки в санях оставил. Сбегала б ты на своих быстрых ножках за ними, а то нехорошо детишек без награды за стишки да песенки оставлять! — Дед Мороз старенький, память подводить стала, — ему надо помогать! Я сейчас, я скоро! — Стас подбежал к Алексу, сделал вид, что целует его в щёку, и тихо прошипел: — Идиот, где мешок? — В углу стоит, наверное, или в гримёрке, да не помню я! — и вслух громким басом: — Спасибо, внученька! А пока, ребятки, давайте я с вами познакомлюсь. Алекс пожимал руки детям, трепал их по плечам, гладил по головам, лихорадочно соображая, что делать дальше. Каково же было его изумление, когда он краем глаза заметил, что Стас в дверях непринужденно болтает с секси-админшей. Та хитро улыбалась и явно кокетничала со Снегуркой, а потом и вовсе что-то сунула ему в руку. "Суки обе!" — мелькнуло в мозгу. — Детишки, девочки-белочки и мальчики-зайчики, как бы злая ведьма не заколдовала нашу Снегурочку. А ну-ка, позовите мою внучку, а то я волнуюсь! От раздавшейся какофонии Алекс чуть не оглох, а Стас, ничуть не смущаясь, вернулся и протянул ему мешок. — Держи, дедушка! И присядь, ноги устали, наверное. Дорога у тебя была долгая — целый год добирался! *** Хорошо, что дети продолжали орать, устроив соревнование, кто громче крикнет. Голоса тонули в шуме, но артисты всё равно разговаривали почти шёпотом; со стороны это выглядело, будто внучка оправдывалась за опоздание. — Куда сесть? — Алекс недоумевающе посмотрел на Стаса. — Глаза разуй, тормоз! Ледяной трон на подиуме для кого поставили? — А ёлку зажигать? Ну типа "Ёлочка, гори!" — Тащи спички, латентный пироман, покажи нам файер-шоу! — Вот я щас задеру тебе подол, да отхожу посохом по тощей заднице! Мне можно, я — дед! Вдруг Стас недобро усмехнулся и злобно прошипел куда-то в кудри парика: — То-то ты на неё, тощую, запал. Ты меня ещё наручниками к батарее прицепи, старый бдсм-щик! — Ах ты ж... Пользуешься, что у меня руки заняты! Ну я тебе в гримёрке такой фаер устрою, Кончита, бл... ! — Обещаешь или угрожаешь? Спорящие не заметили, что дети притихли и с явным интересом наблюдали за воспитательным процессом. — Не бойся, Снегурка! Я тебя защитю! — мальчишка в костюме Бэтмена протиснулся между Алексом и Стасом. — Ты не Дед Мороз, ты -- плохой старик! Дед со Снегурочкой растерялись. Первым в себя пришёл Стас. — Ну что ты, малыш, дедушка пошутил, он вашу храбрость проверял, — Снегур присел перед борцом за справедливость на корточки и обнял его. — А ты настоящий супергерой! Алекс смущенно топтался на месте, совсем не соображая, что нужно делать в таких случаях. Потом стянул варежку и протянул мальчику руку. — Молодец, мужик! Никогда не давай в обиду слабых! Бэтмен серьёзно посмотрел на него, немного подумал, но, видимо, решил, что "слабый" — это и дед тоже, звонко хлопнул по ладони Мороза. Не сговариваясь, оба сжали кулаки, ткнулись ими и по-военному отдали друг другу честь. "Чёрт, откуда он знает, — Алекс пытался разглядеть лицо ребёнка, скрытое черной полумаской, — так мы здоровались в части. Вдруг это сынишка кого-то из наших..." Стас прервал сентиментальные воспоминания Алекса, вернув его в реальность. — Дедушка Мороз, посмотри какая замечательная ёлочка! Но на ней чего-то не хватает. Правда, ребята? — Даа! Даа! — обрадованно заорали заскучавшие дети. — Вижу-вижу, невесёлая она, огоньков для радости добавить нужно! Раз-два-три, ёлочка, гори! — Алекс ударил посохом, едва не впечатав в пол носок сапожка Снегурочки, но лампочки оставались безжизненно тусклыми. Он решил попробовать ещё раз: — Ёлочка, гори! — громко вслух и "твою мать" про себя, но результат был по-прежнему плачевный. — Не получается, Дедушка Мороз? А ты попроси помощи, — Снегурочка тряхнула косичками и обожгла Деда-неудачника насмешливым взглядом. — Помоги, дорогая внученька! — Алекс пытался сохранить лицо и окончательно не провалить роль, но мысленно уже сочинял гневный монолог, который за подставу он обрушит на Анастасию. — Да не меня проси, дедушка! Ну что, дети, поможем? Давайте все вместе: Раааз... — звонкий голос слился с дружным хором, — Двааа... Триии... Ёлочка, гори! Дед Мороз в очередной раз долбанул палкой об пол, и — о чудо! — зелёная красавица залилась светом. Правда, Алекс заметил, что звёздное навершие подозрительно заморгало, и счел это плохим знаком — как любой актёр, он был суеверен. Поэтому пока Снегурочка водила хоровод, он стоял у ёлки, покачивал посохом в такт незатейливым песенкам из мультиков и с нетерпением ожидал, пока наступит заключительная часть праздника. Стас, похоже, не разделял его желаний или лучше знал сам процесс. Он придумывал всё новые и новые развлечения, и дети с восторженными визгами выполняли его задания. Алекс не знал и половины из предлагаемых игр. "Я — стар, суперстар", — внушал себе вспотевший под париком и бородой Дед Мороз и ему нестерпимо хотелось сесть на тот самый ледяной трон. Два чёрта, сподвигших его на авантюру с утренником, Тщеславие и Похоть, грустили под обломками рухнувших надежд. Но если Тщеславие окончательно потерял шансы, то Похоть ещё слабо дрыгал копытцами — оставалась админша в алом, только шустрый Стас, похоже, и здесь его обошёл на повороте. *** "Что я тут стою, как дурак", — Алекс решил поменять мизансцену и, воспользовавшись небольшой паузой в праздничном хаосе, перебрался на подиум и уселся в кресло. Сначала он принял позу царя Иоанна IV Грозного: прямая спина, строгий взгляд, посох при воображении мог сойти за скипетр, мешок на коленях — не держава, так мошна. Потом поёрзал и сменил на более более вальяжную — эдакий Людовик, всё равно, какой по счёту. За пять минут сыграна половина классического репертуара провинциального театра, но публика, увлеченная интерактивом со Снегурочкой, не оценила его усилий. Стас вжился в роль по самое не балуй и ответственно отрабатывал свой гонорар. Если бы Алекс не знал, что перед ним мужчина, сам бы повелся: слишком правдоподобно Кончита играл внучку Деда Мороза. Снегурка уже затеял игру в ручеёк: сорганизовав колонну из пар, держащихся за руки, он предусмотрительно развернул её фасадом к Алексу, не позволяя тому окончательно выйти из образа. Дед кивал головой, как китайский болванчик, глядя на мелькающие довольные мордашки и пришитые к штанишкам и юбочкам хвосты разномастной маскарадной живности. От скуки он даже придумал себе развлечение — считать, сколько раз мелькнёт в ручье пятая точка Стаса, которого неугомонные детишки то и дело утягивали за собой, заставляя сгибаться в три погибели. На втором десятке Алекс сбился, да и Снегурочка, казалось, совсем выбился из сил. Стас с трудом вырвался из цепких лапок очередной зверушки и подбежал к подиуму. — Спасай, а то сдохну под ёлкой! — А что делать-то надо? — испуганно спросил номинальный хозяин праздника, лихорадочно вспоминая сценарий. — Сука, подарки раздавать! — милая внучка превратилась в злую Снежную Королеву. — Куда встал, бл... Сидеть! Но Алекс уже поднялся. Он громко постучал посохом, привлекая внимание, и забасил: Молодцы вы, малыши, поплясали от души! Дед Морозу стало жарко, а в мешке грустят подарки — Ждут они стихи, ребята, да мы и послушать рады! Стас восхищённо прошептал: — Да вы, батенька, поэт! Или это из армейского опыта? — Щас белкам скормлю. Импровизация. Выслушав в -дцатый раз бодрое "детское новогоднее", Дед Мороз доставал из мешка очередную безделушку и вручал её ребёнку — действо хоть и праздничное, но монотонное. Мешок почти опустел, когда на подиум поднялся Бэтмен. — Я стихи читать не умею, но у меня есть для тебя подарок, — он порылся в складках плаща и жестом фокусника вытащил то, от чего по спине Деда Мороза побежали мурашки. Мальчишка держал в руках белого грызуна: то ли большую мышь, то ли маленькую крыску, — для Алекса это не имело никакого значения; актёр до обморока боялся и тех, и других, и даже безобидных хомяков. — Кто это? — просипел внезапно охрипший Дед. — Его зовут Ричард, но можно — Дик, — Бэтмен протянул крысёнка. — Он тебе принесёт удачу в новом году. — Он у меня замёрзнет! Мне его кормить нечем! — Алекс едва сдерживал накатывающую панику. — Я не умею! — Я умею, дедушка! Ну, пожалуйста, давай возьмём, — капризно надув губки, заканючила Снегурочка. — Он будет жить у меня! Не успел Мороз опомниться, Бэтмен опустил крысака в карман шубы и, словно празднуя победу, сделал залп из только что полученной хлопушки. Если до этого Алексу было скучно, теперь стало по-настоящему страшно. Он с замиранием сердца пытался представить, что в настоящий момент делает хвостатая тварь. Богатое воображение рисовало, как острые зубы хищника легко прогрызают шелковую ткань подкладки и... Дальше Алекс старался не думать. Стас понял, что происходит что-то неладное. Он бодро закруглил праздник, объяснив, что Деду Морозу со Снегурочкой нужно появиться в других местах, и обещаниями подарков, с которыми родители давно ждут ребятишек. Дед Мороз, будто в тумане, встал и поспешил к двери. До гримёрки Алекс уже бежал лёгкой рысью, не замечая никого вокруг. Перед дверью он резко остановился, с ужасом понимая, что нужно лезть в тот самый злополучный карман, где сидит Ричард. Правда, где лежит ключ, актёр точно не помнил, но это не имело значения, — казалось, что в шубе буйствует не одна жалкая особь, а целая стая голодных крыс, приступивших к трапезе. — Стас, умоляю, быстрее! Он в кармане. Я не знаю. Ключ, а там Дик! — Да что случилось-то? Ты только не окочурься, дедуля! *** Стасу удалось выудить ключ из бездонного кармана Деда Мороза с первой попытки, и эпопея с открытием двери благополучно завершилась. Снегур аккуратно расправил на вешалке свой наряд и уселся перед зеркалом, а Алекс всё ещё пытался развязать кушак. — Ты бы варежки снял, что ли, — совершенно серьёзно посоветовал ему Стас, стирая с лица грим. — Да иди ты нах! "Давай возьмем, давай возьмем...", — Алекс нарочито писклявым голосом передразнил партнёра. — Вот и брал бы сам, советчик, бл! Мусофобия у меня, мудак! Спонджик метким броском был отправлен в мусорную корзину. Стас резко развернулся всем корпусом, чтобы нахамить в ответ, но жалкий вид Алекса его остановил. — Му... чего? — Мудак. Ещё раз повторить? — Не надо, это я как раз понял. Первое му. — Мусофобия. Я мышей боюсь, понимаешь? — лицо Алекса скривилось, как будто он вот-вот заплачет. — Любых: белых, серых, живых, нарисованных; Микки Мауса ненавижу, Джерри — убил бы гада тапкой, если бы не боялся! Стас пытался осмыслить сказанное. Одно ему было понятно точно: Алекс больной на всю голову. Но на всякий случай он зачем-то решил уточнить: — И летучих? — А они тоже грызуны? Ну твою ж мать!.. — Нет, кажется, но я не уверен. Слушай, а ежей боишься? Хотя ежи точно не грызуны, но морды у них похожи... Алекс в панике дергал за концы кушака, от чего узел только затягивался ещё туже. — Друг, умоляю, сделай что-нибудь, пока он меня не сожрал! — Кому ты, старый, нужен, охота была зубы ломать. Крысы — они умные. Стас подошел к дрожащему Алексу, и запустил руку сначала в один карман, пошарил в нём, удивленно хмыкнул и полез во второй. — Не хочу тебя пугать, но, похоже, он удрал. — Слава тебе, господи! — Алекс с облегчением выдохнул, стянул рукавицы, пристроил их на столе; вслед отправились шапка с париком и бородой. — Ёпт, как удрал, куда?! — Извини, он мне не доложил. Твой крыс — ты и следить за ним должен. — Стасян, миленький, скажи, что ты пошутил! Я так и знал, что добром эта херня не закончится, — тугой узел кушака не поддавался. — Да помоги ты мне снять эту чёртову шубу! Вопреки ожиданиям Стас не стал заниматься поясом Деда Мороза. Он прижался к страдальцу и плотно провел ладонями сначала по спине, потом по бокам, снова по спине, опускаясь ниже. Алекс стоял с раскинутыми руками, не понимая, чего от него хотят. Скосив глаза, он увидел только макушку с трогательным перетянутым голубой резинкой хвостиком. От растерянности он обнял хрупкое на вид создание и удивился его гибкости и силе. Перед глазами пронеслись стройные ножки и соблазнительная попка лже-Анастасии, и Алекс опять почувствовал прилив странного возбуждения. Стас запрокинул голову, сдул мешающую челку и удивленно спросил: — Ты чего? — А ты? — Алекс крепче сжал руки, вдавливая в себя Снегура. — У тебя в кармане дыра, вот я и подумал, а вдруг Ричард... Стас еле успел подхватить внезапно обмякшего друга и чуть не упал сам. "Мусофоб, бл...! Ну, Настька, сука, я с тебя за всё спрошу!", — волоча бесчувственное тело, он исходил злостью и отчаяньем. Как бы то ни было, тащить на себе центнер живого веса тяжело, а оставить Алекса без помощи — не по-мужски. *** Алекс медленно приходил в себя и плохо понимал, что произошло: почему он сидит на стуле в распахнутой шубе, а полуобнаженный Стас стоит на коленях и пытается стянуть с него широкие дед-морозовские шаровары. Сил на активное сопротивление не было, да и, откровенно говоря, ему было интересно, чем это закончится. — Парень, ты, случаем, не охренел? — Ты сам этого хотел! — изящные почти женские руки легко скользнули по напрягшимся бёдрам Алекса и опустились вниз к коленям. — Но я-то думал, что ты — это не ты! — А кто? "Скорая помощь"? Мудофоб, бл! — Мусофоб, — машинально поправил Алекс и снова чуть не отключился, вспомнив о сбежавшем крысёныше. Они настолько были увлечены перебранкой и поисками сбежавшего Ричарда, что не услышали стук. — Тук-тук, господа артисты, к вам можно? — Нет!!! — заорали они в две глотки. Раскрасневшийся потный Стас вскочил на ноги, Алекс судорожно запахнул шубу, администраторша испуганно застыла в створе двери, держа в руке посох Деда Мороза, точь-в-точь "Афина с копьём". — Пипец, приплыли, — разочарованно протянула девушка. — Вы инвентарь в зале оставили, — она осторожно поставила обмотанную мишурой палку в угол. — Простите, что помешала. — Наташ, ты всё неправильно поняла, — Стас схватил уходящую администраторшу за руку и втянул назад в гримерку. — Да ладно тебе, не маленькая, не объясняй. Закрывайтесь, что ли, раз приспичило. — Это Алексу невмоготу стало! — Стас возмущенно откинул со лба челку. — Вынь да положь его дурацкого Дика, а то ему плохо! — Ну и что, вынул? — админша заговорщицки подмигнула Алексу. — Полегчало? — Да не нашёл я его, бл! — продолжал кипятиться Стас. У Натальи округлились глаза, рот удивленно приоткрылся, она растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого и, наконец, выдала: — Ооо, как всё запущено... Не нашёл член? Совсем? — Наташка — ты дура, — то ли спросил, то ли констатировал Стас. — При чём тут член? — Где находится мой детородный орган, я знаю без помощников, — вмешался в разговор Алекс. — И, действительно, он ни при чём. — Сами вы дураки! — админша обиженно поджала губы. — О чём, по-вашему, думать, когда вы оба такие расхристанные: один голый сверху, второй — снизу? Заладили "дик, дик"... Стас хлопнул себя ладонью по лбу и приобнял девушку одной рукой за талию. — Ты — прелесть, Натали! Настоящая женщина всегда думает о члене! Но мы искали крысу. Ричарда. Дика. Зовут его так! — В штанах у Алекса? — снова удивилась админша и поправила декольте. — Наташ, долго объяснять. Понимаешь, этот придурок... — С какого я придурок?! Я вообще его брать не хотел! — теперь обиделся Алекс. Стас сделал вид, что не слышал. — Этот придурок посадил Ричарда в дырявый карман... — Штанов? — уточнила Наташа. — Зачем штанов — шубы, конечно! — Тогда почему ты его искал в штанах? — не отставала въедливая девица. — Да потому что в шубе Ричарда нет! — И в штанах нет? — на всякий случай уточнила Наталья. — Алекс, давай я попробую. — Проверить штаны, — разозлился Стас. — Напугал, а то я там чего-то не видела! Могу и штаны, но сегодня обойдемся без экстрима. Алекс на всякий случай запахнул полы плотнее, но решительная Наталья уже наклонилась над ним и запустила руку в карман шубы. Вид колышущейся пышной груди подействовал на Алекса как виагра. "Так вот ты какой, алый цветок! Тебя опылять и опылять...". Девушка с подозрением посмотрела на вздыбившийся бугор, но обследование глубинных недр кармана не прекратила. — Так вот же он! — Наташа вытащила откуда-то из-за подкладки грызуна. Зверёк дрожал, отчаянно крутил лысым розовым хвостом и цеплялся коготками за ткань, испуганно тараща черные бусинки глаз. — Боишься, маленький? — Боится. Он — мусофоб, — на всякий случай предупредил админшу Стас. — Кто? Ричард? — Алекс! Девушка прижала крысёнка к груди, невольно поставив Алекса перед почти гамлетовской альтернативой "смотреть или не смотреть". — Ой, можно я его заберу себе, если он никому не нужен? — Да!!! — обрадованно заорали в обе глотки мужчины. — Спасибо, Наташка! С новым годом! *** Убедившись, что гуманная дератизация окружающего пространства прошла успешно, успокоенный Алекс приводил себя в порядок. Стас уже успел переодеться и теперь убирал костюмы в чехлы. — Ну, дружище, обещанный фаер тебе блестяще удался. Не понимаю я таких страхов, Алекс. Ты же вон какой детина вымахал, а тут несчастное существо, которое само всего боится. Ну что оно может, подумай сам. — Та хто эго знаэт, — Алекс освобождался от накладного носа, поэтому слегка гнусавил, — Мы в деревне загнали пасюка в угол и тыкали в него палками, так он, ёпт, на полметра подскочил и вцепился одному пацану в ногу почище бультерьера. Стас помрачнел, сухо сказал: "Сука ты, Алекс. Он защищался", — и надолго замолчал; слышно бы только шуршание пластика, изредка прерываемое негромкими матюками. — Да ладно тебе, Стасян, маленькими мы были, много там понимали-то, — попытался оправдаться Алекс, убирая влажными салфетками вазелиновый блеск с лица, — но с того дня страх и появился; до этого ведь не боялся ни черта. Слушай, а Наташка права, с какого хрена ты в штаны ко мне полез, если Ричард в шубе сидел? — Иди нах! Надо было вообще отдать тебя ему на съедение, чтобы отгрыз всё к едрене фене. Я же не спрашиваю, х*ли тебя к моей заднице потянуло, как только зашёл, и почему, как я теперь понимаю, хер встал, когда ты меня лапал. У тебя ж, мудака, слюна течёт на всё, что шевелится, и до чего твой голодный дик может дотянуться, а я, наивный, спасал обоих. — Кого обоих, себя и Наталью? — Тебя и Ричарда, придурок! Резкий звук застёжки-молнии подвел черту под неприятным разговором. Стас взял чехлы и направился к выходу. — Я ушёл. Мне ещё костюмы домой закинуть и вечером — на работу. Ключ отдашь на вахте. Да, чуть не забыл, — он на ходу порылся в висящей на плече стильной барсетке, вернулся и положил на стол перед Алексом листок из блокнота с отпечатком накрашенных губ. — Наташкин телефон. Для тебя брал. Всё. Пока. — Стас, погоди! Ты на колёсах? А то давай подброшу! — Я на метро, так быстрее. Настроение было безнадёжно испорчено. Алексу показалось, что даже чёрти, виновные в его авантюре, благополучно сдохли. Правда, деньги маячили где-то слабым светом, но они уже мало интересовали — актёр и сам был готов отдать гораздо больше, чтобы события сегодняшнего дня не состоялись или забылись, как можно скорее. "Настасья, бл, наобещала, обнадёжила и подставила вместо себя малохольного братца: крысака пожалел, видите ли, а я для него дерьмо! — Алекс плёлся в пробке, ругая всех и вся на чем свет стоит. — Да что б я ещё согласился... Приеду домой, ей-богу, нажрусь. Всё равно коньяк стоит непочатый, для этой динамистки купленный. Эх, да пошло оно всё!". Впереди нарисовался просвет, в который, если повезёт, можно протиснуться. Алекс включил поворотник, и, как ни странно, водитель слева притормозил, пропуская его вперёд. Благодарно моргнув пару раз аварийкой, Алекс бросил взгляд в зеркало: за рулём сидел Дед Мороз. "Нет, ну а что — коллега; как говорится, рыбак рыбака, ворон ворону... Хоть какая-то польза". В свою холостяцкую берлогу Алекс вернулся уже не таким раздражённым, но желание выпить никуда не исчезло. Правда, употреблять спиртное в одиночку было непривычно, но приглашать гостей не хотелось совсем. С отсутствием компании Алекс смирился легко — он давно жил один — да и коньяк ему сейчас был нужен скорее в лечебных целях, а не для развлечения. Первая рюмка примирила его с Настасьей: он, немного подумав, решил, что обманщица не так уж перед ним и виновата. Вторая утихомирила неудовлетворённое тщеславие: сам дурак, надо было ответственно готовиться, это же не пятого в третьем ряду богатыря из свиты Черномора играть. После третьей ему стало стыдно перед Стасом: ни за что ни про что обидел хорошего парня. Поиск записки с номером пышногрудой Натальи начался после четвертой и продолжался до седьмой. Когда после восьмой рюмки Алекс пожалел, что расстался с Ричардом, он понял, что пора спать. *** Телефон противно пищал, жужжал и ползал по прикроватной тумбе, что заставило Алекса нажать на сброс, не глядя на дисплей. Обычно он просыпался минут за пять до звонка, во сколько ему не надо было бы вставать — его внутренние часы работали в удивительном синхроне с будильником. Списав всё на вчерашний коньяк, полусонный Алекс поплелся в ванную комнату с надеждой, что контрастный душ поможет ему прийти в себя. Похмельем актёр никогда не страдал, сколько бы ни было принято на грудь вечером предыдущего дня, но ощущение недосыпа не оставляло его даже после водной процедуры. Немного взбодрил кофе, за которым он лениво пролистывал новостную ленту, пока не наткнулся на сброшенный вызов. "О чёрт! Вот почему я не выспался, это был не будильник, — он взглянул на часы. — Так и есть, мог ещё целый час спать спокойно." В подтверждение телефон снова по-мышиному запищал и нежно задрожал в его ладони, но теперь это действительно был сигнал к пробуждению. Виновницей раннего подъёма оказалась Настасья. Девушка и раньше не утруждала себя тактичностью. Она могла позвонить в любое время дня и ночи и искренне удивиться, что её не рады слышать. Алекс немного подумал и не перезвонил. Да, он вчера под коньяк оправдал вероломство подруги, но пусть помучится, когда совесть начнёт её грызть, как Ричард подкладку. Странно, но после контакта с Ричардом мыши перестали вызывать у него панический ужас. А как мило смотрелся зверёк на Наташкиной груди — горностай, да и только! Надо бы позвонить админше, не зря же она оставила поцелуй на листке с номером, зачем оставлять такое сокровище необласканной. Дело за малым — найти тот самый предвестник страстного романа. "Вспоминай, старик, куда ты мог его деть...". Но память подсовывала только Стаса, достающего листок из барсетки и кладущего его на стол. И потом как озарение — накладной нос. "А вот там-то я вчера и не посмотрел!". Алекс рысью метнулся к сумке, порылся в ней и достал коробку. Под крышкой лежал изрядно помятый пропитанный вазелином клочок бумаги. Цифры на нем немного расплылись, но номер был вполне читаем, а отпечаток губ влажно поблескивал. "Ай да Алекс! Ай да...", — но тут, как ушат холодной воды, презрительное "сука...", процеженное сквозь зубы. Радость от находки немного омрачилась. Как помириться со Стасом, Алекс пока не знал, зато был полон решимости сделать это при первой же возможности. *** Как и большинство актёров, играющих в массовых сценах, Алекс гримировался сам, но не упускал повода заглянуть в святая святых любого "храма искусств" — гримёрно-постижёрный цех. Его визитам были рады: девчонки кокетничали, более взрослые дамы благосклонно принимали комплименты, и даже мастодонт театра, по легенде работавший ещё с самим...(кем — все давно забыли), пророчил ему блестящую карьеру: "Помяните моё слово, этот молодой человек далеко пойдёт!" Поэтому когда в преддверие праздника Алекс зашёл с двумя тортами, ему вручили новую коробку с гримом и угостили домашними пирожками. Он пожал руку мастодонту, по очереди обнял всех гримерш и между делом поинтересовался, не появлялась ли Анастасия, которая играла одну из девиц, прядущих под окном. — Да ты что, милый! — махнула рукой одна из гримерш. — Не для того розочка расцветала. — У неё ёлки! Это ты у нас в богатырях ходишь, — подхватила вторая, — а она скоро из снегурочек в снежные королевы попадёт, не зря же она с завлитом замутила. — Ох, девки, сколько я таких снежных баб на своём веку повидал, так что не завидуйте, — вздохнул старик, — и не суйте свои носы, куда не просят. — Чуть не забыл, я же нос хотел вернуть! — спохватился Алекс. — Да кому он нужен! Я же тебе говорила, выбрось! — Выбросил бы нос, остался с носом! — каламбур никто не понял и потому не оценил, но все вежливо похихикали. — С новым годом, я пошёл! *** "Сказку о царе Салтане" Алекс не любил, но очень рассчитывал сыграть Гвидона хотя бы во втором составе, а пока выходил на сцену в "чешуе", сделанной умелыми бутафорами из консервных банок, переодеваясь в конце спектакля в гостя на свадебном пире. Во время зимних каникул одно за другим шли по два представления в день, поэтому по окончании второго спектакля актёры массовки уставали не столько от игры, сколько от бесконечных переодеваний. Алекс уже снимал грим и собирался завалиться с такими же "богатырями", как он, в соседнюю кафешку, чтобы отметить наступающий год, когда зазвонил мобильник. — Ты меня простил? — не здороваясь, мурлыкнула в трубку Настасья. — Анестезия, бл, могла по-человечески сказать? — злость уже прошла, но желание отчитать обманщицу ещё оставалось. — А ты бы тогда согласился? — Конечно, нет! — Поэтому и не сказала, — рассмеялась Настасья. — Алекс, милый, давай встретимся через час в "Шоколаднице", я тебе подарочек привезла и денежку отдам. — Деньги можешь перевести на карту, а ещё лучше, отдай Стасу, он их заработал. Никуда я не поеду, хочешь — сама приезжай, мы с ребятами будем в кафе. — Ну, Ааалееекс, — включила обольстительницу Настасья, — неужели ты не хочешь встретиться со мной наедине... — Настасья, я всё сказал. — Хорошо, поняла. Подъеду — позвоню, выйди к машине, — обиженно фыркнула Настя и нажала на отбой. *** Слегка подогретый спиртным Алекс сразу заметил припаркованный красный "Ниссан" с затемнёнными стеклами. Без объяснения причин Настасья наотрез отказалась зайти в кафе, и теперь он, рискуя простудиться, был вынужден полураздетым шлёпать по лужам за каким-то мифическим подарком. — Привет, дорогая! — плюхнувшись на сиденье, Алекс демонстративно хлопнул дверью и подставил щёку для поцелуя. — Курить вредно. — Не хами! — девушка обиженно надула губы и погасила сигарету. — Алекс, ну вот что ты такой злопамятный, всё ведь хорошо, правда? — Насть, шубку расстегни. — Зачем? — идеальные бровки поползли вверх, сложившись домиком. — Хочу убедиться, что ты — это ты, а то я вчера чуть твоего родственника не трахнул, что, как сама понимаешь, не соответствует моей ориентации. Алекс никогда не слышал, как Анастасия смеётся, что называется, от души. Мелодичные переливы незаметно перешли в поросячьи взвизги, затем эротичные постанывания и закончились совсем уже непристойным похрюкиванием. Наконец, девушка выдохнула и вытерла проступившие от смеха слёзы. — Ты даже не представляешь, как тебе повезло! Одному такому желающему он одним ударом двойной перелом челюсти организовал. — Тоже твоя подстава? — А я тут при чём? Он тогда в Мгах, балетной академии при Большом, учился, и препод подкатил с предложением, от которого нельзя отказаться. Еле тогда денег набрали, от этого урода откупились, чтобы заявление не писал. Домогательства ведь не докажешь, а у него ущерб на лице. Алекс смотрел на Анастасию, но видел злые глаза вчерашнего Снегура. — Насть, так Стас танцор, что ли? — Танцор, — Настасья вынула из пачки сигарету, щёлкнула зажигалкой и затянулась. — Стриптизёр в гей-клубе. Его же из академии тогда с треском вышибли, а он повёрнут на танцах. — Стой, так он из этих? — Алекс напрягся от нехорошего предчувствия. — Тебе какая разница? Приглянулся мальчонка, оттрахать захотелось? — Насть, ты что, я по девочкам, ты же знаешь! — Да ничего! Даже я ему таких вопросов не задаю, захочет — скажет. Я его люблю любого. Просит ключи — даю, и мне всё равно, с кем он спит. Возьми пакет на заднем сиденье, там мелочовка всякая, сувениры с рождественской ярмарки. Вечерней лошадью из Парижа доставила. Карта у тебя к этому номеру привязана? — Да ладно тебе, зачем подарки-то, я даже рад, что так получилось. Насть, дай мне телефон Стаса. Девушка кинула окурок в пепельницу и нетерпеливо постучала пальчиками по рулю, явно намекая, что разговор окончен. — Не уполномочена. Прости, я спешу. — Эх, Настасья... Анастасия смотрела в сгорбленную спину Алекса, пока тот не скрылся за дверью Алекс вернулся в кафе и молча сел на своё место. Казалось, его отсутствия увлеченная беседой компания даже не заметила. Он налил рюмку водки, опрокинул её в себя, поковырял вилкой салат и уставился в мозаичное панно с диковинными птицами. Его окликнули, он выпил вместе со всеми за новый год, потом ещё и ещё, пока картинка на стене, теряя резкость, не слилась в сплошное яркое пятно. Кто-то подошёл сзади, и на плечо легла крепкая рука. — Мужик, пойдём выйдем! — Эй, пацан, тебе чего надо?" — всполошились соседи по столу. Алекс медленно обернулся: за его спиной стоял Стас. — Спокойно, ребята, всё под контролем, это ко мне, — он, казалось, ждал Снегура, не отдавая отчет себе самому. — Короче, я пошёл. С новым годом, с новым счастьем! Оставив на столе несколько купюр, Алекс направился к выходу. — Его? — Стас кивнул на телефон, прикрытый смятой тканевой салфеткой. — Его, — подтвердили ничего не понимающие присутствующие. — С наступающим! — он сунул телефон в карман и поспешил за покачивающимся на ходу Алексом. Алекс, путаясь в рукавах, натянул на себя куртку и послушно пошёл к красному Ниссану. Стас открыл заднюю дверь и буквально впихнул пьяного актёра в салон. — Насть, ты его адрес знаешь? — Ты обалдел? Откуда? — Алекс! — Стас громко позвал засыпающего приятеля, — Алекс, твою мать, адрес назови! — Третья улица Строителей, дом двадцать пять, квартиру не помню, но точно в Москве. — Двенадцать! Шутник, бл! Паспорт где? — терял терпение Снегур. Алекс порылся во внутренних карманах, достал документ и протянул его на переднее сиденье. — Как ты меня зае**л, кабан! — Стас нашёл страницу с адресом — Настасья, поехали, слава богу, это рядом. — Ты чо, ах**л? Я тя не трогал... пока... но это можно легко исправить, — совсем не соображая, что говорит, Алекс отодвинул от себя пакет и откинулся на спинку. — Челюсть побереги, герой! — рассмеялась Настасья и повернула ключ зажигания. *** Утром Алекс, как всегда, проснулся до звонка будильника, и, значит, можно было ещё недолго поваляться в постели, не боясь опоздать. Но вместе с пробуждением к нему пришло непонятное беспокойство и смутное чувство вины. "Черт, что я мог натворить, и, главное, где?", — с этой мыслью он попытался восстановить в памяти вчерашний день. Утро, поздравления в гримёрке, спектакль он помнил совершенно отчетливо, и там точно всё было в порядке; посиделки в кафе и разговор с Настасьей он тоже помнил, но уже хуже; воспроизвести вечер не смог совсем: как расстался с компанией и добрался до дома — чёрная дыра. "Твою мать, во что я там мог вляпаться? — ругая себя, он поискал телефон, чтобы проверить вечерние звонки, но на тумбе его не было. — Бл, ещё и это!" Настенных часов в доме Алекса никогда не было, наручные он надевал редко и неохотно, и, чтобы посмотреть на них, всё равно бы пришлось вставать. Тапок на привычном месте не оказалось, а вот одежда была аккуратно уложена на стуле, что никак не соответствовало привычкам холостяка и поэтому напрягало. Из коридора раздалось приглушённое треньканье, даря надежду, что всё не так плохо, раз пропажа нашлась. Алекс, шлёпая по ламинату босыми ногами, добрался до коридора, проверил куртку, ничего, кроме бумажника, не нашёл, но звук шёл явно откуда-то из вороха одежды, висящей на вешалке. "Накопил, бл, барахла! Тут чёрт ногу сломит!" Решив, искать на слух, Алекс повернул голову и чуть не упал от неожиданности. Сидя в пол-оборота к окну, пристроив голову на сложенные на кухонном столе руки, спала Настасья или...Стас?. То есть, Алексу было всё равно, кто из стасиков нашёл ночной приют в его доме, в любом случае ничего хорошего это не сулило. Трогать "спящую красавицу", он не решился, да и представать в таком виде перед любым из близнецов было стрёмно. Хозяин ретировался в комнату, натянул домашние джинсы и свежую футболку и только после этого вошёл на кухню и негромко кашлянул. — Привет! Извини, заснул, — Стас убрал волосы с лица и растёр ладонями поросшие светлой щетиной щёки. — Епт, Стас! Напугал, сука! — Алекс выдохнул с облегчением и направился к холодильнику. — Яичница, йогурт, кофе? — Кофе без сахара, больше ничего не хочу. Только я умоюсь сначала, можно? — Да иди, конечно! Зубные щётки в шкафу верхняя полка справа, чистые полотенца — в нижнем ящике. Радость Алекса от того, что гость — Стас, была абсолютно искренней. Если бы Анастасия вместо страстного секса получила головную боль, проведя ночь с пьяной в хлам особью, которая априори ни на что не способна, он должен был покончить собой. "Но что, если... ", — эту мысль Алекс гнал от себя, как мог, но как отделаться от неё, он не знал. Вышедший из ванной Стас пришёл ему на помощь. — Не было ничего и быть не могло, не дергайся, — он сел за стол и взял чашку кофе. — Стас, давай начистоту, — Алекс не смотрел на свежего, несмотря на бессонную ночь Стаса, — какого хрена ты остался? — Да вы, сэр, не к столу будь сказано, блевать начали ещё во дворе. Мы твою тушу с Настькой еле до квартиры дотащили. — Да ёёёёпт, — Алекс обхватил голову руками. — Настасья видела? — Куда ж ей деваться было, по-твоему? Хороший кофе, крепкий, как я люблю. Алекс тоже взял чашку и сделал большой глоток. — Слушай, закрыли бы дверь и ушли. — И ты бы тут захлебнулся рвотными массами и тихо сдох. Пришлось с тобой реанимационные мероприятия проводить. Ты после них час с белым другом разговаривал, Ихтиандра звал. — Настасья здесь была? — ужаснулся Алекс. — Нет, я её уже домой отправил, — Стас допил кофе. — Чашки у тебя маленькие. Ещё можно? Алекс поставил на стол колбу и большой бокал. — Пей, сколько хочешь, если что, сварим ещё. Стас... — Да что ты топчешься, как жених перед первой брачной ночью! Сказал же, не было! Хотя тебя вчера мог отыметь во все дыхательные и пихательные кто угодно, ты же "кыш" сказать не мог! В театр не опоздаешь? — Успею, мне к пяти, — Алекс достал из холодильника минералку. — Тебе в клуб тоже вечером? — Я завтра улетаю в Лондон, пока по гостевой, но, кажется, останусь насовсем. — Стас, зачем? Ладно, олигархи бегут, ты-то на что там жить будешь, снова стриптиз исполнять? — Алекс, тебе никто не говорил, что есть вопросы, которые воспитанные люди не задают? Содержимое моего кошелька тебя не должно волновать Я еду к любимому человеку, мы собираемся заключить брак. Так понятно? Алекс приложил бутылку ко лбу, пытаясь охладить закипающий мозг. — Мужчина? Стас, но как... — Это тоже тема, на которую разговаривать не принято. Я же тебя не спрашиваю, почему ты спишь с женщинами. — Но, брат, как-то природа так распорядилась, естественный процесс, — растерялся Алекс. — Естественно спать с любимыми. Не загоняй меня в угол, как ту несчастную крысу, над которой вы издевались. Может, поэтому я и уезжаю — надоело объяснять элементарные вещи. Вот и ты испугался, что я тебя трахнул. Сам бы полез на чужую, непривлекательную, к тому же пьяную в стельку бабу, лишь бы получить весьма сомнительное удовольствие? Наверное, да, если считаешь, что я мог. Стас пил кофе и смотрел в окно. Алекс тоже не знал, что говорить. — Извини, — наконец, он нарушил молчание, — ты прав. Это личное дело каждого. — Наталье звонил? — решил переменить тему Снегур, чему Алекс несказанно обрадовался. — Нет пока. Позавчера я твой листок не нашёл, а вчера — сам знаешь, да ещё и трубу найти не могу: то ли потерял, то ли засунул куда-то... — Ну ты придурок! У меня твоя труба, ты её в кафе оставил. Через минуту телефон лежал на столе. Алекс протянул руку, Стас звонко хлопнул по раскрытой ладони, оба сжали кулаки, ткнулись ими, по-военному отдали друг другу честь. Бывший Дед Мороз сгрёб Снегура в охапку. — Спасибо, ты настоящий мужик! — Затрахался я тебя спасать! Надеюсь, никто в моё отсутствие в твои штаны не провалится! И на свадьбу пригласи, мы с Ричардом обязательно приедем! -- Так он же у Натальи! Постой-постой, Ричард -- это...? -- Да, Ричард -- человек, которого я люблю. *** P.S. -- Алло! Наташ, давай новый год вместе встретим...