Way with words

— Так, ты нужен мне в машине, надо кое-что проверить. Фелипе искоса поглядывал на записи в его руках, однако на самом деле не сосредотачивался на них, разглядывая пустое помещение в моторхоуме Феррари. Был поздний вечер четверга, что еще оставалось делать? — А мы не можем проверить это здесь? Роб откинулся на спинку стула и закрыл свою кожаную папку, расплываясь в широкой улыбке. — Неа, - просто ответил он, заставляя Фелипе чуть нахмуриться. — Это то, о чем мы говорили? — Нет, не совсем. В любом случае не на трассе. — Улыбка Роба вернулась на место, сопровождая его загадочный ответ. Он хихикнул над ошеломленным выражением лица Фелипе и поднял бровь. — Не беспокойся! Ничего такого, чего бы мы не делали раньше. Давай, собирайся. Фелипе одарил его удивленным взглядом, прежде чем кивнул в осторожном согласии. Когда Фелипе вошел в гараж, его смятение стремительно выросло; жалюзи опущены, пусто, ни единого механика. И только Роб, прислонившийся к стене с наушниками на шее, улыбающийся и протягивающий ему его шлем. — Я обсудил это с парнями. Только ты и я, и никто не помешает, — мягко произнес он и кивнул в сторону находящегося у него в руках шлема. — Малыш, жажду видеть тебя одетым как полагается, в болиде и со включенным радио в придачу. Это было последней каплей, после чего Фелипе решил отстоять свое право на пару вопросов; он не получил бы ответа, который был бы ясен, если б только он вообще получил ответ, иначе это пустая трата времени. Чтобы раскрыть, что же еще замыслил Роб, он явно оказывался перед необходимостью согласиться, по крайней мере, на некоторое время. Прикусив язык, Фелипе застегнул комбинезон, вдел наушники и натянул на голову балаклаву, удовлетворяясь негромким ворчанием на всю эту секретность. Но только он приготовился надеть шлем, как стало понятно, что Роб прочел его мысли. — Эй, — позвал он, ловя пристальный взгляд Фелипе. Он оттолкнулся от стены и незаметно приблизился к своему гонщику, обхватывая пальцами его подбородок и приподнимая его лицо. Оттенок развлечения окрасил его голос. — Выше голову, тебе понравится. — Оттянув балаклаву большим пальцем и обнажив чуть надутые губки Фелипе, он украсил их мягким поцелуем. — Ммм, — промычал Фелипе в губы Роба, вцепившись в пояс его брюк, прежде чем сумел отстраниться. — Мне кажется, было бы лучше с этим отправиться в отель, — едко сообщил он, вжимаясь в грудь Роба и внимательно наблюдая за ним. Возможно, он мог бы уже и выйти из игры… — Может быть, — ответил Роб, ненавязчиво возражая мнению Фелипе водружением его же шлема прямо на макушку головы бразильца к его пущему раздражению. — А может и нет. — Окей… проверка радиосвязи. Голос Роба зазвучал в ушах Фелипе, как только он забрался в кокпит своей машины, установив подголовник на место и устроившись поудобнее. Несмотря на то, что все происходящее было таинственным и несколько бесящим, он не мог отделаться от мысли, что все больше погружается в звук голоса своего инженера. Фелипе находил это чем-то близким и само собой разумеющимся; хотя он был облачен в форму, защищен скорлупкой кокпита, удобно расположен в подогнанном под него сидении, укутан слоями огнеупорного номекса и спрятан под плотно прилегающим шлемом, этот родной голос легко проникал сквозь все это и пробирался прямо в мысли. Слегка жутковатое отсутствие кого бы то ни было еще в гараже лишь усиливало эту близость. Бразилец положил руки на руль, нетерпеливо барабаня большими пальцами обеих рук по центральной панели. — Все в порядке, — с толикой сарказма ответил он. Услышав, как Роб хихикнул, он и сам не смог сдержать улыбки. Несколько мгновений спустя Роб появился в поле зрения, склонившись над кокпитом, чтобы закрепить ремни безопасности у Фелипе – недостаток пространства в машине не позволял пилоту делать это самостоятельно – и Фелипе почувствовал, что покраснел, совсем чуть-чуть, но все же. Роб никогда не закреплял ему ремни. И теперь его руки так близко к— Еще раз доказывая, что он находится на той же волне, Роб спрятал ухмылку за микрофоном своих наушников, позволяя себе коснуться живота Фелипе в момент защелкивания ремней и легонько скользнуть пальцами по внутренней стороне бедра Фелипе, когда все было готово. — Удобно? Фелипе фыркнул как разъяренный бык, не отрывая взгляда от этой дразнящей руки. Роб снова хихикнул и исчез из поля зрения, выпрямившись, самым волнующим образом проведя кончиками пальцев вдоль бедра Фелипе. — Окей, — вновь зазвучал голос Роба, так, будто бы тот успешно вычеркнул все пункты в своем мысленном списке. Конечно, зачем в этом списке значилось пристегивание ремней безопасности, когда болид никуда не собирался ехать, Фелипе понятия не имел. Возможно, Роб сделал это для того, чтобы окончательно запутать его. Фелипе напряг мышцы бедер, всеми силами игнорируя то, насколько чувствительной стала его кожа благодаря легкому прикосновению Роба. — Ты же знаешь, что я считаю, что в отеле было б лучше— — Что бы ты делал, если б я вернулся и начал поглаживать твой член через комбинезон? Фелипе так и не закончил свою мысль. Он замер, задержав воздух в легких, недоумевая, на самом ли деле он это услышал, или ему показалось. Он явственно слышал дыхание Роба; спокойный размеренный ритм, простое ожидание ответа, если он конечно…ладно… —…Что? — наконец выдал Фелипе. — Тебе хочется, чтобы я вернулся и сжал твой член через ткань комбинезона? Распахнув глаза, Фелипе резко выдохнул, борясь с подступающей дрожью. А Роб тем временем продолжал, едва не мурлыча. — Я бы сделал это действительно нежно, сначала ты бы только почувствовал прикосновение моей руки. Это было бы трение ткани, которое вынудило бы тебя задышать чаще. Твои бедра бы напряглись, и ты захотел бы большего, захотел бы более сильного прикосновения. Тебе порой нравятся сильные прикосновения, я знаю. — Роб опять хихикнул, только теперь этот звук заставил Фелипе захныкать. — Я бы продолжил делать это так легонько, что все, что бы ты ощущал, было бы трение ткани и, может, тепло, исходящее от моей кожи. Я бы хорошенько помучил тебя, и ты бы любил и ненавидел одновременно. Возможно, ты бы материл меня португальскими и итальянскими ругательствами, сам весь красный. А когда я наконец нажал бы чуть сильнее, ты бы застонал так, что пол-паддока услышало. — Роб сделал паузу. — Даа, думаю, это именно то, что произошло бы. Фелипе передернулся, стряхивая наваждение и прокручивая в голове эту сцену. Жаркое желание свернулось клубком в животе. Это было тем, что замыслил Роб? Фелипе сглотнул в миг пересохшим горлом, всматриваясь в зеркала на болиде, чтобы вычислить оппонента и ухватить его за ногу нервно подрагивающей рукой. Роб снова заговорил, слегка дразнясь и полня эфир обещаниями. — Хочешь, чтобы я продолжил? Фелипе стиснул пальцами материю своего комбинезона на бедрах, пытаясь создать хотя бы малую часть того обещанного трения о его промежность. Взглянув в зеркала снова, он обнаружил, что Роб стоит позади его машины. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы найти подходящие слова. — Пожалуйста, не останавливайся, — неуверенно пробормотал он, чувствуя, как заколотилось его сердце, когда отражение Роба улыбнулось. — Я думал о много большем, чем это, ты же знаешь, — снова начал Роб, исчезая из поля зрения Фелипе. — Я думал о чертовом тебе в сотнях разных комнат по всему миру, опасных местах, интересно, нас бы кто-нибудь заметил? Я подумывал о том, чтобы попросить тебя остаться после брифинга, подождав, пока остальные инженеры разойдутся, и дверь за ними закроется, а затем я бы стянул с тебя рубашку и усадил тебя к себе на колени. Я бы целовал твой живот и грудь, запоминая твой вкус, твой запах, то, как ты движешься, когда ты со мной. Фелипе улыбнулся под шлемом, закрыв глаза, чтобы лучше представить нарисованную Робом картину. Его кожа горела от фантомного прикосновения губ, пальцы подергивались от необходимости желанного прикосновения. — Ты бы ерзал на мне, одаряя меня дерзкой улыбкой, пока я не стал бы делать то же самое, и тогда ты бы зажмурил глаза, концентрируясь на ощущениях. Твой рот бы чуть приоткрылся и ты бы тихонько постанывал, ты никогда не знаешь, когда так делаешь. Мы бы старались вести себя тихо – только трение кожи и шорох одежды, да частое дыхание для начала, потому что кто знает, кто там снаружи, правда же? – но те тихие стоны, которые ты бы издавал, свели бы меня с ума, и я возжелал бы большего. Тогда я бы стащил с тебя джинсы, взял бы тебя за руку и целовал бы твои пальцы, пока они не стали бы достаточно влажными и готовыми к—. Я бы легко завел эту руку тебе за спину и затолкал бы эти влажные пальцы глубоко в тебя. Я бы заставил тебя корчиться у меня на коленях, трахая тебя твоими же пальцами, пока ты не начнешь дрожать. — Голос Роба упал до вкрадчивого доверительного шепота. — Вся остальная команда подслушивала бы за дверью, и они бы точно услышали, когда ты перестал бы пытаться вести себя тихо. Фелипе с тихим стоном вцепился пальцами во внутреннюю сторону бедер, не имея возможности в этой проклятой машине хоть немного приблизить руки к своему полунапряженному члену. Он подумал о том, чтобы отстегнуть ремни и свободно извиваться в узком кокпите, но лишь на мгновение. Это не то, чего хотел Роб. И по правде говоря, не то, чего хотел он; сценки, которые создавал его инженер, были слишком яркими, слишком ошеломляющими, чтобы делать что-то иное, чем сидеть откинувшись и и позволять им захлестывать тебя, распространяя медленно нарастающее наслаждение по венам. Он жаждал новых слов, новых звуков этого бестелесного голоса, который пробуждал его откровенные фантазии. Он кивнул, не зная, видит ли его Роб. — Расскажи… расскажи мне об этом еще, — задыхаясь, позвал он, не будучи в состоянии завершить фразу. Он выгнулся, натягивая ремни в поисках трения, стимуляции, хоть чего-то. Слабое рычание вырывалось у него откуда-то изнутри, голос стал гортанным, когда он опять смог заговорить. — Как еще ты хочешь трахать меня? Усмешка Роба засквозила в его голосе, когда он ответил. — Я думал о том, чтобы поиметь тебя в кабинете Луки. Ты бы сидел прямо на его столе, свесив ноги, глядя на меня, сидящего в кресле Луки. Я бы поглаживал твои бедра, пока ты бы не раздвинул ноги, и тогда я бы наклонился вперед и начал бы отсасывать тебе. Я бы делал это медленно, чтобы ты полностью расслабился, и ты бы откинулся на локти и запрокинул голову. Твое дыхание становилось бы все тяжелее, ты бы задрал рубашку, водя ладонью по животу, закрыв глаза, растворяясь во всем. Растворяясь во всем. Фелипе прошептал это и облизнул губы. Его руки сжали ремни, натянув их как можно сильнее, бедра терлись о них в беспорядочном ритме во все возрастающем отчаянном желании. — Ты бы приподнял бедра, да, вот так. Глаза Фелипе распахнулись, и он увидел, что Роб стоит около болида, наблюдая за ним с легкой усмешкой, его возбуждение было более чем очевидно. Щеки раскраснелись, и кожа покрылась испариной. Фелипе смотрел на Роба, а тот продолжал. — Ты бы приподнял бедра и трахал бы мой рот, запустив руки мне в волосы и держа меня именно так, как тебе бы захотелось. Ты бы тихо гортанно постанывал, так, как ты это делаешь, когда контролируешь процесс, но стоны становились бы все откровеннее с каждым разом, как я сжимал бы тебя ртом. Я бы обхватил пальцами основание твоего члена, сжал бы его и двигался вверх-вниз, слизывая семя. — Ты дашь мне кончить? — Выдохнул Фелипе, беспомощно извиваясь в своем удушающем кокпите. Роб улыбнулся, явно довольный тем, что Фелипе сдался. — Не только. Ты бы приблизился, но ты бы хотел, чтобы я трахнул тебя прямо там. Ты бы притянул меня к себе и шептал на ухо, горя желанием, чтобы я вжался в тебя, чтобы я вошел в тебя. — В этот момент с губ Фелипе слетел протяжный громкий стон, глаза закатились, а голова моталась из стороны в сторону, стукаясь шлемом о подголовник. — Я бы поднялся, стиснул бы тебя и насадил на свой член. Я бы брал тебя прямо на этом гладко отполированном столе. — Многозначительно проговорил Роб. — Мы были бы резки, на твоих бедрах остались бы небольшие размером с отпечаток пальца синяки, а на моей груди крошечные алые отметины твоих укусов. Фелипе вяло улыбнулся, но так, что Роб вряд ли заметил, представляя ощущение влажной скользкой кожи под своими зубами, поскрипывание стола в такт движениям Роба. Член изнывал, болезненно упираясь в стесняющие чуть ли не до клаустрофобии ремни. Фелипе мечтал об этих синяках на бедрах прямо здесь и сейчас. Роб в какой-то момент отстранился и снова скрылся из поля зрения, видимо, давая понять, что еще не закончил. Фелипе вонзился пятками в пол болида, крепко сжимая ремни и пытаясь оттянуть финал. Боже, как же он мечтал об этих синяках… — Но есть одно место, где я хотел бы тебя больше, чем где бы то ни было. — Перемена в голосе Роба прошила мысли Фелипе. Он стал мягче, слова зазвучали более доверительно, даже еще откровеннее, чем прежде. — Одно место, о котором я размышлял, один момент, который я проигрывал в уме столько раз, когда тебя со мной не было. Я мечтаю трахнуть тебя на подиуме. Фелипе замер, только его грудь вздымалась и опадала и бешено колотилось сердце. — Сразу после гонки, когда ты уже выдохшийся и еще мокрый от шампанского, — прошептал Роб, и каждое его слово было осознанным и продуманным. — Ты бы стоял на локтях и коленях на самой верхней ступеньке, а комбинезон был бы спущен на бедра. Я бы трахал тебя, и ты подавался бы навстречу, ты бы хотел больше, жестче, быстрее, еще б чего-нибудь, просто еще…но я бы брал тебя медленно, растягивая удовольствие, пока бы у тебя не задрожали руки и ты бы не смог больше говорить. Я бы склонился к твоей спине и слизывал бы шампанское и пот с твоей кожи, и этот вкус был бы прекрасен. А потом мы бы опустились за подиумом, и ты бы так удобно устроился у меня на коленях. Мы б сидели, едва переводя дыхание, на самой вершине мира, и я целовал бы твою макушку и говорил, как я люблю тебя. Фелипе встрепенулся от слов Роба, изумленно шепча его имя. Внезапно он потерял самоконтроль и забился в ненавистных ремнях, одной дрожащей рукой отчаянно рванув застежку шлема, а другой пытаясь открепить подголовник болида, охваченный желанием и поэтому совершенно безо всякой координации. Когда подголовник соскользнул на пол, Роб вновь показался, явно обеспокоенный паническим состоянием Фелипе. Бразилец сорвал с себя шлем, все еще продолжая бороться с ремнями, пока его рука не нащупала карабин, и они не отстегнулись, освобождая его. — Фелипе, — Начал Роб, когда бразилец вскочил на ноги, стянув балаклаву вместе с наушниками и кинувшись к своему инженеру. Стиснув пальцами рубашку Роба, Фелипе рванул его на себя – едва не сбивая того с ног в процессе, отправив его наушники скакать по полу и увлекая его в неистовый поцелуй. Роб моментально ответил взаимностью, его губы приоткрылись под натиском Фелипе, рука обвилась вокруг его талии; Фелипе поднял ногу и вслепую оперся коленом на понтон болида, чтобы быть еще ближе, чтобы прижаться к Робу и ощутить идущий от его кожи жар. Он провел рукой по волосам Роба, пропустив их сквозь пальцы, углубляя поцелуй, отчего тот однако не становился менее безумным, погружая в чувственный водоворот осязания, вкуса, запаха и звука. Вздохнув со всхлипом, когда наконец удалось вырваться, Фелипе скользнул рукой вниз по голове Роба, огладив большим пальцем его небритый подбородок. Яркий огонь в его синих глазах и легкая улыбка, играющая на покрасневших губах, заставили Фелипе покрыться мурашками от желания. — Пожалуйста, — умолял Фелипе во время этой короткой паузы, вжимаясь бедрами в бедра Роба и проглатывая глухой стон, который был встречен другим страстным поцелуем. На мгновение оторвавшись от тела англичанина, Фелипе расстегнул молнию комбинезона и стянул его с плеч, неуклюже выбираясь из болида, в то время как Роб поспешно помогал ему избавиться от белья, пока бразилец выпутывался из своего наполовину отключенного радиоблока. — Я все предусмотрел, ты ж знаешь, — промурлыкал Роб, слова словно окутывали горло Фелипе, пока тот выцеловывал дорожку вдоль его мускулистой шеи. Он сжал теперь уже обнаженный член Фелипе, растирая выступившую смазку по всей длине и заставляя гонщика задохнуться вскриком и дернуться бедрами навстречу прикосновению. — Ты, я, на машине… Лихорадочно расстегнув пуговицы на рубашке Роба, но будучи слишком взволнованным, чтобы освободить того от одежды, Фелипе облокотился о боковину болида, слегка вздрогнув в тот момент, когда только что обнаженная кожа коснулась прохладной поверхности углеводородного волокна. Он покрывал поцелуями оголенную грудь Роба, покусывая, облизывая и посасывая его соски. Краем сознания он отметил, что пальцы Роба в чем-то скользком, когда тот склонился над ним; вероятно, тот не был особенно удивлен тем, что Фелипе так резко выскочил из машины. — Ну, теперь тебе не придется размышлять, — выдохнул Фелипе, чувствуя, как рука Роба скользит вдоль внутренней поверхности его бедра, вынуждая откинуться назад. Удерживаясь одной рукой за поверхность болида, он приподнял ногу и застонал с бешено колотящимся сердцем, когда скользкие кончики пальцев вжались в него, проникли, растягивая и даря обжигающе интимное наслаждение. — Тебе придется просто сделать это. Роб зашелся смешком, пробегая взглядом по гибкому обнаженному телу Фелипе, дразня словами. — Что это? — Ты единственный, кто так грязно выражается! — Усмехнулся Фелипе, прогибаясь, будто приглашая, под восхищенным взглядом Роба, вращая ведрами, в то время как пальцы проникали в него, вызывая волны наслаждения. Облизнув губы, он скользнул одной рукой по затылку Роба, привлекая того ближе, чтобы другой ловко расстегнуть его брюки и проникнуть под ткань. Фелипе поцеловал уголок рта Роба и обхватил рукой его напряженный член. — Трахни меня, — хрипло прошептал он. Едва эти слова сорвались с его губ, Роб повернул голову и жадно поцеловал его, стоном соглашаясь с его просьбой. Пока Фелипе освобождал член Роба из его брюк, пытаясь одновременно нашарить на болиде что-то, за что можно было уцепиться, руки Роба сжали стройные бедра и приподняли их. Вслепую, задыхаясь от желания, Фелипе направил Роба, когда тот уперся в его анус. — Да, туда, — хныкал он, беспомощно кивая, и мотал головой, отчаянно скуля, когда Роб начал медленно входить в него. Это все, что он мог сделать, чтобы вытерпеть чувство заполненности. Взгляд сфокусировался на лице Роба, на изгибе его ресниц, на румянце его щек и легких складках, залегших между бровей, когда он изменил положение, проникая глубже, пока его облаченные в одежду бедра не уперлись в обнаженную плоть Фелипе. Рука скользнула по выгнутой пояснице Фелипе, чьи смуглые ноги обвились вокруг него, прежде чем ухватиться за верхний воздухозаборник, чтобы удержаться. — Трахни меня, — повторял Фелипе между стонами, пытаясь формулировать мысли хоть так, раз уж слова не поддавались, извиваясь под своим инженером, сжимаясь и содрогаясь от трения о заветную точку. Сцены этого на подиуме, на столе, в помещении для брифингов мелькали в сознании, заставляя его пылать. — Трахни меня, трахни, да… — Прелестно, — выдохнул Роб, его глаза светились похотью, и начал вколачиваться в гонщика. При первом же толчке Фелипе напрягся и вскрикнул; так ему долго не продержаться. Вцепившись рукой в воздухозаборник и едва ли сознательно в выключенную бортовую камеру над головой, Фелипе созерцал губы Роба, скользящие по его горячей коже, влажные и голодные, слышал, как сам же издает те звуки, которые не способен издавать ни с кем другим, ощущал головокружение и невероятную слабость по милости прикосновений англичанина. С каждым небольшим движением бедер Роба, немалого объема член глубоко проникал в него, заставляя частички его существа медленно разрушаться. Фелипе зажал в кулаке волосы Роба и потянул на себя, жаждая достигнуть его рта, коснуться языком, возвращая стоны и беспомощные всхлипы. Растворяясь во всем, как когда-то сказал Роб. Растворяясь во всем… — Двигайся со мной, — проговорил Роб, спешно целуя его, и Фелипе бездумно подчинился, инстинктивно ловя его ритм, зажатый между неумолимой поверхностью углеволокна машины и движущимися мускулами и теплом Роба. Фелипе двигался с ним, извиваясь всем телом с каждым толчком, в то время как Роб проникал в него все быстрее и жестче, и когда стоны Роба стали громче, а дар речи покинул его, Фелипе рухнул в его объятия. Слыша собственный резкий вскрик, вырвавшийся из приоткрытого рта, Фелипе почувствовал, как ногти Роба впиваются в его бедра, чтобы удержать его, пока тело сводит сладкой судорогой головокружительного оргазма, в то время как Роб достиг собственного пика и сбился с ритма. Фелипе попытался приподняться, когда Роб замедлился, его собственный пот сделал поверхность болида скользкой, и обнял Роба за плечи. Щеки англичанина полыхали алым, пронзительные серо-синие глаза смотрели на него, нижняя губа была закушена, и раздавалось лишь тихое шипение, когда тот отрывисто входил в него, ловя самые последние всполохи оргазма. Прикрытые глаза Фелипе мерцали, каждый глубокий толчок срывал тихие охи с раскрытых губ. — Не могу— держать тебя, — проговорил Роб, уткнувшись в его шею. Обняв Фелипе за талию, он тяжело опустился вместе с ним на холодный пол, задыхающийся и выдохшийся. Фелипе распластался на нем, положив голову ему на плечо, постепенно все сильнее ощущая прохладную влагу, скользящую по животу и то, что член Роба все еще глубоко внутри него. Его собственный член дернулся в ответ на это, тем самым вызвав тихий смешок; его дыхание все еще не пришло в норму. Когда Роб глубоко вздохнул, проклиная то, насколько очевидно это вышло, Фелипе уткнулся губами в его шею, дергая воротник рубашки в сторону, чтобы пройтись по направленной к плечу мышце, упиваясь вкусом и прикосновением. Их мучительное отсутствие физической близости до этого вынуждало его желать висеть на Робе подобным образом часами. По крайней мере, пока не подхватит простуду. — Мог ли ты представить, что это будет так? — Спросил он и повторил сказанные Робом слова. — Ты, я, на машине… Роб хрипло рассмеялся, и прочистил горло, прежде чем смог заговорить, медленно поглаживая спину Фелипе. — Мое воображение недостаточно хорошо, чтобы представить звуки, которые ты только что производил. Фелипе усмехнулся, стыдливо уткнувшись носом в шею Роба, чтобы спрятать заалевшие щеки. Когда же Роб поцеловал его макушку, он лишь утомленно улыбнулся. — Так ты любишь меня на самом деле? — Мягко спросил он, рассеянно гладя подушечками пальцев затылок Роба. Он не был уверен, что в полной мере понимал значение этих слов, но звучали они мило. Он ощутил, как Роб улыбается ему в висок. — Безусловно, — ответил Роб. Наконец, когда он начал осознавать, что находится обнаженным прямо на рабочем месте, а Роб намекнул, что несмотря на то, что он маленький, он тем не менее тяжелый, Фелипе неохотно сполз с англичанина. Они помогли друг другу подняться на ноги, утираясь относительно чистым сброшенным с Фелипе бельем. Застегнув комбинезон, Фелипе повернул голову и уставился на свой болид, невольно задержав взгляд на отпечатках ладоней, - более того, отпечатках тела, - и разнообразных пятнах, оставшихся на машине, которые им несомненно придется оттереть, прежде чем уйти. Он сглотнул, все еще держась за застежку молнии, пытаясь представить, как он при этом выглядел, выгнувшийся и стонущий, изгиб спины Роба, склонившегося над ним, напрягающиеся с каждым мощным толчком мускулы под веснушчатой кожей… Кожу покалывало от легкого возбуждения. Фелипе поспешно зажмурился и потряс головой. — Ну и как мне завтра оставаться сосредоточенным?! Роб только рассмеялся.