Ни себе, ни людям

Подполковник Кораблев Леонид Николаич нынче шибко гневаться изволили. Да и то верно — виданное ли дело, толкнувшись в кабинет лучшего следователя в Комитете и тайной любви по совместительству, застать ту самую любовь, так сказать, в довольно интимной обстановке-с. А проще говоря — весьма упоенно целующейся с москвичом перелетным, майором Платоновым то бишь, будь он трижды неладен! А собственно, почему бы и не отказать себе в маленькой радости, тем паче что Марья Сергеевна женщина разведенная, свободная, невыразимо обаятельная к тому же, а Платонов этот, тип нахальный до невозможности, человек молодой, симпатичный, горячий во всех смыслах, да и на любовном фронте, как оказалось, не промах, в отличие от некоторых, мда-с… Одно хорошо — молодой да горячий уже сегодня прочь отбывают, и слава богу — с глаз долой, из сердца вон, как говорится. Ну или «он улетел, но обещал вернуться», это уж как получится. А с другой стороны, ему, подполковнику Кораблеву, что за печаль до амуров МарьСергеевны? У него, как-никак, наконец-то и дама сердца образовалась, девушка молодая, интересная да безмерно наглая напористая, не чета «душной женщине» МарьеСергевне, стало быть. Да только вот…       — … Леонид Николаевич, прошу прощения…       — Да ладно, давай вот без соплей! Кому сказал? Наглецу этому, на невозможное осмелившемуся, или мыслям своим непрошенным?       — Да нет, вы просто у меня на ноге стоите.       — Ну извини. Извини, Платонов, что век у нас уж больно неподходящий, в иные времена за такое и на дуэль вызывали… А впрочем, бог с ним, скатертью дорога, как говорится, счастливо уехать и больше не возвращаться. Нет, наглые все-таки эти москвичи, до невозможности наглые — и работают чуть ли не лучше матерых питерских сыщиков, и женщин у них из-под носа уводят, а сами упархивают куда-то, перелетные птицы… Одним словом — ни себе, ни людям!