Часть 1
27 октября 2020 г. в 18:33
Донателло учёный, не врачеватель, но братья упорно идут к нему за лечением и обезболивающим. Всякий раз, видя все эти раны и ссадины, он клянётся себе, что это в последний раз, а братьям лучше беречь себя получше и больше не трогать его. Но, по правде говоря, к кому ещё им обращаться?
Приходится терпеть и мириться с пакетами бинтов, с кровью и запахами препаратов. Донни ненавидит кровь. А ещё ненавидит, когда его тревожат по пустякам. Обычно братья уважают одиночество своего гения. Все. Кроме Леонардо.
У Лео вообще своё понятие правильности.
И Донни мысленно просит прощения у всех. У отца, у Рафа и Майки. Они вдвоём выбрали не самый лучший путь. Точнее, Лео выбрал и поставил перед фактом, а Донни с энтузиазмом поплёлся следом. Жалкое зрелище.
Боже, что же они делают?
Раньше как-то Дон не особо задавался этим вопросом, а когда всё же он всплывал, то сам собой забывался, когда тонкие пальцы брата сжимали его плечи.
В семье Донателло второй по старшинству, и так уж вышло, что и у него есть некая ответственность перед младшими. Он эдакая правая рука Рафа. В первое время Рафаэль вообще много косячил со своим лидерством, и Донни иногда выручал его.
Раф полагался на своего брата, а Дон предал его доверие.
Всё же просто. Лидер следит за всеми ними, а Донни — за Лео. За этим комком энергии нужно смотреть вдвойне пристально. Всё, блин, просто.
Тогда когда что-то пошло не так? Когда они дошли до того, что сейчас Лео, разложенный на столе с широко раздвинутыми ногами, мычит и просит ещё? Когда синий переходит на более громкие стоны, а Дон тут же затыкает ему рот рукой и приказывает заткнуться, и младшего это, кажется, возбуждает ещё сильнее. Он демонстративно выгибается, показывая свою неслабую растяжку, и кончиком языка водит по его пальцам. Остановиться не представляется возможным.
Вообще, было ли это в его возможностях? Остановиться. Да, определенно, он мог, но не хотел. Потому что так просто заставить Лео прекратить дразниться невозможно. Мелкий так и просит разложить его и вытрахать из него всё это. Чтобы он ноги после свести не мог.
Донни и сам не может сдержать стон, когда Лео умело всасывает его палец в рот и с силой начинает сосать. Покусывает самый кончик, а затем опять сосёт, ещё сильнее. В краешке его губ собирается слюна и течёт по щеке вниз.
Донателло рвано выдыхает, и его стоны становятся более громкими, и Лео повторяет за ним, закрывает его рот рукой и смотрит со смешками в глазах, ногами обнимая за бёдра и толкая в себя резко и сильно. Это уже последняя капля. Донни кончает сильно, и под заглушенный рукой вскрик Лео кончает он внутрь, нарушая тем самым своё первое правило.
А Лео смотрит пьяно. Расслабляет ноги, отпуская его и позволяя выйти. Отойдя назад, старший падает на стул и тяжело выдыхает, наблюдая за тем, как, всё ещё лёжа на столе, синий размазывает свою же сперму по пластрону, а пальцами второй руки проникает внутрь растраханной дырки.
— Не хочу, чтобы вышло.
Это всё неправильно.
Неправильно, что Лео в таком виде, и, когда он чутка отходит, приподнимается на локтях и просит ещё. Неправильно, что Донни опять встаёт и входит в младшего легко и сразу до самого конца. Неправильно, что внутри так приятно мокро и тепло. Неправильно, что Лео просит и двигается вперёд так быстро, с напором. Неправильно, что Донни втрахивает его в свой стол, держа за ноги так крепко, что останутся синяки. Он нарушает второе правило.
Лео говорит: «Мы достаточно взрослые для этого».
А Донни думает, что нет. Что они ведут себя, как типичные подростки в пик сексуальной активности. И... И ещё что-то... Думать вообще не получается, когда Лео приподнимается и осторожно проводит пальцами от локтей до плеч, сжимая дельтовидные мышцы.
Их тела практически одинаковые и, несмотря на то, что они разного вида, Лео говорит, что они близнецы с "особой" связью. Конечно же, Донни воспринимает это как обычную детскую глупость, но для младшего это было истиной непоколебимой.
— Хватит думать.
Голос Лео звучит обижено, и Донни это чутка забавляет, потому что Лео и правда мог обижаться на него за то, что тот думал во время секса. Иногда даже и обижался, но длилось это не так уж долго. Примерно через полчаса младший остывал и вовсю тёрся возле Донни, урчал ему что-то на ухо и игриво толкал бедром. Настоящий кот. Если честно, Донателло это нравится, такая вот тактильность младшего.
Леонардо вообще часто нарушает личное пространство братьев, особенно, если дело касается Рафа. Рафаэль в их семье не только старший и лидер, но ещё и подушка. Майки порой может не слезать со старшего часами, особенно когда болеет, нуждаясь в объятиях и защите.
А Лео просто любит заталкивать себя под братский бок и засыпать там. Раф совсем не против этого, и Донни предлагает многое, но старший категорически отказывается, хоть и любит проводить время с братьями.
Он всё чаще ловит себя на мысли, что ревнует, поэтому не любит лишний раз оказываться рядом с Рафом, когда возле него спит Лео.
— Опять думаешь? Ты всё самое интересное пропустил, — младший наигранно обижается и кое-как соскребает себя со стола. — Правда, мне кажется, что лучше тебе думать больше, так ты хоть не контролируешь себя.
Донни поджимает губы, видя всё то, что происходит между ног Лео. Он бы соврал, если сказал бы, что это ему не нравится. Руки брата подрагивают, как и ноги, когда он пытается на них встать.
— Сегодня ты меня приятно удивил, — хихикает младший и медленно направляется в кровать, падая в постельное бельё лицом вниз. — Если хочешь, можешь отнести меня в мою кроватку, а то я буду спать тут.
Фыркнув, Донателло поднимается на ноги и отходит к столу, взять тряпку и вытереть себя. Лучше бы в душ сходить, но на него попросту нет сил, и он падает рядом с младшим поверх одеяла, почти тут же засыпая.
Это не выглядит подозрительно, что они спят вместе, и даже когда в комнату заходит Раф, Донни не двигается. Леонардо часто оставался на ночь раньше, и это вошло в привычку, поэтому он остаётся и сейчас тоже. Просто ночами они не только спят, но остальным членам семьи об этом знать не обязательно.
К такому быстро можно привыкнуть, когда под боком кто-то спит, и Донни понимает, почему Раф без проблем позволяет использовать себя, как подушку. Это приятно, тепло и мягко, и тело само тянется к этому, покрывается приятными мурашками, когда тёплое дыхание касается шеи.
Донни привыкает.
Он мог бы убежать. Закрыть чувства и желания где-то далеко внутри своего мозга и больше никогда не заглядывать туда. Выходит скверно.
Леонардо смущенно улыбается, наигранно смущённо, протягивая старшему тюбик с кремом. А Донни что? Он не против.
Он выдавливает на пальцы жирный крем и втирает его в сухую кожу младшего. Как учёный и просто старший брат, он должен сказать, что Лео бы в воду залезть, так быстрее кожа увлажнится, но он не спешит. Да и понятно, что простым втиранием это не закончится.
Сколько бы Донателло ни думал или сомневался в своих решениях и действиях, заканчивается это всегда одним и тем же. Стонущим под ним Лео.