Лепестки красных роз.
После каждой миссии или тренировки на месте порезов вырастали маленькие бутончики. Их стебельки, пронизанные шипами, так и рвались наружу.
Как только это началось — было страшно. Страшно, но до глупости завораживающе. Хотелось вглядываться в яркие красные лепестки и чуть дотрагиваться до них кончиками пальцев. Хотелось всматриваться в неровности. Хотелось вдыхать их аромат.
Хотелось просто наблюдать за ними.
Когда произошло так, что эти красивые цветы любви стали ненавистными яркими пятнами? Вечно царапающими, вечно болючими, вечно необъяснимыми. Поначалу они росли медленно и почти не доставляли дискомфорта, но через неделю уже вырывались наружу с силой, а горло больно саднило. Постоянно хотелось пить, однако вода выплёскивалась обратно. Она попадала в ранки в горле и неприятно жгла. Про еду и говорить не хочется. С каждым днём становилось хуже. Порезы начали чесаться, а лепестки были в каждом уголке комнаты. Как-то была предпринята попытка отрезать злополучные цветы, но они продолжили расти и становились лишь больше. Кожа заметно побледнела, тошнить стало чаще. Кашель приходил во время уроков и привлекал внимание. Стало сложнее придумывать отмазки и прятать капельки крови.
***
Мидория шёл по ЮЭЙ, ожидая урока. Сидеть в классе стало невыносимо. Одноклассники постоянно пытались выяснить, что не так с другом, а он и не знал, что ответить. Ему казалось, что они уже давно не верят в его сказки, но продолжают спрашивать из вежливости. Люди, снующие туда-сюда иногда посматривали на ученика, но быстро забывали о нём, продолжая свой диалог или путешествие по кабинетам.
Со звонком, в класс зашёл парень. За ним, спустя пару минут, учитель. Тот лениво стал рассказывать про тест, что будет проведён в конце урока, а после, без пауз, стал объяснять новую тему. Все начали нервничать, услышав про исключения из-за несдачи. Все, кроме нескольких людей, включающих в себя: Тодороки, Бакуго, Яойорозу и Мидорию. Если трое из списка готовились и понимали, что это запугивания, то последнему было просто не до этого. Рука чесалась, а бинты медленно, но верно пропитывались кровью. Смотря на ноющее запястье, парень пропустил вопрос учителя. Густо покраснев, он встал с места и попросил повторить. Некоторые из класса усмехнулись, некоторые хмыкнули.
Пропустил Изуку не только слова учителя, но и бумажки, кинутые на пол перед ним. Все обернулись. На осознание происходящего потребовалось несколько секунд. Парень кинулся на пол, дабы собрать листки с тестом и передать их дальше. Засмотрелся, называется.
— Тупорылый ботан. — прорычал сидящий перед ним Катсуки. Отвечать Мидория не стал, лишь уткнулся носом в задания.
Читались они не просто. Мальчишка понимал что написано, понимал как ответить, но не писал. Пялился на расплывающиеся буквы. Недосып дал о себе знать. Если бы Изуку не спал из-за тренировок, то похвалил бы себя, но сон не шёл не от этого. Боль не давала передышки. Даже сейчас она напоминала о своём существовании. В тишине она становилась как будто сильнее.
Он положил одну руку на колени и пытался сконцентрироваться на тесте. Та зудела и царапалась, точно собака. Глянув на часы, парень смутился. До конца оставались добрые семь минут из пятнадцати. Он глянул на бумагу, лежащую перед ним, взял другой карандаш, так как этот уже выскальзывал из рук от пота, и начал писать. Неуверенно, но аккуратно, чтобы не сдать пустой лист. Кажись, что набрать хотя бы 30 баллов у него надежды нет. Закончил. Это были все задания и он закончил их за шесть минут. Что он написал, он не знал. Подняв голову парень посмотрел на одноклассников. Кто-то сидел и держался за голову, перечитывая одно и то же слово раз за разом, кто-то дремал, явно закончив тест, а кто-то продолжал писать.
Со звонком учитель попросил сдать листы и ушёл восвояси. Сделав так, как он велел, Мидория вышел в коридор. Урарака, подошедшая к нему, стала расспрашивать, что стряслось, но склоняя всё к бессоннице, парень парировал над ответом.
— В последнее время ты постоянно жалуешься на недосып. Тебе надо меньше перегружаться. Постоянно только и делаешь, что тренируешься. Отдохни! — сказала ему подруга, наигранно злясь. Таким образом она хотела придать своим словам строгий окрас. На самом же деле, Урарака сильно беспокоилась за Изуку. Тот улыбнулся и сказал, что сегодня же обязательно так сделает.
Дойдя до класса, девушкой насильно затолкала отбивающегося парня внутрь, усадила на место и сказала хоть немного полежать. Он
чувствовал себя проблемой был благодарен ей за понимание. Положив голову на руки, Изуку глянул на одноклассницу. Она улыбалась, а на его взгляд кивнула головой.
— Полежи и попробуй заснуть. Ну или хотя бы подремать. Если заболит голова - скажи мне. — сказала Очако и направилась к своему почётному месту. Парень приподнял уголки губ и тихо сказал "Хорошо. Спасибо".
Продолжая лежать на руках, ученик отвернулся к окну. Он бы не уснул. Сколько раз он пытался лечь и спокойно отдохнуть. Ему мешали ростки. Всем нутром чувствуя, как они лезут из ран, ему становилось плохо. К больному горлу подкатывал ком. Мальчик хотел подумать о чём-то, что могло бы отвлечь его, помочь расслабиться, но в голове, как на повторе, стоял лишь один вопрос: "Почему?".
Почему эти цветы появились в его жизни. Почему они отравляют его? Просто... Почему?
Урок прошёл как обычно. Конечно, за исключением того, что Мидория только и делал, что думал о красном цвете, колючих шипах и боли. От этого становилось дурно. Он вышел из класса последним. Это была большая перемена. Голова кружилась, а ноги стали ватными. Он продолжал упорно идти, еле переставляя конечности, даже тогда, когда перестал их чувствовать. На языке ощущался металлический привкус и мягкие лепестки, вырывающиеся в свет. Нужно спрятаться, нужно добежать до туалета, нужно уйти от взглядов, нужно... Так много
нужно! Но Изуку упал. Упал на колени и схватился за горло, еле сдерживаясь. Из глаз текли слёзы, он раздирал бинты, пытаясь вырвать цветы. Он не кричал, просто сильно плакал от боли и безысходности.
Перед ним появились школьные ботинки, которые наступили на целую розу, вылетевшую из рта. Задыхаясь, мальчишка поднял голову.
— Ои, Деку, какие цветы. Наверное больно ими плеваться. — протянул Бакуго. Он усмехался, смотря на Мидорию сверху вниз. Он
издевался над страдающим парнем.
И тогда всё встало на места. Глаза распахнулись, а сердце больно сжалось, чувствуя, как стебли обвивают его, кусая своими шипами. Изуку не видел толпу и учителей, направляющихся к нему. Он не слышал возгласы одноклассников. Всё, что стояло у него перед глазами — это колючие красные глаза. Боль заиграла новыми красками, казалось, будто бутоны стали расти с удвоенной силой. Глаза закрывались, а руки царапали друг друга, пытаясь унять цветы. Ответ на вопрос, постоянно мучавший его, пришёл вместе с взглядом одного человека.
— Ка- Качча... — прошептал Мидория, упав на бок. Из его рта текла кровь, а люди в суматохе пытались поднять его и донести до чудо девочки.
Учитель - и по совместительству классный руководитель - взял его на руки и пошел к мед пункту. Последним, что увидел парень был Бакуго Катсуки, засунувший руки в карманы и с недовольством смотревший на пострадавшего. Это было больнее всего. Больнее даже прежних ран, принесённых другом детства. Хотелось перестать видеть лепестки везде. Хотелось вырвать розы с корнями. Хотелось перестать ощущать этот приторный запах.
Хотелось избавиться от них и от этого чувства.
И у него это вышло...
***
Сидя на крыше одного из зданий, Бакуго смотрел на заплывающее за горизонт солнце. Рядом лежал телефон с включенным экраном. На нем красовалось сообщение: "Вся кровеносная система состоит из стеблей, они прорвали сосуды и...". Дальше парень не читал. И так понятно.
Сидя на крыше одного из зданий, Бакуго держал в руках ту самую придавленную ранее розу. Он смотрел на лепестки, что отделялись от его рук и летели по ветру.
Лепестки зелёных хризантем.
