deja vu

Из коридора донёсся мелодичное, почти детское обращение, которое вывело Соню из состояния полусна, за что та была очень благодарна: - Соня! СОНЯ! Иди, что покажу! Девушка нехотя поднялась с дивана, оставив вышивание на ручке, все ещё погружённая в какие-то свои размышления. Но смех, раздававшийся из другой комнаты, окончательно разбудил её. Он был сейчас вовсе некстати, и Соня вновь погрустнела. "Кто-то смеётся... Кто-то радуется... А почему я всегда плачу?" - именно об этих мыслях говорили её печальные, темные глаза. После ухода Николая она все чаще уходила в себя, и ей не давало жить странное чувство. Чувство, как будто она сейчас вот-вот заплачет о том, что никому она не нужна. В комнату ворвались сразу две молодые дворянки - Наташа и княжна Марья. Первая была, как всегда, опрятна и весела, а вторая - весела как никогда. Лучезарная улыбка озаряла её обычно мрачное и печальное лицо, но вот непонятно - от смеха или от счастья? - Соня, ты не представляешь, что мы нашли в столе у нашей maman! Только сейчас Соня заметила неопознанный предмет в руках у девушек. Необычный по своему внешнему виду, он напоминал что-то вроде расплющенного пресс-папье... угольно-черного цвета, да еще и светящийся. Соня, откровенно говоря, недоумевала. - Как ты думаешь, что это может быть? - азартно, в предвкушении чуда спросила Наташа. - А зачем маме использовать пресс-папье? - неуверенно спросила та. Наташа и Болконская задорно рассмеялись. - Посмотри сюда, - Наташа ткнула тонким пальчиком в неизвестный предмет и вдруг он загорелся. Соне не оставалось ничего другого, как шокировано ахнуть. В ту же секунду картинка на экране телефона, ибо это несомненно был он, но история умалчивает, каким образом он затесался в 1813 году, задвигалась, пришла в движение, начала расходиться... Соня узрела вдруг саму себя, да ещё и в движении, в том самом нежном чепце, в котором она была в данный момент! - Это не зеркало? - слабо улыбнулась она, но без особого интереса. - Нет! Ты только глянь, - и Наташа быстро-быстро перебралась на нужную страницу. Марья снисходительно улыбнулась ещё больше, потому что когда на экране появилась её страничка, Соня удивленно захлопала глазами. - Софья Александровна, вы наверное до этого не знали, что такое "телефон", - зачем-то подколола она девушку. Соня сникла и чуть не захлебнулась от обиды, но виду не подала. Натали сделала вид, что ничего не произошло. - Смотри, - она указала на иконку, - хочешь посмотреть на Николку? Он сейчас... - Нет, прошу, не надо, - быстро перебила её Соня. Наташа не нашлась, что сказать, а Марья в смущении отвернулась. Вдруг первая просияла и воскликнула: - Ах! Смотрите, девочки: сегодня же именины у Онегина! Остальные две переглянулись. - А, вы же не знаете... Это мой давний знакомый. Правда, он прелесть? Открылась страничка этого "знакомого", значившимся Евгением Омега ("...верс, машинально прибавил читатель). Соня сразу же обратила внимание на картинку профиля (как бы мы сказали компактнее, аватар): Евгений стоял в чёрном фраке на фоне зимы, с окровавленными руками и шрамами на мужественном лице... Картина была ужасающей, но Соня почему-то улыбнулась, впервые за несколько дней. Под аватаром был статус, который так же повергнул в страх Наташу и Марью: "Статус: Убил друга". - Ах! Посмотрите, это же Ленский! И правда, на заднем плане, на голой, чуть-чуть присыпанной, как сахарной пудрой, снегом землёй лежало стройное, бездыханное тело бывшего друга Онегина. Странно, что он не побоялся разместить это в Сети: к дуэлям в последнее время относятся, мягко говоря, негативно. - Какой ужас! - Ты все ещё хочешь продолжать с ним переписку? - смущение Марьи сменилось то ли испугом, то ли досадой. - Ах, даже не знаю... Я даже не думала, что он такой подлец! - Наташа надулась и со злобой заблокировала Онегина. Вдруг в голове Сони что-то пробудилось, как будто раздался щелчок. - Нет, подожди, Натали! Не блокируй, прошу тебя, - глаза Сони разгорелись неистовой надеждой, непонятно, почему. Остальные две вмиг замолкли и уставились на неё. - Дайте мне его телефон, - попросила Софья Александровна с мнимой дрожью в голосе, - только никому не говорите, - резко сменила она интонацию. Княжна решила переменить тему: - Я тут недавно наткнулась на статус Денисова... Ах, Натали: зря ты тогда-то ему отказала! Марья выхватила телефон и не спеша, чтобы подольше продержать интригу, набрала имя. Глаза графинюшки разгорелись безумным пламенем, когда Марья вручила телефон ей обратно с профилем Василия. - Батюшки... - радостно-удивленно пропела Наташа, - генерал..! Она резко села, и, если бы сзади неё не было бы стула, она наверняка бы приземлилась на мраморный пол. Марья просияла, хоть улыбка у неё была не столь красива, как у Наташи или Сони, и присела рядом: - Хорош, - подтвердила, - вытянулся, привёл себя в порядок... Натали, не упускай впредь возможность! Марья, в отличие от всех, была абсолютно довольна и радостна в последние несколько дней. Оно и понятно: когда к тебе уходит такой красавец, как Николай, ясное дело - можно зажить полной жизнью, не взирая на смерть отца и брата. А угнетение Сони разбавило нежданное появление кавалера... - Ой, девочки, нашей maman - сообщение... Соне стало грустно и не слишком интересно. Она было собралась уйти и снова приняться за вышивку, как Наташа остановила её одной фразой: - Софи, Онегин узнал о тебе и приглашает на свидание... Соню как током ударило. *** Николай шёл по темному, холодному Кенигсбергу от друзей по "фараону", погруженный в раздумья. Скоро, совсем скоро состоится тот самый Заграничный поход, и нужно было брать от жизни максимум того, что можно было. Раздумья эти заключались в том, правильно ли он сделал, что перешёл к Марье Болконской, и правильно ли сделала Софья Александровна, что освободила его от преданности ей. Обе они не слишком красивые и не такие очаровательные, как та же сестра Наташа, но очень милые и верные. К тому же, Марью он спас от смерти, вернув ей тем самым жизнь. Впрочем, можно сказать то же и о Соне, ведь она, как и Марья, изрядно засиделась. Еще тогда, в их родовом имении, она положила на него глаз, или, как бы мы сказали, "запала" (здесь уместно употребить это слово, ибо в толстовские времена затесались моменты современности). А последняя их встреча... Марья так ластилась к нему, безумно была счастлива, он не подразумевал, что Соня со свойственной ей робкостью когда нибудь решится на такое. На открытые отношения. Княжна была богата, Николай никогда, до самой смерти не прощал себе разорения семьи, а у Софьи не было ничего... В размышлениях прошёл весь путь, и в конце концов Николай вышел на незнакомое ему место. Точнее, он даже уже начал припоминать его, как вдруг внимание его привлекла фигура, стоявшая на мостовой, прислонившаяся к дорожному фонарю... Фигура эта показалась ему смутно знакомой, хоть и невозможно было встретить на своём пути в Кёнигсберге знакомую русскую. При свете фонаря можно было попробовать разглядеть её лицо, скрывающееся за тонкой, темной шалью. Девушка была прекрасна, словно это богиня спустилась на землю: вместе с этим невероятно печальна и тревожна. Николая поразили её бесцветные глаза за мрачно колышущимися длинными ресницами. Девушка теребила перчатку из нежного темного кружева, будто ожидая когото с минуты на минуту... Но, видя то, что одета она была в траур, вряд ли это был возлюбленный или поклонник, подумалось пылкому Николаю. Им овладела мысль, будто он уже видел её в подмосковной усадьбе, но кого именнно - память изменяла. Николай собрался было подойти, таким был порыв, как незнакомка вдруг схватилась за живот и начала медленно садиться на брусчатку... Николаю ничего не оставалась, как рвануться к ней, не взирая на некую робкость, обычно присутствовавшую при общении с противоположным полом. Николай перехватил её руку, которая та было занесла, но она более не сопротивлялась. С искаженным испугом от боли лицом неизвестная пробормотала: - Заражение... заражение крови... я всегда боялась, а тут... Ростов внимал, не смея её перебить. Вдруг она будто забыла о боли, раскрыла глаза на полную их величину и уставилась на него. - Подождите... я вас, кажется, где-то видела... вы уверены, что нас ничего не связывает? Николай, почему-то не помня себя от радости, всмотрелся в лицо незнакомой... Или знакомой? Девушка приподнялась, попрежнему держась за живот. - Кхм... Ну что ж, простите великодушно, пылкий юноша, - кокетливо отвела взгляд, но потом опять посмотрела, рукою в перчатке сбросила такой же кокетливый локон, - помните у нас, в подмосковной усадьбе, - гордо досказала она и вдруг спросила: - Николай Ростов? - и усмехнулась лучезарной, искушающей усмешкой. Узнал ли читатель Элен Васильевну Курагину? Да, здесь следует чудесное спасение, относящееся также к её брату. Но вот душа у неё ничуть не изменилась. Выжив после родов, но оставив выкидыша, что её ни капли не волновало, она втайне от супруга съехала в Кенигсберг и приняла католичество. С Анатолем дело обстояло сложнее, но о нем позже. Конечно, для Элен особую гордость представляла подмосковная усадьба Пьера, что в то время было той ещё роскошью. Но не станет же она говорить подробности своей личной жизни? - это было бы крайне неблагоразумно. Николай не сдержался и поцеловал ей запястье. - Я в восхищении. И я польщен, что вы меня помните, хоть я не помню вас. - Странно... Куда вы направляетесь, Николай? Вижу, вы снова проиграли большую сумму. - Что значит "снова"? - посуровел тот. - Ну, просто я наслышана. Николай рассмеялся. Элен же только и ждала, чтобы он поддался искушению... - Дьяволица, может, скажете своё имя? - улыбнулся он. - Мне кажется, моё имя не будет иметь для вас никакого значения, - игриво мотнула свисающими локонами Элен. - Ну хотя бы для того, чтобы обращаться к вам по имени. - Зачем вам узнавать мою имя в последнюю минуту? Если мы сейчас расстаёмся - навсегда? Великая досада отразилась-таки на лице Ростова. Элен только этого и надо было, и она задорно рассмеялась аналогично первому: - Что же вы так погрустнели? - Не знаю, мне отчего то захотелось... остаться с вами навсегда. Прекрасное лицо богини озарило солнце - это проявилось в элегантном движении чёрных бровей, подозрительная суматошная возня бесчисленных локонов. Она в удивлении и предвкушении хлопала глазами и также, как и в начале их встречи, теребила кружевную перчатку...