Lovesick

Здесь что-то не так, Это всегда казалось неправильным. Но в ночь, когда никто не верил, Темная половина разорвала швы… Aesthetic Perfection – Lovesick

Она подается навстречу пальцам, но не открывает глаза. Выдыхает сквозь зубы, когда другая его рука сжимает ее грудь. – Ты уверена? – шепчет Джотаро куда-то в шею. Бессмысленный вопрос – они уже зашли слишком далеко. Джолин распахивает ресницы и кладет руку на его ладонь; Джотаро мгновенно принимает молчаливое приглашение. Ей кажется, что она находится под толщей воды – знакомая обстановка комнаты будто чем-то искажена. Тело Джолин здесь, и оно отзывается на прикосновения, на проникшие внутрь нее пальцы, ох, боже… Но где она сама? Была ли она здесь, когда льнула к отцу слишком близко, в горячечной тоске и алкогольном помутнении? Когда усыпала поцелуями его лицо; когда представляла, как его руки ложатся на ее бедра, приподнимая короткую юбку?.. – А-ах! – от касаний Джотаро в голове мутится все больше с каждой секундой – Джолин хочется больше, но даже его пальцы почти что невыносимы... Она все еще боится обернуться – прижимается спиной, бездумно цепляет взглядом фоторамки на стене, но будто не может вспомнить, кто изображен на снимках. – Повернись, – говорит отец, и Джолин хочет зажмуриться. На мгновение ей становится холодно и пусто без его руки; она разворачивается, но глядит куда-то за плечо Джотаро. Он приникает к ее губам, прижимает ближе к себе; по телу Джолин пробегает волна мучительной дрожи. Вгрызться, слиться с ним, заполучить всего, до единой частички, за все упущенное потерянное забытое его лицо его губы его морщинки в уголках глаз его всего всеговсего Джотаро обжигает поцелуями ее шею, пока Джолин с яростью, почти что надрывая, расстегивает его ремень; это неистовство нарастает меж ними, перекидывается с кожи Джолин на ее отца… Она прерывисто выдыхает, когда он сдергивает с нее юбку и разрывает ее белье. Ненавижу, когда портят мои вещи. Какое право ты вообще имеешь их рвать но кроме тебя папочка мне нравится можешь разорватьменявсю Джолин толкает его в грудь – сильно, но недостаточно для того, чтобы Джотаро хотя бы покачнулся; он опускается на спину, и она с торжеством седлает его бедра. От предвкушения Джолин содрогается, кажется, каждой клеткой тела. Она скользит рукой по члену, недолго ласкает, прежде чем погрузить его в себя. Джолин стискивает зубы в первые секунды, но продолжает опускаться; цепляет взглядом, как Джотаро запрокидывает голову, с упоением проводит ладонью по его торсу… Больно, с-сука, слишком большой. Потерпеть немного, станет легче, но как же сладко уже сейчас тебенравитсяпапа Она начинает двигаться, и перед глазами мелькают зеленые всполохи; ее пронизывают, словно слабые электрические разряды, вспышки боли… Вскоре они смазываются, бледнеют, пропадают, уступая место жажде. Сегодня только я, лишь я, какая я отвратительная явсёсделаюсама Джолин продолжает двигаться, с упоением ловя касания отца – к ее бедрам, груди, животу… клитору. Она стонет, почти кричит; а когда несколько мгновений спустя замечает, что Джотаро пытается что-то сказать, лишь сильнее насаживается на его член. Мог бы меня запросто сбросить, но я знаю, что ты этого не сделаешь. Сегодня будет как я хочу тысделаешьэто Джотаро и правда не сопротивляется – всего несколько тягучих движений Джолин, и он кончает. ОН ВНУТРИ МЕНЯ ВНУТРИВНУТР Она содрогается в оргазме следом – долго, пока он постепенно не уходит, словно возвращающаяся с берега в океан волна. Джолин обессилено падает рядом с отцом и тут же слышит: – Дура, зачем в себя?.. – Не парься, я на таблетках, – Джолин отворачивается к стене. Ее спина касается руки Джотаро. Сейчас, когда все случившееся несколько мгновений ранее, схлынуло, этого ей достаточно. – На таблетках, значит, – эхом повторяет отец. Молчит. И только. Джолин прикрывает глаза. Она могла бы что-то пообещать, но, пожалуй, не будет. Сегодня без клятв.