Not My Friend

      – Ну, как знать, – Лютик наконец отвлёкся от разглядывания своих ногтей: – Может, кто-нибудь тебя захочет?       Он резко присел, облокотившись на край ванной и смотря прямо на Геральта. Взгляд у него был чуть насмешливый, прямой и наглый. Эта рожа просто напрашивается на кулак.       – Мне никто не нужен. Да и кому нужен я, – Геральт хмыкнул и чуть не закатил глаза: – Тебе, что ли?       – Ну как видишь. Мне – нужен.       Лютик приподнялся на руках и навис над ванной, опасно приблизив своё лицо к лицу ведьмака. Совсем страх потерял, засранец.       Инстинкты Геральта сразу же встрепенулись, сердце забилось сильнее. Слишком близко, с такого расстояния проще убить. Особенно когда Геральт сидит голый в ванной, уставший и безоружный. Впрочем, эту певчую птичку он убьёт и голыми руками, если так будет нужно.       Лютик и сам не ожидал, что втянет воздух так резко и звучно,когда Геральт схватит его за шею. Достаточно сильно, чтобы показать, кто тут главный, и недостаточно сильно для того, чтобы ограничить дыхание. Лютик всё равно вдохнул на всякий случай, испугавшись, что эти пальцы могут его и придушить. Жёлтые глаза ведьмака пугали его до усрачки, но он всё равно смотрел прямо и старался не выказывать своего страха.       – Хватит строить из себя моего друга. Я знаю людей, – буквально прорычал Геральт, теперь и сам приближаясь к Лютику, сжимая чуть сильнее. Лютик не смог удержать прямой взгляд, посмотрел украдкой на перекатившиеся под бледной кожей ведьмака сильные мышцы. – Я вам нужен ровно до того момента, пока за мной не придёт кто-то, кто кажется сильнее и хочет меня убить. Если вам предложить достаточно денег, то вы всегда сдадите ведьмака с потрохами.       С этими словами Геральт отпустил его, напоследок подтолкнув в шею ладонью. Лютик рванул к столу, ощущая себя так, будто только что выжил в схватке с каким-то чудищем. Вот только стояк был совсем не в тему. Он быстро глотнул цинтрийского эля, надеясь, что Геральт, сидевший к нему спиной, его не услышал. У Лютика внутри всё дрожало, но он знал, что сегодня он заткнуться всё равно не сможет, будет нести чушь и разводить Геральта на эмоции до последнего.       Геральт выругался, когда Лютик снова вылил на его голову ведро ромашкового раствора. Немного попало ему в рот – эта хрень оказалась горькой. Более того, сука Лютик бесцеремонно запустил пальцы в его волосы, провёл короткими ногтями от висков к макушке. По спине Геральта пробежали непрошеные мурашки, и он думал уже утопить Лютика к херам за такие выдумки, когда тот снова заговорил:       – Да-да, я понял твою мысль, все люди бесчестные твари. Но я не такой. Давай тогда так: я буду в тебе нуждаться и хотеть, а ты, так уж и быть, не будешь называть меня другом. Будешь просто знать, что я в любой момент могу сдать тебя с потрохами, а в остальном будем хорошо общаться.       – Я уже так делал. Стоит только… – Геральт вдруг почувствовал, как всё его тело напрягается. Тогда Лютик прекратил массировать голову и плавно перешёл на шею, как будто бы так и надо было. – Стоит только привязаться, стоит только потерять бдительность на секунду, и быть беде.       – Ой, да хватит тебе! Ты же грёбаный Геральт из Ривии, ты ни-ког-да не теряешь бдительности и всегда твёрд, как скала. Ты же просто вылеплен из камня, чёрт возьми, – Лютик не удержался и спустился ещё ниже, быстро провёл руками по жёстким плечам, как бы размазывая ромашку. Хотел глотнуть ещё эля для храбрости, но боялся перестать дотрагиваться до Геральта – второй раз тот может и не позволить прикоснуться. Ему было жарко, хоть это и не он лежал в ванной с горячей водой. – Я знаю, ты не привязываешься к людям. Ты просто не умеешь.       – Да ничерта ты не знаешь, – усталовздохнул Геральт и откинул голову назад, чуть расслабив спину и съехав вниз в ванной. Его успокаивала мысль, что хотя бы сегодня Лютик не должен быть опасен. Обычно люди не предают в тот же день, когда заводят разговоры о дружбе.       У Лютика даже руки задрожали от того, как спокойно и расслабленно Геральт вдруг прикрыл глаза, подставляя голову и даже открывая шею. Лютик вернул свои руки на голову ведьмака, осторожно массируя скальп и смывая остатки крови. Зарывался пальцами между густых светлых волос, поглаживал, надавливал, зажимал копны в кулаках и резко расслаблял. Лицо Геральта смягчилось, и даже брови приняли чуть менее хмурое выражение. Так он казался ещё идеальнее, что, казалось бы, было невозможно. А ещё он первый раз в жизни видел ведьмака с закрытыми глазами, сонного.       Какая-то часть Геральта всё равно оставалась начеку, но он не мог не признаться себе в том, что то, что делал с ним Лютик, было невероятно приятно. Сознание плыло, будто он испил воды из источника в Брокилонском лесу. Лютик заставлял его чувствовать себя странно: с одной стороны, он бесил, и его всегда было слишком много, он всегда был слишком шумный, громкий, яркий, глупый, банальный, наглый до бесстрашия. С другой стороны, он всегда был рядом, всегда был готов помочь, чем мог (зачастую, впрочем, ничем и не мог), называл его другом и едва ли не поклонялся ему. Это льстило и подкупало.       Волосы ведьмака уже были чистые, зато на лице всё ещё оставались капли крови. Зачерпывая воду из ванной, Лютик омыл его виски, лоб, прошёлся одними кончиками пальцев по носу, по восхитительным широким скулам, по щекам и по шикарному изгибу нижней челюсти. Помедлил секунду, задержал пальцы в воздухе, а затем невесомо коснулся подушечками пальцев закрытых век. Ведьмак дёрнулся, рефлекторно попытался моргнуть, а потом позволил легко помассировать и глаза. Лютик удивлялся только тому, что ещё был жив – это, наверное, потому, что у него дыхание перехватывало при виде обнажённого Геральта, и он вынужденно молчал последние пять минут.       Снова огладил мягкими движениями лицо и остановился, думая, касаться ли этих безупречно очерченных губ. Но Геральт вдруг заговорил и сам ненамеренно коснулся губами его пальцев:       – Спой, бард.       – Что спеть?       – Да что угодно. И не останавливайся. Хорошо.       Это звучало как похвала. Было похвалой. А губы у Геральта оказались мягкие и горячие, но дотрагиваться до них самостоятельно Лютик не рискнул. Вместо этого он спустился пальцами ниже, на шею и на плечи, медленно затягивая песню без музыки. Можно было спеть любую ерунду про любовь, но он знал, что Геральту нравится песня про него самого и его подвиги. А ещё он знал, что голос у него дрожит:       – Когда скромняга бард       Отдыхал от дел       С Геральтом из Ривии…       – Ниже, – сказал Геральт тихо, но приказным тоном.       – Ниже? Я не могу, у меня довольно высокий голос.       – Ниже руки, – ответил, не открывая глаз.       А ниже – грудь. Огромная мужская грудь, покрытая жёсткими тёмными волосами, на которой можно разглядеть каждую мышцу и изучить каждый шрам.Так, только медальон не трогать, а то точно убьёт. Лютик сначала гладил, а потом осмелел и принялся разминать. Он напишет потом песню про суку-любовь или суку-страсть, которая сжирала его заживо в тот момент. Было почти больно петь хвалебную песнь, дотрагиваться до Геральта, вплотную разглядывать его лицо, чувствовать его запах, смешанный с запахом ромашки, и знать, что тот всё равно не принимает его всерьёз. Геральт просто позволял Лютику за собой поухаживать и размять мышцы, этот мнимый момент уязвимости и правда ни черта не значит.       – Ниже, – голос у Геральта был чуть хриплый. Ведьмак чувствовал, что теряет контроль над собой и над ситуацией, и надеялся хотя бы приказами установить своё главенство. Лютик, впрочем, не возражал и подчинился, затягивая припев про монету. Впервые его пение не раздражало, а пришлось кстати.       Лютик запустил руки под воду, намочив рукава своей рубашки. И переднюю часть рубашки он тоже замочил, потому что ему пришлось прислониться грудью к макушке Геральта, чтобы дотянуться. Но ему было на это плевать, ведь он мог, наконец, прикоснуться к торсу ведьмака. В чуть мутной воде были видны очертания ног и массивного члена. Лютик и не заметил, как перестал петь.       Геральт согнул ноги в коленях и расставил их шире, открывая доступ к себе. Он так и не открыл глаза, и его голова всё так же покоилась на груди у Лютика. Последовала долгая пауза, во время которой Лютик думал, что сгорит от желания. Наконец был отдан и третий приказ, на этот раз почти шёпотом:       – Ниже.       Чтобы дотянуться до паха, Лютику пришлось ещё сильнее прижаться грудью к мокрой голове Геральта. Вернее, даже зажать его. Ведьмак послушно склонил голову набок и прижался к плечу Лютика, чуть сгруппировавшись в ванной.       И хоть по всему и выходило так, что Лютик держал Геральта, фактически обнимал его сзади и делал ему массаж, даже по одним только размерам Геральта было понятно, кто здесь хозяин, а кто – обслуга, которой разрешили дотронуться до тела господина.       Дрочить ведьмаку приходилось в две руки, потому что один кулак на такую длину – это даже как-то скучно. Да и на всю толщину члена ладони Лютика тоже не хватало, несмотря на длинные пальцы музыканта.       Геральту такие прикосновения были не в новинку, да и полежать у кого-то на груди он тоже успел за свою жизнь, но никто раньше не делал этого просто так, без всяких подленьких целей – ни сейчас, ни в будущем. Лютика просто невозможно было заподозрить в возможном предательстве. Это бесило, и Геральту приходилось убеждать себя, что здесь нет подвоха. Что это не приём для того, чтобы усыпить его бдительность, и не расчёт на что-то в будущем. Что Лютик и правда просто делает приятное, потому что ему тоже приятно.       Лютик дышал тяжело, часто, и от него пахло сладким возбуждением. Может, потому он и прозвался Лютиком, что от него так сладко пахнет. А может, у тебя просто проблемы с головой, Геральт.       Возможно, и со слухом тоже, потому что Лютик вдруг опять решил, что и он может отдавать приказы.       – Сядь на край ванной. Она выдержит, прибита к полу, – сказал Лютик практически ему на ухо, зажимая его голову между своими головой и плечом. – Давай, я помогу тебе подняться.       Не очень понимая, что происходит, Геральт всё же открыл глаза и приподнялся в ванной. Это безобразие нужно было заканчивать здесь и сейчас, но Лютик уже принёс полотенце и дал ему руку, придерживая и помогая вылезти. Геральт сел на край ванной, и Лютик принялся растирать сначала верхнюю часть его тела, даря приятное сухое тепло и слишком сильно приближаясь к ведьмаку, вторгаясь в поле зрения и личное пространство. Геральт видел перед собой только мокрую рубашку, пока ему вытирали спину.       Член у Геральта стоял, и Лютик не мог отвести глаз. Он обтирал идеальную спину Геральтатонким полотном, стоя совсем близко, и прикасался уже сухими руками к груди и животу – но огромный член привлекал его внимание больше всего. Как зачарованный, завороженный, он опустился на колени. Осторожно вытер крепкие бёдра, широкие гибкие щиколотки, будто созданные для боёв, резких поворотов и отчаянного бега, аккуратные ступни с высоким подъёмом, но почти не отрывал взгляд от члена. Геральт не отрывал взгляд от его лица.       Такое выражение Геральт видел только у религиозных фанатиков и сумасшедших. Лютик, теоретически, мог относиться ко второй категории. Но к какой категории только относился Геральт, позволивший барду вымыть себя и даже вытереть, а потом ещё встать перед собой на колени и целовать свой член?       А Лютик именно этим и занимался: просто осыпал его давно стоящий член поцелуями, спускался на яйца и снова поднимался к головке. Геральт подумал было, что тот ждёт его приказа, но Лютик не был настолько придурком, чтобы упускать свою единственную возможность отсосать у легендарного Белого волка.       Он принялся за дело яро, с каким-то остервенением: обсасывал головку, хотел сразу же покрыть член слюной с головки до основания, одновременно дрочил Геральту двумя руками и иногда перекатывал в руках крупные яйца. Видно было, что опыта у него мало, но Лютик, как всегда, компенсировал всё старанием и твердолобой уверенностью в том, что то, что он делает – он делает правильно и хорошо. Брал за щёку и смотрел, смотрел на Геральта снизу вверх своими всегда горящими энергией глазами. Ни капли корысти, никакого ожидания услуги за услугу, только бесконечное восхищение и желание. Ну, то есть, обидеться-то Лютик обидится, если Геральт откажется идти на этот идиотский бал, но всё равно на следующий же день поплетётся вслед за ним искать чудовищ.       Это его иррациональное рвение нравилось Геральту. Лютик был достаточно умён, чтобы понимать, что такое ведьмак, и всё равно он шёл за ним, видя в нём что-то большее, чем машину для убийства. Даже любовника в нём разглядел. Наивный дурак. Что ж, пусть будет. Всегда можно прогнать или убить, если что-то пойдёт не так.       Геральт опёрся ладонями на край ванной и снова чуть откинулся назад, раздвигая ноги шире. Лютик примостился между его ног, положил ладони ему на колени и теперь принялся заглатывать член полностью. Старалсябрать глубоко, давился периодически, не жалел свой неугомонный язык и раздирал себе щёки и уголки рта. Губы и щёки у него раскраснелись, как будто он был пьян в стельку. Светлая рубашка была мокрая, и под ней можно было разглядеть очертания напряжённого левого соска.       Лютик и правда чувствовал себя пьяным, хотя сделал всего лишь один глоток эля. В голове билась только одна восхищённая мысль – дорвался. Геральт, этот огромный страшный ведьмак, эта потрясающая опасная гора, которой никто не нужен, позволил себя раздеть, омыть, обтереть, а теперь закрыл глаза и разрешил себе отсосать. И член у него был под стать телу – такие меряют в локтях и сравнивают с дубинами. Завтра голос будет сиплый, потому что крупная головка уже натёрла Лютику горло. Он, впрочем, не жалел.       Когда стояк Геральта стал такой, что Лютик не мог заглотить и половину, а челюсть начало сводить судорогой, ведьмак испустил тихий рычащий стон и толкнулся бёдрами вперёд, силясь протолкнуть член ещё глубже. Лютик практически на автомате запустил ладони под его ягодицы, трахая себя в рот.       Но задница Геральта оказалась на ощупь слишком охренительной, слишком манящей. Крепкая, округлая, покрытая мягкими волосками и совершенно точно пахнущая ромашкой. Геральт, конечно, может его и распотрошить сейчас, но жить, сожалея о несделанном, Лютик не собирался. Обсосав член в последний раз, он спустился языком ниже, на нежный розовый шовчик на промежности, а затем ещё ниже, к маленькой узкой дырочке, до которой было сложно дотянуться из-за позы ведьмака. Но ничего, у Лютика язык был длинный.       Геральт даже не сразу сообразил, что вытворяет этот бард. Просто стимуляция члена вдруг прекратилась, нос Лютика упёрся ему в промежность, а мокрый горячий язык проник туда, докуда Геральт никогда не позволял никому даже дотронуться. Но никто до Лютика особо и не рвался. Лютик же опустился ещё ниже, выгнул спину и практически запрокинул голову, вылизывая его зад. Иногда он даже открывал глаза, смотрел на Геральта как-то умоляюще и толкался внутрь ещё глубже кончиком языка.       Нет, о том, что Лютик тот ещё развратник, Геральт был наслышан, просто не ожидал, что настолько, чтобы обработать языком не только его член, но и анус. Что он сделает это вот так, неожиданно и без вопросов. Первой реакцией было его оттолкнуть, но ощущения были слишком новые, странные и тягуче-сладкие, как не было ни с кем до этого. Да и Лютик не будет о таком болтать – ему не с руки будет рассказывать, что он любитель полизать мужикам жопы.       Ягодицы Геральта сначала напряглись настороженно под ладонями Лютика, а потом вновь расслабились. Геральт смотрел на него в замешательстве, с каким-то затаённым негодованием, но не двигался. Только хмыкнул задумчиво и склонил голову набок. Значит, понравилось. Значит, можно! Вывернув шею под нечеловеческим углом, Лютик просунул язык ещё глубже, стараясь влезть внутрь горячей дырочки – ну хоть что-то у ведьмака было маленькое.       – Не так, – глухо проговорил Геральт откуда-то сверху. – Так не пойдёт.       Ему пришлось практически оттянуть Лютика от себя, схватив за волосы. Бард не хотел отцепляться сначала, но потом послушно пошёл, когда понял, что Геральт ведёт его к кровати.       С грацией кота Геральт лёг на спину на набитый сеном матрас и – Лютик уже был почти уверен, что его опоили, и он просто смотрит дрянной сон, – согнул ноги в коленях, явно приглашая продолжить.       – Геральт, ты… Ты бы себя видел сейчас, я просто не…       – Заткнись, – ответил Геральт коротко, и Лютик мгновенно послушался и встал на колени, мгновенно присосавшись к нежному входу.       Он обслуживал Геральта долго, обстоятельно и распущенно. Совершенно бесстыже целовал ягодицы, проводил языком по ложбинке, зарывался носом в волосы и, конечно же, ввинчивался внутрь языком, обильно смачивая дырку своей слюной. Геральт был на вкус как ромашка, кровь чудища и грёбаный жареный лук. Лютику такое сочетание казалось восхитительным.       Ведьмак лежал, закинув руки за голову, и наблюдал за тем срамным занятием порочного Лютика, иногда чуть подрачивая болезненный адский стояк и с силой подталкивая голову парня на себя. Но каждый раз, когда Лютик засовывал язык глубоко внутрь его задницы, он как будто отключался, протяжно выдыхая с рыком.       Вдоволь насладившись задницей Геральта, Лютик осмелел и коснулся уже приоткрытой и расслабленной дырки кончиком пальца. Но не тут-то было – его резко схватили за ворот рубашки и подтянули наверх одним сильным рывком:       – Чего удумал?!       – Да я… – Лютик покачал головой и попытался улыбнуться. – Да я так, вдруг ты… Я просто подумал…       – Неправильно подумал, – Геральт оскалился. Снова злой. – Раздевайся.       Пока Лютик торопливо стягивал с себя рубашку и штаны, Геральт встал и пошёл искать что-то в сумке. Его здоровенный член, полностью эрегированный, едва ли не прижимался к его животу и чуть покачивался вверх-вниз при каждом шаге. Лютик сглотнул, понимая, что ему не принять в себя эту елду. Она и в рот-то влезала только наполовину, а зад и вовсе порвёт надвое.       – На, смажь, – Геральт кинул в него флакончиком с чем-то зеленоватым. Какое-то зелье.       – Слушай, а может, мы так закончим? В смысле, я могу ртом, ты знаешь, я ртом много чего могу, правда, это немного слишком…       Геральт навис над ним и зажал ему рот одной рукой:       – Никто ещё не жаловался.       Ага, на тебя попробуй пожалуйся, ты же бошку оторвешь за слово в свою сторону. Тебе только дифирамбы петь, даже если внутри всё разорвано.       Геральт тем временем даже немного ухмылялся, зная, что его мазь не просто смазывает, но и заживляет раны почти мгновенно, а ещё замечательно жжётся, усиливая возбуждение обоих партнёров. Он всегда её использовал, когда хотел взять женщину иначе. Но Лютик этих деталей не знал, и Геральт с удовольствием наблюдал за тем, как он лихорадочно смазывает себя и старается растянуть себя как можно шире, чтобы избежать травм.       Такой жертвенности Геральт не видел ещё ни в ком. Нет, люди иногда им восхищались, и были женщины, которые готовы были отдать ему всё и запросто, но обычно такие женщины его не интересовали. Он любил женщин, равных ему или даже сильнее, чтобы роман был похож на схватку двух хищников. Никогда в жизни он не хотел кого-то настолько слабее; кого-то, кто хотел его не за деньги, не за услуги, не ради драмы и не ради статуса, а просто его самого в любом виде.       – Хватит, – возвестил Геральт, убедившись, что магической мази внутри Лютика более чем достаточно.       – Нет, не хватит, я же… – начал было Лютик, но его снова заткнули, на этот раз прижав шею предплечьем. Ему оставалось только стараться дышать и подвывать сквозь зубы.       Геральт входил быстро, раздвигал узкие стенки широкой головкой, проталкивался тараном сквозь колечко мышц. Свободной рукой он держал Лютика за бедро, чтобы не вырывался. Но тот лежал смирно, только пищал что-то о том, что Геральт его сейчас порвёт, и одновременно уже дрочил себе украдкой.       Как Лютик и ожидал, Геральт был не особо чутким партнёром. Наверное, ему всю жизнь дают просто так, лишь увидев его. Это Лютику нужно сладкоголосо петь и красиво ухаживать, чтобы ему перепало, а Геральту даже не надо стараться, чтобы впечатлить и затащить девку в койку. И трахает он только так, как хочет, ведь ему невозможно возразить. Засовывает по самые гланды, не останавливаясь ни на секунду.       – Геральт, ну подожди ты, я не…       Он вошёл полностью, и Лютик взвыл. Дырка была явно разорвана снаружи, да и внутри у него всё жгло и саднило, но неестественно жёлтый, животный взгляд Геральта обжигал сильнее. Это было похоже на месть за тот момент уязвимости, во время которого Лютик поймал его в свои сети. Теперь был его черёд быть добычей и подставлять зад.       Геральта страх Лютика забавлял, потому что очень уж быстро мелодичные стоны боли сменились совсем другой песней, когда мазь начала делать своё дело. Лютик стелился под него, подставлялся сам и толкался навстречу, насаживаясь на член сам. Говорил безостановочно, и его не останавливала ни ладонь, закрывавшая губы, ни пальцы другой руки, сжимающие шею. Задыхаясь, он признавался в любви, твердил что-то про его руки и обещал сочинить песню про его член. Заткнуть его удалось только пальцами во рту, которые тот сразу же начал обсасывать своим сластолюбивым языком.       Да, Геральт определённо не был обходительным и чутким партнёром. Он буквально превращал его внутренности в месиво, раздирал и долбил без остановки, как не долбят даже самых опущенных блядей. Но Лютик, да и все остальные до него, были готовы простить Геральту такие вольности, лишь бы заполучить его член. Теперь Лютику уже почти не было больно, или же горящее возбуждение перекрывало всю боль.       – Блять, пиздец, обожаю, сука, Геральт, ведьмак проклятый, что творишь, я песню про тебя сочиню, нет, две, нет все песни с этого момента посвящены тебе, я же сейчас кончу, пиздец… – тараторил Лютик, не выпуская изо рта пальцев Геральта.       Кончающий Лютик пел песню получше всех остальных, которые слышал в его исполнении Геральт. Под конец он вбивался внутрь на всю длину частыми и мелкими толчками, заставляя его подвывать каждый раз, и Лютик смотрел на него с неподдельным восхищением.       Сам ведьмак кончил тихо, только выдохнул резко и промычал что-то неразборчивое себе под нос.       Приём ванной прошел совсем не так, как он ожидал, но он чувствовал себя абсолютно удовлетворённым впервые за десяток лет. И последним, от кого он бы мог такого ожидать, был Лютик, а вот поди ж ты – лежит, сонный, напевает что-то, из раздолбанной дырки течёт мазь и сперма, а он и рад. Геральт тоже был… не зол.       Подождав, пока с глаз уйдёт пелена, ведьмак поставил котелок с водой над камином.       – Не спи, – услышал Лютик сквозь сон. Сначала Геральт потянул его за руку, а потом одним движением закинул себе на плечо. – Тебя надо вымыть, вечером королевский приём.