sin

Лань Сичэнь напуган тем, насколько слабым стал, оставшись в одиночестве. Лишившись обоих названных братьев, он мог лишь фальшиво улыбаться, скрывая дрожь своих рук. И своей души. К сожалению, это состояние слабости бросалось в глаза даже слепым. Но и те делали вид, что ничего не замечают. Он лишился поддержки, настолько важной, что теперь чувствовал себя неполноценным. Полупустым. Лишним среди множества человеческих фигур, что были заполнены до краев. И пусть это было низко, Лань Сичэнь в глубине своей души завидовал родному брату: тот был не один. Преступный и отвратительный шаг дался с трудом. Лань Сичэнь долго, очень долго не решался его сделать. Но шли дни, а пустота в душе лишь разрасталась. Он решил забыть, каким уважаемым человеком является. Попросить Вэй Ина воскресить Цзинь Гуанъяо было легче, чем он думал. Цена его не волнует. А чужой внимательный и понимающий взгляд Лань Сичэнь игнорирует, продолжая прятаться за своей фальшивой хрупкой улыбкой. Вэй Ин соглашается помочь, но так как душа Цзинь Гуанъяо заперта в ловушке, потребуется намного больше сил и средств. Намного. Получается даже найти тело заклинателя, подходящее по запросам. Лань Сичэнь умерщвляет неизвестного собственными руками и именно тогда осознает, на что он пошел. Но поворачивать назад поздно, а потому заклинателю не остаётся ничего другого, как идти вперёд. Вдохновленный новой целью, Лань Сичэнь ощущает себя преступно живым. А понимающие взгляды Вэй Ина он продолжает игнорировать с той же упертостью, с которой избегает родного брата. Непонятно благодаря каким небесным силам, но время подготовки к ритуалу подходит к завершению. Лань Сичэнь, стоя в защитном круге и наблюдая на Вэй Ином, осознает всю тяжесть своего греха. Но он смотрит, ощущая, как мнимая кровь принесенных в жертву течет по его собственным рукам. Мертвое тело, лежащее в другом кругу, внезапно открыло глаза. Такие теплые, родные, но так нелепо выглядящие на чужом незнакомом лице. Лань Сичэнь напряжен, он не видит никого и ничего вокруг, кроме единственного человека. А тот, приподнявшись, сначала подслеповато прищурился, а после тихо позвал: — Брат? Голос хриплый и слабый, неуверенный, но Лань Сичэню плевать: он срывается с места, забыв все предупреждения Вэй Ина, пересекает защитный круг, а после падает на колени и обнимает человека так сильно, что у того почти трещат кости. Лань Сичэнь чувствует, что пустота в душе уже не так ощущаема. Пусть он и жалеет о совершенных преступлениях, пусть он пообещал Вэй Ину за помощь совместное с Цзинь Гуанъяо пожизненное заключение, Лань Сичэнь ощущает себя счастливым человеком, пока в его объятиях находится Он.

***

Сложно ответить на чужой вопрос: «Зачем?». Променяв годы свободы на золотую клетку, Лань Сичэнь проводит бесконечно длинные дни за чтением вслух или же игрой на гуцине. Он делает это для Цзинь Гуанъяо, чтобы тот простил свое насильное воскрешение. То, что заклинатель воскрешен, известно лишь узкому кругу людей, связанных клятвами. Ведь узнай остальные совершенствующиеся, что именно было совершено, они бы потребовали немедленного возмездия. Слишком уж много крови пролилось ради одного человека. Это тело не принадлежало Цзинь Гуанъяо, и встреть его кто просто на улице, ни за что бы не признал умершего страшной смертью заклинателя. Лишь глаза выдавали чужую душу. — Зачем? Этот вопрос Цзинь Гуанъяо задавал постоянно. Он был измучен, вымотан. Лань Сичэнь никогда не спрашивал, что пришлось пережить заклинателю в том запертом гробу. Но каждый раз, слыша этот вопрос, он затруднялся с ответом. А потому лишь улыбался. А после ласково касался чужих волос. Рук. Щек. Заключал в своих ладонях лицо собеседника и очень долго смотрел тому в глаза. Утопал в чужих зрачках, в той боли и теплоте. Вопрос «Зачем?» был бесконечен. Но однажды, когда Лань Сичэнь уже собирался отпустить Цзинь Гуанъяо и вернуться к чтению, заклинатель положил свои ладони поверх его собственных, слегка сжимая. — Спасибо. Поцелуй был едва весомым, слишком быстрым, будто крыло бабочки мазнуло по губам. Но стоило двум заклинателям отстраниться друг от друга, как внимательный взгляд мог бы заметить, что кое-что изменилось. Пустые сосуды начали медленно заполняться.