Принятие

      Сэн было жарко и неловко. Жарко от окруживших её людей и по той же причине неловко. Молодой наследник Цучикаге все-таки отыскал её, безуспешно пытающуюся сбежать с этого «праздника», и теперь она вновь сидела окруженная подростками со всех сторон. Радовало лишь одно, наконец-то этот гормональный бум был направлен не только на неё, но и на других появившихся за столом девушек.       Осталась лишь одна проблема, назойливый Ооноки, что хвостом ходил за ней и даже сейчас удобно примостился рядом, то и дело стараясь задеть её колено своим. Сэн раздраженно выдохнула сквозь зубы и отодвинула ногу подальше. — А давайте в карты? — Ооноки все-таки понял, что просто так с ней не поболтаешь, и пошел на крайние меры, стараясь вывести девушку хоть на какую-то активность. Ну, могло быть и хуже. — На раздевание! — один из дружков Ооноки заливисто засмеялся, подначивая остальных. — Никакого раздевания, играем на желания, — Сэн авторитетно взяла неизвестно откуда взявшиеся карты и быстро перетасовала.       Подростки послушно притихли и стали наблюдать, как девушка перекидывает карты из руки в руку. Талант не пропьешь, как говорится, а ведь когда-то давно она вполне неплохо играла в покер. Сейчас она наконец выиграет своё желание и уйдет домой. Сэн снова перетасовала колоду и уставилась на карты. Возникла небольшая проблема… — Эээ, только вот, кто-нибудь, объясните мне правила.       Возникло глупое молчание. Девушка краем глаза видела, как Ооноки открывает рот и хочет что-то сказать, очевидно, предложить ей помощь. Про себя она уже миллион раз прокляла этот вечер и игру. Нет, нет, нет, хватит с неё этих ухаживаний. — Я помогу. Если ты не возражаешь, — голос раздался откуда-то сверху, но его обладатель тут же опустился рядом с Сэн, присаживаясь между ней и назойливым ухажером.       Тобирама Сенджу не ждал ответа, он забрал карты из её рук и развернулся к остальным. Те, кажется, боялись слово сказать. — Так на что играем? — обычно суровый Сенджу выглядел вполне себе дружелюбно.       Сэн с недоверием уставилась на него. Какой-то он слишком дружелюбный. — На желание, — внук Цучикаге, как самый старший и влиятельный среди друзей, ответил первый, хотя и было видно, что ему неловко. Он неуверенно поставил чашу с саке, не зная, можно ли пить в присутствии Сенджу.       Тобирама же уселся поудобнее, передвигаясь поближе к Сэн, убирая лишние подушки в сторону. Девушка ощутимо вздрогнула, когда колено мужчины коснулось её собственного, но в отличии от случая с Ооноки, ногу не убрала. — Отлично, на желание так на желание, — Сенджу отпил саке, хлопнул в ладоши и началась игра.       Прошло где-то минут двадцать, прежде чем все более-менее смогли расслабиться. Присутствие брата Хокаге больше никого не смущало, но пить никто, кроме самого Сенджу, больше не стал.       Понять суть игры у Сэн вышло не с первого раза, так что три игры подряд Сенджу, как истинный герой, практически полностью играл за неё. — Нууу, так нечестно, — один из игроков разочарованно откинул карты и по — детски насупился. — Брось, как только у Сэн начнет получаться, я не буду помогать. Тебе стоит сосредоточиться, а? — горячее дыхание опалило шею девушки, и она снова вздрогнула.       О какой сосредоточенности может идти речь, когда альбинос практически навалился на неё со спины и то и дело тяжело дышал ей в шею?! — Я постараюсь, — получилось как-то нервно.       Будто наслаждаясь её дёрганностью, мужчина пододвинулся еще ближе, загоняя Сэн в краску. — Перестань, — она как можно незаметнее зашептала в сторону. — Что именно? — голос у него хриплый, и даже не поворачивая голову, она знала, что он довольно улыбается.       Ответить ей не дал Ооноки, который радостно вскрикнул. Выиграл!       Пока они играли лишь пробные разы, Сэн нужно было набраться опыта, но что-то ей подсказывало, что стоит Сенджу оставить её без поддержки, так ей сразу же будет обеспечено свидание с победителем, а может, и что похуже. — Думаю, можно и начинать полноценную игру, время идет, — Ооноки был полон энтузиазма и прямо-таки сиял.       Сэн вымученно улыбнулась и начала тасовать карты. Мысленно она уже даже смирилась, что пойдет с ним на свидание. В конце концов, хуже ведь не будет? — Можно присоединиться?       Ну или будет.       Сердце застучало как бешеное, когда Учиха Мадара вальяжно сел прямо напротив неё и Тобирамы.       Сэн быстро окинула взглядом Ооноки. Тот как-то неестественно застыл, но глаза не опустил, в отличие от своих товарищей. Девушки, что были с ними, оказались куда более расторопными. — Конечно, Мадара-сама, мы будем рады, если вы поиграете с нами, — беловолосая девушка, что сидела совсем рядом с брюнетом, мило улыбнулась ему. — Спасибо, будет здорово сыграть со всеми вами, — фраза была адресована блондинке, но вот только в самом её конце Учиха развернулся и посмотрел прямо в глаза Сэн, а затем куда-то ей за спину.       Сэн в очередной раз тяжело вздохнула и начала раздавать карты. Это будет очень долгая ночь.       Что удивительно, она все же смогла разобраться в игре и даже не вылететь первой. Играли изначально впятером, и сейчас один из друзей Ооноки разочарованно сбросил карты, говоря о проигрыше.       Следом последовала блондинка, что всеми силами пыталась заигрывать с Мадарой. Она кокетливо подливала ему саке и то и дело восхищалась его навыками в игре, но тот лишь холодно улыбался да продолжал подкидывать карты. В итоге именно из-за него она и проиграла и теперь недовольно сидела, покусывая нижнюю губу, все еще не теряя надежды привлечь его внимание. — Ну что же, играем еще два раунда.       Она и представить не могла, что окажется в такой ситуации. И не ясно, чье желание из её противников будет хуже. — Удачи, — Тобирама за её спиной тихо хмыкнул и устроился поудобнее, чтобы смотреть за игрой.       Играли долго и нудно, Сэн даже и не думала, что сможет обыграть Ооноки, и поняла это, лишь когда внук Цучикаге тихо выругался и сбросил карты, с ненавистью смотря на Учиху.       Ооноки встал со своего места и пересел по правую руку от Сэн на свободную подушку. — Что он вообще тут забыл? Не староват ли он для того, чтобы с нами в карты играть? Ему бы с дедом моим пить, а не пятнадцатилетних девочек охмурять! — подросток возмущенно зашептал ей на ухо, так чтобы Сенджу не услышал, но тот, судя по довольному лицу, все слышал.       Девушка лишь неопределенно пожала плечами. Знал бы бедный Ооноки чуть больше о мирной жизни Учихи, его бы схватил приступ. — Раздавай.       Мадара сидел с максимально довольным лицом, видимо, саке все-таки дало ему в голову, и теперь он то и дело оттягивал кимоно, которое в конце концов и вовсе развязалось, демонстрируя грудь.       Девочки, что сидели в кругу, чуть ли не запищали от восторга, а вот парни насупились еще больше. Единственным довольным человеком в кругу, помимо Мадары, был Сенджу, что то и дело хмыкал, смотря на весь этот театр. — Быть не может… — Сэн растерянно сидела без карт. Она выиграла, вот так новости.       Парень рядом с ней тут же хлопнул её по плечу, а затем и вовсе обнял. — Поздравляю! — Ооноки, отпусти, ты меня задушишь… — она всеми силами пыталась отпихнуть его. Учиха, к слову, расстроенным не выглядел, все также сидел с открытым верхом и попивал саке. — А ты, не поздравишь меня? Это ведь и твоя заслуга, — обращалась она к Тобираме. — С чем? Я знал, что все так и будет, — она растерялась. Не может быть, чтобы Учиха поддавался, или он не об этом?       Только Сэн хотела спросить Сенджу, как тот махнул головой в сторону, обращаясь к Учихе и отзывая его отойти. Мадара кивнул и тут же поднялся, причем удивительно ровно и быстро для того, кто столько выпил. Альбинос за её спиной также встал и, напоследок погладив её по голове, отошел. — Развлекайтесь, детишки, — брюнет насмешливо посмотрел в сторону Ооноки, который нахмурился, но промолчал.       Они так и остались сидеть на полу в окружении маленьких подушек с разбросанными картами в центре. — Что ты ему загадаешь? — блондинка, чьего имени Сэн не знала, тут же набросилась с расспросами. — Не знаю, я не знаю. — Надеюсь, что-нибудь в духе «Засунь свою надменную рожу в з…» — Ооноки! — блондинка что есть сил огрела внука Цучикаге по голове. — Брось Рюи, наш друг бесится, что Учиха не дал ему шанса загадать желание нашей новой подруге! — долговязый подросток рядом с Рюи противно загоготал.       Чтобы не ставить себя в неловкое положение, Сэн поспешила убраться из круга. — Эй, куда ты? Сыграем еще? — в голосе парня было столько надежды. — Я быстро. И конечно сыграем, — последний раз вымученно улыбнувшись, она быстром шагом вышла на улицу подышать воздухом.       Присев на энгаве, она выдохнула, ночь была и вправду очень длинной. Наконец-то тишина. — Я еще раз говорю, это последний раз! Мадара? — Чего-то подобного я и ожидал. Что ж, ты весьма предсказуем. Тобирама?       Сэн обернулась на соседнюю от общей двери. Именно оттуда и доносились голоса. Оставив обувь, осторожно приоткрыла дверь, должно быть, они уже знают, что она тут. — В этот раз мы даже не подслушивали, уже прогресс, — Учиха тут же сменил тон и снова стал вальяжным и каким-то игривым. — Нечего было подслушивать, вы так орали, что все вокруг это слышали. — Тем не менее, в комнату ворвалась именно ты.       Только она было начала оправдываться, как Сенджу махнул рукой, прерывая. — Проходи.       Сам мужчина устроился на широком подоконнике, мелко тряся одной ногой. Нервничал. Мадара выглядел все также расслабленно, сидел на краю кровати, что стояла в углу, и наблюдал за ней с Сенджу. Сэн неловко осталась стоять посреди комнаты, смотря на альбиноса.       Учиха тем временем кашлянул, прочищая горло. — Иди сюда. Будто во сне она оказалась прямо перед ним. Мадара, осторожно взял её за руку. — Загадаешь желание? — холодная, обнаженная ступня коснулась её собственной, заставляя сердце биться чаще.       Во рту пересохло, и из-за этого слова получились невнятными. — Не сегодня, я еще думаю… — она поспешила вырвать ладонь из его хватки, на удивление он тут же отпустил её. Сэн развернулась к двери с твердой уверенностью, что уйдет сейчас же и не натворит глупостей. — Уже уходишь? — на этот раз голос подал Тобирама.       В замешательстве девушка остановилась, колеблясь. Вернее не так, она прекрасно знала, что нужно взять и выйти, но вот сделать этого не могла. Или не хотела.       Мадара все также сидел на кровати, поджав под себя босую ногу и насмешливо смотря на неё.       Его взгляд завораживал, только он мог смотреть так, будто знает о тебе все…все самое тайное и сокровенное. А еще его взгляд выдавал его собственные желания, совершенно не таясь и не стесняясь.       Вот он я, подойди!       И она сдалась.       Медленно она подошла к мужчине. Стала сначала на одно колено, а затем на второе, так чтобы оказаться с ним на одном уровне.       Учиха ухмылялся и тяжело дышал, но ничего не делал. Сэн же сгорала от смущения. Стоило выпить больше, чтобы чувствовать себя раскрепощенней.       Она придвинулась ближе, замерла на миг — и коснулась губами обветренных губ Учихи. Тот больше не сидел спокойно. Тяжелая рука легла ей на шею, притягивая девушку к нему.       Он надавил, заставляя отклонить голову, и прикоснулся губами к шее. Сэн, чтобы не потерять равновесие, опустила руку на колено мужчины, оказываясь зажатой у него между ног.       Воздуха вновь стало слишком мало, и она, тяжело дыша, отклонилась еще сильнее, подставляя шею, и тут же встретилась взглядом с Сенджу.       Тобирама оставался на месте. Он все также сидел на подоконнике, сложа руки на груди, только вот взгляд у него поменялся, стал следящим, заинтересованным. В этот раз он и не подумает уйти.       Вырвавшись из рук Мадары и развернувшись к нему спиной, она поманила Сенджу рукой. Дважды звать не пришлось. Тобирама резко поднялся и также резко стащил через голову темную водолазку, взъерошив волосы.       До его лица всего пару сантиметров, бордовые глаза смотрят внимательно. Вот они касаются лбами, губы совсем близко, но никто так и не начинает поцелуй. Сэн вздрагивает, когда горячие руки ложатся на талию, прижимая её к сильному телу. Это Учиха подошел сзади и теперь лениво целовал её в шею, будто ожидая, когда же они с Сенджу наконец начнут проявлять хоть какую-то активность, но её так и не последовало.       И тогда произошло то, чего вроде и следовало ожидать, но Сэн все равно удивилась, да и Тобирама, судя по всему, тоже.       Учиха проворно, напоминая большого черного кота, одной рукой подвинул девушку немного в сторону, прижимая к себе еще сильнее, а другой схватил альбиноса за подбородок, целуя.       Тобирама посмотрел на него с откровенным удивлением: шире распахнул глаза, взметнул бледные брови. Мадара целовал его зло, Сэн видела как по подбородку Сенджу скатилась красная капля, это Учиха прикусил его губу, побуждая к действиям. И младший брат Хокаге поддался, недовольно рыкнул и перехватил рукой шею Учихи.       Долгий, влажный поцелуй. Она как завороженная смотрела за двумя мужчинами, что зажимали её с двух сторон, а между ног становилось все более влажно, еще немного и она бы застонала от несправедливости, в конце концов Сэн тоже тут.       Руки на её талии приходят в движение, тянут вверх рубашку, и мужчины наконец отрываются друг от друга, раздевая Сэн. Её хватит на двоих, только бы сумели поделить.       Теперь брюнет наконец целует её, она чувствует солоноватый вкус крови на губах. Это кровь Сенджу, который нетерпеливо сжимает её грудь, а затем берет сосок в рот. — Ох… — эмоции переполняют её, а голова идет кругом.       Если прошлый раз она помнила смутно, то сейчас все, казалось, происходило в замедленной съемке.       В четыре руки с неё стаскивают штаны и белье. Сэн только открывает рот, чтобы возразить, как тут же ощущает солоноватые пальцы Учихи, нажимающие на язык. — Молчи, — он шепчет ей на ухо, скользя пальцами по губам, а другой рукой сжимает её бедро.       Запоздало она думает о том, что останутся синяки, но эти мысли тут же уходят, когда Сенджу толкает её на кровать и тут же целует — кусает в шею, уже точно оставляя кровавую гематому.       Мадара вновь прижался сзади, теперь уже — кожа к коже. Его желание совершенно очевидно, она чувствует это копчиком. Его волосы стелятся по её плечам, колются и щекочут. — Мадара… — слова выходят на полустоне. Сенджу спустился ниже живота, и теперь Сэн только и могла что стонать да цепляться за двух мужчин. — Какая ты нетерпеливая, оказывается, — хриплая усмешка, острые зубы цапнули за ухо, и Сэн крепче сжала пальцы в волосах Тобирамы. Учиха не отстранился, скользя мягким влажным языком по её шее, сжимая грудь.       На миг представилось, что сказал бы Ооноки его друзья, узнай, с кем Сэн и чем занимается… Но они не узнают, так что она отбросила все мысли и вновь растворилась в ощущениях.       Учиха уже откровенно издевается, медленно проводя у нее языком за ухом, вжимаясь пахом в ягодицы. В отличие от него, Тобирама не дразнит, исследует её тело будто впервые и языком вытворяет такое, что пальцы на ногах непроизвольно сжимаются от переизбытка чувств.       Это так удивительно, вечно суровый и хмурый Сенджу оказался весьма трепетным любовником, в то время как нелюдимый и грубоватый Учиха был настоящим огнем во плоти.       Вывернуться из рук и скользнуть ниже одним движением — Мадара позволил, кажется, ему интересно, — коснуться члена сперва рукой, а после, облизнувшись, губами. Учиха вздрогнул, довольно зашипел сквозь стиснутые зубы, однако тут же бросил короткий взгляд на Сенджу, наблюдая за его реакцией. Она хочет вернуть его взгляд и берет так глубоко, как только может, терпя и радуясь, когда угольный взгляд возвращается к ней. Тобирама хмыкает за спиной, когда опускается, чтобы коснуться губами выступающих позвонков. Уверенным движением заставляет раздвинуть бедра шире и рукой направляет себя в неё, другой рукой скользит выше, натыкаясь на руку Мадары у нее в волосах.       Сенджу двигается быстро, жестко, и Мадара в какой-то мере подхватывает его ритм — Сэн стонет, вибрация идет по горлу, и Учиху встряхивает как положено. Такой чувствительный — Сэн буквально чует, как зреет колкость у Тобирамы, а потому подаётся назад, сжимая его внутри. Тобирама довольно рычит, хватает за волосы, переплетая ладонь с брюнетом. Мадара тянет Сэн на себя, вновь толкаясь в горло. Сквозь стоны, общие на троих, и невольные слезы в глазах она все же радуется, что не ушла. И с каких пор ей начало нравиться подобное?

***

      Ооноки нервно оглядывался по сторонам, выискивая Сэн. Девушка обещала вернуться быстро, но прошло уже около часа, а её все не было.       Празднование подходило к концу, а значит и шанс побыть наедине с ней сводился к минимуму. Парень решительно поднялся с пола. — Эй, ты куда? — Отлить, — он заговорщически улыбнулся и под смех друзей двинулся на поиски.       Как назло все напились до такой степени, что вразумительно ответить на вопрос никто не мог. Ооноки уже было отчаялся найти её, и, как ни странно, в поисках ему помог молодой Хокаге, что распивал вместе с его дедом. — Сэн? А, она, должно быть, с Тобирамой, ну или Мадарой, а может и с ними обоими. Ищи кого-нибудь из них.       Парень удивился. Сэн с братом Хокаге и главой Учиха, этим напыщенным Мадарой?       Впрочем, виду он не подал, в конце концов мало ли какие у неё с ними дела. Те были взрослыми и опытными шиноби, а Сэн… а кем была она, он даже не знал, что еще больше подстегивало интерес к ней.       Он вышел на энгаву, привести затуманенный алкоголем разум в порядок, а затем продолжить поиски.       Тишина. Лишь стрекочут цикады да доносится легкий гул гуляний за дверью. Он сладко потянулся. Вот найдет Сэн и обязательно приведет её сюда. Он уже было засобирался, как вдруг…       Раздался вскрик. Нет, не вскрик, стон. Женский протяжный стон.       Внутри все перевернулось, гормоны тут же дали о себе знать. Сердце заколотилось как бешеное, а тело покрылось потом.       Ооноки прислушался. Тишина. Послышалось? Снова вскрик и звонкий шлепок. Нет, не послышалось. Его окутывает чувство легкого возбуждения и интереса. Осторожно сняв обувь, он чуть не падает через чужие женские сандалии и тихо подходит к низкому окну, из которого открывался неплохой обзор на полутемную комнату.       Внук Цучикаге так и не понял, хотел ли он это видеть или нет. Сандалии он узнал и теперь внутренне мучался: девушка, что нравилась ему, определенно была там с другим мужчиной, стоит ли ему подсматривать. Впрочем, муки совести его мучали недолго.       От открывшейся картины у него пересохло во рту, а внизу живота, к его собственному стыду, сладко потянуло. Сэн, та самая милая Сэн, что заступилась за него перед Учихой, теперь сладко стонала под ним, как последняя шлюха, но больше всего Ооноки поразило не это. Помимо Мадары, прямо перед лицом девушки стоял на коленях младший Сенджу, рассудительный и холодный брат Первого Хокаге. Сейчас же Тобирама, грубо схватив девушку за волосы, толкался к ней в рот.       Было обидно и неприятно. Не то чтобы он на многое рассчитывал, но все же хотелось верить, что Сэн была в нем хоть каплю заинтересована. Но кроме обиды зрело куда более сильное чувство. Чувство возбуждения.       Подросток несмело, будто боясь быть замеченным, положил руку на собственный пах и прикусил губу, наблюдая за процессом.       Мужчины поменялись местами, теперь Мадара поцелуями — укусами покрывал тело девушки, в то время как Сенджу пристроился к ней сзади. Она стонала и извивалась, а Тобирама зажимал её рот рукой, глуша стон и превращая его в мычание.       Ооноки был почти на грани, когда произошло неожиданное. Учиха, большой и сильный, эталон воина, о котором рассказывают всем детям, впился губами в губы Сенджу, который продолжал толкаться в Сэн. Рука мальчика на секунду дрогнула и замерла.       Мадара оторвался от Тобирамы и посмотрел прямо через его плечо, в окно, встречаясь взглядом с наследником Цучикаге и улыбаясь, так похабно и бессовестно, что Ооноки хватило пару секунд, чтобы закончить и стыдливо сбежать, натягивая штаны прямо по дороге.       Никогда. Никогда он больше не свяжется ни с кем из Конохи.       А на энгаве стало снова тихо, лишь цикады стрекочут над одинокими сандалиями, окружая их. Ночь была просто чудесно долгой.