Война, которая никак не хотела заканчиваться

      Бинт почему-то не хотел находиться. В медсумке был бардак. Темноволосый бородатый гном в окровавленном камуфляже скрипел зубами от боли, метаясь в жару.       - Да тише ты!..       Вот он, бинт, наконец-то.       Взрыв. Удар. Пыль. Привычно заложило уши.       - Ах, во имя Йаванны!.. Вот, все, сейчас я тебя перевяжу...       Бильбо до сих пор не мог понять, каким же ветром его занесло на войну. Как всякий хоббит, он терпеть не мог жестокость... и все же он здесь. Военный врач. Далек от самих событий, но близок тем самым ко всем ужасам. Руки, ноги, кровь, кровь, кровь...       Он здесь всего месяц, но уже хочет уйти. В родной Шир, куда война приходит только в кошмарах. В его кошмарах. И то, если он сам до этого самого Шира дойдет. Точнее, если доживет.       Хоббит вздохнул, заканчивая перевязку. Гномы выносливые. Говорят, Ауле создал их из камня. Сколько здесь этот гном лежал? Неизвестно. Сколько бы он тут еще пролежал? Скорее всего, еще очень долго. Рана в живот. Бильбо бы уже давно загнулся, а этот ничего, живет. Пока что.       Гном открыл глаза и уставился на врача. Бильбо не мог не заметить, что в его взгляде отражалось небо. Чисто-голубое отрешенное от земной жизни небо. У хоббита появилось подозрение, что раненый все-таки умрет, раз так смотрит. Но тот совершенно неожиданно перехватил руку Бильбо своей, не давая уйти.       - Кто... т...?       Хоббит аккуратно убрал его руку.       - Вам сейчас разговаривать нельзя...       - Имя...       - Что? Зачем? - переполошился хоббит. - Я не...       Но гном уже потерял сознание, успев довольно больно сжать ладонь Бильбо. Хоббит застыл. Что... произошло?       Но раненого надо было срочно нести в госпиталь.       В полевом госпитале всегда было много пациентов, но после предыдущей атаки их количество увеличилось в разы. Мест. Не. Хватало.       Персонала тоже. Бильбо по большей части выполнял работу медбрата, поскольку таковых было всего трое - после последней бомбежки мало кто уцелел. Конечно, еще необходимо было проводить небольшие операции. Хоббит выматывался донельзя, бегая ржавой пулей по всем палатам и коридорам. К концу смены он всегда валился на койку без задних ног и спал мертвым сном. Но даже во сне он не отдыхал - он делал перевязки, менял капельницы и так до самого будильника.       - Пригляди за моей палатой, mellon, - поймал Бильбо в коридоре эльф-медбрат. - Сегодня мне уж точно надо поспать.       Эльфы известны своей неутомимостью, поэтому их смены были не по полторы сутки на половину, а по три или даже по пять. Хоббиты далеко не такие выносливые, и Бильбо часто упрекал себя в слабости и низкой работоспособности.       Он кивнул эльфу, и тот легкой походкой помчался в комнату персонала.       Новая палата - новые ужасы. Бильбо помнил, что, когда он впервые зашел в одну из своих, его чуть не стошнило. Он задержал дыхание и открыл дверь.       Здесь тоже все было плохо, очень плохо. Эльфы, люди, гномы лежали чуть ли не вповалку, кроватей не хватало, многих расположили на полу. Душно. Раненые тяжело дышали и стонали сквозь зубы.       Он перешагнул через одного эльфа и направился к тому, у кого закончилась капельница, но не успел он сделать несколько шагов от двери, как кто-то схватил его за руку. "Знакомый захват", - подумал Бильбо.       Хоббит повернул голову, чтобы встретиться взглядом с тем самым темноволосым голубоглазым гномом, которого он тогда перевязывал. Гном продолжал держаться, но Бильбо оторвал его от себя и пошел к тем, кому сейчас нужна была его помощь.       Все то время, что хоббит провел в этой палате, гном не сводил с него глаз, прожигая насквозь. Бильбо чувствовал себя невероятно неловко и был рад, когда закончил со всеми, кто здесь лежал и смог наконец-то уйти к другим.       На следующий день его поймал тот же медбрат.       - Бильбо, тебя требует гном Дубощит. Говорит, что других медбратьев он не потерпит.       По лицу эльфов никогда не понять, что они думают. Но лицо Бильбо говорило за него, когда он входил в палату с гномом.       - Могу поинтересоваться, чем вызвано ваше... эм... желание сменить медбрата? - с трудом проговорил Бильбо, ставя гному капельницу.       - Не люблю эльфов, - последовал краткий ответ.       - Но другие... - Бильбо обвел палату рукой.       - ОЧЕНЬ не люблю эльфов.       Хоббиту не оставалось ничего другого, кроме как замолчать.       Теперь Бильбо Бэггинс был чем-то вроде личного медбрата сержанта Торина Дубощита. Каждый день бедный хоббит был вынужден выдерживать все эти взгляды остальных пациентов этой палаты, слышать все эти презрительные "нда..." со всех сторон. А гном начинал сиять при одном только появлении Бильбо. Хоббит же молча проглатывал все оскорбления, потому что... потому что. Они все-таки раненые. Неэтично.       Все же через день он не выдержал и отвел-таки душеньку. Бильбо с удовольствием обматерил одного человека после его колкого замечания про особые услуги. После ухода хоббит услышал, как из той палаты несется ругань на полу-Кхуздуле, полу-Вестроне.       В тот же день привезли новых раненых, и теперь стало еще больше работы. На отчаянный крик госпиталя о помощи сверху никак не ответили.       Бильбо теперь работал в полную эльфийскую смену. Эльфы все увеличивали и увеличивали свои сроки работы, но хоббит все равно придерживался их графика. Чувство долга? Возможно. Теперь Бильбо просто прекратил спать и начал таять. Он ходил по госпиталю совершенно серым. Торин выглядел взволнованным, но Бильбо был как во сне и ничего уже не различал. Он просто механически выполнял свои обязанности.       Однажды, после того, как Бильбо, как обычно, сделал Торину перевязку, он упал на пол рядом с кроватью и уснул как мертвая лошадь. Гном укрыл его одеялом.       Дубощит лежал в госпитале две недели.       - Ну что, вас выписывают, собирайтесь.       Раньше бы Бильбо обрадовался, что говорит это тому, кто служил причиной его стыда. Но сейчас... сейчас он привык к этому гному. Привык к его тихому взгляду, привык к редким и легким его прикосновениям. Бильбо не знал, как назвать это. Не привычка, но и не... что бы там ни было. Очарование, возможно. Хоббиты не очень приветствовали подобное между существами одного пола, но Бильбо было все равно. Все равно этот гном скоро уйдет из его жизни.       - Как? Уже? - протянул Торин разочарованно.       - Ну да, вы здоровы. Собирайтесь, вам выдадут ваши вещи и документы.       Торин догнал хоббита в коридоре.       - Подожди!       - Что, что-то случилось? - хоббит обернулся на него.       - Я... просто хочу тебя поблагодарить и сказать кое-что важное.       - Что же?       - Аmrâlimê.       Торин глядел на Бильбо, как пес на своего хозяина.       - Я не понимаю. Что это должно значить? - недоуменно спросил Бильбо.       Гном улыбнулся.       - Когда-нибудь ты это поймешь, Бильбо Бэггинс.       Вечером Бильбо смог найти фотографию Торина и взял ее себе. Так, на память об этом странном... очаровании. ***       Бильбо прошел всю войну от корки до корки. Он видел все, что только мог видеть, и вынес все, что только мог вынести. Разбитый, худой и дерганый, он вернулся на родину, надеясь излечиться от беспокойства. Но даже мирный воздух Шира казался ему отравленным от его же дыхания. Жители жалели Бильбо, но эта жалость была хоббиту не нужна и даром.       Бильбо Бэггинс вернулся к нормальной жизни, понимая, что нормальной его жизнь не была, а лишь казалась. Он вскакивал по ночам от кошмаров, весь в поту. Война держала его и не желала отпускать.       Все же время - лучшее лекарство. Потихоньку-помаленьку Бильбо приходил в себя. Единственное, что у него осталось от войны - та самая фотография сержанта Торина Дубощита. Хоббит любил на нее смотреть, прекрасно понимая, что влюбляется. Зачем? Он не знал. Просто чтобы в сердце оставалось хоть что-нибудь теплое. Чтобы помнить, что такое нежность. Чтобы чувствовать себя живым, и чтобы знать, что Бильбо Бэггинс несколько лет назад и Бильбо Бэггинс сейчас - один и тот же хоббит.       Он помнил последние слова гнома, обращенные к нему. "Amrâlimê". И однажды хоббит решил все-таки узнать, что это значит. Он поискал это слово в словаре, не нашел, полез в разговорник. В разделе "Романтика" были описаны особенности гномов в этом плане. Как, например, то, что гномы влюбляются раз и на всю жизнь. И в том же разделе Бильбо нашел значение таинственного слова.       "Моя любовь".       Бильбо выронил справочник из рук. Продавец книжного начал кричать на него, но он не слышал. Трясущимися руками хоббит поднял книгу и поставил на место. Он покинул магазин как во сне.       Где теперь этот гном, сержант с небесно-голубыми глазами и завораживающей улыбкой? Война не щадит, с ужасом понимал Бильбо. Как знать, может быть, он теперь лежит в земле, рассыпавшись в камни, из которых был создан, а камни превратились в пыль?       Мы ценим человека, не когда он рядом, а когда его теряем. Бильбо прочувствовал эти слова на собственном хребте. Тихая радость влюбленности превратилась в медленный яд потери.       Наступала весна - первая весна после возвращения Бильбо с войны. В обычном состоянии он, как и всякий хоббит, впал бы в экстаз от возвращения жизни в природу. Но Бильбо был отравлен тоской до самых корней. Солнце приятно светило, примулы поднимали свои головки от земли, садоводы и огородники начинали свои труды, а у Бильбо не было сил, чтобы встать и пойти в свой сад. Все же он решился им заняться. Земля, как помнил Бильбо, была замечательным лекарством для хоббита, как бы подавлен он не был. Теперь и там цвели примулы и прочие весенние цветы. Заботы поглотили Бильбо целиком.       Все шло так, как и должно было. Только с горьким привкусом войны и неудовлетворенной любви.       - Бильбо, а ты знаешь, что тебя искал кто-то? - окликнул его сосед в магазине, вот-вот собираясь уходить.       Бильбо удивился. Кому он был нужен?       - А кто? - крикнул он вдогонку соседу, но того уже утащили дети на улицу.       А кто... Бильбо не знал, но хотел надеяться на то, что... Это была очень смелая надежда, а хоббит, хоть и не был трусом, все же опасался высказать ее вслух, чтобы не накаркать.       Поэтому он, не теряя знаменитого спокойствия, присущего роду Бэггинсов, пошел домой и сел ужинать.       Трубка со Старым Тоби уже догорала, пока Бильбо сонно наблюдал, как пляшет пламя в камине. Из этого состояния его вывел стук во входную дверь.       - Кто бы это мог быть, - пробурчал хоббит, поправляя футболку и штаны. Хоббиты не очень-то любят поздних гостей. Трубка оставалась в его зубах.       Бильбо открыл дверь и моментально оказался вжат крепким объятием в черную косуху. Он увидел до боли в легких знакомые черные с проседью волосы, а пробирающий до мурашек глубокий голос пророкотал ему в ухо:       - Вот я тебя и нашел, amrâlimê.       Бильбо отпустил говорящего. Перед ним стоял его Торин Дубощит, его сон, несбыточная мечта, его солнце, небо и луна.       - Тебе все еще нужно объяснять, что это значит? - спросил гном, мягко улыбаясь.       Хоббит счастливо замотал головой. Слезы предательски полились из его глаз, когда Торин взял его за руку и повел в дом, предварительно закрыв дверь.       На столе лежала фотография. Торин взял ее, усмехнувшись.       - Так вот кто взял фотографию из моего дела, - протянул он.       Бильбо неловко опустил взгляд. Он понимал, что похож сейчас на влюбленного школьника, но ничего не мог с собой поделать.       - Я поступил умнее, Бильбо, - продолжил гном. - Я не брал фотографию, а сфотографировал ее. Смотри.       И он показал хоббиту фотографию. Бильбо узнал на ней себя.       - Я могу... могу ли я надеяться, что мое чувство взаимно? - внезапно смущенно спросил Торин.       - Да! - крикнул Бильбо, может быть, даже слишком громко. - Да, глупый гном, фотографии берегут не просто так!       Он подошел к Торину и обнял его.       - Я боялся, что ты не останешься в живых.       - Я тоже, ghivashel, я тоже боялся, что ты погибнешь, - признался Торин. - Мне бы тогда остался один лишь выход - пояс смертника и вперед, в лагерь орков.       Они сидели на полу перед камином плечом к плечу и курили. Бильбо даже не думал, что сказать соседям на то, что у него наклевывается муж, тем более гном. Не сейчас.       Сейчас - другое. Сейчас - Торин и отблески пламени в его глазах. Это куда важнее.