Август-Январь

(7.) Когда Лави просыпается, каминные часы показывают десять утра, а гостиную заливает яркий солнечный свет, сверкающий на заиндевенелых окнах. Ной спит, разметавшись на своем ковре и небрежно закинув руку под голову. Лави босиком соскальзывает с кресла. Обнаруживает, что нога почти не болит, а потом неожиданно замечает на стоящем рядом столике небрежно брошенную золотую фольгу с намеченными на ней узорами, и лежащие поперек ножницы, хищно, остро блестящие в утреннем свете. Длинные, узкие лезвия. Рука протягивается к ним словно сама собой и медленно, как во сне. Именно в это мгновение Шерил со вздохом переворачивается на спину, разбросав руки. Лави опускается на колени рядом, намертво зажав в окостеневшей руке ножницы. Ударить прямо сейчас, наверняка. Если повезет – Ной не успеет даже проснуться. Если повезет – можно будет выбить окно и уйти. Он… он будет экзорцистом, уничтожит Ноя, даже потеряв Инносенс. Ну? Так же ведь? Ной спит, ровно тихо дыша во сне. Это… это жалко. Убивать спящего – это попросту жалко и подло. Лави швыряет ножницы в стену, не успев даже подумать, с каким металлическим звоном они в нее врежутся. Шерил открывает глаза почти сразу. Долгим ленивым взглядом смотрит на Лави, стоящего над ним на коленях, потом глянул в сторону, обнаружил ножницы, лежащие в углу, и отчаянно зевнул. - В следующий раз покушайся на меня потише, – сонно требует и переворачивается на бок. Лави неожиданно для себя смеется. Наверное, правда смешно.