***
Джерард проснулся на твёрдом матрасе, сразу почувствовал неприятный запах лекарств, который непроизвольно вызвал у него тошноту. Он смотрел в белый потолок и пытался сфокусировать зрение, поскольку всё вокруг для непривыкших глаз казалось ужасной пыткой. Во рту ужасно сухо, словно в один момент из него выкачали жидкость, а зубы противно скрипели при каждой попытке сжать челюсти посильнее. Дверь палаты противнейшим образом заскрипела, оповещая о пришествии гостя, которому что-то нужно от него. Джерард нехотя повернул раскалывающуюся от боли голову в сторону, чтобы разглядеть нового человека. После однотонного белого цвета было слегка непривычно видеть яркие цвета, присутствующие на одежде посетителя, хотя на его плечи накинут больничный халат. Джерард немного обрадовался, когда разглядел своего любимого, но иногда и надоедливого братца, косо поглядывающего на него из-под вопросительно приподнятых бровей. Значит, что он не умер, а попал в больницу. — Джерард, я не рассказывал родителям о твоих суицидальных наклонностях, — начал Майки ровным и больно размеренным голосом, — Ты помнишь, что обещал мне за молчание? — Я должен был перестать резать себя и обратиться к специалисту, — шептал юноша, стыдливо опуская глаза. — Но я правда прекратил этим заниматься, Майки! Я ходил на коллективные занятия анонимных суицидников, и там мне дали много поводов для жизни! Майки тяжело вздохнул и присел в кресло, потому что его нутро не могло так просто поверить этим словам, которые могут оказаться хорошо продуманной ложью. Сколько раз он находил у брата новые царапины и раны в прошлых месяцах? — Майки, ты не веришь мне? — чуть ли не пустив слёзы, спросил Джерард, вытягивая перед собой перебинтованные руки. — Это сделал не я! — А кто, Джерард? — горько усмехнулся Майки. Джерард прикусил язык слишком сильно, и во рту почувствовался привкус железа. Он не может так просто рассказать брату о том, кто мучает его уже несколько месяцев, потому что ему никто не поверит! Его разрывает от безысходности каждый раз при встрече со своим мучителем, а затем с братом, который всегда задаёт много вопросов. Вчера ночью что-то пошло не так, вчера он едва ли не потерял жизнь. — Так я и думал. — Майки выглядел уверенно, будто одно его слово решит все проблемы. — Прости, но родители настояли на том, чтобы ты был под присмотром врачей. — Ты не можешь так со мной поступить! — закричал Джерард, вскакивая с постели и тут же подбегая к брату. Вполне ожидаемо у юноши подкосились ноги от нарастающей слабости, а перед глазами появилась рябь, как обычно бывает на экране телевизора, которому не удаётся поймать сигнал канала. Он почувствовал невероятную лёгкость в своём теле, прежде чем упасть на твёрдый плиточный пол, потеряв сознание.***
Палату Джерарда можно назвать не просто неуютной, её истинное название — государственная тюрьма для душевнобольных. Серые стены, в некоторых местах имеющие огромные царапины неясного происхождения и устрашающие пятна, на единственном небольшом окошке, которое являлось источником света для всей комнаты, стояли крепкие железные решётки с обеих сторон. Здесь было пусто. Где-то в углу стояла кровать, матрас которой выглядел и ощущался жалкой простынёй, а в противоположном — унитаз и раковина. Юноша надеялся, что будет иметь доступ к выходу из комнаты, иначе у него будет развиваться клаустрофобия. К ней присоединится липкий страх темноты, который Джерард с лёгкостью объяснил бы, будь он чуточку смелее. Хотя его слова не станут иметь больше смысла в глазах других людей. Полумрак прибавлял Джерарду неуверенность в безопасности его тела, поскольку ночь — вещь, принадлежащая всяким монстрам из детских страшилок. Они вечно прячутся и наблюдают за твоей жизнью днём, когда у тебя много сил и посторонней помощи противостоять им; во тьме и в полном одиночестве человек становится лёгкой добычей. — Здравствуй, Джерард, — раздался голос позади, заставивший юношу не на шутку перепугаться и мгновенно обернуться. Мужчина, скрывающийся в тёмном углу около двери, прожигал его взглядом светящихся красных глаз, вызывая липкое чувство охватывающей тело паники. Как ни странно, на нём был идеально выглаженный белый костюм, который каждый раз при встрече с несчастной жертвой окрашивался в алый. У него улыбка больше похожа на оскал разъярённого зверя, готового наброситься в любую секунду. — Знаешь, эта палата мне нравится больше, чем старая квартира, — говорил он, приближаясь к бледному Джерарду. — Тут ты не сможешь бегать от меня. Этот властный уверенный тон, смешиваясь с твёрдым непоколебимым умом, который накапливался долгие тысячелетия, словно невероятных размеров кувшин, создавали заметное давление между ними. Мужчина знает о Джерарде много, знает, где и как нужно надавить, чтобы заставить его кричать во всё горло. Юноша был для него прочитанной книгой, он перестал иметь нотки загадки после первого их совместного времяпровождения. Джерард вскочил с постели и встал ближе к небольшому окну, чтобы попадать под слабые лучи солнца, ведь именно так демон, создание ночи, не сможет дотронуться до него. Не только вампиры прячутся в гробу, пока на улице ясный день. Он не знал точно, работает ли схема «я в светлом домике» на других ужасных тварях, хорошо скрывающихся от огромного количества людей. — Думаешь, вечно сможешь скрываться от меня? — усмехнулся мужчина, стягивая белоснежный пиджак с широких плеч. — Кстати, у тебя не так много времени осталось. Солнце сядет приблизительно, — он глянул на чёрные часы, — через час или два. Стоит упомянуть, что тёмное существо, играющее с Джерардом в течение месяца, не имеет точного возраста и обличия. Никто не знает, как он родился или умер, переродившись. Он просто существует, будто страшный кошмар, от которого трудно избавиться несколько долгих ночей. Определённого имени у него нет, но мужчине не составило труда придумать его самому себе. Теперь его величают Фрэнком. Юноша уставился на него испуганным взглядом, прижимаясь к стене, словно собирался пройти сквозь неё и убежать куда угодно. К сожалению, он всего лишь обычный человек, не способный на грандиозные поступки ради спасения собственной шкуры. Как бы сильно Джерард не хотел верить словам демона о приближающемся закате, но факт сгущающейся в палате тени уничтожает его жалкие надежды на лучшее. А Фрэнк любит, когда из глаз жертвы пропадает здравый смысл и появляется животный неконтролируемый страх, которым невозможно управлять даже при особом старании. — Мой маленький мальчик, хватит играть в игры, — демон сел на кровать и похлопал по свободному месту, приглашая к себе. — Я буду нежным сегодня. Джерард задрожал и прикрыл на несколько секунд слезящиеся глаза. Он хорошо знает, как его «нежность» рассыпается по телу в виде страшных синяков, сходящих целые недели, и глубоких ран, которые иногда прорезаются до самых костей. Жаль только, что особого выбора у него нет, и приходится пользоваться благосклонностью демона. Ему остаётся лишь повиноваться. Тяжёлая рука начала своё замысловатое путешествие от шеи жертвы до живота, принимая обманчивый любовный подтекст. Он всегда так делает, всегда создаёт ложные намёки, чтобы потом боль ощущалась сильнее, а Джерард доверчив, словно малое дитя. Приятно чувствовать разочарование и безысходность, которые исходят от него прекрасным питающим нутро демона запахом. — Как же я люблю слышать твои болезненные стоны, — сказал Фрэнк и резко ударил парня в живот, из-за чего он от неожиданности подавился воздухом и жалобно заскулил. — Но сейчас нам не нужны лишние свидетели, да? Будь тихим, солнце. — Нет, — прорычал Джерард, отталкивая ужасного гостя подальше. — Что ты сказал? — поинтересовался демон, вновь оголяя свою блестящую улыбку. — Я не буду тихим! — закричал юноша, подбегая к двери. — Я буду звать врачей! Они увидят, что со мной всё в порядке! Фрэнк покачал головой. Да пусть хоть на весь город кричит о том, что в его палате находится демон-мучитель, который питается болью и страданиями людей! Джерард и так находится под вопросом о вменяемости, а после столь глупого поступка его начнут качать таблетками для душевнобольных. Он много таких правдивцев уже повидал, и ему правда становится скучно. Кому-то вообще нравятся сценарии с одинаковым содержанием? Демон взмахом руки припечатал жертву к противоположной стене. Его длинные ногти провели по серой больничной рубашке, прорезая не только дешёвую ткань, но и мягкую кожу, украшенную разноцветными синяками разных размеров. Крики парня он заглушал с помощью свободной руки, которой крепко сжимал губы. На самом деле, порезы — скучное занятие. Нет никаких интересных моментов, кроме замысловатого рисунка, который при сильном старании останется на теле в виде шрама. Ему нравилось выбивать из людей грязь, накопившуюся за определённый промежуток времени, поэтому через несколько минут Фрэнк, сжимая тонкую шею, бьёт со всей силы в районе живота Джерарда, хватающего недостающий воздух синеющими губами. Мужчина прекратил, когда юноша балансировал на грани потери сознания, поскольку его любимая игрушка не может поломаться в самом разгаре игры. Он выпустил его шею, а обессилившее тело повалилось на пол подобно мешку. Джерард кашлял долго и прерывисто, задыхаясь и сплёвывая на пол кровь, которая заставила его ужаснуться. — Я переломаю тебе пальцы, если захочу, — прошептал демон, легко прикасаясь губами к уху. — Выбью зубы… — З-зачем? — спросил юноша, пока тело не прекращало трястись. — Зачем ты делаешь это со мной? — Потому что я выбрал тебя, — Фрэнк взял лицо с опухшими глазами в ладони. — Ты — моё энергетическое блюдо, лишившись которого я могу умереть. Джерард попытался подняться с пола, но демон наступил ему на грудь, выдавливая жалобные крики. Парню казалось, что сейчас через его рот вылезут лёгкие, и он, наконец, задохнётся. Фрэнк и правда сегодня особо не старается, только вот любая боль воспринимается жертвой остро, не переставая удивлять. Мужчина обожал его страх. Удивительный вкус и запах, он насыщает каждую клеточку тела, разливаясь приятным окрыляющим теплом. Фрэнку было достаточно, но разве можно держать себя в руках, когда перед тобой лежит до невозможности красивое блюдо и излучает необычную энергию. Он всегда наполняется ей до отвала и становится похожим на несчастного пса, переевшего вкусного корма. Джерард закричал ещё громче и, набравшись сил, скинул ногу с себя. Его глаза округлились до невероятных размеров, пока он быстро полз к двери, так как раньше ему и в голову не приходила мысль дать отпор мучителю. Юноша ощутил странный прилив эйфории внизу живота, заглушающий боль, распространяющуюся по телу. Он сможет спастись, нужно лишь доползти до злосчастной двери и позвать на помощь. — Прошу, откройте дверь! — завопил парень, слабо постукивая по железу. Фрэнк прикрыл лицо ладонью и недовольно цокнул, потому что его обед всё-таки умеет отбиваться. Ну что делать с этим ребёнком? Послышались быстрые шаги, а вскоре и дверь открылась, впуская в комнату ослепляющий свет, из-за которого глаза юноши заслезились сильнее. Мужчина в белом халате удивлённо уставился на Джерарда, лежащего на полу с окровавленными губами и лепечущего о каком-то человеке, издевающимся над ним в углу. — Но там никого нет, — спокойно произнёс, предположительно, врач, чтобы не разозлить его. — Вы не видите его? — воскликнул юноша, вытягивая руку и указывая прямо на Фрэнка. — Вот он! Мужчина старался разглядеть хоть что-то, отдалённо напоминающее человека в полумраке, но вскоре осознал главное — там никого не было. Он опустился к юноше, запуская руку в карман собственного халата, и помог ему встать. Главное в данной ситуации действовать быстро, поэтому в мгновение ока Джерард почувствовал, как нечто острое и невероятно тонкое прокололо кожу чуть ниже шеи. Последнее, что он увидел перед потерей сознания — Фрэнк, показывающий средний палец.***
Отяжелевшие веки никак не хотели открыть обзор для глаз, чтобы их хозяин определился, где он находится, на протяжении нескольких минут. Джерард слышал голоса, но не мог даже пошевелить рукой, да и тело собственное он практически не чувствовал, словно его отрубили от головы и положили отдельно. Мыслить вообще не получалось, потому что мозг в черепной коробке превратился в вату, окончательно отупев. Наконец, юноша открыл глаза и пробежался взглядом по комнате, узнавая в ней свою палату. Конечно! Какой идиот поверит на слово человеку, который находился в истерике? Тем более врач… — Всегда удивлялся тому, как быстро небольшой укол может превратить человека в овоща на некоторое время, — подметил внезапно появившийся перед кроватью Фрэнк, состроив задумчивое выражение лица. — Это похоже на наркотики, Джерард? Ты-то в таких делах специалист! Джерард тяжелее задышал, показывая своё несогласие, и надеялся, что у демона хватит ума понять его намёк. Да, он принимал наркотики, когда учился в старшей школе, чтобы оторваться от реального мира, брызжущего кислотой прямо в душу. Более того, парень не один раз задумывался о быстрой смерти от передоза в каком-нибудь вонючем подвале, где происходят сходки наркоманов. Но он справился, преодолел сложный период и поклялся больше не прикасаться к подобным веществам, даже если его будет ломать. А Фрэнк просто смеётся над ним! — Молчишь? — мужчина наклонился над ним и похлопал по щеке. — Правильно. Ты разговаривать сможешь ближе к завтрашнему дню. Юноша посмотрел на него самым злобным взглядом, который имелся в его репертуаре, явно указывая на то, что подобного рода прикосновения ему противны. Хотя кого он обманывает? Фрэнка не пугают такие вещи, потому что обычный человек не сможет оставить на нём и царапины. А он тем более. — Вижу, что ты на меня злишься. Почему? Не я же позвал врачей, и не я устроил перед ними припадок, дорогой. Джерарду хотелось встать и ударить наглеца по лицу, потому что его подставная невинность выводила из себя. — Тихо, успокойся, — засмеялся Фрэнк, потому что юноша с перекошенным лицом выглядел до невозможности нелепо. — Эмоции на твоём лице не в силах нанести мне увечья, прости. Дальше повисла тишина, отдающаяся в ушах неприятным звоном, сводящим с ума не только самого Джерарда, но и демона, который попадает под её влияние буквально каждый день, находясь в убежище без друзей. Мужчина, как ни странно, нуждался в общении, так как долгое пребывание среди людей без возможности умереть и без приятеля любому крышу снесёт. К тому же эта вечная нужда пополнения энергии за счёт страданий. Наверное, именно из-за неё у него и нет никого. — Пока ты лежишь весь такой бесчувственный, я могу рассказать тебе о прелестях демонической жизни, — начал Фрэнк, присаживаясь на появившийся за секунду до его падения на пол стул. — Я думаю, что слушать кого-то лучше, чем слушать угнетающую тишину, не так ли? Джерарду было всё равно, что именно хочет ему рассказать его личный сорт боли, но пока мужчина не может истязаться над ним, дела идут замечательно. Словами невозможно ранить тело, только душу, и вряд ли это прокормит ненасытного демона с красивым лицом и вечно задумчивым взглядом. — Я думаю, ты не понимаешь, какая между нами крепкая связь, — подметил Фрэнк и, дождавшись в глазах юноши ответа, продолжил: — У всех демонов есть, так сказать, подопечный, который является для них питанием до того, как тело не изживёт себя. Я называю это сроком годности человека, и поверь, у всех он разный, — мужчина продолжал улыбаться чему-то. — Мы цепляемся к человеку, когда он на грани. Мне, кстати, пришлось повозиться, чтобы заполучить тебя. Наркотики, отсутствие тяги к жизни и ненависть к себе — всё подталкивало тебя ближе к смерти, открывая возможности для её злобных детёнышей. Он провёл пальцами по лицу Джерарда, сдерживаясь от порыва оторвать от его щеки кусок мяса, потому что сейчас делать что-либо бесполезно. Фрэнк лучше некоторое время поголодает, чтобы потом насладиться молодым телом сполна. — А теперь спи, — прошептал он.***
Джерарду здесь не нравилось. Каждый день в него пихали кучу странных таблеток, которые словно замораживали его мозг вместе с телом так, что он потом практически не может думать. И чувства такие странные до жути, когда лежишь привязанный к постели. Кажется, с подобным режимом дня парень реально слетит с катушек раньше, чем его выпишут. Одиночество. Юноша не покидает свою палату, потому что для всех врачей и санитаров он — невменяемый шизофреник с обострёнными галлюцинациями. Он не знал, какое сегодня число, и сколько дней его дряхлое тело практически не поднимается с кровати. Конечности живут отдельной жизнью и, похоже, скоро отсоединятся, нарастив себе нового человека. Интересная идея, кстати. — Джи? — тихо спросил Майки, когда пришёл навестить своего брата. — Что они сделали с тобой? — Я не чувствую ног, рук и еле управляюсь с языком, — медленно сказал Джерард. — Как я, по-твоему, себя чувствую? — Мне жаль, но я хочу забрать тебя отсюда. Прошёл почти месяц, и я… — Сколько? Месяц? Меня пичкали этим дерьмом целый месяц? — перебил он. — Забрал твои документы, — закончил Майк. — Сейчас придут санитары и освободят тебя. Джерард думает, что у него и правда проблемы с психикой, поскольку после постоянного приёма таблеток демон больше его не навещал. Он часами лежал на кровати и даже пытался звать Фрэнка, но всё было без толку. Так люди и узнают о своих скрытых болезнях, да? — Мне кажется, что они нанесли тебе увечий больше, чем было раньше, — задумчиво произнёс Майки, когда у себя на квартире наблюдал за тем, как парень снимает больничные лохмотья и одевает нормальную одежду. — Они считали меня невменяемым и применяли силу, хотя в этом не было особой нужды, — пожал плечами Джерард. — Я до сих пор не понимаю, как тебе удалось забрать меня оттуда. — Очень странно, потому что мне они безоговорочно вернули твои документы. Похоже высшие силы спасли тебя от ужасной участи живущих в психушке людей. Юноша скривился, услышав чересчур суеверную реплику братца, но ничего не ответил. Самое главное сейчас то, что его, чёрт возьми, выпустили из той дыры, и теперь он может начать новую жизнь. Всё-таки время, которое давалось ему на бездвижимые раздумья, показало новые поводы для полноценного существования, поскольку вечный траур и ненависть к себе не приведут ни к чему хорошему. И без Фрэнка тут не обошлось. Куда же делся личный демон Джерарда, почему бросил его без предупреждения? Может быть, никакого Фрэнка не существовало и вовсе, а парень сам истязал собственное тело, пока не дошёл до грани, когда нужно скорее остановиться? Мысли быстро склонили его в сон, нормальный и столь желаемый. Облик Фрэнка отразился в лунном свете, пока он медленно приближался к спящему парню, за которого ему столько раз приходилось бороться, вырывать из чужих цепких лап. Голодный и вымученный он наблюдал за Джерардом, словно волк за глупой овечкой, дожидающийся подходящего момента для нападения. Он хочет вцепиться в его шею, сжать её и перекрыть доступ к воздуху, чтобы вновь насладиться ароматным запахом людского страха, оставить гематомы на бледном теле, а затем попробовать кровь, которая будет стекать по разбитым губам. Осталась лишь малость — дождаться пробуждения любимчика и приступить к делу. — У нас ещё вся жизнь впереди, сладенький, — мужчина прилёг на постель и уставился в потолок, прислушиваясь к размеренному дыханию. — Целая вечность.