***
Лютик из тех людей, у которых на предплечье наверняка будет большой жирный номер, — подумал Геральт, едва увидев его. Может быть, даже круглый миллион. Такие люди, как Лютик были простыми, обаятельными, разносторонними. Геральт ожидал, что тот уже встретил свою пару. Или сотню из них. Вот почему, когда он коснулся его левой руки и увидел звёзды, то был чрезвычайно удивлен. — Что? — прорычал он. — Как? Рот Лютика вытянулся в идеальный круг. — О, — выдохнул он. — О, чёрт. Оставить Лютика оказалось легче, чем он ожидал. Вежливое «спасибо, но нет», и через секунду он уже сидел на спине у Плотвы, готовый ехать, чтобы проверить, верны ли слухи о кикиморе. Единственной проблемой было то, что бард последовал за ним... Лютик с достоинством принял отказ, но не согласился остаться один и быстренько решил присоединиться к Геральту. — Неважно, если у нас не будет романтических отношений, — бурчал он, изо всех сил стараясь не сбавлять темпа, когда Плотва намеренно поскакала рысью вперед, — это в любом случае многое для меня значит. Геральт надеялся, что молчание отпугнет его, но не тут-то было. Лютик, казалось, процветал в тишине. Для него это была возможность заполнить тишину своей болтовней и периодическими мелодиями. К пятому дню Геральт хотел задушить его. — Что, черт возьми, я должен сделать, чтобы получить немного тишины и покоя?! — наконец закричал он, когда Лютик закончил свой рассказ о карлике, мужчине с двумя членами и краснеющей девице. — Я не знаю, — пожал плечами бард. Его безразличное отношение выдавал напряженный тон голоса. Он прижал палец к подбородку и сделал вид, что задумался. — Ты мог бы попробовать ответить, например. После того момента Геральт замычал и даже что-то пробормотал в ответ, что принесло ему временный покой, но затем он понял, насколько близок он был к тому, чтобы на самом деле поговорить со своей родственной душой. Это была плохая новость. Кроме того, выражение истинного ликования, которое появлялось на лице Лютика каждый раз, когда он отвечал, было самой раздражающей вещью, которую он когда-либо видел. — Я должен сделать это в одиночку, — сказал он Лютику однажды вечером, когда они сидели у костра. — Это слишком опасно для тебя. Ты не можешь победить монстров своей лютней. Лютик взглянул на ведьмака. Его, стоит признать, идеальные черты лица освещались только мягким светом тлеющих углей. — Так защити меня. Геральт вздохнул. Это безнадежный случай. Он отделался от Лютика в одном из северных городов, где их заметил человек, которому, по-видимому, бард задолжал большой долг. Ведьмак оставил его там, в таверне, чтобы тот смог отработать свободу пением. Он подозревал и опасался, что Лютик собирается порадовать посетителей несколькими балладами о Геральте, которые он сочинил во время их совместного путешествия, но это того стоило. Находясь так близко к одной из своих родственных душ, его начали посещать безумные мысли. И неважно, что в ту же секунду, как он впервые за два месяца отправился в путь один, он начал тосковать по чему-то, по кому-то, заполняющему гнетущую тишину. — Жаль, что ты не умеешь петь, девочка, — сказал он Плотве и готов был поклясться богами, что лошадь закатила глаза. Его вторая родственная душа — Йен — была сумасшедшей на всю голову. Абсолютно ненормальной. Он никогда не мог понять, как Вселенная решила свести его с Лютиком — простым, беззаботным, великолепным Лютиком, но он понимал связь с Йеннифэр. Она тоже была великолепна, это не подлежало сомнению. Даже дух захватывало. Но её ненормальность не уступала его. У них было больше общего, чем он мог когда-нибудь представить, что будет иметь с одним человеком. К счастью для него, Йеннифэр была одержима идеей стать матерью. — Прости, ведьмак, — бесцеремонно сказала она, вскочив на своего жеребца, — мне достаточно борьбы с одним бесплодием. Двое - это слишком много, даже для меня. Мне нужно встретиться еще с шестью родственными душами, прежде чем я соглашусь на ведьмака. Геральт невозмутимо пожал плечами. Честно говоря, секса с ней было более чем достаточно. Он в любом случае не считал себя обязанным ей. — Удачи тебе, Йен, — сказал он ей. — Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. Он подозревал, что остальные её родственные души тоже бесплодны. Вселенная была такой сукой.***
Лютик догнал его через полгода после этого. Это всегда приводило в замешательство — видеть следы времени, оставленные на лицах других, в то время как его собственное лицо оставалось прежним. Геральт скрыл кувырок в животе от очередной встречи с бардом. — Итак, сколько еще родственных душ ты встретил с тех пор, как мы виделись в последний раз? — спросил Геральт за кружкой эля, наполовину шутя, наполовину боясь ответа, но тем не менее разыгрывая все как шутку. Лютик усмехнулся. — Ты не хотел бы этого знать. Геральт на самом деле не был уверен, что желает знать эту информацию. Когда он покинул город, а Лютик снова последовал за ним, ведьмак заметил, что на этот раз даже не попытался остановить его.***
— Идиот, дай мне посмотреть! — Все в порядке, Геральт! На самом деле это всего лишь царапина. В спальне мне доставалось похуже. Эй, я когда-нибудь рассказывал тебе о той даме, которая… — Лютик, — прорычал Геральт, — это может быть серьёзно. Покажи мне. Секунду ничего не происходило. Лютик смотрел прямо на него, сжав зубы, с непривычно серьёзным выражением лица. А затем сбежал. — Ах ты, мелкий засранец! Не задумываясь, Геральт последовал за ним. Ему не потребовалось много времени, чтобы догнать барда, и если борьба с ним доставляла хоть малейшее удовольствие, никто не должен был знать об этом. — Перестань дергаться, идиот, дай мне только взглянуть! Лютик почти обезумел, он метался туда-сюда, защищая свою руку от посторонних взглядов. — Оставь меня в покое! Сытый этим по горло, рыча, Геральт разорвал рукав барда и увидел метку. Затем моргнул. Потом еще раз. — Да, хорошо, посмейся над уродом, давай! — со слезами на глазах Лютик оттолкнул его и встал, одной рукой прикрывая метку на левой руке. Метка. Одна. — Одиночная, — выдохнул Геральт. — Ага, — усмехнулся бард, однако в его голубых глазах не было и следа веселья. — Только подумай об этом. У меня меньше родственных душ, чем глаз, и знаешь что? Это ты — мой единственный шанс на счастье. Грубиян, который обращается со мной как с дерьмом и бросает меня, независимо от того, хочу я этого или нет. Геральт не ответил. Он не знал, что сказать. — Мне жаль, — наконец пробормотал он. Это было правдой, но в то же время это было таким малым. Что ещё он мог сказать в ответ на такую важную вещь? Пусть это было и столь ничтожным... — Я не хочу, чтобы ты сожалел, — огрызнулся Лютик, — я хочу, чтобы ты был лучшей родственной душой, потому что, в отличие от всех остальных, у меня действительно нет выбора. Геральт шагнул ближе, и бард сделал шаг назад. Ведьмак поднял руки в жесте «сдаюсь». — Я не собираюсь трогать тебя, — сказал он успокаивающим голосом, как будто Лютик был лошадью, которую он не хотел пугать. — Я просто хочу тебе кое-что показать. Явно настороженный, Лютик взглянул на оголённую руку Геральта. — Двузначная метка, — произнес бард, в удивлении подняв брови. Он встретился с мужчиной взглядом. — А другая?.. — Не заинтересована, — ответил Геральт, — я познакомился с ней совсем недавно. Она хочет иметь ребенка, но я бесплоден. Лютик не нуждался в дальнейшем объяснении. Он кивнул и сел на землю, всё ещё укрывая свою одиночную метку. — Значит, я тоже для тебя... — Лютик… — Нет-нет, всё в порядке. Всего один шанс, одна возможность, и я всё равно тебе не нужен. Все нормально. — Дело не в этом! — Геральт сел на землю рядом. Его утешило то, что Лютик не отстранился от него и он придвинулся чуть ближе. — Мой образ жизни, то, какой я… Когда я говорю, что сожалею о том, что стал твоей родственной душой, я имею в виду это. Но не так, как ты подумал, — быстро добавил он, заметив боль в глазах Лютика. — Я… чёрт. — Геральт не был создан для такого рода разговоров. — Я не… Лютик вопросительно поднял брови. Геральт опустил голову. — В конце концов, я разрушу твою жизнь. — Это чушь собачья. Геральт снова вскинул голову. Бард, казалось, ничуть не удивился его признанию. — Я не гожусь никому в родственные души, — слегка нахмурившись, настаивал ведьмак. Почему Лютик всё еще здесь? Почему он до сих пор не бежит без оглядки? — Теперь я понимаю, что ты упускаешь суть всего этого, — вздохнул Лютик, глядя на него так, словно мужчина был тем еще тормозом. — Вселенная не слепа, Геральт. Она знает, что ты ведьмак, знает, какой ты… внутри. И она решила объединить тебя в пару со мной. Ну, со мной и с той женщиной, которую ты упомянул, ладно, но разве ты не понимаешь, что это значит? Геральт моргнул. Он действительно не знал. Лютик хмыкнул. — Твоя ненормальность совпадает с моей, — объяснил он. — Как, ты думаешь, я чувствовал себя всю свою жизнь? Зная, что я настолько непривлекателен, что у меня может быть только одна родственная душа? Если уж на то пошло, то это ты должен бежать от меня. — Ты не такой, — проворчал Геральт, подобная мысль задела его. Как Лютик мог верить в это? — В том-то и дело, придурок! — Геральт предупреждающе прищурился, но дал ему продолжить. — Я привлекателен, но только для тебя. Так что, когда ты говоришь, что ты не… ну, не знаю, не в состоянии или что-то в этом роде, прости меня, но я должен сказать… Ты — идиот. Геральт на некоторое время задумался. — Итак… — начал ведьмак, но тут же закрыл рот, взглянув на свою родственную душу. Лютик насмешливо смотрел в ответ. — Что нам делать дальше? Бард огляделся по сторонам, поджав губы, словно обдумывая что-то важное. — Не знаю. Вон те заросли кустов выглядят как хорошее место. — Хорошее место для чего? Он едва поймал Лютика, когда тот бросился на его колени. Тогда они не разговаривали четыре часа подряд.