Один из Чёрных

Капли дождя хлещут по пустой голове. Все мысли, даже намёки на них, испарились, сбежали и спрятались глубоко внутри, подальше от дождя. Дождя, который обнажал всё сейчас: секреты, страхи, деяния. Тёмный закуток, не освещённый всеобъемлющим великолепным, созданным мной, огнём, идеальное укрытие от чужих глаз, смотрящих спектакль через дорогу. Страшно? Хорошо. Нет, не так. Отлично. Превосходно. Восхитительно. Не холодно. Сейчас тепло, при температуре едва ли не на нуле находящейся. А может так кажется только мне? Люди поплотнее кутаются в тёплые куртки и пальто, натягивают шапки на голову и повязывают шарфы. А я прячусь в майке и шортах и мне тепло, лишь разведённая с водой грязь липнет к босым ногам. Обхватываю себя руками, на секунду задумываясь о том, что натворил сейчас. А правильно ли это было? Единственное ли это было решение против сложившейся ситуации, ведь я мог поступить иначе. Улыбаюсь. Не-е-ет. Всё было правильно. Они должны заплатить. Они должны страдать. Они должны были умереть. Куча народа толпится вокруг моего дома. Вот это да, новость: сгорел дом со всей семьёй. Весело, наверное. Мне весело, ага! Смеюсь. Но не громко, чтобы не услышали. Многие машины столпились вокруг дома, но одна почему-то подъехала ближе ко мне. Странно. Это была маршрутка с номером девять на лобовом стекле, обычная, белая. Не особо примечательная. Оттуда дядя выходит, старый уже, с лысиной и пивным животиком. Голову набок поворачиваю. Неужели и правда увидел. Подходит ко мне, а я с места не двигаюсь. Хочу, но двигаюсь. Что за блядь?! Нет, отпустите, не держите, меня!!! Прошу вас!!! Он садится на корточки прям передо мной. На моём лице, наверное, ужас. Отодвигаюсь от него инстинктивно. Беги, пожалуйста! Ну, почему ты не можешь сдвинуться с места, бесполезный кусок говна?!! - Тебе холодно? Хрипло незнакомец спрашивает, а я на тот свет готов хоть прям сейчас отправиться. Нет, не надо! - Отвечай на вопрос. Жёстко. Страшно. И так с детьми разговаривать нужно?! Гад! Головой мотаю, отрицая. - Тогда пошли. Встаёт, разворачивается и уходит к машине, мне дверь открывая. Ага, щас, буду я ко всяким садиться. Но тело не слушается, само к нему в руки идёт. Что за нах?!! Я на переднее сиденье рядом с ним сажусь. А я хотел в салоне! Но не волнует его это, похоже. Садится на водительское и заводит машину, под шум пожарных сирен в «закат» уезжая. - Как тебя зовут? Молчу упрямо. Ишь чего удумал. Без боя не сдамся! Да вообще никак не сдамся! Не к тому ручонки протянул: отгрызу пару пальцев, будешь знать! - Не хочешь, не рассказывай, дело твоё. Сигаретой затягивается, открывая окно. Скотина! Терпеть не могу сигаретный дым. - Значит, буду называть тебя Козявкой. Годится? - Артём я, Ар-тём! Что?! Кем, блядь?!! Ты ахуел, мужик?!! Так я тебе берега вставлю, вот подожди, только ты меня отпустишь!!! - Артём, значит. Хмыкнул там чему-то своему и замолк. Ну и ладно. Плевать на тебя, мужик, всё равно тебе недолго осталось. Моя мстя будет коварна и опасна! - Скажи мне, Артём, ты любишь своих родителей? Свой дом? У тебя есть друзья? Или любимое хобби? - Вам-то какое дело? Отворачиваю лицо от него, смотря на умазанного в хлам пяточка, висящего на зеркале. Колышется. - Хочу получше узнать тебя. Холодеет. Мурашки, липкие, противные, омерзительны по рукам и спине пробежались. Кажется, помочились даже. - Не ту жертву ты выбрал, педофил нетраханый. - Грубо. - Как есть. Плечами пожимаю почти беззаботно. Нет фонарей, людей, машин, света. Вымерший, ужасно одинокий район. - Но я не педофил. На него смотрю. Дырку в его черепе мысленно проделываю – этакая домашняя лоботомия, - чтобы узнать, не врёт ли. - Тогда, куда мы едем? - Туда, где тебе, возможно, будет интересно. Пиздец, ну точно педофил! - Ты же меня не знаешь, откуда тебе известно о моих интересах?! Может я в Барби люблю играть?! Ты станешь моей куклой?! - Эх, Артём, - вздыхает расстроенно. - Если продолжишь себя плохо вести, мне придётся вернуть тебя обратно родителям. - Не выйдет. Хмыкаю с противной косой улыбкой. - Почему не выйдет? Как мне известно они вполне себе способны забрать тебя к себе… После восстановления. - Что?.. не может быть, я же… Нет-нет-нет, не может быть!... Будто по груди кувалдой долбанули, весь воздух выбив нахрен. - Ты же что? В руки себя беру. Буду ещё перед педофилом раскаиваться. Что он там спрашивал? - Родителей не люблю, дом тоже. Друзей нет. Хобби – компьютерные онлайн-игры. Тишина. Пугающая, пробирающая нутро и кости. Не хочу возвращаться, не хочу! Не отдавайте. Выворачиваем на оживлённые улицы. Свет ярких огней слепит, словно сошедшая со страниц сказки магия. Красиво. - Меня же не вернут родителям, да? Спрашиваю осторожно, а сам внутренне холодею, на ответ отрицательный надеясь. - Нет. Конечно, нет. Но у тебя появятся другие родителя, более влиятельные и – опасные. Уже было выдыхаю спокойно, но настораживаюсь вновь. Хотя, какое мне дело? Или туда, или в детский (таракано-крысий – ведь дети там отбитые не меньше сумасшедших буйно помешанных в психушке) дом. - Куда мы едем? - Домой, Козявка, домой.