Щелкунчик

      Новогодняя ёлка стояла прямо посреди зала. Огоньки, висевшие на ней наискосок, по очереди зажигались и гасли. На стену отбрасывали солнечных зайчиков блестящие шарики и маленькие колокольчики. Звёздочка на макушке выглядела, будто бы царица, что любовалась своим владением. «Вот оно какое, всё моё, всё моя заслуга, » — будто говорила она. Подле этого всего великолепия сидела Маруся, на придвинутом поближе табурете, который она то и дело передвигала, дабы любоваться ёлкой со всех сторон.       — Как скоро придёт дед мороз? — то и дело спрашивала она у мелькающих в комнате взрослых.       Те отвечали ей что-то неразборчивое, либо не отвечали вовсе. Как все знают, взрослые разговаривают ничуть не лучше годовалых детей, а кричат и капризничают они вдвое больше.       То ли дело дети. С детьми всегда есть о чём говорить, они замечают всё, даже самое маленькое. Разве вы когда-нибудь видели взрослого, который бы с интересом разглядывал муравья, который как ни в чём не бывало ползёт по яблоку, что лежит на новогоднем столе. Марусе как раз приходилось такое наблюдать. Она смотрела как муравей переползает от пятнышка к пятнышку, что рассыпались по цветной кожуре. Муравей дополз до середины, повернулся боком и остановился. Маруся принялась гадать, поползет ли он вверх, или будет спускаться, но она не успела увидеть, что с ним случится, дядя забрал яблоко со стола и принялся грызть его. А ведь пару дней назад, дядя говорил, что насекомых есть нельзя.       На том же столе лежала блестящая серебряная вилка. Маруся вспомнила, что бабушка рассказывала про всякую нечисть, которая выходит на улицу в святки. Рогатые черти выходят на улицу как только темнеет и начинают кататься на горках, которые днём строят для детей. Наверное, они ещё и крадут санки, которые забывают на крыльце, именно поэтому мама говорит Марусе заносить их в прихожую. А ещё из реки вылезают русалки. Зимой поверхность реки замерзает, поэтому им приходится искать прорубь. Проруби на реке делают папа с дядей, когда ходят на рыбалку по выходным. Русалки и кикиморы специально сгоняют рыб в одно место, чтобы рыбаки знали, где им удобней будет вылезать из воды. Наивные, они выбивают дырки во льду, а потом удивляются, куда же делась вся рыба, что тут плавала. Разве будет какая умная рыба водиться рядом с дверью кикиморы?       Конечно же бабушка говорила, что всякая уважающая себя нечисть боится серебра. Поэтому, бабушка носила на руках колечки, наверное, в детстве она очень часто оставляла санки на крыльце, а когда вспоминала о них глубокой ночью, на них уже зарлись чертята. Конечно, завидев кучу серебряных колечек на пальцах, они бы побоялись получить таким кулаком в нос и не трогали санки. А вилки? Такими вилками вполне можно было обороняться от всякой нечисти. Зачем люди делают высокие заборы, если можно просто натыкать вокруг дома серебряных вилок и никакая нечисть не подойдёт. А высокие заборы защищают только от людей, а чего бояться людей, они же чистые.       Между прочим, серебряными вилками ели не все. Были всякие очень богатые люди, цари, советники, чиновники. Они ели только золотыми приборами и до ужаса избегали серебряных. Быть может, они считали себя слишком богатыми для этого? А может, они просто были нечистью и тоже боялись серебра?       Маруся взяла со стола вилку и принялась крутить её в руках, представляя, что с этой вилкой она идёт сражаться с чертями, чтобы они больше не приносили к ним гостей. Нет, она вовсе не придумывала, просто каждый раз, заметив неожиданно подъезжающих гостей её мама говорила: «Вот же, черти принесли.» Наверное, черти очень сильные, раз сумели принести на прошлой неделе папину двоюродную сестру и даже не надорваться.       К сожалению, тётя отобрала у Маруси вилку и велела больше не играть с посудой. А жаль, Маруся бы перепугала ей всю нечисть во дворе. Может, ей просто очень нравилось, когда черти носили её по гостям.       Не найдя ничего интересного в комнате, Маруся спустилась на кухню, где застала бабушку, отчитывающую прачку за прожженую скатерть. Бабушка, наверное, больше всего ждала гостей. Ей всегда было скучно дома, она ужасно любила, когда соседи заезжали на чай и много говорила с соседками. Маруся обычно делала вид, что играет в соседней комнате, потому что из комнаты, где сидели гости её быстро выгоняли. За стеной тоже было всё прекрасно слышно.       — А вот вы знаете, недавно у моей сестры пропадала кухарка. И чего, вернулась, с пузом. Слёзно умоляла её принять, падала на колени, ну так, а ведь моя сестра, добрая душа со слабым сердцем, ну никак не могла бросить сиротку. — Говорила одна из соседок, а остальные оживленно вздыхали.       Может быть, Маруся так и продолжала бы их слушать, но ей надоела эта история, после того, та же самая соседка рассказала, что ребёнок кухарки страшно похож на её зятя. Теперь она с приходом соседок сразу убегала к себе в комнату, чтобы бабушка не просила её сыграть на пианино для гостей.       На кухне Маруся долго не пробыла, бабушка выставила её сразу, как заметила и заперла за ней дверь. Пожав плечами, Маруся побежала к себе в комнату, думая, зачем же бабушка ругается за скатерть, которая была прожженной ещё осенью. Больше поводов ругаться у неё не было, у бабушки ведь не было зятя.       В комнате у Маруси было много нарядных кукол. Они сидели на полочках в своих нарядных платьях, смотрели пустыми стеклянными глазками и радовали всех, кто любуется ими. Маруся с ними не играла, ей было жалко трогать красивые фарфоровые фигурки, разве что иногда поправить им волосы, что растрепались от сквозняка. Её тоже так нарядно наряжали, когда она с родителями ездила в гости. Там было много детей, которых тоже нарядно наряжали. Им часто хотелось побегать и поиграть в саду, но взрослые говорили, что вести себя так — неприлично, да и занявшись играми, они могут испортить свои наряды. Поэтому, дети обычно сидели и скучающе смотрели на взрослых, прямо как куколки в комнате Маруси. Иногда их просили спеть или помузицировать, но это было ужасно скучно.       Скучно. Примерно так было Марусе, когда кто-то из взрослых позвал её в гостиную. Она не различала их по голосу, они все говорили совершенно одинаковые вещи. В комнате уже собрались гости, они громко смеялись, говорили о чём-то, пытались потрепать Марусю по голове. Девочка равнодушно прошлась по комнате и встала возле ёлки, снова принявшись её разглядывать. Теперь она заметила, что помимо шариков и огоньков на ней висели золоченые орешки. Сняв пару штук, она попыталась открыть их зубами, но вовремя поняла, что это под силу только белкам. Маруся вспомнила, что в комнате у неё есть старый щелкунчик, которым она колола орешки каждый год. Незаметно увильнув из комнаты, она поднялась по лестнице и прикрыла за собой дверь. Из ящика стола она достала щелкунчика и принялась раскалывать орешки один за другим. Последний оказался на редкость крепким, Маруся изо всех сил давила на рычажок, но скорлупа не поддавалась. Наконец, послышался какой-то щелчок, но это был вовсе не орешек, это сломался её щелкунчик.       Мама зашла в комнату, сообщая Марусе, что её ждут гости. Увидев девочку, держащую отломанный рычажок, она сказала:       — Это всего лишь старый щелкунчик, мы купим тебе нового, — она взяла дочь за ручку и повела в гостиную.       Уже в комнате она заметила, что Маруся до сих пор держит в руках сломанного щелкунчика. Выдернув его из рук, она бросила его в потрескивающий камин. Деревянный щелкунчик прекрасно горел, а облезлая краска чернела на деревяшке.       — У нас есть подарок для тебя, — сказал папа, заводя в комнату породистого кудрявого щенка.       Маруся была рада собаке, она тут же усадила его к себе на колени и устроилась в кресле, что стояла возле камина. Щенок вздрагивал, когда девочка гладила его по голове, но она постаралась его успокоить.       — Не волнуйся, — сказала она, — когда ты тоже сломаешься, тебя не бросят в камин.       Новогодняя ёлка продолжала гореть и радовать гостей. Шумный смех и разговоры расходились по гостиной, часовая стрелка приближалась к двенадцати. Всё шло своим чередом.