Какого черта, Паша?

Арсен верил в соулмейтов. Настолько верил, что в свой восемнадцатый день рождения не пошёл в колледж и намеревался провести весь день в общежитие. Это было самой главной ошибкой, ведь провести полдня в ожидании жгучей боли и появлении имени на своей руке — мучение. Однако, ситуацию скрашивал его сосед, который подбадривал парня и успокаивающе гладил по плечу. Ему легко говорить, ведь он уже нашел своего соулмейта. Правда, эти поиски были невыносимо долгие. Вначале он искал всех с именем, находящимся на руке, в социальных сетях, что не приносило никакого успеха. Спустя какое-то время он забил. Поиски ничего не давали, всё проделанное было бессмысленно. Андрей жил спокойно, думая, что его соулмейт находится где-то в другом городе и что встретится они, увы, не скоро. На самом деле эта информация ни черта не радовала. Очень хотелось той подростковой нежности, что дарил бы ему некий Иван Дремин. Так и прошло всё лето и уже нужно было возвращаться на учебу. Как сейчас он помнил этот момент. 2 сентября, поставили самые глупые, по его мнению, пары. Ну на черта в художественном училище философия? Чтобы вкладывать в свои картины смысл? А на кой-хуй мы тогда проходим философию Сократа, Платона, Аристотеля? Вопрос, который не давал ответа. Ужасным было то, что и преподаватель оставлял желать лучшего. Противный, старый мужчина, который вечно витал в своих мыслях и говорил всякий бред. Всё-таки правильно говорят, что великие открытия — это на грани сумасшествия и нормальности. Кажется, наш философ уже давно перекатил за грань безумия. Хотя, этот чёрт, ничего не добился в своей жизни. Сев за парту, он сразу забил на все происходящее. Ему просто было не интересно это. Две пары философии? Зачем я вообще пришел сюда? Ах, точно, за пропуски могут отчислить. Дверь непривычно открылась. Почему непривычно? Да, потому что старый хер открывал её очень медленно и также медленно шел к преподавательскому столу. В этот раз было иначе. Дверь открыл не Лев Владимирович, а какой-то молодой человек. «Быть новеньким он не может, ведь в других группах я его не видел, а из других шараг в нашу не переводят. Преподаватель?» — размышлял Андрей у себя в голове. Все решилось, когда он кинул свои вещи на место для преподавателей и сел на стул рядом. Прозвенел звонок, о черт, прям как в школе и преподаватель встал со своего места. — Здравствуйте, я ваш новый преподаватель по философии, — с задних парт уже были слышны вопросы сопутствующие вопросы о том, куда же делся наш «любимый» преподаватель. — Об этом немного позже, нет времени разглагольствовать. Запишите в свои тетради: Дремин Иван Тимофеевич, также можете записать номер телефона, 89… — дальше Андрей уже не слушал. Неужели его соулмейт — новый преподаватель по философии? Сука, не может быть! Ему всегда не везло в жизни, но в этот раз удача с силой ударила по лицу. Он ненавидел философию, за что ему это дерьмо? — Староста, не скажешь кого нет? — голос преподавателя его немного отрезвил. Может это какая-то ошибка? Может ему нужен другой Иван Дремин? Это он узнает лишь, когда посмотрит на метку преподавателя. — Хотя, я не хочу лишать себя этой прекрасной возможности, проверить все ли на месте. — Преподаватель издевательски улыбнулся и прошелся пальцем по журналу, который лежал на столе. Дальше было долгое перечисление имен и фамилий. Никого-то не было на месте, кто-то радостно откликался. Иван остановил свой взгляд в списке на «Андрей Подпригора». Сказать, что преподаватель был удивлен — как ничего не сказать. Он быстро назвал фамилию и остановился взглядом на откликнувшегося. Черт, его соулмейт молодой художник. Зато Андрей научится рисовать с натуры. Оголённой натуры. Эта мысль не могла не вызвать ухмылку у юного преподавателя. Пара проходила, как обычно проходят пары в начале года: вводная пара. Основы философии и прочее. Это они уже проходили в том году, однако руководство не пощадила его и заставило слушать это уже не от старикана, а от горячего молодого преподавателя. Прозвенел звонок об окончании пары, все стали собираться. — Подпригора Андрей, останься. — сказал преподаватель, опершись на стол. Другие ученики уже стали перешептываться чем же не понравился преподавателю Андрей. В кабинете опустело, и Иван подошел к двери, чтобы закрыть её. — Покажите свою метку, молодой человек. — мягко, будто пропел, сказал преподаватель. Андрею ничего не оставалось, как поднять рукав своей толстовки и показать, как печатными буквами на его руке написано «Иван Дремин». Слов не нужно было, преподаватель поднял рукав своей рубашки и показал метку «Подпригора Андрей». Художник открыл рот, который через секунду прикрыл рукой. — Только никакой философии в отношениях! — усмехнувшись сказал Андрей и в ту же секунду на него накинулись с объятьями. Так и началась их любовь. Теперь же по вечерам Андрей рисует обнаженного Ивана, а он рассказывает ему историю философии. Все же он не выполнил своего обещания, хоть в момент рисования художник его вообще не слушал. Ох, вернемся к Арсену. У него было всё невыносимо сложно. Возможно, к концу дня он узнает имя своего соулмейта, но отдать свою любовь он никак ему не сможет. Вот, вроде, классно жить в мире соулмейтов. До 18 лет не паришься, занимаешься своими делами, развиваешься, все равно же в совершеннолетие узнаешь кто твой суженный/суженная, но у Арсена все не по-человечески. Как можно было влюбиться в своего друга? Тем более, у которого уже проявилась метка, но он её скрывает, просто безжалостно заматывает эластичным бинтом, чтобы никто не увидел. И так уже три года. Павел всегда отнекивается на вопросы о метке, просьбы показать метку и говорил, что «придет время — покажу». И все ниже опускал рукав своего лонгслива. Арсен даже представить не мог, что за имя находится у друга на руке. Может он не хочет говорить о соулмейте, пока не найдет его в реальной жизни? А может он узнает своего избранного/ую, но он/она ему не нравится? Как все запутано. Минуты и секунды, что идут так медленно, терзали Арсена. Андрей рядом его не успокаивал, а отчасти и сам начинал паниковать. -Не переживай, — гладя по голове, сказал он, — хоть я и сам волновался, но тебе не стоит. Намного хуже — это знать, кто он, но не иметь возможность найти. — Андрей повернул голову на дверной проем, где его ожидал уже Иван. -Прости меня, надо идти. — Он чмокнул парня в макушку головы и направился к своему соулмейту. — Ничего, — Арсен не хотел навязываться, не хотел быть обузой для друга. — Если хочешь, то я могу написать Паше, — накидывая на себя джинсовку, сказал Андрей. — Нет, не надо. — Парень потянул сжал край футболки. Видеть того, кого любишь и имя, появляющееся на руке, которое явно не его, будет вдвойне хуже, чем если он останется один. — А я все равно позову, — напоследок тихо сказал Андрей сразу же закрывая дверь. *** Стук в дверь. Арсен же никого не звал, неужели Андрей потерял ключи или что-то забыл дома? — С совершеннолетием, принцесса. — закричал Паша и сразу же был заткнут рукой. — Дурак, ты чего орешь? — пробурчал Арсен, но руку с рта не убирал. — Хочешь, чтобы вся общага знала, что где-то халявный тортик? — Павел сначала отрицательно покачал головой, а потом ехидно улыбнулся и облизал руку друга. — Фу, мозгов у тебя нет! А вдруг я дрочил, а кончить не успел — ты помешал! — быстро убрав руку, сказал он. — Тогда я готов облизнуть её ещё раз! — засмеялся друг и направился к столу, чтобы положить продукты, что купил по пути, пока Арсен закрывал дверь и брезгливо мыл руки в ванной. Кажется, стало понятно, как всё-таки влюбился наш герой. Павел вечно называл его разными милыми прозвищами и по-гейски шутил. Но дело в том, что он шутил, а он воспринимал это, как надежду на что-то большее. После того, как у Павла появилась метка, он начал немного ухаживать за Арсеном. Всегда мог поддержать, обнять, сказать, что всё будет хорошо, а если уж были проблемы с деньгами — всегда давал и не просил ничего обратно. Парню, конечно, было очень стыдно, он пытался всеми путями вернуть долг, но каждая его попытка заканчивалась тем, что они деньги все равно возвращались к нему. Ну, а потом его терпения не хватало и он просто оставлял их у себя. К сожалению, поцелуев, объятий на закате и простых валяний на кровати — он не мог себе позволить. Хоть и Арсен был его соулмейтом (оу, как удивительно). Павел очень переживал за то, как отреагирует его друг на свою метку. Он ждал этого целых три года, мечтал, чтобы это свершилось быстрее. И вот, когда момент настал, он начал задумываться, что скрывать всё это время метку — было глупо. Вдруг это просто разрушит их дружбу и Арсен захочет попросту убрать метку, а ведь это сделать легко! Переспи с каким-нибудь Васей и все! Ни метки, ни запаха, ни намека на соулмейта. Паша достал бутылку вина из пакета и с характерным стуком поставил на стол. — Не стоило, — сказал Арсен и сел на свою кровать. — Я вообще не собирался праздновать и не знаю зачем ты пришёл. — Меня Андрей позвал, — Арсен удивленно посмотрел на друга. Он ведь сказал, что не надо. — ещё сказал, что они с Ваней придут вечером. — улыбнулся Паша. — Все вместе праздновать будем, так что, не выебывайся. Праздновать день рождения в комнате общежития, где находится только ванная, две кровати и стол посередине комнаты — не то, что он хотел, ну ладно. Павел уже успел открывать бутылку и разлить по кружкам содержимое. Арсен взял её в руки и тут же выронил на пол. Жгучая боль пронзила руку и он попросту не мог ей совладать. В руку будто вонзили нож и прокручивали по кругу. Он мог лишь прижать холодную тряпку, лежащую на батареи, и кряхтеть от боли. Парень в этот момент сбежал за шваброй. Да, не по-человечески оставлять друга сейчас одного, но он просто не мог смотреть на мокрый пол. Еле найдя комнату, где находились всё нужное, он побежал на этаж к другу. Он же мечтал быть с ним в этот момент, а сам трусливо сбежал. На кровати уже сидел Арсен и всхлипывал. Какого черта? На его ебаной руке прописными буквами написано «Павел Дылдин». Почему этот уебок всё это время молчал? Перед тем, как зайти, Павел размотал эластичный бинт на руке, где красиво, той же прописью, выведено «Арсен Магомедов». Первое, что он увидел повергло его в шок. Он не думал, что его друг так отреагирует, что он будет сидеть, обнимая колени, на своей кровати и тихо плакать. — Какого черта, Паша? — начал кричать Арсен. — Почему ты не говорил об этом? — он запустил в друга подушку. — Неужели тебя настолько не устраивает то, что я твой соулмейт, что ты три года скрывал это? Настолько неприятно осознавать это, что ты просто заматывал моё имя слоями эластичного бинта? — Арсен сел на край своей кровати, а Паша противоположно ему, на кровать Андрея. — Тогда почему ты решил не просто перестать общаться, а так издеваться надо мной? — слезы медленно стекали по щекам парня. — Я тебе всё объясню. — прошептал Павел и кинулся в сторону Арсена, повалив того на его же кровать. Он начал шептать всякие нежности, расцеловывая лицо парня то и дело облизывая солёные губы.