Лицом к лицу

Копаев будто нарочно красовался – чересчур картинно, почти напоказ стянул майку, небрежно отвернулся, поведя плечами, и принялся неторопливо заматывать руку эластичным бинтом. Кося, впрочем, на Тобольского из-под растрепанной белобрысой челки. Да неужели. Не прошло и десяти лет, как он решил на реванш? Андрей молча перелез через веревочное ограждение ринга, не сводя с Копаева глаз. Тот тоже замер, его широкая и вечно загорелая до бронзового состояния спина напряглась. Пару секунд он выжидал, а потом развернулся, оперся одной рукой о стойку и красиво, одним четким гимнастическим движением перекинул ноги через ограждение. – Впечатляет, – похвалил Андрей. – Никакого отношения к боксу этот финт не имеет, но впечатляет. – Обещаю, дальше никакой экзотики, – оскалился Копаев. – Да и это, собственно… Обычный прыжок через коня. – Я как-то больше привык иметь дело с козлами. – Трудна судьба капитана первого межзвездного рейдера. – Великие предки взрастили на редкость строптивых потомков... Первые выпады были, скорее, разведкой, чем действительно боем. Копаев опасался, до сих пор, это чувствовалось. Ну что же, подумал Андрей с удивившим его самого предвкушением. Это он правильно. Пускай опасается. – Ничего страшного, – пробормотал Копаев, не отводя взгляда. – Супердальнее Внеземелье или обломает нас под свои стандарты, или прикончит. В любом случае – это уже давно не забота предков. – Это моя забота, как капитана. – Как нам повезло с таким заботливым капитаном, – почти промурлыкал Копаев, неожиданно сближаясь. Удары посыпались один за другим – острые, жалящие, дразнящие, не сильные а, скорее, обидные. Полторы секунды, и Копаев по-кошачьи отскочил, уходя в оборону – Андрей разозлился, действительно разозлился. Ответную атаку сложно было бы назвать легковесной, Копаев маневрировал и пытался то уйти от удара, то блокировать его, но по скорости и реакциям они были почти равны, а силой Тобольский превосходил его как и прежде. – Ты всегда так бесишься, когда выходишь на ринг? – поинтересовался Копаев, с трудом дыша. – Или это мне так везет с удручающей регулярностью? – День неудачный, – прошипел Андрей сквозь зубы, – да и недополучил ты в прошлый раз… Копаев неожиданно легко блокировал атаку и снова вильнул вбок, пройдя под локтем Тобольского и издевательски ткнув в ребра. – Неудачный день… Неужели слухи не врут, и свадьбы не будет? Андрей только стиснул зубы, бросаясь на него. Но Копаев не пожелал подставляться под неминуемый удар в челюсть и упал на спину сам еще до того, как противник успел его достать. – Что, Светлана наконец поняла, что красивая фотокарточка из журнала и собственные многолетние фантазии не имеют ничего общего с реальным человеком? Андрей замер, в бессильной ярости сжимая кулаки – не бить же лежащего, хотя хотелось. Очень. – Не суй свой нос в чужое дело. – Почему это чужое? – Копаев, кажется, превосходно себя чувствовал, валяясь на полу и глядя на Тобольского снизу вверх. – Ты ведь мой капитан, Андрей. Я лично заинтересован в том, чтобы у тебя как можно реже случались… неудачные дни. Я даже готов этому поспособствовать. По мере своих сил. Нет, он точно издевался – скалился от уха до уха, потный, раскрасневшийся, тяжело дышащий, с шальным взглядом, плывущим от адреналинового всплеска. – Вставай, – Андрей ткнул его носком ботинка под ребра. – Я начищу тебе рыло, и мне сразу же полегчает. – У меня другое предложение. Все-таки Копаев был быстрее, внезапнее. Он стремительно обхватил лодыжками колени Андрея, зажал и дернул, тут же подстраховал руками и увалил рядом с собой. Тобольский успел только выдрать зажатые в мертвой хватке запястья и перекатиться, чтобы придавить Копаева к полу. – Или так, – ухмыльнулся тот. – Мне не принципиально. – Слушай, ты! – процедил Андрей, но Копаев не дал ему больше сказать ни слова, вцепился пальцами в волосы, рванул так, что пробрало до мурашек по спине. А сам вытянулся под Тобольским, откровенно прижался, тяжело и голодно глядя в глаза. Ошарашенный Андрей автоматически мотнул головой, высвобождаясь, но не утерпел и притерся сам, запоздало понимая, что выдает себя с головой. – Или я неправ? – неожиданно севшим голосом спросил Копаев и быстро облизнул пересохшие губы. – И это не Светлана Фролова, влюбленная в тебя больше десятка лет, решила прервать отношения? Андрей на секунду зажмурился, переживая острый приступ ярости и желания разбить эту слишком красивую, слишком самоуверенную физиономию. Перехватил Копаева за запястья и с силой пригвоздил их к полу над его головой, заставляя поморщиться от боли. – Раз уж ты так настойчиво лезешь в мою личную жизнь, так и быть, поделюсь сокровенным. Десять лет назад тебе очень повезло уйти с ринга собственными ногами. Я расстался с женой и был очень, очень зол. Примерно так, как сейчас. – Сейчас ты тоже расстался с женой? – невинно осведомился Копаев и тут же ухмыльнулся. – Не задерживаются они у тебя, капитан… Андрей встряхнул его как следует и снова приложил об пол, Копаев нахмурился и коротко простонал сквозь зубы, но тут же снова растянул рот в ухмылке. – Может быть, пришло время попробовать что-то новенькое? Не знал бы я тебя так хорошо, поверил бы в выдвинутую одним умником версию… О том, что было у вас с Аганном в гостинице «Вега». Помимо беседы в холле на профессиональные темы. – Рассматривалась и такая версия? – Портье видел, как вы поднимались вместе на семнадцатый этаж, хотя твой номер был на шестом. – Поразительная у тебя память. Сколько лет прошло. – Тренированная. – Чем же тебя не устроила версия? Ты ведь знал, что я... во вкусе Мефа. Более чем. – Но он – не в твоем. Это я тоже знал. Андрей неожиданно для себя усмехнулся и на мгновение с силой прижался пахом к Копаеву, с удовольствием наблюдая, как тот задохнулся и прикрыл глаза, вздрагивая. Наклонился ниже, почти касаясь губами уха, и прошептал: – Ошибаешься. Время от времени у меня случается слабость к блондинам… От легкого влажного поцелуя в шею Копаев снова едва слышно застонал, запрокидывая голову и подставляясь. Ты у меня орать будешь, с незнакомым предвкушением подумал Андрей, коротко кусая под ухом. Копаев, будто услышав его мысли, негромко вскрикнул, открыл глаза и посмотрел на Тобольского с вызовом, от которого кровь в жилах забурлила только жарче... – Не рационально, – заявил Копаев, едва отдышавшись. Андрей вопросительно приподнял бровь. Двигаться и разговаривать совершенно не хотелось. – С точки зрения популяции. Нас всего шестьсот пятьдесят семь, выключение даже двух генетических линий из процесса размножения может серьезно ударить по будущему нашей, так сказать, расы. Улегшееся было раздражение вспыхнуло с новой силой. – Ты прямо сейчас собираешься приступить к процессу размножения? Или, может быть, немного подождешь? Копаев рассмеялся и звонко шлепнул его по влажному плечу ладонью. – Не кипятись. Я рассуждаю чисто теоретически. – Я уже заметил, что практика от теории у тебя значительно отстает. – Почему же отстает? Я ведь не утверждал, что все в жизни должно быть рационально. К тому же, наша внезапно вспыхнувшая страсть… – Внезапно? – Хорошо, ты прав. Наша давняя страсть, которая наконец-то нашла свое физическое воплощение, совсем не обязательно исключает участие в процессе размножения. В конце концов, для воспроизведения потомства совершенно необязательно использовать естественные способы. – Ты забыл учесть самый вероятный путь развития событий: через пару месяцев вот таких спаррингов мы достанем друг друга окончательно и разбежимся. И тогда тебе ничто не помешает размножаться сколько твоей душе угодно. – А ты пессимист, – Копаев приподнялся на локте, заглянул ему в лицо серьезно и строго. – Только учти, я ждал десять лет и так просто тебя из своих когтей не выпущу. Андрей прикрыл глаза, чувствуя, как внутри что-то закололо тупой сладковатой болью – как будто вошел с мороза в теплый дом, и заледеневшее тело постепенно оттаивает, возвращая себе чувствительность. Уже очень давно так ничего не болело, он думал, что это и к лучшему. Давно о себе знал – он человек по натуре холодный, яркие страсти ему не идут. Выставляют дураком. Причиняют боль. Кажется, рядом с Копаевым других вариантов не предусматривалось с самого начала – сплошной цирк и довольно болезненные оплеухи по самолюбию. С другой стороны «Великому Предку» предстоит путь длиной не меньше сотни лет. Не будет же Андрей все это время прятаться от собственного координатора. Лучше уж так. Лицом к лицу, если так можно выразиться. Он кинул взгляд на лежащего рядом мокрого и растрепанного Копаева. Тот довольно щурился и улыбался. И даже, кажется, что-то беззвучно напевал себе под нос. Андрей представил себе, как это выглядит со стороны: капитан и координатор валяются на полу боксерского ринга, голые и перемазанные в физиологических жидкостях, все в синяках и царапинах. Стыда не оберешься, если кто-то из экипажа заглянет в спортзал… – Поднимайся, – бросил Тобольский, вставая. – Мы еще не закончили. – Второй раунд? – Копаев сел, глядя на него снизу вверх с усталостью. – Не уймешься, пока все-таки не вырубишь меня? А ты злопамятный, мой капитан. – Я бы сказал: целеустремленный. И да, я рассчитываю когда-нибудь победить тебя честно. Но пока предлагаю просто переместиться в более приватную обстановку и продолжить. У меня еще остались некоторые соображения относительно твоих слабых точек, и я намерен их проверить на деле. Копаев хмыкнул, вставая и расправляя плечи. Тобольский все ждал, что он, по своему обыкновению, не оставит укол без ответа, но тот молча прошел мимо в сторону душевых. Может быть, он был прав, и время пикировок подходило к концу. Впереди еще сто лет лицом к лицу, и кто-то же должен прекратить эту нелепую конфронтацию первым? По крайней мере Копаев сделал довольно существенный и решительный шаг в нужном направлении. Теперь дело за Андреем.