Во мраке этой темноты

      Вечера становятся холоднее, приходят раньше. В этом году осень поистине дождливая, мокрая, мерзкая. Опять ветер разбушевался, стучит в окно, словно хочет распахнуть его, и зайти внутрь, скрыться от этой непогоды.       Три силуэта, усевшись в небольшой мрачноватой на вид комнате, склонились над книгами. Страница за страницей, книга за книгой.       Долохов, вальяжно расположившись на кресле, взглянул на Северуса, сидевшего на ковре, перед камином, в котором уютно потрескивали дрова. — Здесь ничего нет! — прозвучал звонкий, властный голос, и уже через секунду его обладательница показалась.       Беллатриса, определённо тоже, сидевшая на полу, была обложена книгами со всех сторон. Мадам Лестрейндж откинула от себя затрепанную книжонку в сторону, и та с глухим грохотом упала рядом с Северусом. — Не будь такой эмоциональной. — усмехнулся Долохов. — Наша задача была попытаться найти… — добавил он. — В связи с последними событиями столетий, найти эту информацию практически невозможно. — добавил Северус, и отложил от себя книжонку, которую читал на протяжении часа.       Беллатриса встала с густого ворса ковра и уселась в кресло, потянувшись, разгладила складки на своём багровом платье. — Сколько мы здесь торчим? — задумчиво проговорил Долохов и достал карманные часы. — Весь вечер. — ответила Беллатриса, даже не взглянув в сторону мужчины. — Тогда у меня есть предложение… — задумчиво проговорил Антонин. Мужчина прошёлся по комнате, загадочно улыбаясь. — Даже не думай снова напиться до беспамятства. — задумчиво проговорил она, в свою очередь, всё так же не поворачивая на него лица.       Северус усмехнулся, вспомнив тот забавный случай, когда в субботу утром, нашли его в канаве, в одних носках.       Долохов обиженно шикнул на неё. — Плохо тебя дерёт Родольфус, слишком много острот вылетает из твоего красивого ротика. — он усмехнулся, наблюдая за её реакцией. — А умом ты не блещешь, я посмотрю. — она с насмешкой посмотрела на него.       Долохов не спеша подошёл к её креслу. Беллатриса даже не взглянула на него. — Раз ты такая смелая, сыграй со мной партию, — он вынимает из кармана колоду карт и кладёт их на столе прямо перед Беллатрисой, — на желание. — добавляет он.       Беллатриса с отвращением посмотрела на игровую колоду пожелтевших от времени карт. — Боишься проиграть? — шепчет он ей над ухом, насмехается.       Беллатриса, наконец, поворачивает на него голову, встречается с ним лицом к лицу. Она подносит свои губы к его и сладко выдыхает. — Напрасно. Дразнит.       Мужчина застыл на месте, сдерживая себя в руках, лишь бы не сорваться прямо сейчас. Опять мадам Лестрейндж заводит свою игру. Мужчина отстраняется на несколько дюймов и смотря ей в глаза, произносит. — Одна партия. Одно желание. — смотрит внимательно в чёрную бездну глаз. Чертовка… — Идёт. — шепчет она, смотря в его глаза.       Позади послышался шелест страниц. Долохов обернулся на Северуса, который не проявлял ни единого интереса к их беседе. Если бы он не шуршал страницами, Антонин и вовсе бы забыл, что он здесь тоже присутствует.       Антонин раздал карты поровну, ехидно улыбнувшись Беллатрисе, он проговорил. — Я первый.       Всё это время Северус сидел в стороне. Иногда до него доносились ругательства, иногда тревожный шёпот и проклятья. Он не проявлял ни капли интереса к азартным играм, но был слегка удивлён, что Беллатриса согласилась на эту авантюру.       В последнее время он убивал скуку за чтением книг зельеварения, в то время как Пожиратели напивались до беспамятства и громили зал. Он не любил шумные компании, пьянство, азарт, это скучно и слишком глупо. Это не для него.       В такие «пьяные» вечера он предпочитал оставаться у себя, или же, скрывшись в одной из библиотек Малфой-мэнора, засесть с книгой в руках. Однажды он там встретился с Беллатрисой. В тот вечер она укрылась на самом нижнем этаже, в библиотеке. Он не обращал на неё особого внимания, так сказать, только коллеги. Но тогда она была чудовищно прекрасная в свете луны, в кресле, перед канделябром, с книгой на руках. Тогда он ничего не сказал, тихо стоял в темноте, продолжал наблюдать за ней, как за чем-то иным, неземным, лучше чем человек.       Беллатриса была очень умной женщиной, это он знал, как никто другой. Северус редко разговаривал с ней. Но тогда, ночью, когда их обоих мучила бессонница, перед будущим рейдам, они встретились в коридоре, вернее, он встретил её.       Она сидела на подоконнике, печально смотря в окно, что-то напевая. Именно её голос заставили его пойти здесь, по этому коридору. Слишком красиво. Такая загадочная, бледная, красивая. Именно тогда он на мгновение забыл о Лили. Перед глазами встал силуэт Беллы Блэк-Лестрейндж.       Сорочка слишком удобно спала с одного плеча, приковывая взгляд к белоснежной коже дамского плечика. В штанах становилось теснее. Северус устал жить как монах, он, всё-таки мужчина.       Она заметила его не сразу, слабо улыбнулась, обернувшись. Так и завязалась их беседа, слово за слово, они нашли в друг-друге хорошего собеседника… — Ты проиграла. — Северус обернулся на голос Долохова, и увидел, как тот, победоносно склонился над Беллатрисой, та в свою очередь, как-то с опустошением и злобой смотрела на него. — Говори уже… — проговорила она сквозь зубы.       Антонин мечтательно вздохнул, взглянув на неё. Северус, внимательно смотрел на него, читая его мысли, словно книгу. Всё подстроено, но сейчас это бессмысленно доказывать, доказательств нет. — Антонин, у вас, к моему сожалению, слишком грязные мысли. — вдруг проговорил Северус.       Долохов отстранился от Беллатрисы и через плечо обернулся на Северуса. — О, ты ещё здесь, извини, не заметил. — глумливо проговорил Долохов.       Беллатриса встала с кресла, надеясь, что за беседой с Северусом Долохов заблудиться. — Ты вообще, редко что замечаешь, позволь заметить. — усмехнулся черноволосый маг. — Ах так… — прошептал Долохов, он метнул взгляд на Беллатрису, стоящую у камина, наблюдающую за начинающимся представлением.       Он выпрямился в полный рост, подошёл к ней слишком близко и проговорил, наклонившись к её лицу, словно до этого хотел поцеловать. — Трахнись с ним. — проговаривает он, и улыбается. — Ты идиот? — с удивлением спрашивает она, отходит от него в сторону. — А что такого? Ты проиграла, моё желание. — он улыбается, поворачивается на Северуса.       Снейп встаёт с ковра, откладывая книги в сторону. Он выпрямляется во весь свой высокий рост и с осуждением смотрит на Долохова. — Не впутывай меня в свои игры. — холодным тоном произносит он. Долохов глумиться. — Нюньчик испугался? — Долохов подходит ближе.       Северус молчит, смотрит на него, прожигая взглядом. — Или ты у нас заднеприводный? Ах, ну да, всё сходится… — Антонин смеётся. Северус сжимает в руке палочку, готовится произнести заклинание. — И что дальше? Ты сам будешь знать свой проигрыш, свою слабость. Так и останешься жалким, вонючим Ню… — Долохов не успевает договорить, как всё его тело парализовывает боль. Он падает на пол, скручивается в конвульсиях.       Северус поднимает глаза, смотрит на Беллатрису, она всё так же стоит у камина, улыбается, смотрит на него, словно безмолвно выражая благодарность. И Северус признаёт, что у неё поистине красивая улыбка, забавно, что он раньше этого не замечал, возможно, не приглядывался? Долохов встаёт с пола, одёргивая задравшийся пиджак вниз. — Смотри, не подавись собственным зельем. — он смотрит на Северуса с насмешкой. Всё ему мало… Мужчина медленно оборачивается на Беллатрису. — Так и знал, что стоило бы заключить непреложный обет. — шепчет он, осматривая её с ног до головы, словно видит в первый раз. — Обещание Блэков это пыль, а сами они погрязли во лжи и обмане… Докажи мне, что это не так, Белла, давай. — Антонин насмехается над ней.       Беллатриса поджала губы, она очень долго смотрела на Долохова, будто бы решаясь, поддаться на его провокации или нет… Северус не сводил с неё глаз. Слишком напряжённое молчание, слишком хорошо блокирует свой разум от легиллименции. Наконец она отходит от камина, медленно, неспеша. Изящно ступая по полу, как она умеет, стукая каблуком туфель по деревянному полу.       Северусу казалось, что удары его сердца полностью совпадают с ритмом её шагов. Она приблизилась к нему, совсем близко… Она поднимает на него свои глаза, чёрные, словно бездна. Смотрит на него, и он без слов её понимает. Подыграть.       Это кажется странно и некомпетентно для их статусов, но это что-то необычное и завораживающее… для него. Что-то необыденное.       Беллатриса отходит в сторону и идёт в соседнюю комнату, Северус ступает за ней, словно заворожённый. Дверь за ними закрывается, замок щёлкает, и Антонин, удивлённый и одновременно опустошённый, остаётся один.       В комнате слишком темно, слышно как за окном воет ветер. Северус поднимает палочку, чтобы произнести заклинание, но Беллатриса останавливает его. — Не стоит. — тихо шепчет она.       По силуэтам мебели видно, что это какая-то маленькая гостевая комната. Северус проходит в глубь комнаты, на ощупь находит диван, присаживается на него. В тишине слышит шелест платья и какое-то движение. А потом что-то упало на пол…       Сомнение накрыло его. Зачем он согласился? Он не игрушка, с которой можно играть. В голове снова возникает образ Лили. Зелёные лучистые глаза, тёплая улыбка, веснушчатая, словно поцелуй солнца, кожа на щеках, рыжие огненные волосы…       Нет, он должен уйти, он не должен здесь оставаться. Он предан Лили. Он предан…       Женский силуэт присаживается на обивку дивана, тихо, грациозно, словно кошка. Её руки ложатся на его плечи. Северус бездействует. Сердце часто-часто колотится. Беллатриса пересаживается к нему на колени, продолжая держать руки на его плечах. Женский парфюм забивает ноздри, слишком чувственный и…приятный. Хочется прижаться к её шеи и вдохнуть глубже этот аромат.       Она пахнет дорогим вином и красной розой. Это определённо её композиция. Дыхание обжигает кожу губ, заставляет внутри всё сжаться, закрутиться в тугой узел. И он останавливает её.       Хочет оттолкнуть, руки ложатся на её узкую талию, и он замирает. Тонкий шёлк сорочки отделяет его кожу от соприкосновения с её горячей плотью, тепло которой он прекрасно ощущает под своей ладонью.       Талия такая узкая, что ему кажется, что его руки вот-вот соприкоснуться между собой. В его руках она кажется такой хрупкой и нежной… Беллатриса замечает его неуверенность, она наклоняется к его уху и тихо шепчет. — Если бы я была против, тебе бы ничего не досталось. Мне всё равно на дешёвые обвинения Долохова.       Он чувствует, что это она произносит с улыбкой, как-то чувственно, нежно, что так не характерно для неё. Но легче ему не становится. Лили. Лили. Лили. Он не должен, не может.       Это выше его сил, но соблазн так велик.       Беллатриса придвигается к нему ближе, чувствует сквозь ткань его брюк напряжённую плоть под собой. Улыбается. Руками обхватывает его лицо, накрывает его губы своими чувственными устами.       Беллатриса Лестрейндж. Его целует Беллатриса Лестрейндж, другая женщина. Он напряжён, руки, что до сих пор лежат на талии, сжимают её крепче. Он не должен думать сейчас о чём-то, он не должен думать о Лили сейчас, он должен тоже жить. С болью в сердце, но жить, по крайней мере этот вечер.       Он отвечает на её поцелуй. Жар огненной волной расходится по их телам. Она аккуратно целует его, оттягивая нижнюю губу, так соблазнительно привлекательно, как она умеет. Сладко причмокивая, постанывая, заставляя всё внутри него переворачиваться. Так сладко и горячо их уста слились воедино.       Постепенно она подаётся ему навстречу, дразнит, ёрзая на его затвердевшей плоти, жар которой она чувствует сквозь ткань брюк.       Её руки ловко расправляются с пуговицами его сюртука, всё ниже и ниже, добираясь до серебряной пряжки ремня брюк. Он освобождается от сюртука, попутно помогая ей с ремнём, хотя мадам Лестрейндж горит инициативой сделать всё самой.       Его тело жаждет её. Его губы покрывают её шею поцелуями. Его руки блуждают по её идеальному телу.       Беллатриса спускает его брюки до колен, освобождая его твёрдую плоть от заточения ненужной одежды. Северус не видит её в темноте комнаты. Она не хочет этого, хочет оставить лишь эмоции и чувства в его воспоминаниях.       И он запоминает её тело прикосновениями. Совсем осмелев, Северус срывает с нее шёлковую сорочку, единственный предмет гардероба на её теле, отбрасывает в сторону.       И от бёдер, вверх, скользит руками по её гладкой, словно бархат, коже, вверх, не находя ни единого изъяна. Идеальная.       Долгожданный момент настал и она подалась навстречу его плоти и Северус вошёл в неё. Женщина издала протяжный стон и застыла на мгновение, привыкая к новым ощущениям, окунаясь с головой в волну удовольствия. Затем она начинает движение, медленное, размеренное, сопровождая каждый такой толчок стоном.       Мужчина обхватывает её за талию, насаживает глубже, вырывая из неё протяжные стоны. Она откидывает шею, чёрные кудри, точно змеи, расползаются по её спине и плечам, щекочат кожу. Мерлин, какие у нее шёлковые волосы! Северус покрывает её шею поцелуями, невзначай оставляет красный цвет любви на ключице. Всё быстрее и быстрее нарастает темп, их голоса сливаются в унисон. Она шепчет его имя, в агонии страсти царапая ногтями кожу плеч. Он не чувствует боли, это нечто приятное, заработанный трофей, орден любви.       И всё кончилось. Она, опустошенная, тяжело дыша, упала к нему на спину. Он накрывает её руками, вплетая в объятья, их пальцы переплетаются, она поднимает на него глаза. — А мы ведь просто могли наложить на него обливейт. — Северус улыбается, впервые, так искренне, от чистого счастья. — Этим ты сейчас и займёшься. — с отдышкой произносит она.       Северус взглянул на неё, приподняв бровь. — Знаешь, это было бы слишком просто, избавь бы мы его от воспоминаний прошедшего часа… Не интересно. — она обводит пальцами контуры его ключицы, лёжа на его груди.       Северус улыбается. Эта женщина знает, чего хочет, любой ценой, но она это достанет. Целеустремлённая, спонтанная, безумная и удивительно нежная… Их тайна навсегда останется в этих каменных стенах, во мраке этой темноты.