11.
Первая неделя марта Неожиданно жаркие, яркие солнечные лучи прожигали карюю радужку, и Эдди сощурился уже, наверное, сотый раз за десять минут. Глаза чуть болели от напряжения, хотелось расслабить лицо и почесать его, но преподаватель, не дающий и секунды на такой желанный сейчас отдых, неумолимо начитывал лекцию. Все мысли Эдди были заняты отнюдь не мировой историей театров, а тем, что он так и не смог подобрать себе какую-никакую работу. Он капризно отметал каждый вариант, предложенный ему друзьями и Ричи, и в конце концов расстроился и тем фактом, что был чересчур разборчив, и тем, что ребята, желающие ему помочь, только больше злились на него и его упрямство. Парень листал очередную страницу с вакансиями, когда почувствовал что-то неладное. Его сердце слишком твёрдо билось о грудную клетку, и это не было похоже ни на одну эмоцию, которую Каспбрак раньше слышал через связь. В порыве необъяснимого импульса его рука дёрнулась и сжалась в кулак, и Эдди с удивлением посмотрел на нее. Ему вдруг захотелось вскочить с места, отшвырнуть парту и вылететь в коридор, и юноша еле-еле подавил в себе такой яростный порыв. В глазах расползались кривоватые круги, зелёные и желтые, Эдди пришлось зажмуриться и с силой надавить на виски в попытке сконцентрироваться, но когда ко всему этому присоединился и шум в ушах, парень не выдержал и тихо зарычал. Он не сразу понял, что кто-то трогал его за плечо, и когда с огромной силой воли раскрыл глаза, перед его взором замаячило расплывающееся лицо сокурсника, с тревогой на него смотрящего. Головой он указал на преподавателя, и Каспбрак медленно перевёл взгляд, фокусируясь на голубой рубашке пожилого мужчины. — Мистер Каспбрак, вы в порядке? — участливо, но все же недовольно спросил он. — Нет, я, — Эдди понял, как тихо прозвучал его голос, и прочистил горло. — Нет, я могу выйти? Не дожидаясь ответа, юноша встал и, покачнувшись, облокотился на парту. Держась за неё обеими руками, он мотнул головой, стараясь выбросить из неё чересчур мощные и очевидно чужие эмоции, и медленно вышел из аудитории. Свежий поток воздуха ударил в лицо, и Эдди, делая глубокий вдох, попытался расслабиться. Когда парень подумал, что его отпустило, в груди снова вспыхнула злость, и Каспбрак неосознанно ударил кулаком в стену, тут же хватаясь за ушибленную руку. — Да чтоб тебя! Хватит! Его вскрик затерялся в оглушающем звонке, Эдди сразу поспешил на первый этаж, туда, где закончилось сейчас занятие Ричи, надеясь, что сможет быстро найти его и разрулить ситуацию. Юноша действительно не прогадал, потому что увидел своего парня, склонившегося над подоконником и отчаянно пинающего батарею. — Какого черта происходит? — спросил Каспбрак, подойдя ближе. — Я чуть парту не разнёс! Тозиер поднял голову, открывая яростное лицо, и гневно посмотрел на Эдди. — Я сейчас одновременно рад тому, что ты сдержал меня от необдуманных поступков, и пиздецки зол, потому что ты не дал ударить по морде этому говнюку. Только выпустился из универа и думает, что ему все можно! — Ричи ходил из стороны в сторону, размахивая руками и громко фыркая. — Выскочка! Каспбрак внимательно посмотрел на него и, подойдя ближе, аккуратно взял за руку, мягко останавливая. — А теперь, пожалуйста, успокойся и расскажи, что произошло. — Этот… мудак сказал, что я полная бездарность. Мол, как я вообще получаю стипендию? Видите ли, я, такой невежа, не знаю, что такое па-де-де, — он опять пнул батарею. — Так ты… — до Эдди начало доходить, в чем причина гнева его соулмейта, и не смог сдержать улыбки. — Я не сдал зачёт! Долбаный, сраный зачёт по сраному танцевальному искусству! — Ричи обессиленно уронил голову на плечо Эдди, сгибаясь в три погибели и облокачиваясь на беднягу всем весом. — Теперь вся моя стипендия под угрозой из-за этого самовлюбленного идиота! Каспбрак смог только облегченно выдохнуть и похлопать Ричи по спине, успокаивая и себя, и своего парня. За те пять минут, что он бежал сюда, Эдди придумал сто и одну причину тозиеровской ярости, но ни одна из них не была даже близко к истине. — Я на самом деле испугался, — сказал он, все ещё проглаживая Ричи по спине и ощущая, что его собственные колени почти подкашивались от веса парня. — Даже не думал, что что-то может так сильно разозлить тебя. Препод выпустил меня из аудитории, а когда я вышел, то моя рука просто ударила стену. Сама по себе, — он показал ссадины на костяшках. — Прости, что так вышло, но я и правда сильно расстроился. Наш новый хореограф прилетел из Австралии по обмену. Лучше бы он ногу там сломал, а не диплом получил. — Что за хореограф? — Выскочка Бауэрс. Если я не пересдам ему до начала итоговых экзаменов, меня лишат стипендии, — Ричи отстранился и потёр и так покрасневшие глаза. — Родители разочаруются во мне, все вокруг будут говорить, какой я отстой. Ты найдёшь себе крутого парня со старшего курса, а Стэнли потерпит меня ещё месяц и уйдёт жить к Биллу! — Не неси чепухи, Ричи, — теперь Каспбрак выглядел уязвлённым. — Во-первых, ещё ничего не случилось, а во-вторых, зачем мне какой-то там «крутой», — он сделал кавычки пальцами, — старшекурсник, если у меня есть мой крутой Ричи? И я более чем уверен, что Стэнли только поддержит тебя, — Эдди обнял Тозиера за талию и приложил ухо к его груди. — И родители не станут отворачиваться от тебя за один-единственный промах. — Правда? — как-то жалобно спросил Ричи и глазами, полными отчаяния, поглядел на Каспбрака. — Безусловно. Да и на что тебе я? — В смысле? — Эй, это даже обидно, — Эдди сжал его крепче. — Разве не я таскал тебя посмотреть на хореографа? Это половина моей жизни, Ричи, неужели ты думаешь, что я не смогу помочь тебе? — Я как-то не подумал об этом вовсе. Но если ты поможешь мне, я буду слушать про всех твоих мужиков и даже не возмущаться. Каспбрака захлестнула волна яркой радости, которая, очевидно, передалась ему от Ричи, и они оба рассмеялись, глядя друг на друга. Тозиер заметно расслабился. Возможно, это передалось от Эдди, но это было неважно. — Спасибо, Эдс, — Ричи наклонился и ласково провёл носом по щеке Каспбрака. — Что-то я потерял контроль над собой. Наверное, от тебя нахватался, — он увернулся от тычка Эдди. — Теперь нет никакого желания идти на пары, если честно. — Прогуляем? Угощу тебя мороженым. Ванильным, как ты любишь. — С шоколадным топингом? — Хоть с карамельным, лишь бы твои зубы не выпали. С последней пары они ушли быстро и без угрызений совести, лишь Стэн недовольно сверкнул глазами, когда Эдди предупредил, что его не будет на совместном занятии. Взявшись за руки, парни вышли через кафетерий. На улице все так же тепло светило солнце, его зайчики отражались от всех зеркальных поверхностей, попадая в глаза и ослепляя на несколько секунд. Эдди наблюдал, как усердно Ричи слизывал тающее (и от этого стекающее по вафле) мороженое, как его порозовевшие от холода губы чуть припухли, так и маня к себе. Его радужка, что сейчас просвечивались солнцем насквозь, казалась размягченным золотом — кварцевые крапинки красиво мерцали в сиянии. Кудри тоже немного отдавали медью — лучи путались в них, играя и переливаясь приближающейся весной, и веснушки, откровенно порыжевшие от мартовского солнышка, сочно выделялись на щеках. — Ты пялишься. То, что Ричи что-то сказал, Эдди понял по тому, что челюсть парня больше не двигалась в поедании сладости, и Каспбрак, заторможенно моргнув, опять посмотрел прямо в тозиеровские карие глаза. — Что? — Ты, — Ричи махнул на него рукой с остатками мороженого, — пялишься на меня. Что, представляешь кое-что другое вместо этого симпатичного рожка? Каспбрак ещё раз тупо моргнул, но тут же рассмеялся. — Ты же знаешь, что нет. — Да, ты прав. Знаю. — Просто ты красивый, — Эдди подвинулся поближе к Ричи и кончиком пальца вытер каплю шоколада с уголка его губ. — А я, как и многие в этом мире, люблю смотреть на красивых людей. — Эм, — стушевался Тозиер и отвернулся. Бледная кожа чуть покраснела под веснушками. — Спасибо. Ты… ты тоже красивый, — с силой выдавил он из себя, понимая на самом деле, как глупо это звучало. — Я знаю, — мягкий смех раздался со стороны Эдди, и Ричи снова посмотрел на него. — Ты такой милый, когда смущаешься. Но тебе совсем не обязательно делать комплименты, если тебе неловко. — Просто, кажется, я совсем не думаю об этом. У меня нет таких мыслей, мол, Ричи, тебе нужно делать комплименты, потому что это приятно. В моей голове по умолчанию эта функция не шла, так что прошу извинить меня, но я постараюсь исправиться, — Тозиер провёл костяшками по гладкой щеке Эдди и задел пальцем губу, сминая ее и завороженно наблюдая, как упругая кожа возвращается на место. Отдавшись секундному порыву, Ричи наклонился и нежно поцеловал Эдди. Каспбрак ощущал сладкий вкус мороженого на чужих губах, их прохладу и мягкость. Сердце пропустило пару ударов, когда Ричи глухо простонал в поцелуй и переместил вторую руку вверх по бедру Эдди, и тот невесомо качнулся вперёд, будто желая прижаться к горячему телу. Меж двух парней вспыхнула страсть, они оба чувствовали ее, как она танцевала в их грудных клетках. Как кровь билась в жилах, будто намереваясь покинуть организм. — Стой, Ричи… — Эдди твёрдо отстранился. — Мы же в парке. — М-м-м, — неразборчиво промычал Тозиер, прогоняя туман перед взором. — И мы извращаем детские умы, — взглядом Каспбрак показал куда-то за спину Ричи, и, обернувшись, он увидел мальчика в ярко-жёлтом дождевике. Он с любопытством рассматривал их, одновременно ковыряя носком зеленого сапога влажную землю. — Хочешь кораблик? — уже громче спросил Эдди, смотря на мальчика в ответ. Тот сделал осторожный шаг вперёд, но тут же остановился, оборачиваясь и ища кого-то взглядом. — Смотри, — опять начал Эдди. В его руках уже был обычный бумажный кораблик, и, встав со скамейки, Каспбрак пошёл по направлению к мальчишке. Ричи отчётливо видел, с каким подозрением он смотрел на Эдди, но все же не уходил, и какая тёплая улыбка появилась на лице Каспбрака. — Мама не разрешает мне разговаривать с незнакомыми людьми, — серьезно проговорил мальчик и сделал шаг назад. — Твоя мама права. Я — Эдди, — парень присел, чтобы быть ниже собеседника, и миролюбиво протянул ему ладонь с корабликом. — А это Она. Так ее зовут. — Она? — в голосе мальчика снова послышался интерес. — Да. Маленькая, но сильная лодочка. Она может стать твоим другом. Возьми Ее. — Но мы все ещё не знакомы, — мальчишка попятился вспять. — Я назвал тебе своё имя. Но тебе лучше промолчать, ведь мы оба знаем, что нельзя общаться с незнакомцами. Я оставлю Ее здесь, — Эдди аккуратно положил кораблик на прогретую землю. — Заберёшь, если захочешь. С этими словами Каспбрак встал и, отряхнув колени, вернулся к Ричи. Мальчик, выждав ещё несколько секунд, схватил кораблик с земли и рванул в сторону пруда. — Теперь я хочу детей от тебя, — Тозиер расплылся в благоговейной улыбке. — Не знаю, как ты это провернёшь, но ты был такими безумно милым, что меня это не волнует. — Боюсь, мой сладкий, в этом я не смогу тебе помочь. Хотя, конечно, сейчас есть множество различных методов, — Эдди все еще улыбался. — Стоит всего лишь накопить денег, и твоя мечта исполнится. — Кажется, нас прервали на кое-чем более интересном, — Ричи усадил Каспбрака на колени и прижал к себе. — Не здесь, — Эдди щелкнул Тозиера в нос. — К тому же теперь нам есть, чем заняться. Нужно подготовить тебя к зачету. — Ах, да, — Ричи ощетинился. — Чертов Бауэрс. Надеюсь, ты не побежишь просить у него автограф, когда увидишь его. — Побегу, конечно, а ты как думал? — Каспбрак фыркнул. — Прекрати нести чушь. Кто из нас паникер — я или ты? Это я должен бояться, что мой крутой парень, — припомнил Эдди недавние слова Ричи, — найдет себе кого-то получше мелкого задохлика. — О, нет, — Тозиер цокнул языком и покачал головой. — У меня уже есть самый лучший задохлик в мире, второго я не вынесу. — А ты смешной. — Да кого ты обманываешь, Эдс? Ты видел себя? Давай не будем разговаривать про мышцы, только не со мной, потому что ты знаешь, что у меня активно работает только одна мышца, и это язык. И то не всегда. — Почему же? — Эдди чуть отодвинулся и посмотрел на Ричи. — А как же твой жезл любви? — Мой что? — Тозиер расхохотался. — Какой кошмар, от таких обзывательств член отсохнет, не то что продолжит стоять. — Какой грубиян! — Каспбрак театрально расширил рот и прикрыл его рукой. — Как тебе не стыдно! Тут же дети! — Только если неродившиеся, — глядя на скривившиеся в отвращении губы, Ричи кивнул. — Ладно, согласен, это было чересчур. — Неужели! — Иногда я и правда несу ересь. — Будешь ходить со мной в танц-класс по субботам, — как ни в чем не бывало продолжил Эдди. — Будем оставаться там и заниматься. — Что? Нет! По субботам я сплю и готовлюсь к следующей учебной неделе. Заниматься танцами это так… — парень запнулся, посмотрев на Каспбрака, и не знал, чем бы таким закончить, чтобы не обидеть своего парня. — Так… — По-девчачьи? Брось, Ричи, сейчас не до того, хочешь ты этого или нет. Это тебе надо, а не мне. Ты хочешь сохранить свою успеваемость, а не я, и не Бауэрс уж точно, — Эдди встал с худощавых тозиеровских коленей. — Моя задача предложить посильную помощь, твоя — принять ее. Тозиер в раздражении смотрел на медленно уходящего парня, прекрасно понимая, что тот был абсолютно прав. И в этом деле никто не может Ричи лучше, чем Эдди, он не сомневался. — Ты же не будешь поднимать меня очень рано? И не будешь заставлять носить эти обтягивающие штанишки? — Буду, если ты не будешь слушать меня! — Кажется, я продал душу дьяволу.12.
Середина марта Дни полетели стремительно. Погода стояла чудесная и теплая, а ежедневные тренировки от Эдди становились все тяжелее и тяжелее. И Ричи вроде бы понимал, что Каспбрак не требовал от него чего-то сверх-невыполнимого, но все же иногда Тозиеру казалось, что Эдди старался высосать (жаль, что не в буквальном смысле) из него все соки. Регулярные занятия по субботам переросли в каждодневную растяжку и постановку стоп, и помимо истории, литературы, сценического искусства и прочих профильных предметов Ричи приходилось учить многочисленные термины, о которых у него мог бы спросить Бауэрс, ставший в последнее время просто невыносимым. Казалось, что он не замечал никого, кроме Тозиера, обращая на него всего себя. Придирался к каждому движению, чем абсолютно точно выводил Ричи из себя. И Ричи, как хороший парень, старался не вымещать накопленную злость на Эдди, хотя частенько это было неконтролируемо, и Каспбрак злился только потому, что эта буря разносила все внутри Тозиера. Билл и Стэн, не зная, куда деться от этих двоих, все больше времени проводили наедине. Стэнли мог не появляться в своей комнате по несколько дней, ночуя у Билла, и Ричи, который в такие моменты не мог никуда скрыться от Эдди, тихо ненавидел своего лучшего друга. Но Тозиер, сам не замечая, мог сам пойти в зал и начать оттачивать танцевальные движения, и это не могло не радовать переживающего за него Каспбрака. — Эдс, — как-то Ричи позвал Эдди на разговор, надеясь чуть поубавить его пыл. — Что ты делаешь? — Просматриваю заметки, — не отрываясь от своих бумажек ответил Каспбрак. — Я записал твои показатели с самого начала, и могу сказать, что для человека, который, прости, двигается чуть лучше того надувного человечка на ветру, у тебя есть результаты. Этого, конечно, хватит, чтобы сдать зачет, но я бы посоветовал тебе не забрасывать это дело. Если ты, допустим, будешь сдавать в конце мая, то нам можно не работать так усиленно. Просто я думал, что работа предстоит намного серьезней, но ты взял себя в руки, кудрявый, — наконец, Эдди посмотрел на Тозиера и улыбнулся. — Если ты хочешь сказать мне, как я тебя достал, самое время, потому что больше мы не будем заниматься. Ричи оторопел, услышав эти слова, и вылупился на своего парня, пытаясь понять, не шутил ли он. Но лицо юноши было серьезным, и Тозиер прокашлялся. — В смысле? — Не переживай, я имею в виду количество наших тренировок. Я вижу, как ты устаешь. К тому же, у меня тоже зачеты не за горами. Ты мне, конечно, очень дорог, но я хочу закончить сие заведение. И мы оба понимаем, что если так продолжится и дальше, мы либо разругаемся, либо ты просто задушишь меня во сне. — Может, ты просто поубавишь свою требовательность? — спросил Ричи, не задумываясь, что ему может влететь за подобную фразу. — Не могу. Если я начинаю делать что-то, то мне нужен отличный результат. Я и правда работаю над этим. И мне очень-очень жаль, что иногда я давил на тебя, — Эдди отбросил в сторону блокнот и залез с ногами на тозиеровскую кровать, тут же подбираясь под его бок. — Иногда? — Иногда, глупышка. Я был очень мягок к тебе. — По-твоему, бить меня тряпкой по заднице — это мягко? — Тогда я просто не мог сдержаться. Она так маняще торчала кверху, — Каспбрак подполз ближе и поцеловал Ричи в щеку. — Укусить тебя прямо там, в зале, я не мог, поэтому пришлось шлепнуть тебя. — Сколько еще своих фетишей вы откроете мне, мистер Каспбрак? — Тозиер поймал чужие губы и быстро чмокнул. — Лишь столько, чтобы ты в ужасе не убежал от меня. Эдди подался вперед, углубляя поцелуй и наваливаясь на Ричи, и начал расстегивать его толстовку, под которой, Каспбрак знал, у парня ничего не было. Прохладные пальцы заскользили по горячей коже, а ноготь задел затвердевший сосок. Тозиер сдавленно зашипел, и Эдди виновато потер царапнутое место. Потом еще и еще, начиная надавливать сильнее. Парень резво перекинул одну ногу через Ричи, садясь на него сверху и не прерывая поцелуя, и продолжил расстегивать замок, совсем оголяя живот и полоску темных волос, тут же проводя по ней пальцем. — Фетиш номер один — никогда не сбривай эту блядскую дорожку, — прошептал Эдди, целуя Тозиера за ухом и трогая его живот. По инерции он втянулся от прохлады и щекотки, но Ричи как заворожённый слушал возбужденный и определённо возбуждающий шёпот своего парня, уже прикрыв глаза и воображая в своей голове всякие непристойности, которые мог бы вытворять Эдди, слыша свои интонации со стороны. — Фетиш номер два — твои ключицы, — Каспбрак опустился вниз. Тозиер же почувствовал лишь влажное прикосновение языка к тонкой коже под шеей, но уже не смог сдержать судорожного вдоха, сорвавшегося с его губ. — Фетиш номер три — твои пальцы, — Эдди замер, вынуждая Ричи открыть глаза и посмотреть на него. Каспбрак взял указательный палец своего парня в рот и облизал его, сужая щеки и втягивая их внутрь. Все внутренности скрутились в узел, когда Ричи увидел потемневшие зрачки Эдди, и спину обдало жаром, когда он ощутил его эмоции. Было в них что-то темное, запретное и завлекающее. Ярко-красное и кричащее. Оно кричало о том, что Ричи пересекал какую-то невидимую черту, но притягивало так, что юноша эту черту быстро оставлял позади и не вспоминал о ее существовании. — Что ж, в таком случае, вряд ли я смогу убежать от тебя, — с предыханием произнес Тозиер, чуя блуждающий по своей груди чужой язык. — Скоро ты превратишься в один сплошной мой фетиш, Ричард. По тону Ричи понял, что Эдди улыбался, и мог почти что видеть его улыбку — напоминающую опасный оскал, но на деле не представляющую из себя ничего из рук вон выходящего. — Это плохо? — Не то чтобы, — протянул Каспбрак в ответ, целуя Тозиера в солнечное сплетение. — Но я не люблю человеческие слабости. А ты так часто заставляешь меня чувствовать их в себе. Где-то в глубине комнаты пиликнул телефон, и Эдди оторвался от своего занятия. — Так это плохо? — Отнюдь. Ты — самая сладкая слабость, которую я могу позволить себе. И от нее я никогда не откажусь. — Ты очень умело оскорбляешь людей, делая им комплименты, — Ричи рассмеялся, но перехватив руки Эдди и укладывая парня на себя. — Я твоя слабость, а вот ты делаешь меня сильнее. — Кто сказал, что это не так? — смартфон снова издал звук, заставляя Каспбрака вновь посмотреть в его сторону. — Прости, мне нужно отлучиться на секунду, — Эдди медленно встал с Ричи и взял свой телефон в руки. Его брови взлетели вверх, но его лицо тут же приняло безмятежное выражение. — Что там? — Тозиер сел на кровати. — Да так, мама прислала деньги, — Каспбрак радостно улыбнулся. — Хочешь, я угощу тебя пиццей? — Ты хочешь пойти прямо сейчас? — Ричи покосился сначала на свой стояк, потом на топорщащиеся джинсы Эдди. — Ну же, Рич, секс никуда не денется. Пойдем, я куплю тебе кусок самой отменной пиццы в Нью-Йорке. — С цыпленком барбекю? — Конечно. — А потом мы продолжим? — Вряд ли после пиццы ты будешь в состоянии что-либо делать. — Это не касается секса с тобой. — Хорошо, и ты продолжишь.