в мире иных птиц

      Федя не знает, что должно случиться дальше, сидя в тату-салоне, когда причитания мастера стихают и собственные мысли снова становятся слышимыми, но от него это и не требуется.       Ему всё равно на драм-героев, которые оставляют на себе шрамы, напоминающей о всей-всей боли прошлого; он не хочет видеть на себе ласточек, как и не хочет чувствовать их в груди, но только чернила он может вывести, поэтому он здесь.       Поэтому Катя на кладбище, но не со слезами, а с цветами, кепкой и хрестоматией по зарубежной литературе, потому что только там помечены понравившиеся Максу стихи, — о других она так и не успела узнать.       Поэтому Ник часто с камерой, но ещё чаще с Лерой и Машей, а Лера — с ним и Машей, а Маша — с Ником и Лерой, и вообще они как настоящая семья, только весёлая и дружная.       Поэтому Дэн уехал.       Дэн исчезает из его жизни задолго до, а замечает Федя только сейчас.       Потому что до этого всегда был шанс на то, что что-то изменится. Как мы верим в то, что наш любимый актер детства одумается и снова начнёт сниматься в хороших фильмах, и всего-то нужно подождать; как мы ждём нового года и думаем, что праздничное настроение тоже придёт, ведь когда-то же приходило; как мы открываем пачку любимых кукурузный палочек и надеемся, что просто брак попался только нам, один единственный на все партии, не всё потеряно… Но ровно так же, как мы не можем повлиять на неумолимо разрушающиеся картины хороших времён в нашей памяти, так и Федя не может повлиять на то, что Денисенко не хочет его больше в своей жизни.       Отец больше не хочет его в своей жизни.       А жизнь... она хочет его?       Почему-то его не ведут к психологу даже после третьей смерти, и, по классике жанра, он закрывается в туалете на десятый день после отъезда Дениса и на четырнадцатый день летних каникул.       Его тошнило от конфеты на ночь и телефонной ссоры родителей, поэтому никакой паники, просто немного паршиво. Днями постоянно светило солнце и томило обязательствами: перед мамой, перед Сашей, перед собой и перед будущим, а Федя самую малость устал.       Устал так, что не в свободном времени дело; стены давят, полиция давит, само небо давит, и всё, о чём он думает, это о своей зависти.       Ему тоже хочется сбежать.       Денис за границей и о смене номера приходит уведомление; сообщение следом заявляет, что абонент не хочет, чтобы вы знали его новый контакт. Иными словами: заблок.       Глупая и бессмысленная новость, но такая яркая за последние дни, что Федя улыбается. Улыбается, улыбается, а потом смеётся, заходится смехом больным и опустошенным.       Сволочь.       Но тем проще, Господи. Он так долго хотел ему написать. Хоть что-нибудь отправить, даже сраную точку для проверки интернет-соединения. Но не решался, чтил чужое спокойствие, уважал великое право выбора.       Наступал себе на горло, душá.       Благородно.       Вы изменили номер контакта на Не_Друг.       Наверное, думает Федя, это будет второй самый активный диалог, который у него когда-либо был, потому что ему есть что рассказать. И он пишет ему обо всём, спокойно следя за тем, как красный восклицательный знак неизменно возвышается на каждом сообщении.       «Вы не можете отправлять сообщения. Ваши сообщения не были доставлены. Проверьте подключение. Попробуйте ещё раз».       Пишет о том, что съел на завтрак и почему не поел в обед; о том, что в школьном бассейне разрешили тренироваться до сентября, но ещё в августе он уедет в университет, заселяться. Пишет сегодня, завтра, через месяц. О том, что детскую площадку в их дворе перекрасили, освежили пёстрыми цветами, и о том, какой он, Денис, всё-таки конченный мудак, узколобый, упёртый баранюга, гордец и болван в одном лице, чтобтебя.       Федя всегда срывался, хотя по обычаю начинал за здравие. Начинал каждое утро и заканчивал поздно вечером, не пропуская ни одного шанса, потому что иллюзия общения она была, но в ответ не приходило ни осуждения, ни упрёков, ни нравоучений. Ему даже лучше стало, это заметили все.       Это не заметил разве что Друг, потому что больше пока не писал. Без ласточек на запястье Федя и правда меньше думал о нём, а думал о Не_Друге, которого однажды спрашивает: «А что мне набить вместо? Может, феникс?».       «Он, как и я, горит время от времени, но дышать всё равно не перестаёт».       Впрочем, наверное, он всё же набьёт штрих-код, так забавнее. Антиутопичнее.       А ещё он подсел на Оруэлла, и об этом придурку бестолковому тоже обязательно нужно узнать.       Так тоже можно было жить. Кто-то иного и не знает. А интернет — это вообще сила, она и мёртвого поднимет… После того, как убьёт живого.       Его фениксу скоро гореть, но первые искры всегда появляются неожиданно.       Как и синие галочки в беседе, которая никогда не должна была быть прочитанной.