Мёртвая петля

      Она проснулась рано утром.       Первые лучи восхода, мелькающие сквозь летучий тюль, запутались в её пышных ресницах. Уже было плевать на холодящий пятки паркет. Руки машинально подбирали вещи, а ноги шли прямиком в ванную комнату. Здесь, в её просторной ванне, сквозь тёплый сырой пар, она встретит укрытую пушистой пеной первую из дюжины. Брандиш оказалась близким по духу товарищем, но не настолько желанной и близкой подругой, чтобы переигрывать этот день ради её жизни. Люси чувствовала себя мерзким человеком, она оскверняла звание феи, но ничего не могла с собой поделать. Решение пожертвовать дочерью маминой служанки было принято ей со скрипом на душе и криком в горле. Сквозь слёзы истерики, она сделала пометку о том, как и где погибнет Брандиш, в своём дневнике. В своём сотом дневнике. Люси было тяжело впервые видеть, как Брандиш истекает кровью и прощается с жизнью от рук Алой Грусти. Но только таким исходом Эльза могла сохранить свою жизнь и волшебную силу.       Она давно перестала задумываться о волнениях своих напарников, поэтому не удосужилась оставить записку, покинув дом. Всё равно она завтра окажется здесь, и никто, кроме неё не будет ничего помнить. Под прохладу утренней свежести она целенаправленно пошла на вокзал, где по привычке последних месяцев купила билет на восток. Там она прошла ещё пару миль, сквозь небольшую лесопосадку, преодолела начало горного перевала и ожидала встречи с могущественнейшим из дюжины — Августом.       Сегодня она пришла раньше на час, как и рассчитывала вчера перед своей очередной смертью. Август словно забавлялся на старости лет, каждый раз доводя Люси до дикого, звериного ужаса своей мощью. Если бы он не был так собран и мудр, то горы бы крошилась от его шагов, под ногами плавилась земля, воздух уплотнялся настолько, что любого мага и человека сжало бы в доли секунд. Каждый раз её коленки тряслись от ужаса, что порой она даже падала лишь от ожидания великого волшебника. Как только его неспешный, расслабленный силуэт виднелся на горизонте, по её лицу начинали идти обжигающие слёзы, дыхание спирало в глотке, а золотые ключи никак не попадали в дрожащие пальцы. Она могла отсчитать свой пульс, долбящий в ушах, и порой даже умереть до того, как расстояние между ними сократится до десяти метров.       — Здравствуй, дитя, — он всегда был вежлив и отчасти добр к ней, ведь каждый раз дарил быструю смерть, пусть и не всегда безболезненную. Тяжёлый плащ, покрывающий сухое тело, почти не колыхался от горных ветров. Его рука уверенно держала посох. Люси с придыханием всхлипнула, всё же очерчивая запрещённый круг тёмной магии по твёрдой земле, подминая жухлую в местах траву. — Тебе не победить и не переубедить меня, дитя. Ты знала это с самого начала, но всё равно подписала этот контракт с богами.       Она отдала свою душу в пучины страданий, ужасающей смерти и рвущей на части боли лишь для того, чтобы спасти тех, кто был ей так дорог. Она знала цену последствий, но всё равно подписала контракт, находясь в мире звёздных духов. Люси желала спасти не только согильдийцев, но и милого сердцу мага. Ведь Лексус не заслуживает таких мучений перед смертью во время встречи с Акнологией. Ведь Лексус должен выйти победителем, пусть потрёпанным и изнеможенным, но живым. Ведь Лексус так хочет защитить Хвост Феи, так почему она не может ему помочь?       — Ш-шесть лет, семь… месяцев и двадцать три дня, — ровно столько времени она находится в мёртвой петле. Каждый чёртов раз, когда она умирает или солнце садится за горизонт, уступая место сумеркам, с первой звездой на небе, Люси просыпается утром сентября семьсот девяносто второго года. Она с самого начала знала, что в войне с Зерефом им не выстоять. Хоть они и пытались разжечь пламя уверенности словами о силе семьи и дружбы Хвоста Феи, каждый из них понимал — им не по зубам то, что веками наращивало свою мощь. Люси знала, что умрёт; знала, что пострадают сильнейшие; знала, что Нацу вытворит глупость и пойдёт ва-банк на Зерефа; знала, что Мастер погибнет; знала, что Лексус будет страдать. Как только стало известно о начале войны с Альваресом, она знала, что настал тот миг, когда ей предстоит использовать все козыри. Возможно, знай об этом Нацу или Эльза, то они тут же встали бы на её место, ведь они сильнее, выносливее, могущественнее. Но в этой войне у них другие роли, которые им уже прописала Люси в своём сотом дневнике. Поставив подпись кровавой печатью, Люси обрела запретную для мира живых магию и окончательный максимум возможностей заклинателей духов.       Топнув пяткой посередине круга, она сквозь разрывающее голову давление и боль, вызвала весь свой набор зодиака.       Никто не знал о её страданиях и войне, которую она ведёт более шести лет, каждый день. Она так думала, пока не встретила Августа. Сильнейший в первый же миг их встречи убил её от раздражения и накипающей в венах злости. В последующие две недели он каждый раз изощрённее убивал её, не давая ей даже вздохнуть. Лишь на шестнадцатый день их встреч, он заговорил с ней.       — Я хочу их защитить, поэтому буду бороться хоть вечность, — из ежедневной путины смерти и боли она выезжала лишь на своих воспоминаниях и цели, ради которой борется. Лазурный взгляд, самоуверенная ухмылка, яд в каждом предложении и такой родной сердцу широкоплечий образ мага молний. Она особенно желала, чтобы он продолжал жить, даже когда она превратится в пыль после выхода из мёртвой петли. Но она была слишком умна для всей этой брехни, от которой у Нацу зажигался огонь в груди, и которой её учила гильдия на протяжении двух лет. Люси знала, что как она не старалась, ей не победить ни одного из дюжины.       Именно поэтому спустя три месяца ежедневной борьбы с Брандиш, Люси в отчаянии прыгнула в пожираемое огнём войны здание и сгорела там заживо. Её кожа плавилась, мясо запекалось и она чувствовала как её голова взрывается от боли. Запах собственной испаряемой крови забрался глубоко в лёгкие. Люси погибла через две минуты этого ада и проснулась рано утром в своей кровати, под пуховым одеялом в розовом постельном белье.       Именно поэтому она с помощью духов переправлялась в море, где пыталась привлечь внимание Алхимика на себя. Ей ломали кости, ею ломали здания, её разрывали на части, испаряли, жарили и протыкали клинками. Но каждый раз она просыпалась рано утром, чтобы в очередной раз увидеть лазурный взгляд в гильдии, и вновь пойти на страдания ради того, чтобы носитель этого взгляда выжил, как и каждый из её согильдийцев.       Именно поэтому она несколько лет подряд пыталась вытащить Мавис, спасая её от Якоба, и всех из гильдии на безопасную территорию.       Именно поэтому она прочесала весь континент, в попытке хоть как-то уменьшить ущерб для своих собратьев из гильдии, раскидав их по всему Фиору. Август убивал её три сотни раз, Якоб сто тринадцать, Алхимик двадцать, Брандиш девяносто два, остальных она и не помнила. Она даже умудрилась схватиться с Зерефом, который почти убил её своим проклятьем, но не учёл одного — что мертво, убить нельзя.       — Вам всё равно не победить. Зная это, ты и пошла на сделку, — Август уже не старался убить эту маленькую девочку, отчаянно пытающуюся защитить то, что Зереф может разрушить щелчком пальцев. Теперь уже ему не было так скучно, ведь он не подвергался амнезии и помнил каждый день на протяжении шести лет. Девчонка скрестила ключи двух зодиаков, приняв их форму, но не спешила атаковать. Боялась до дрожи.       — Брандиш будет мертва, но спасёт жизни Эльзы, Нацу и Грея. Я же умру, чтобы защитить всех, кто носит герб Хвоста Феи.       В момент своей смерти она всегда видит киноплёнку воспоминаний и чувствует, что её душа гниёт всё сильнее и глубже. За всё это время, она даже успела признаться в чувствах Лексусу. Признаться и тут же уйти на бой с Якобом, пока тот бился с воинами перед гильдией. Признаться и поцеловать его первый раз, но тут же проткнуть себя ножом, чтобы не умереть со стыда. Признаться и пойти сражаться с ним, защищая его спину от подлых атак. Признаться и порывисто обнять его. Признаться и с крупными обжигающими слезами, бегущими по щекам, принять удар его смерти на себя.       Спустя четыре года ада Люси проживала каждый день с рассвета до первой звезды у себя дома. Встречала Брандиш, погибала от её рук. Предпочитала читать древние свитки и книги, которые могли помочь ей сведениями о дюжине и их магии. Проживать весь день в мире звёздных духов, и боялась вернуться в мир, где уже погиб Мастер.       В один из таких дней, она повесилась от сумасшествия, которое настигло её в петле времени. Люси просто хотела отдать свою жизнь кому угодно, лишь бы сохранить сотню Хвостатых.       — Очень жаль, что в мире не станет такого дитя, как ты, когда мёртвая петля спадёт, — он лениво вздохнул, вспоминая, как он так же отчаянно учился магии в каждом уголке света. Лишь бы не опозорить имя отца и матери в своих собственных глазах, ведь ему так и не хватило смелости сказать Зерефу об их родстве.       — Иди на юг, когда Ирен применит своё колдовство, то ты окажешься рядом с мальчишкой и гильдией. Это поможет тебе продвинуться дальше в твоей петле. Наши с тобой пути никогда не должны пересечься, чтобы твои надежды сбылись. Больше ничем не могу помочь, — Люси почти упала в ноги Августа. Но вместо этого, она опять почувствовала эту фантомную боль приближающейся смерти и выставив руки вперёд, попытала свою последнюю удачу с Царём Магии.       — Удар Регула!       Белый, слепящий свет и дичайшая боль, переходящая грань человеческих возможностей. Она запишет в блокнот свой следующий шаг, чтобы в миг точки невозврата своего безумия, она знала, куда ей идти и как действовать.

Она. Проснулась. Рано. Утром.