Одиночество

«Я стою за углом школы и курю. Если бы мои одноклассники меня сейчас увидели, они бы, наверное, удивились. В школе у меня была репутация отличницы, и они никогда не смогли бы представить меня с сигаретой или бокалом вина. Я выдохнула струю вонючего дыма. Очень хотелось бухать. В этом мире — или в этом времени? — я оказалась примерно так же, как и все. За исключением маленькой детали: я оказалась в собственном теле, ровно пятнадцать лет назад. И пока не выявила отличий этой реальности от моей. Я находилась здесь уже год, и мой первоначальный энтузиазм начал угасать. Школа, университет, друзья — в чём смысл? В том, чтобы прожить эту жизнь ещё раз? Да я даже не умерла в своём времени. Мне было двадцать восемь, и я была обычным человеком не без своих увлечений: фанфики, аниме, компьютерные игры — в своё время я увлекалась всем, но никогда не позволяла фантазиям поглотить свою реальную жизнь. В один день я заснула — и больше не проснулась. Я вдохнула ещё порцию никотина. Ненавижу курить, но пачку сигарет у старшеклассников стрельнуть гораздо проще, чем бухло. Они пока не знают меня. Наша школа довольно обычная, олимпиадников там ценят, и я точно знаю, что к 9-му классу меня в лицо будет знать вся школа — как и мою сестру. Как я скажу ей, что её сестры больше нет? Или сказать, что я — это тоже она, просто с воспоминаниями о прошлой жизни? Правды я и сама не знала. В какой-то момент я легла спать в своей кровати в своей съёмной студенческой квартире, а проснулась — в своей комнате в квартире родителей, и в 8 утра мне нужно было идти в школу. Что за бред, боги! Первое время я старалась понять, в чём подвох. Потом поняла, что подвоха нет, и пошла в разнос. Всё ждала, что за мной придут Сущности, которые запихнули меня сюда, и заберут меня. Потом поняла, что никто не придёт, и мне теперь надо жить дальше. В той жизни я стала математиком, и это было круто. В этой — я скорее хотела бы понять, что, чёрт возьми, со мной случилось. Я думала изучать мифологию и иностранные языки, и как можно скорее свалить на стажировку в другую страну. Или на обучение по обмену. Что угодно — лишь бы подальше от тех, кто знал прошлую меня. Я привыкла жить собственной жизнью, со своим бытом и своими ошибками. Я привыкла к свободе в решениях и в личной жизни. И теперь я вновь возвращаюсь под полный контроль родителей, для которых существует один аргумент: «Мы взрослые, и мы знаем лучше». Помню, как это бесило меня в моём 8 классе. А сейчас мне в общем-то пофиг — надо работать с тем, что есть. Главное — свалить подальше. Делаю ещё затяжку. Мерзость. Как параноик и любой фэнтезист, я знала даты особо крупных кризисов и запоминающихся событий в жизни спорта. Греция, победившая в чемпионате мира 2004, курс рубля был отпущен 10 ноября 2014 года, и к концу 2016 курс доллара вырос более, чем в 2 раза. Эти и множество других событий были записаны мной в блокнотик сразу после того, как я осознала себя в этом времени. Кое-как я скопила денег на майнинговую ферму. В доле был мой преподаватель информатики, с которым удалось договориться сразу после переселения — дома у нас с сестрой был только маломощный компьютер, а денег хотелось уже сейчас. Те два биткоина, которые я заработала в первый месяц, с учителем честно поделила пополам. Посоветовала сразу не продавать, но он, конечно, решил ловить шанс, пока курс был несколько сотен рублей к биткоину. Для него это хотя бы окупило затраты электроэнергии. Я свой биткоин приберегла до 2017. Я пыталась жить, как и прочие попаданцы, но в этом не было особого смысла: никаких суперспособностей у меня не появилось, и деньги должны были появиться только через несколько лет. Ещё я не хотела пугать семью своим быстрым изменением, и старалась придерживаться поведения той девочки, которой я была когда-то. Было тяжело, но я старалась. В этот раз решила поступить в свой университет на факультет стран Азии и Африки. Уеду в Индию или, может быть, в Китай. Почитаю истории о перерождениях и буду стараться выяснить, что же тогда случилось. Я смотрю вокруг, на этих школьников, в среде которых существуют строгие социальные роли, правила, слэнг, система знаков, и отчётливо понимаю, что мне насрать. Насрать на эту мишуру. Я могла бы сказать, что никто из них не способен понять меня, но это было бы не совсем правдой — я и не пытаюсь объяснить. Я просто курю за углом школы, вглядываюсь в это чужое мне небо, и пытаюсь понять, чем оно отличается от моего. Пока кажется, что ничем. Вчера мне приснился сон, в котором я сижу в каком-то китайском баре и смотрю на часы. Они показывают 12:40. Числа я не знаю. Я киваю бармену, и он наливает мне стакан каапериньо. Я чувствую, что моё тело ненамного старше, но бармен всё равно наливает. Я знаю, что он наливает мне не в первый раз. Вокруг висят полотна с иероглифами, которые я знаю из прошлой жизни, поскольку учила китайский — это обычные пожелания удачи и счастья, которые можно встретить практически в любой кафешке. Это такие слегка засаленные отрезы ткани, которые вдобавок отрезают барную стойку от остального мира. Наконец, я оборачиваюсь и улыбаюсь человеку, который заходит внутрь. Я киваю ему, как старому знакомому, хотя вижу его впервые. Я открываю глаза и улыбаюсь. Наконец, всё сдвинулось с мёртвой точки. Кто знает, кто тот пацан? Наверное, китаец. Я точно собираюсь учить китайский и полететь в левую страну, хотя в прошлой жизни была математиком — но было бы неинтересно проживать ту же жизнь во второй раз, верно? Может, тот сон был всего лишь глупым сном, а может, это подсказка мне, где искать ответы на все мои вопросы. Я тушу сигарету и захожу внутрь» Темой сегодняшнего сочинения было «Одиночество». Любовь Анатольевна с беспокойством взглянула на девушку, которая закончила своё сочинение первой. В последнее время Аня очень изменилась, была сама не своя. — Аня, у тебя точно всё в порядке? — Конечно, Любовь Анатольевна. — Ты всегда знаешь, что можешь мне рассказать всё, ты ведь знаешь это? — девочка слегка улыбается. — Конечно, Любовь Анатольевна. Вы сначала прочтите моё сочинение. И подумайте — возможно, на некоторые вопросы вы не хотите слышать ответы? Я пойду, подожду сестру в коридоре? — Ты можешь остаться и здесь, — Любовь Анатольевна твёрдо берёт в руки сочинение, но косится на него, как на ядовитую змею. Аня смотрит с теплотой: — В коридоре сидеть прикольнее. Это «прикольнее» успокаивает учительницу. Она кивает ученице, оглядывает взглядом класс, раскрывает сочинение, написанное на неровном клочке бумаги, неодобрительно качает головой и принимается за чтение.