***
Потом он встречается с Сынчолем и Верноном, и у него нет даже минутки, чтобы перекинуться с Чолем вне рабочего контекста. После хип-хоп подразделения у Джихуна, да, еще одно совещание с руководством, на котором должны поставить план к концу недели. Как он и говорил, к черту сраные понедельники. К девяти их совещание подходит к концу, и когда генеральный директор начинает подводить итоги, Джихун впервые за это время берет в руки телефон. Пара сообщений. Одно от Сынчоля — с просьбой остаться после совещания поговорить. Джихун поднимает взгляд, встречаясь с настойчивым взглядом Сынчоля, закатывает глаза и отправляет быстрое «ок». Среди остальных — сообщение с пожеланием хорошей недели от его отца, который, пройдя через кризис среднего возраста, нашел свой идеальный формат отношений с сыном. Джихун, на самом деле, даже не против. Это мило. Он отвечает «тебе тоже», и отец тут же присылает улыбающийся смайлик. Их отношения странным образом изменились в последний год… хотя, когда Джихуну было слегка за двадцать, его отец не был образцовым родителем. Остальные оповещения — имэйлы и несколько сообщений от Сунена. Сунен [20:01]: ты сегодня ужинал? Сунен [20:04]: просто чтоб ты знал я буду голодать пока ты не ответишь Сунен [20:31]: все еще умираю с голоду……. Сунен [20:43]: окей я сорвался и съел банан, но думал только о тебе <3 Джихун смеется вслух, и кто-то рядом с ним выразительно прочищает горло. Он смущенно поджимает губы и бросает взгляд на директора, который, кажется, ничего не заметил. Не то чтобы Джихуну было дело: все его проекты уже получили одобрение — он здесь просто дожидается конца собрания. Джихун [20:51]: вообще весь день не ел Сунен [20:52]: чего бы тебе хотелось? Джихун [20:52]: нет ты не будешь снова покупать мне ужин Сунен [20:52]: почему нет? Джихун [20:53]: мы же договорились. Сунен [20:53]: хорошо… но я тоже голодный. возьми на двоих. Джихун [20:53]: ок Сунен [20:53]: ок Джихун [20:54]: ? Сунен [20:54]: я хочу пиццу, спасибо, что спросил <3 Джихун [20:54]: с пепперони пойдет? Сунен [20:54]: я еще люблю с ананасами ♥____♥ Джихун [20:55]: возьму обе Сунен [20:55]: ♥_________________♥ Когда директор мельком называет его имя, Джихун переворачивает телефон экраном вниз и кивает с энтузиазмом, соглашаясь буквально на все, что скажет начальство, и после этого их совещание заканчивается. Наконец-то, блять. Он забирает кофейный стаканчик, засовывает телефон в задний карман джинсов и собирается направиться к машине, но на его пути вырастает Сынчоль. Джихун вздыхает. — Прямо чувствую твою любовь ко мне, — говорит Сынчоль с намеком на обиду, и они вместе идут к выходу из конференц-зала. — Ничего личного, — уверяет его Джихун, выбрасывая стаканчик в урну у дверей. — Просто не собираюсь обсуждать то, о чем ты хочешь поговорить. — Почему это? — игнорирует его предупреждение Сынчоль, поправляя ремень сумки на плече. Обычно Джихун тоже носит на работу сумку для спортзала, но сегодня он знал, что задержится допоздна, поэтому при нем только папка для бумаг, где он держит кошелек и ключи от машины. — Не сложилось? Джихун облизывает губы, чувствуя себя неловко. Ему всегда неудобно рассказывать о чем-то таком Сынчолю, его не хочется разочаровывать. — Да нет, все прошло просто отлично… Мы сегодня тоже с ним встречаемся. — А-а-а, — кивает Сынчоль. — Тогда понятно, почему ты так торопишься сбежать. — Именно, — даже не отрицает Джихун, и Сынчоль усмехается в ответ. — То есть вы, ребята, обсудили, как это все будет работать? — Можно и так сказать, — когда они заходят в лифт, Сынчоль нажимает кнопку паркинга. — И что это значит? — давит Сынчоль, и Джихун с разочарованием думает, что пустой лифт буквально принуждает его к этому разговору. — Ну, мы вроде как оба понимаем, что делаем это только ради секса. — Секс ради секса? — Сынчоль подчеркивает, насколько глупо это звучит. — Ради отличного секса, — подчеркивает Джихун, и Сынчоль все еще улыбается. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Спасибо, для меня это не первый раз. Сынчоль одаривает его нелестным взглядом. — Ты прекрасно понял, что я имел в виду. — Я понял, — Джихун выходит из лифта, как только двери открываются. — Мы уже говорили об этом в четверг, помнишь. — Просто проверяю, — успокаивающе говорит Сынчоль, чувствуя волны раздражения от Джихуна. Джихун не собирается отталкивать его, но Сынчолю тоже следует понять, что он сам способен позаботиться о себе. — Я знаю, что ты контролируешь ситуацию, Джихун, — он идет на компромисс, когда они достигают машины. — Я просто не хочу, чтобы тебе снова было больно. Джихун открывает машину, щелкая сигнализацией, но не садится. — Я ценю это, — искренне говорит он. — Просто поверь, когда я говорю, что мне больше никто не сделает больно, я действительно настроен на это. Сейчас мне все нравится, — добавляет он, когда Сынчоль все еще смотрит на него с сомнением. Они переглядываются еще несколько секунд, пока Сынчоль со вздохом не отступает к своей машине. — Я верю тебе. А еще я верю, что, если тебе нужно будет поговорить с кем-нибудь о хорошем или плохом, то ты придешь ко мне, хорошо? Джихун улыбается чуть раздраженно. Ох уж эта чолева неизменная манера оставаться его хеном. — Я всегда прихожу к тебе, — бормочет Джихун, открывая дверь, и только тогда Сынчоль уходит. — Хорошо провести эту ночь! — кричит он ему через плечо. — Не сомневайся! — кричит Джихун в ответ, хмыкая и садясь в машину. Выезжая с парковочного места, он пишет Сунену, что едет домой, и заказывает две пиццы.***
Он добирается домой через двадцать минут, потому что к вечеру пробки рассасываются, но, когда лифт открывается на его этаже, Сунен уже здесь — сидит, скрестив ноги, у его двери. Джихуна сразу же окатывает нестерпимым желанием дать ему пароль от входной двери, но какая-то рациональная часть мозга (спящая большую часть времени) напоминает, что необязательно дарить доступ в свое личное пространство, если вы один раз хорошо потрахались. Возможно, после нескольких… Джихун подумает об этом. Сунен поднимает взгляд от телефона и улыбается. — Давно ждешь? — смеется Джихун. Сунен поднимается на ноги и потягивается, разминая руки. Сегодня на нем черные классические адидасовские спортивки, облегающие икры, и черная худи, слегка задирающаяся, когда он потягивается. Белая кепка на макушке, повернутая козырьком назад, и белые конверсы. Джихун не может не оценить его спортивный аутфит. Выглядит мило. Кстати, не похоже, что у него есть что-то под худи. Сунен лениво улыбается, замечая, куда притягивается взгляд Джихуна, но послушно ждет позади, пока он вводит пароль. — Минут пять, — говорит он, когда Джихун открывает дверь. — Ерунда, но я просто умираю с голоду. — Я заказал пиццу, — успокаивает его Джихун, включая свет и спинывая костюмные туфли с ног. Господи, он ненавидит носить эту официальную обувь весь день. Слава богу, ему не приходится надевать костюм на работу, но по понедельникам, когда на горизонте маячит совещание, он старается выглядеть хоть немного презентабельно. Сегодня у него темно-синие джинсы и бежевый кашемировый свитер. В дверном проходе он чувствует, как ладонь Сунена ложится на его поясницу. — Просто хотел проверить, такой ли он мягонький, каким выглядит, — объясняет Сунен, приседая, чтобы расшнуровать конверсы. — На ощупь даже лучше, кстати. Джихун глупо смотрит на него и без единого слова направляется на кухню, чтобы налить стакан воды. Сунен следует за ним, и Джихун на автопилоте наливает и ему тоже. — Как прошел день? — спрашивает Сунен, заполняя тишину, и черт. Это снова неловко… Джихуну не нравится. Почему все не может быть проще? Прямо с первой секунды сразу горячо и сексуально. Запрыгивай на столешницу и раздвигай ноги, Сунен, думает Джихун. Они определенно могли бы начать как-то так. Чтобы не ляпнуть ничего лишнего, Джихун отпивает воды и вытирает рот ладонью. — Никак не мог закончиться, — просто отвечает он. — Разрабатывали планы. Уж ты-то понимаешь… сезон камбэков скоро. — О, да, но мы всегда ждем вас, ребята, чтобы начать работать, — Сунен снова улыбается, и улыбка у него предвкушающая, но спокойная. Та самая, которая сопровождает его почти всегда. — Тогда придется подождать еще немного, — интригующе поддевает его Джихун. — Возможно, через неделю у тебя уже будет с чем работать. — Ну спасибо, — широко улыбается ему Сунен, и Джихун чувствует себя почти смущенным. Сунен смотрит так, как будто проигрывает в голове раз за разом смешную шутку, но Джихун не понимает какую и не может выдержать взгляд. Он снова словно подросток, теряющий все слова, когда какой-то парень оказывает ему знаки внимания. — Тебе, наверно, будет интересно, — начинает Сунен, но Джихун все еще не смотрит на него, уперевшись взглядом куда-то в кухонный островок, — я все выходные провел на работе. У меня было несколько воркшопов для начинающих айдол-групп, и я заставил их танцевать Thanks. Отличный трек, чтобы объяснять, как работать с ритмом. С каждым словом он подбирается чуть ближе, устраивая ладонь на столешнице, — пока еще не нависая над Джихуном, но все равно слишком близко. Джихуну приходится посмотреть на него и покивать. — Да, у Thanks действительно интересный бит в основе. — Ага, — соглашается Сунен, мягко улыбаясь и соскальзывая взглядом на его губы. — Зато сегодня я написал тебе, а потом проспал до самого обеда, — его пальцы осторожно играют с джихуновым свитером, и Джихун невольно подается к нему, чтобы почувствовать горячее мятное дыхание. Черт, как же ему хочется поцеловать его и покончить со всем этим. — Знаешь, после пятницы было так сложно не думать о тебе каждую свободную минуту. — Очень хорошо знаю, — признается Джихун, понижая тон, и Сунен правильно понимает, скользя ладонями по его предплечьям, чтобы чуть сжать. — Возможно… я слишком сильно думал о тебе, — отмечает Сунен, и Джихун сглатывает. — О чем ты? — Я не хотел… тратить время, — говорит он и, боже, выглядит смущенным. — Тратить время? — повторяет Джихун глупо, чувствуя, как суненовы пальцы добираются до шеи и проскальзывают под ворот свитера. — Что ж, возможно… возможно, я немного подготовил себя… Джихун давится кашлем вперемешку со смехом от удивления. — Только немного? — В общем-то, я был все еще достаточно растянут после пятницы, — бормочет Сунен, определенно краснея. — Не смейся! Я пытался быть полезным. — Это очень на руку, — улыбается Джихун. Чистый восторг. — Хочу увидеть. Сунен моргает: — Что? — Покажи мне, насколько хорошо ты себя растянул, — рот Сунена слегка приоткрывается от смущения. — Хочешь, чтобы я в подробностях рассказал тебе, что делать? — спрашивает Джихун, облизывая губы, принимая эту ответственность. — Снимай свои блядские штаны, разворачивайся и наклоняйся. Только одна эта фраза посылает в штаны волну возбуждения, и, судя по тому, как судорожно вдыхает Сунен, не только Джихуну. Сунен отступает несколько шагов назад вдоль кухонного островка, затем поворачивается спиной и медленно скользит пальцами под пояс своих спортивок. Джихун ловит его запястья прежде, чем он успевает раздеться. — Сунена, — мурлычет он со спины, почти касаясь губами его уха, и на проверку кладет одну ладонь на чужой пах. У него почти стоит. Хорошо… Против воли Джихун подается бедрами вперед, прижимаясь к суненовой заднице — Сунен стонет в ответ, стискивая пальцы на мраморном крае столешницы. — Разве я не сказал: сначала снимаешь штаны, только потом поворачиваешься? Он знает, что его низкий приказной тон сработает, и, когда Сунен вжимается задницей в него, Джихун понимает, что был прав. — В свою защиту хочу сказать, что я ждал весь день, — возмущается Сунен. — Кто, блять, вообще работает по двенадцать часов? Джихун хмыкает. Это их вторая встреча, но когда Сунен начинает материться — это верный признак, что Джихун все делает правильно. Ни говоря больше ни слова, он стягивает с Сунена штаны вместе с бельем, позволяя им упасть на пол. — Ты был в душе? — спрашивает он, и Сунен только громче вздыхает, роняя голову на руки. — Я что, похож на девственника? — сердито бурчит он, пока Джихун гладит его ноги, разминая мышцы и оставляя влажные поцелуи на задней стороне бедер. — О боже, — выдыхает Сунен. Его ноги дрожат, а когда Джихун раздвигает ягодицы, он стонет, даже не дождавшись первого прикосновения. Джихун целует его, затем кусает, заставляя Сунена хрипло застонать и вильнуть бедрами. Он дразняще лижет между — его ногти впиваются в кожу ягодиц, пока он удерживает Сунена раскрытым, чувствуя, как слабеют чужие колени. Сунен жалобно стучит кулаком по столешнице: — Джихун! — и это все, он не просит большего, а Джихун так скучает по его требовательным стонам. Он легко дует на влажную дырку, наслаждаясь тем, как суненовы бедра дергаются вперед в попытке потереться обо что-то членом. — Джихун, господи, пожалуйста, ради бога, вылижи меня… — Ну наконец-то, — мурлычет Джихун сам себе, оставляя один мокрый поцелуй над входом, второй — снизу, а на третий прижимаясь влажным языком к самой дырке и затем слегка проталкивая кончик внутрь, слыша, как Сунен ударяется лбом об стол. Кухня заполняется влажными лижущими звуками и суненовым шумным дыханием. — Можно мне потрогать себя? — просит Сунен едва слышно. — Пожалуйста, разреши мне, пожалуйста… Я не могу… Я весь день хотел кончить, — бормочет он скороговоркой, но Джихун не отвечает, отказываясь отрываться от него и продолжая трахать его задницу языком. Он отпускает одну суненову ягодицу, чтобы дотянуться рукой до его члена — невозможно твердого и влажного от смазки — и Сунен громко стонет, послушно толкаясь в его ладонь. Джихун ласкает его языком еще несколько минут, но, когда он отстраняется подразнить его еще, рука Сунена мгновенно оказывается у него в волосах, бескомпромиссно притягивая к своей заднице. — Ох блять, — выругивается Джихун, возвращаясь к нему, и в этот момент кто-то звонит в дверь. Сунен в ту же секунду разжимает хватку на его волосах. Они оба замирают. Джихун бездумно смотрит на суненову мокрую, растянутую дырку. Сунен не двигается ни одной мышцей. — Пицца, — бормочет он, наконец, звуча при этом так, словно ему нечем дышать. Джихун выпускает его член из ладони и поднимается на ноги. Сунен, полураздетый, полулежащий на его кухонном островке смотрится забавно и в то же время горячо до звезд перед глазами. — Не кончай пока, ладно? — просит его Джихун, целуя за ушком. — Но можешь трогать себя. — Вот уж спасибо, — бормочет Сунен, и Джихун не упускает возможности увидеть, как его рука ныряет вниз, обхватывая член. Джихун быстро моет руки и у входа забирает из кармана куртки приготовленную заранее наличку. Они с доставщиком быстро меняются, и только после того, как он уходит, Джихун отваживается бросить взгляд в зеркало, чтобы увидеть, насколько красными кажутся его рот и подбородок на фоне бледной кожи. Что ж, упс? Он возвращается на кухню. Сунен, прижавшись лбом к прохладной поверхности, неторопливо дрочит себе, и даже не реагирует никак, когда Джихун ставит пакеты с пиццей на стол. — Сунен? — виновато зовет его Джихун, наклоняясь ближе. Сунен поворачивает голову и открывает один глаз. — Что? — Как ты хочешь кончить? — Плевать как, — скулит он, прикрывая глаза. — Хочешь, я поговорю с тобой? Хочешь, отсосу? — Хочу выебать тебя, — стонет Сунен вместо этого. — Но ты так славно подготовился для меня и растянул себя… — Тогда ты выеби меня. — Обязательно, — обещает ему Джихун, проскальзывая рукой между его ягодиц и потирая кольцо мышц кончиком пальца. — Но пицца остынет, а я не хочу никуда торопиться. Его палец продолжает дразнить у входа, и суненова рука на члене становится быстрее. Джихун прижимает пальцы свободной руки к его губам и надавливает, пока его рот не откроется умоляюще и сладко. Тяжело не заработать себе стояк, видя Сунена таким: трогающим себя и вылизывающим джихуновы пальцы. А еще он определенно знает, как работать языком, принимая их глубоко, обволакивая и скользя между так, что возбуждение в штанах начинает беспокоить Джихуна еще сильнее. Джихун вытаскивает пальцы из его рта и чуть перемещается, чтобы протолкнуть их в него. — Не больно? — уточняет он. Сунен трясет головой, дрожа всем телом. — Чуть некомфортно… но все нормально… Я все равно скоро… — стонет он, и действительно кончает через несколько минут, пока Джихун целует его плечи и толкает пальцы глубже, удерживая свободной рукой за открытую поясницу. — Блять, — задушенно выдыхает Сунен. Джихун осторожно выходит из него и дотягивается до кухонного полотенца. Он помогает Сунену развернуться, вытирает его живот. Сунен все это время смотрит на него сверху вниз, улыбаясь той самой сытой и ленивой улыбкой, которую Джихуну приятнее всего видеть. — Спасибо, — говорит он довольно. Джихун пожимает плечами, отдавая ему полотенце. Пока Сунен приводит себя в порядок, Джихун устраивается по другую сторону стойки, распахивая коробку с пиццей с пепперони, и краем глаза поглядывая, как Сунен натягивает штаны и тяжело опирается на столешницу, все еще восстанавливая дыхание. Когда он поднимает взгляд, Джихун уже ест. — Очень вкусная пицца, — невинно сообщает он, и Сунен хитро прищуривается, но подтягивает барный стул и садится напротив, двигая к себе вторую коробку с пиццей. От Джихуна не укрывается то, как он ерзает, пытаясь устроиться поудобнее — чувствительный после того, как кончил. — Спасибо за ужин, — мурлычет он, вгрызаясь в кусок пиццы. — Пицца с ананасами — это лучшее, — добавляет он, жуя. — Не мог бы ты есть с закрытым ртом, — советует ему Джихун, и Сунен начинает чавкать еще отчетливее. — Прости, я не расслышал, что ты сказал? — широко улыбается Сунен, и Джихун недовольно фыркает. — Расскажи мне что-нибудь о себе? — просит он. Джихун пожимает плечами. Это такая странная ситуация: пару минут назад он растягивал Сунена пальцами, а теперь они сидят по разные стороны стола и Сунен хочет узнать его получше… Ну, ладно. — Что тебе интересно? — спрашивает Джихун в ответ, потому что… они же должны о чем-то поговорить? Сунен был прав, чем комфортнее им будет друг с другом, тем больше смысла в этом соглашении. Впрочем, не то чтобы сексу чего-то не хватает. — Хм-м-м, где ты учился? — В Сеуле, по продюсерской специальности. — Твои родители хотели, чтобы ты этим занимался? Джихун задумчиво облизывает губы. Определенно не та тема, которую он хотел бы обсуждать, когда у него почти стоит. — Родители редко поддерживают, когда их дети собираются идти в музыкальную индустрию. Сунен передергивает плечами. — Мои родители фермеры, они были рады, что я смог вырваться в город и заниматься тем, чем нравится мне, — Джихун слушает и жует, не до конца понимая, как на это реагировать. — Прости, я не хвастаюсь! — поспешно добавляет Сунен. — Просто хотел сказать, что для тебя это было хорошее решение. — Я и не говорил, что оно было плохим, — объясняет Джихун, — просто моим родителям оно не понравилось, вот и все. Сунен кивает и тянется за вторым куском, переключаясь на рассказы о своих учениках. Он говорит и говорит, и слушать его так забавно, что Джихун теряет счет времени. Когда от пицц остается по половине, взгляд Сунена неуловимо темнеет, и после заигрывающих подначек и прочих намеков разговор переходит на диван, где Сунен сразу же седлает его бедра и показывает, для чего растягивал себя. Джихун входит в него легко и гладко, и Сунен сам начинает двигаться на его члене, так что все, что Джихуну остается — расслабиться и получать удовольствие.***
После всего этого Сунен уходит — это тоже немного неловко, но не совершенно кошмарно. Они как будто привыкают к этой повседневности, и, на самом деле, Джихуну нравится смотреть, как Сунен, встрепанный и краснеющий, быстро одевается, а затем уходит с сытой улыбкой на зацелованных губах. Джихун возвращается в кровать и спит, как чертов младенец, до самого утра, просыпаясь на работу в прекрасном настроении. Вот и неоспоримое решение, как наслаждаться рабочими днями. К обеду он сам пишет Сунену, спрашивая, сможет ли он заглянуть сегодня. И следующие несколько дней все идет по накатанной: Сунен приходит, они трахаются, потом быстро ужинают, потом опять трахаются, и ночью Сунен уходит. Их повседневность. И это все просто великолепно. Это именно то, что ему было нужно — и каким-то образом вся жизнь становится проще и понятнее. Длинные рабочие дни, музыка, тексты, собрания с начальством и подчиненными, необходимость встречать малейшее недовольство с улыбкой — все, что угодно можно пережить, если знать, что вечером в его заднице окажется член. — Джихун-ши? — голос Сынквана выдергивает его из мыслей. Джихун недоуменно моргает, осознавая, что замечтался о Сунене посреди бела дня. — У тебя телефон уже минуту звонит. — И правда, — бормочет Джихун, вытягивая телефон из кармана, чтобы увидеть имя Мингю на экране. — Я на минуту, — извиняется он, выходя. — Хей, и кто тут лентяйничает? — говорит Мингю, как только Джихун поднимает трубку. — Где ты был всю неделю? Джихун неловко прокашливается: — Я был занят, — почти не врет. — Если тебя это успокоит, я был очень активен. Мингю молчит, а затем хмыкает. — Ну ты и засранец. Все дело в том парне, с которым ты виделся в пятницу? — Когда мне прийти? — спрашивает Джихун, игнорируя вопрос, и Мингю снова смеется. — Сегодня? Завтра? Я не знаю, тебя самого-то совесть не мучает, когда ты прогуливаешь четыре дня? — Вообще-то, у меня была куча других физических наг… — Ага, ну то есть ты трахался, — продолжает за него Мингю, звуча чуть раздраженно. — Ты думаешь, в моей жизни нет секса? А у меня все еще пять тренировок в неделю. Джихуну даже нечего возразить. — Ладно, — вздыхает он. — Я приду сегодня. — Жду. Я на работе минимум до одиннадцати. — Мне надо будет заехать забрать сменную одежду. — Чем сегодня будем заниматься? — спрашивает Мингю перед тем, как отключиться. — День ног? — предлагает Джихун, и Мингю смеется в ответ. — А я давно говорил, что тебе не помешает!***
Он пишет Сунену, что сегодня может встретиться только поздно вечером, но оказывается, что у него тоже не получается. Сунен [14:54]: я сегодня веду занятия… Я много пропустил Джихун [14:55]: нехорошо Сунен [14:55]: это точно., но я в принципе свободен завтра Джихун [14:56]: супер :) Он чувствует себя глупо, так буднично переписываясь с Суненом… Может ему стоит добавить флирта? В этом вообще есть смысл? В любом случае, на этом их разговор зависает. Джихун выходит с работы в семь, в восемь он уже в спортзале, и к половине десятого — заканчивает с тренировкой. Он вымотался, поэтому игнорирует наглую ухмылку Мингю, наблюдающего, как Джихун растягивается. Мингю реально выжал из него все соки, и, возможно, это было наказание за прогулянные тренировки. Зная Мингю, это рабочая версия. — Слушай, — говорит он, пока Джихун наклоняется ниже. — У меня есть кое-кто на примете. Джихун хмуро поднимает на него взгляд со своего мата, растянувшись почти в шпагат. — Что, прости? — У меня есть есть кое-кто на примете. Для тебя, — говорит Мингю быстро и продолжает прежде, чем Джихун успевает его отшить. — Я знаю, что тебе вообще никто не нужен, а еще у тебя теперь есть какой-то любовник, но этот парень правда отличный. — Я не собираюсь ни с кем встречаться. — Я это уже слышал, но, — Мингю присаживается, чтобы оказаться с Джихуном на уровне глаз, — он очень хороший. Я недавно знаю его, и мне показалось, что ему одиноко. — И что? Теперь я должен развлекать твоего одинокого друга? — Джихун действительно старается держать себя в руках, но Мингю прекрасно в курсе, что он вроде как… «встречается» кое с кем. К чему тогда это все? Мингю вздыхает и выпрямляется, когда Джихун собирает ноги и тянется к носкам своих кроссовок. — Просто предложил, — идет он на попятную. — Знаешь, если тебе вдруг… захочется чего-то серьезнее… — Не захочется. — Ладно, — Мингю сдается совершенно. — Он кстати работает здесь в зале, — Джихун недовольно стонет. — Да что? Он правда классный парень. — Тогда сам встречайся с ним? — Я не могу, он лучший друг Вону. — И поэтому ты пытаешься свести его со мной? — Да! Потому что ты мой лучший друг! Джихун ехидно вздергивает бровь, вопросительно глядя на Мингю. — Да ладно? — спрашивает он хитро, и Мингю заливается краской, осознавая, что только что ляпнул. — Ой, молчи! Мы общаемся почти каждый день, ты обо мне все знаешь! По-твоему, кто ты мне? — Твой любимый напарник по спортзалу? — Это одно и то же! — Ты такой шумный, Мингю, — Джихун тоже поднимается на ноги и потягивается, улыбаясь. — Это было очень мило. Не думал, что ты меня так любишь. — Заткнись! — вспыхивает смущенный Мингю. — Иди в душ! Никто не захочет с тобой трахаться, если от тебя будет так вонять! — Вообще-то, от меня не воняет, — говорит Джихун, забирая полотенце с мата и перекидывая его через шею. — И мы сегодня не встречаемся. Он работает. — Знаешь, кто еще работает сегодня? — намекающе спрашивает Мингю, и Джихуну приходится метнуть в него недовольный взгляд. — Мингю, я клянусь, если мне вдруг захочется серьезных отношений, я в первую очередь рассмотрю кандидатуру твоего друга, — уверяет его Джихун, и Мингю кивает, заканчивая этот разговор. — Не хочешь поужинать где-нибудь рядом? Я все равно собирался подождать Сунена, чтобы вместе поехать домой. Джихун давится воздухом. — Кого? Мингю, как ни в чем не бывало, скатывает мат, пока ошарашенный Джихун не может сдвинуться с места. — Сунена. Так зовут парня, которого я тебе предлагаю. — Квон Сунен? — Эм, — Мингю поднимает на него взгляд поверх мата, — да. — Он случайно не вернулся недавно из Японии? Взгляд Мингю чуть светлеет. — О, так ты его знаешь? Он клевый, скажи? Забавный, милый, такой вежливый. Он поставил кучу хореографий тем огромным компаниям, с которыми ты обычно работаешь. Я правда думаю, что вместе вы бы… Джихун чувствует, как против воли впадает в легкую панику. Он мог бы сказать, что Сунен и есть его любовник, но Мингю и его язык без костей обязательно растреплют все Вону. А затем все, что Сунен и Джихун делают вместе, станет частью их обсуждений, а ему очень этого не хотелось бы. Во всяком случае, сейчас. Это не их чертово дело. — Что он ведет? — спрашивает Джихун, пытаясь вести себя как обычно. Мингю ухмыляется: — Неужели я вижу интерес? У него класс зумбы и еще что-то на неделе. Он говорил, что хотел подзаработать деньжат, да и вообще ему нравится учить. Плюс, членский абонемент в зал идет в комплекте, так что все удачно сложилось, — он рассказывает о Сунене с таким восторгом, что у Джихуна внутри все перекручивается. Почему парень, у которого четыреста тысяч подписчиков в инстаграме и контракт с лучшими развлекательными компаниями, подрабатывает в местном спортзале и не упоминает об этом? — Я переоденусь, а потом поужинаем, ладно? Может как-нибудь потом пообщаюсь с этим твоим «хорошим парнем», — вроде бы это даже похоже на согласие, потому что Мингю кивает с энтузиазмом. Перед закрытием у Мингю всегда остается кое-какая бумажная работа, поэтому Джихун быстро обмывается в душе и спускается в холл, ожидая его. — Я тоже сгоняю в душ быстро. Длинный день сегодня, — извиняется Мингю, закончив с бумагами, и Джихун отпускает его, поглядывая на часы. Уже около десяти вечера — неужели Сунен все еще работает? Джихун в зале ходит только на силовые тренажеры, но в теории он подозревает, что в подвале есть студии для других занятий. Он прикидывает, что Мингю понадобится не меньше пятнадцати минут, поэтому, повинуясь странному желанию, спускается по лестнице вниз в надежде пересечься с Суненом. Это может быть совершенно другой парень, правда же? Сеул большой. Разве не может оказаться, что существует другой Квон Сунен, который прожил пару лет в Японии, который создает хореографии и временно живет со своим лучшим другом… А что? Звучит правдоподобно. В это позднее время заняты всего несколько студий, и найти класс зумбы не составляет труда, и знаете что? Его ведет Сунен. Ну… охренеть теперь. В конце занятия все растягиваются, остывая, и через несколько минут начинают выходить из студии. Джихун делает шаг в сторону, чтобы никому не мешать. Он может просто уйти и забыть, что это с ним происходило. Возможно, коротко упомянуть этот эпизод в разговоре с Суненом завтра. Но что-то внутри Джихуна наполняется радостным возбуждением и азартом. Он заглядывает внутрь — последние люди выходят из помещения. Сунен сидит спиной ко входу рядом с музыкальным центром, набирая что-то на телефоне, и Джихун наконец решается зайти, аккуратно подбираясь к нему. Должно быть, все же существует какое-то шестое чувство, потому что как только Джихун собирается сказать «привет», Сунен оборачивается. Очевидно, он не ожидал увидеть Джихуна — его глаза широко распахиваются, а сам он чуть отстраняется назад, и Джихун невольно копирует его движение, осознавая, как все это странно. Джихун ни с того, ни с сего появляется в его студии, когда Сунен отчетливо дал понять, что он занят сегодня. — Я не слежу за тобой! — выпаливает Джихун, и Сунен недоуменно моргает, заставляя его почувствовать себя еще глупее. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Сунен после паузы. На нем сегодня все те же черные спортивки и свободная футболка, а его челка забрана наверх повязкой, открывая раскрасневшееся лицо. Это так мило, но Джихун не может не заметить, какие у него запавшие, усталые глаза. — Мингю сказал, что ты работаешь здесь, — честно говорит Джихун, игнорируя то, как его мозг поставил «мило» и Сунена в одно мысленное предложение. Уже не в первый раз. — Мингю? — смущенно переспрашивает Сунен. — Эм-м, да. Он мой тренер… но вообще, думаю, мы скорее друзья по спортзалу, — объясняет Джихун, и суненово лицо наконец озаряется пониманием. — А! Это здорово! — Ага… — внезапно Джихуну тоже становится неловко. Они же с Суненом не друзья, чтобы просто так зависать в свободное время. Все, чем они занимались до этого — сексом у Джихуна дома. — В любом случае, он просто упомянул тебя, и я решил заглянуть поздороваться. — Ты ему сказал, что мы… — Что? Нет, конечно! — открещивается Джихун так поспешно, что Сунен не может сдержать слабую улыбку. — Он сказал, что ты живешь с его бойфрендом… Вообще-то, он пытался свести нас, пока до меня не дошло, о ком он говорит. — Теперь-то понимаю, — задумчиво говорит Сунен, поднимаясь с пола и разминая колени. — Мне он тоже упоминал «одного своего друга». Когда Сунен смотрит на него снизу вверх и привычно улыбается, Джихуну хочется чуть отступить назад, но он знает, что это будет выглядеть, как признак слабости. — Я ничего не говорил о нашем «соглашении». — О, это секрет? — искренне интересуется Сунен. — Он знает, что я сплю с кем-то, просто я пока не говорил, что это ты. — Почему? — Мингю начнет задавать вопросы, а я не хочу отвечать. К тому же, это уже неловко, потому что он наш общий знакомый. — А еще, потому что я буквально живу вместе с ним, — соглашается Сунен. — Не то чтобы мы скрывали наше соглашение, да? — добавляет Джихун. — Ну, если уж мой двоюродный брат свел нас… Джихун сглатывает: — Точно, — и Сунен снова улыбается ему, но это не та яркая улыбка из их предыдущих дней, а какая-то уставшая ее версия. Изнуренная. — Мы собирались поужинать где-то, — Джихун не успевает удержать вырвавшиеся слова. — Хочешь с нами? — У меня еще занятие… — В десять? Суненов взгляд перескакивает на холл, в который снова подтягиваются люди. — Ага, это к-поп класс. Или что-то около того. Просто тренируем разные хореографии. Администрация зала разрешила мне использовать эту студию, так что я иногда занимаюсь тут с бэк-ап танцорами. — Понятно, — говорит Джихун неловко. — Тогда я пойду. — Хорошо, — отвечает Сунен и тепло улыбается. У него как будто сотни улыбок на разные ситуации, и Джихун не знает, как с этим бороться. — Я как-то… мало работал в последнее время, — признается он смущенно, — поэтому приходится сейчас брать дополнительную нагрузку. Джихун кивает. Он не понимает, почему Сунену приходится так много работать, но не на его месте задавать такие вопросы. — Я постараюсь больше не отнимать у тебя так много времени, — бормочет он чуть виновато, и Сунен удивленно подается от него. — Все хорошо, — ободряюще говорит он. — Я нисколько не против. — Нисколько. — Совершенно нисколько. Джихун улыбается ему и делает крошечный шаг назад, когда в студию начинают заходить люди. — Увидимся завтра? — Обязательно, — подтверждает Сунен, заигрывающе закусив губу, и Джихун, засовывая руки в карманы, наконец-то чувствует, что завтра будет многообещающим.***
Пятница заканчивается коротким рабочим днем. Команда Джихуна передала все исходники еще в четверг — в пятницу же им прислали правки и теперь оставалось только дождаться подтверждения от руководства. Друг Джихуна, Бомджу, заседает в совете директоров и держит его в курсе на протяжении дня, и, хотя большинство новостей положительные, Джихун уже чувствует, что на следующей неделе придется напрячься. К четырем Джихун собирается в спортзал, прихватив с собой Сынчоля, потому что Мингю не работает по пятницам. После тренировки Чоль приглашает его поужинать, но Джихун первым делом проверяет телефон. Он писал Сунену до тренировки, чтобы узнать, занят ли он, но от него все еще нет ответа. — У тебя планы? — спрашивает Сынчоль, уловив намек. — Пока не уверен, — Джихун прячет телефон в карман, рассеянно думая, стоит ли ему спуститься в студии и проверить, там ли Сунен, или это слишком навязчиво. — Ты знал, что Сунен работает здесь? Сынчоль приподнимает брови: — Так вот, почему он показался мне знакомым! — Ты ходил на зумбу? — Там была скидка, если приходишь с парой! — Я не осуждаю. — Еще бы ты осуждал, когда зумбу ведет твой парень. — Он мне не парень, — шипит Джихун сквозь зубы, и Сынчоль простецки улыбается ему. — Ах да, прости… зумбу ведет «парень-с-которым-ты-трахаешься», — Джихун недовольно смотрит на него и ненавидит себя за то, что ему нечего возразить. — Но да ладно, иди тогда развлекайся. Пересечемся позже? — Конечно, можешь заглянуть на выходных. Потестим новую FIFA, — предлагает Джихун, и Сынчоль оттаивает. — Я надеру тебе задницу. Они расстаются в лобби, и Джихун на всякий случай еще раз проверяет телефон. Сунен [17:43]: только закончил~ Я в зале сегодня, а ты? Джихун [17:45]: тоже, уже собирался уходить Сунен [17:45]: ладно я загляну к тебе чуть позже? Джихун [17:46]: мы можем поехать вместе, если хочешь? Это так смущает — чувствовать нетерпение каждый раз. Он не хочет казаться слишком настойчивым, но с другой стороны, разве эти отношения не о том, чтобы быть настойчивыми в своих желаниях? Он не должен чувствовать себя неловко, правда? Сунен [17:47]: я насквозь мокрый Джихун [17:47]: хочешь меня удивить этим? Сунен [17:48]: ахахаа… ладно жди меня я сейчас Джихун улыбается. Отлично. Он убирает телефон и ждет в сторонке, так, чтобы видеть лестницу. Сунен появляется через несколько минут, все еще раскрасневшийся после занятий и в своем привычном тренерском аутфите. Серые штаны, черные высокие кеды, черная огромная футболка, волосы в полном беспорядке — резинка, удерживающая челку, ослабела, и пряди теперь лезут ему в глаза. Он выглядит… уставшим. Конечно, он и вчера выглядел уставшим, но сегодня под его глазами залегла непривычная темнота, которая исчезает, стоит им столкнуться взглядами. — Я захватил сменную одежду, — говорит он, подходя ближе. На его плече болтается спортивная сумка. Джихун отталкивается от стены лопатками, улыбаясь. Он ничего и не спрашивал, но суненова робость ему так нравится. — Отлично. — Я сгоняю в душ у тебя? Если это не проблема? — Учитывая, что ты не спрашивал в прошлый раз, мне показалось, что ты принял мой совет чувствовать себя как дома. Сунен облегченно смеется: — Прости за это. — Серьезно, это не проблема, — успокаивает его Джихун, когда они выходят из здания и идут к парковке. Прогулка получается тихая и опять немного неловкая. Они не знают друг о друге ничего, кроме физических аспектов, и Джихун, в целом, даже не имеет ничего против тишины. Но их тишина слишком «громкая», когда формат таких отношений все еще непривычен. — Мингю говорил о тебе сегодня утром, — наконец говорит Сунен, когда они подходят к машине. — Правда? — Ага, — улыбается он, и Джихун открывает машину, предлагая ему садиться. — Он думает, что мне одиноко. — Мне он так же сказал. Сунен морщится: — На самом деле, он неправ. Я просто привыкаю к изменениям. — Это нормально. Очень легко почувствовать себя одиноко в большом городе. Сунен никак не комментирует это. — Я вернулся, потому что мой младший брат поступил в университет, — говорит он внезапно, и Джихун не знает, как удержать невозмутимое лицо от этого маленького личного откровения. Это просто обыденная информация. Почему он так удивлен, что Сунен делится с ним этим? — Так что мне не одиноко. И я живу со своим лучшим другом, это здорово, — продолжает Сунен. — Тебе не обязательно оправдываться передо мной. — Я просто рассказываю. Джихун бросает на него взгляд, а затем возвращает внимание на дорогу. Он живет рядом со спортзалом, но так как он заехал в зал сразу после работы, их ждет смехотворная пятиминутная поездка домой. — Почему ты делаешь это? — спрашивает Джихун после паузы. Сунен поворачивает на него голову. — Потому что заниматься сексом — круто, — полностью согласен, думает Джихун. — Если бы мне действительно было одиноко, я искал бы отношения. Звучит резонно, поэтому Джихун ничего не говорит. — В любом случае, — продолжает Сунен, — ты очень нравишься Мингю. — Ты ему тоже нравишься, — смеется Джихун. — Бедный его бойфренд. — О, поверь, как бы сильно мы ему ни нравились, любит он только Вону. — Даже хочется познакомиться с этим Вону. Кем же надо быть, чтобы выдерживать Мингю? — Честно говоря, я сам поражаюсь. Но они сто лет уже знают друг друга. Да, Мингю рассказывал ему. Практически выросли вместе, но сошлись вместе почему-то только после колледжа. Супер-романтическая история о запоздалых чувствах, которую Джихун слышал слишком много раз. Если в любом разговоре с Мингю не будет упомянут Вону, то, скорее всего, вы говорите не с Мингю. Как-то так. — Эх, — вздыхает Сунен, когда Джихун въезжает на парковку у дома, — мне надо заняться поисками жилья. — Почему ты не хочешь жить с братом? — Как будто я готов лишить его общажного опыта, — легко смеется Сунен. Так странно, что Джихун везет его к себе домой для того, чтобы трахнуть, а не для того, чтобы обниматься с ним на диване, смотреть киношку, а потом мирно уснуть на его плече. Джихун коротко встряхивает головой, успокаивая воображение, и заезжает на парковочное место. В лифте они договариваются об ужине, и Джихун звонит в доставку, пока Сунен уходит в душ. Когда Сунен возвращается, они меняются. Джихун оставляет ему наличку на столе. — Сегодня я плачу, — напоминает Сунен, когда видит чек. — Ты сам сказал, я отнимаю слишком много твоего времени и тебе приходится брать дополнительные классы. Сунен тушуется: — Эй, я же шутил! Джихун не то чтобы верит ему. — Все нормально, я все равно заказал больше для себя. — Джихун, — предупреждающим тоном говорит Сунен, но Джихун только невинно улыбается и исчезает в ванной. Он быстро обмывается, уделяя особое внимание стратегически важным местам, и запоздало думает, что они могли бы не терять время и принять душ вместе. Черт. Все эти разговоры по душам здорово отвлекают. Закончив, он переодевается в свободную рубашку и, подумав, натягивает спортивные шорты, в которых обычно ходит по дому. В конце концов, это его квартира и он имеет полное право чувствовать себя здесь комфортно… Во всяком случае, так он находит оправдание своим голым ногам. Когда Джихун возвращается в гостиную, еда уже на столе, и там же лежат его нетронутые деньги. — Это не очень-то красиво, — намекает Джихун, глядя на деньги, но Сунен не сводит глаз с его ног. — В прошлый раз платил ты, — отстраненно отвечает Сунен, все еще залипая на его ноги, пока Джихун устраивается на барном стуле. Джихун цепляет пальцем его подбородок и заставляет посмотреть в глаза: — Сколько ты работаешь, Сунен? Сунен моргает, ошарашенный не то вопросом, не то сменой вида. — Достаточно много. — Я заметил вчера, но сегодня ты выглядишь уставшим, — Джихун знает, что не имеет права вмешиваться, но не может молчать. — Ты тоже много работаешь. — Да, но у меня одна работа, а у тебя… три? — Сунен хмурится, видимо, считая. — Ты ставишь хореографии, — помогает ему Джихун, — занимаешься в зале, и ты инфлюэнсер. — Инстаграм — это не работа. — Еще какая работа, я заметил проплаченную рекламу у тебя, — Джихун упирается подбородком в ладонь. Пару дней назад он видел, что Сунен выкладывал что-то с энергетиками. — Хорошо, допустим, три работы, — послушно соглашается Сунен, отвлекаясь и вытаскивая еду из пакетов. — Это мелочи, я привык много работать. — Если тебе не хватает времени, мы могли бы встречаться реже. Все нормально. — Мы не так уж часто видимся. — На этой неделе — часто. Сунен обращает взгляд на него: — И я вполне доволен этим, — говорит он веско, но напряженно. — Все хорошо, правда. — Ладно, — сдается Джихун. Сунен смотрит на него еще несколько мгновений, а затем вздыхает, сжимая в пальцах край столешницы. — Что-то не так? — спрашивает Джихун, когда Сунен смущенно мнется около минуты. — Твои ноги… такие… бледные, — выговаривает он наконец, и Джихун не может сдержать улыбку, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Как обычно… очень эффективно. — О, правда? — Это так отвлекает. — Да неужели? — Ужасно отвлекает. Джихун склоняет голову и чуть разводит колени, заставляя Сунена прикипеть к ним взглядом. — Ты сильно голоден? — спрашивает Сунен. — Не особо. — И у тебя есть микроволновка, да? Джихун широко и хищно улыбается. — Ага. Сунен больше не медлит, одна из его ладоней тут же оказывается на голой коже джихунового бедра, легко стискивая его. Сегодня он ведет себя странно… Должно быть, предыдущий разговор не понравился ему, но Джихун ничего не имеет против его разгоряченных взглядов. Джихун дразняще откидывается назад, Сунен же наоборот тянется к нему — они легко сталкиваются носами, а затем Сунен подается в сторону, чтобы оставить первые поцелуи вдоль линии челюсти, второй рукой лаская джихуновы бедра. Джихун вздыхает под его губами, закидывая руки к нему за шею. Чужие пальцы массируют мышцы, и это чувствуется так здорово, особенно учитывая вчерашний день ног… Затем суненовы пальцы ныряют под края шорт — расслабляюще и возбуждающе одновременно. Поцелуи постепенно переходят на шею, а ладони перехватывают джихуновы колени, притягивая его еще ближе с каждым прикосновением губ. Когда Джихун чувствует, что вот-вот свалится с края стула, ему приходится обхватить ногами суненову талию, и Сунен легко затягивает его на себя. — Спальня? — спрашивает он на ухо, и Джихун стонет, ощущая его возбуждение пахом. — Куда угодно, — выдыхает он в чужие губы, и Сунен наконец-то целует его, продвигаясь вглубь квартиры и спотыкаясь об ковер. Они не падают, хотя Джихун чуть соскальзывает вниз, но Сунен держит его крепко, и они смеются друг другу в рот, пока Сунен не роняет его на кровать. — Сегодня я, хорошо? — спрашивает он, и Джихун кивает, откидываясь назад и чувствуя, как суненовы пальцы ныряют под его рубашку и задирают ее до подбородка. Горячий поцелуй приходится прямо в центр грудной клетки, пальцы ласкают его пресс, слегка царапая. — Попробуем сегодня что-нибудь новое? — предлагает Сунен. Джихун обхватывает его бедра ногами. — Например? — Не знаю, что-нибудь, — Сунен мурлычет, прихватывая сосок зубами, а Джихун невольно трется об Сунена. — Есть что-нибудь, чего бы тебе хотелось? — Главное, чтобы ты меня выебал, — стонет Джихун, поднимая бедра, пытаясь хоть как-то прижаться стояком к суненовому животу. — Остальное детали… Ответный смех стелется вниз по коже вместе с обжигающими, влажными поцелуями, в то время как сам Сунен неторопливо скользит ладонями под шорты. — О, боже, — выдыхает он, покусывая джихунову талию. — Ты сегодня без белья. Это не вопрос, поэтому Джихун и не отвечает, запуская пальцы в его волосы и снова подбрасывая бедра, чтобы Сунен почувствовал его возбуждение. — Хорошо-хорошо, я понял тебя, — снова смеется он. — Так вот поторопись, — командует Джихун, и прежде, чем успевает добавить «пожалуйста», оказывается перевернутым на живот и уткнувшимся лицом в подушку. — Сунен, — предупреждает он грозно, но Сунен уже стягивает с него шорты, чтобы сжать его задницу в ладонях, и Джихун сам невольно подается к нему в руки. — Найди мне смазку, — просит Сунен. Джихун вытягивается к прикроватному столику, пытаясь нащупать бутылочку внутри ящика. Пока он занят, Сунен полностью избавляет его от шорт, кидая их куда-то за кровать. Джихун не может сдержаться и прижимается членом к покрывалу, постанывая, а через несколько секунд Сунен накрывает его своим телом. Его собственный член трется о джихуновы бедра, когда он коротко кусает Джихуна за плечо, забирая смазку из рук. Он продолжает выстилать поцелуями всю открытую кожу, до которой может дотянуться, пока рубашка все еще на Джихуне. Джихун бессознательно прижимается пахом к одеялу, почти упуская момент, когда внутри оказывается первый палец. — Черт, — рычит он, утыкаясь лбом в подушку, чтобы заглушить стон. Сунен ускоряется, приникая открытым ртом к его шее и оставляя укусы. — Стой-стой, погоди… — выдыхает Джихун, крупно дрожа бедрами, и с трудом поднимается на локти. — Рубашка, — бормочет он, пытаясь сфокусироваться на двух вещах одновременно, и Сунен свободной рукой помогает содрать с него рубашку, открывая себе его голую спину. Когда Джихун остается обнаженным, Сунен проталкивает еще один палец, жадно растягивая его. Его рот покрывает джихунову спину поцелуями и укусами, и Джихун задыхается в подушку от быстрой растяжки и того, как волны удовольствия пробегают по позвоночнику. Минутой спустя Сунен добавляет третий палец, вставляя сразу глубоко и пытаясь найти его простату, а сам трется пахом о джихуновы ягодицы. Третий толчок выбивает из Джихуна глухой стон в подушку, заставляя сжать в пальцах покрывало. — На колени, — жарко выдыхает Сунен ему на ухо, для убедительности прикусывая мочку. — Давай же. Джихун пытается восстановить дыхание. Он ненавидит коленно-локтевую, но, боже, что-то в низком тоне Сунена не дает ему… Прежде чем он находит силы пошевелиться, руки Сунена обвиваются вокруг его талии, бескомпромиссно вздергивая его бедра в воздух и не оставляя ему выбора, кроме как подняться на локти. — Блять, — рычит Джихун, когда Сунен сжимает его влажный от смазки член и дрочит ему, не прекращая его растягивать. Джихун пытается подняться на руках, чтобы выпрямиться и прижаться к Сунену спиной. — Я знаю, что тебе не нравится так, — Сунен сам склоняется к нему, и Джихун тут же запускает пальцы в его волосы, сильно сжимая. — Но попробуй разок для меня, м-м-м? — сладко мурлычет он ему в ухо. Джихун никогда не думал, что этот голос, низкий и хрипловатый, будет иметь над ним столько власти, но вибрация пускает разряды удовольствия в низ живота, вызывая у него громкий стон. — Заткнись уже и вставь мне, — он пытается звучать угрожающе, но не очень-то это работает, когда буквально все его тело дрожит только потому, что он чувствует суненову ухмылку на своей шее. Сунен вынимает из него пальцы и тянется к тумбочке за презервативом. Джихун снова падает на локти от потери ощущений и замирает, тяжело дыша, желая наконец-то почувствовать что-то внутри себя, но проходит минута, и… — Какого черта так долго? — недовольно спрашивает он. Сунен хотя бы представляет, как сильно ему хочется уже просто отдрочить и кончить? — Повернись в другую сторону, — командует Сунен, и Джихун недоуменно оборачивается через плечо. — Ты смеешься, что ли? — рычит он, как будто само ожидание недостаточно унизительно, пока Сунен, не отвечая, слезает с кровати, раздеваясь. — Иди ко мне, — говорит он, и его многообещающая улыбка должна вызывать беспокойство, но Джихун чувствует только предвкушение, поднимаясь и подбираясь ближе к краю. Сунен выпрямляется перед ним и все еще улыбается, раскатывая презерватив по члену и наблюдая за ним голодным взглядом. Джихун не успевает спросить, что происходит, потому что Сунен, упираясь коленом в кровать, тянет его за подбородок к себе для поцелуя, нежно и уверенно проникая языком в его рот. Джихун все еще ничего не понимает, но этим поцелуем невозможно не наслаждаться, и ему приходится ухватиться за суненовы бедра, чтобы удержать равновесие, подставляясь под его ладони. Сунен скользит руками по его телу, несколько раз проводит по члену, а затем забирается на кровать, устраиваясь позади. Бездумно пялясь в кровать, Джихун всерьез задумывается, стоит ли его лихорадочное возбуждение этой позы, но затем он чувствует суненов член у своего входа и стонет, нетерпеливо подаваясь бедрами назад, чтобы Сунен наконец-то мягко скользнул в него. — Блять, — слышит он, как стонет Сунен, и прижимается еще теснее к его бедрам. — Черт, ты бы видел себя, — Сунен гладит его ягодицы, разводя их в стороны и входя еще глубже, чтобы податься назад и жестко толкнуться еще раз, заставляя Джихуна упасть на локти. — Чтоб тебя, — жмурится он, чувствуя, как Сунен попадает прямо по простате и отчаянно пытаясь дотянуться до собственного члена. — Шевелись, Сунен, раз уж поставил меня в эту… И Сунен не дает ему закончить предложение, действительно начиная работать бедрами. Быстро, очень быстро. Джихун остается без слов, роняя голову и распахивая рот в немом стоне, пытаясь справиться с суненовым невозможным темпом. Он берет Джихуна так жестко, что джихуновы колени скользят по покрывалу, и Сунену приходится притянуть его вверх к себе, чтобы удержать на месте. Теперь его спина оказывает прижата к горячей суненовой груди, а бедра — практически на бедрах Сунена, пока тот продолжает вбиваться внутрь под новым углом. Они не пробовали так раньше, и сейчас Джихуну остается только наслаждаться, откидывая голову на его плечо, потому что каждый толчок заполняет его именно так, как нужно, а чужие руки удерживают, не давая упасть. Все это время суненовы губы не отрываются от его выставленной шеи, и с каждым толчком Джихун кожей ощущает новые стоны и укусы, его собственный твердый член тяжело качается между бедер. — Открой глаза, — мягко шепчет Сунен куда-то ему в шею, и Джихун только мотает головой. Ему сейчас так хорошо, он не хочет ничего больше — только чувствовать, как Сунен двигается внутри до самого оргазма. — Ну же, Джихуни, — Сунен обхватывает его член пальцами и мучительно медленно дрочит ему. Нарочно не попадая в темп со своими толчками. Джихун лениво поднимает веки, все еще опираясь затылком на чужое плечо, и первое, что он видит — себя в зеркале напротив кровати. А еще — суненов хищный взгляд, наблюдающий за ним, как будто он беспомощная добыча. — Ты прекрасно знал, что делаешь, да? — горячо спрашивает он, и… серьезно? Разве не Джихуну следует задавать этот вопрос? И это все… Видеть себя с разведенными бедрами, член — твердый и блестящий, скрывающийся в суненовом кулаке, бледная грудь с красными отметинами. Сунен обхватывает его свободной рукой, сжимая в пальцах чувствительные соски и не прекращая мурлыкать на ухо: — Ты такой чертовски горячий, что первая вещь, которую я подумал, когда увидел тебя без одежды: если кто-то выглядит так великолепно обнаженным, то этим нельзя не любоваться… Ты тоже так думаешь? Поэтому повесил зеркало напротив кровати? Любишь смотреть на себя, когда дрочишь? Только посмотри, как напрягаются твои мышцы, — бормочет Сунен, лаская ладонью джихунов пресс и чуть ускоряясь рукой на его члене, — как краснеет твоя грудь, как закрываются глаза, когда тебе так хорошо. Джихун вжимается в него ягодицами, и Сунен отпускает его торс, толкая на кровать, чтобы Джихун застонал от неожиданности. Как же смущающе. Блять. Но ему слишком охуенно, когда Сунен трахает его под таким углом. — Посмотри на себя, Джихуни, — приказывает Сунен, но Джихун игнорирует, и поэтому его волосы оказываются зажаты в чужом кулаке, не оставляя другого выбора, кроме как поднять голову. — Сунен, — предупреждающе стонет Джихун, встречаясь с ним взглядами в зеркале. Его взгляд все еще опасный, а движения бедер уверенные, но хватка в джихуновых волосах становится мягче. — Наслаждайся видом, если уж, блять, так хочется, — Сунен прекращает ему дрочить как раз тот момент, когда возбуждение становится просто невозможным, — только заставь меня уже кончить. Сунен кивает, издав короткий рык, и выпускает его волосы из кулака, хватая джихуновы бедра, начиная вбиваться в него еще быстрее. Джихун не может оторвать от него взгляда через зеркало — то, как сокращаются мышцы его подтянутого живота, как вспыхивают его щеки, как горит кожа на шее. Он смотрит вниз, и это было бы забавно, но Джихун точно знает, что Сунен видит: как его член скрывается в джихуновой дырке, как Джихун изменяется в лице каждый раз, когда он толкается особенно глубоко. Поэтому Джихун тоже старается для него. Становится еще громче. Позволяет удовольствию отразиться на лице — и это работает. Каждый раз, когда его рот приоткрывается в стоне, суненовы бедра наращивают темп, и Джихуну с трудом удается оставаться на локтях, когда хочется просто упасть на кровать и позволить Сунену кончить внутри него. — Блять, сколько можно? — выдыхает он в конце концов. — Ты еще не налюбовался? Это должно было звучать уверенно, но слова вырываются из Джихуна почти умоляюще. Сунен все равно слышит и останавливается, быстро выскальзывая из него, заставляя Джихуна разочарованно схватить воздух ртом от потери ощущения. Но прежде чем Джихун успевает пожаловаться, Сунен переворачивает его на спину, оказываясь сверху и сжимая в ладони их члены. Джихун скулит, вытягивая шею и толкаясь бедрами в его руку. — Блять, — хнычет он, глядя, как суненова челка спадает вниз, когда Сунен двигает рукой, пока Джихун не начнет извиваться под ним. Джихун не любит быть громким, но он отдает себе отчет, что стонет, не сдерживаясь, от того, что Сунен сжимает пальцы чуть сильнее и рычит над ним, и, боже, как же ему хочется кончить. — Пожалуйста, — просит от на выдохе, — да, еще немного, — Сунен ускоряется. — Да, господи, вот так, не останавливайся, прошу, — Джихун обхватывает его ногами за бедра, заставляя прижаться еще теснее. — Блять, — сдавленно бормочет Сунен ему в щеку, а затем коротко находит губами джихуновы губы. Его рука выбирает идеальный темп, и они оба кончают одновременно: Сунен — прижимаясь ртом к джихуновому виску, Джихун — неосознанно цепляясь за него в своем оргазме. Сунен делает еще несколько движений ладонью, пока они оба дрожат, едва дыша, выдаивая их досуха, а затем бесстыдно падает прямо поверх Джихуна. — О господи, боже, — смеется Джихун, с удивлением осознавая, что не имеет ничего против тяжелого теплого тела сверху, особенно когда чужое дыхание приятно оседает под челюстью. — Я клянусь, — едва слышно бормочет Сунен ему в шею, — ты лучшее, что случалось в моей жизни. Джихун удивленно замирает, но рациональная часть его мозга советует пропустить эти слова мимо ушей. Послеоргазменные признания. Неудивительно, после такого-то секса. — Одна из моих лучших идей, — по-своему соглашается с ним Джихун. Через мгновение Сунен все же скатывается с него, и они оба лежат молча плечом к плечу, бездумно глядя в потолок. — Это все твои бедра виноваты, — обличительно говорит Сунен после молчания. Джихун с трудом поднимает ногу в воздух и смотрит на нее. Сунен тоже смотрит. — Классные бедра, — добавляет он. — У меня вчера был день ног, — говорит Джихун, сам не понимая зачем. Но почему бы и нет? — Я думаю, что мы больше не сможем видеться каждый день, — говорит Сунен вместо ответа, и Джихун поворачивает на него голову. Сунен все еще смотрит на его бедро. — Все хорошо, — успокаивает его Джихун. Возможно, все это время Сунена беспокоило не только это… Джихун не спрашивает, потому что не место и не время, но часть его все равно хочет знать. — По пятницам я всегда свободен, — сообщает Сунен, все еще не пересекаясь с ним взглядами. — Я тоже. — Думаю, мои пятницы могут быть твоими. — Дарю мои пятницы тебе. Сунен наконец-то отваживается посмотреть на него, а затем тоже поднимает ногу, чтобы толкнуть джихуново бедро своим. — Это сделка! — говорит он мило, и Джихун не может не улыбнуться. В нем рождается странное желание потянуться к нему за поцелуем, но он сдерживается, и это кажется правильным. Двум парням, которые только что занимались сексом, нет никакого смысла целоваться. Грустно, думает он разочарованно, даже зная, что у него нет никаких прав так думать. Что он может сделать, если у Сунена такие милые пухлые губы, которые нельзя не хотеть целовать… Вероятно, это единственный минус таких отношений. Что ж, хм… Отводя взгляд и слушая мягкое дыхание Сунена, Джихун думает, что такие мысли до добра не доведут.