Остров невезения.

Встреча и расставание.

l. Мой отец-один из самых известных актёров СССР. Ему предложили новую роль. Я очень надеюсь, что он меня возьмет с собой и постоянно его упрашиваю об этом. Я уже была с ним на съемках «Берегись автомобиля». Мне нравился сам процесс записи. Папа вообще редко меня берет с собой на работу. Я. конечно, взрослая, 18 лет, но… А вот и папа! — Пап! — крикнула я. Он ходил в театр, где уже долгое время работает. — Что? -спросил он. — А ты меня на съемки возьмешь? Он снисходительно улыбнулся. — Викуля, ну ты, право, как маленькая. — Ну и что! Мне интересно. Папа сжалился надо мной, он знает, как я страстно люблю режиссуру и все, что с этим связано. — Ну давай собирайся! — Кого ты будешь играть? — быстро пробормотала я, когда стала собирать свои вещи. — Лёлика. — А кто он? — Узнаешь. Я собрала все нужные вещи и мы поехали с папой на съемочную площадку. ll. Когда мы приехали, собрались все, кроме Гайдая. Были все актеры. которые должны участвовать в этом фильме. Правда, кого-то не хватало. Мы с папой подошли к актёрам, которые стояли у стола и пили чай. Они увлеченно о чем-то болтали. — Доброе утро. — тихо сказал папа. Папа вообще был застенчивый человек. Очень неважное качество для актера, но какое человечное. — Здравствуйте. — подхватила я. Папа разговорился с актёрами, а я рассматривала съемочную площадку. Вдруг, я услышала знакомый голос: — Вика? — А? Я резко повернулась и передо мной стоял Андрюша Миронов. Мы встречались уже на съемках «Берегись автомобиля». С каждым годом этот мальчик все красивее и красивее. Хотя… какой мальчик? Ему уже 26. — Привет! — радостно сказал он и поцеловал мою руку. — Здравствуй! — Не думал, что ты придешь! — улыбнулся он. — Я тоже. Поздравляю с первым съемочным днем! — Спасибо большое! Теперь мне будет гораздо веселее здесь. Я покраснела. — Ну, ты меня засмущал… — кокетливо сказала я. — Мне нравится твой румянец и я делаю все, чтобы он появился. — Андрюша? — послышался тихий голос. — Здравствуйте, Анатолий Дмитриевич! Мужчины пожали друг другу руки. — Ну что, снова за работу? — весело сказал отец. — Снова! Подхватил его Андрей. Мы услышали звонкий крик: — Ну что, тунеядцы! — неожиданно вышел Гайдай. — За работу. По традиции, расписанную подписями тарелку разбили, после чего начались первые съемки. В тот день снимали эпизоды: Граф и Лелик приходят к Шефу; Шеф высыпает монеты из трости в жестяную коробку; Граф и Лелик приходят к Шефу (после возвращения Графа из заграничного круиза); в дверном глазке видны Граф и Лелик; Граф кричит в истерике Шефу: «Все пропало!», а Лелик затыкает ему рот кепкой. Работа продолжалась до 6 вечера. После съемок был фуршет. Я старалась держаться около папы, но когда зазвучала музыка, меня бесстыдно выкрал Андрей. Мы танцевали и Андрей заговорил: — Ты будешь ездить на каждые съемки? — Если пустят. — робко прошептала я. Андрей игриво улыбнулся и прижал меня к себе еще сильнее. — Вика… — послышался характерный голос. — А? Я резко освободилась от объятия Андрея. Передо мной стоял папа. — Ты догуливай, а я поеду домой. — Хорошо, пока, папа! Он поцеловал мена на прощание и вышел. — Твой папа всегда сторонится всех. — тихо сказал Андрей. — Он не любит такие мероприятия. У него проблемы с алкоголем. Он пытается без него сейчас. — Ну, ничего, все будет хорошо. — сказал Андрей и погладил меня по щеке. — Пойдем танцевать? — Я, наверно, тоже поеду. Без папы очень страшно здесь, почему-то… Андрей вздохнул и сказал: — Ты боишься меня? — Немного… — Почему? — Ну, вдруг, ты будешь приставать, а я не смогу отказаться. — Все возможно… — засмеялся он. —  Давай, я тебя провожу. — Давай. Он проводил меня на улицу. Все время, пока мы шли, молчали. Мы не знали о чем можно поговорить. Если там наши голоса заглушала музыка — мы могли просто молчать и наслаждаться робкими прикосновениями, тут мы совсем не знали, что может рассказать. — Спасибо. — сказала я, когда мы уже несколько минут стояли на улице. — Не за что… А может… — он затушевался. — Что? — Прогуляемся… до твоего дома. — Кому-то завтра надо высыпаться. Завтра снова съемка. Он заметил мою игривость. У самого сразу же изменилось настроение. — После прогулки хорошо спится. — улыбнулся он. — Ну, я не думаю, что ты пойдешь сразу спать. — Обещаю, что пойду сразу спать, ну пошли! Мы гуляли по улицам, он рассказывал, что случилось за последнее время после нашей встречи. — Что за Таня? — Это моя… — Девушка? — подсказала я ему. — Да. Мы остановились у моего дома, он взял меня за руку, нежно поглаживая пальцы, как бы пытался не показывать, что для него это действие очень интимно, а хотел показать, что ему все равно, надеясь, что я буду воспринимать это как обыденность. — Надеюсь, что еще увидимся. — Конечно, увидимся. Он потянулся поцеловать меня в щеку. Я ответила ему тем же. — Пока. — тихо сказала я. — Пока. Я зашла в свою квартиру, где меня встречал папа. Он сидел в кресле и читал книгу. Он вообще читал очень много книг. Они его отвлекали. — Миронов провожал? — Да. — Ты аккуратнее с ним. Он несерьезный, бабник и с очень сложным характером. — По-моему он хороший. — Это пока. Ну ладно. Я пойду спать, завтра съемки. Спокойной ночи. — улыбнулся он. — Спокойной ночи! Я тоже было собралась в кровать, но мое желание опередил телефонный звонок. — Алло? — Вика? — Андрей? — Да, я хочу тебе сказать, что ты очень хорошая, и я уже по тебе скучаю. — нежно сказал он. Я, право, не ожидала такой искренности и нежности. — Андрюша, ложись спать, завтра в 9 опять съемки. Я пыталась смягчить свой тон, единственное, что мне помогло, так это засмеяться. — Мы сможем погулять завтра? — Конечно. — Хорошо, целую, спокойной ночи! — Спокойной ночи. lll. Утром мы с папой опять собирались на съемочную площадку. Когда мы приехали, от фуршета ничего не осталось и в павильоне №11 уже стояли декорации. Сегодня снимали, как Шеф высыпает монеты в коробку, одна из них катится по столу, и Граф прикрывает ее рукой, надеясь прикарманить, но Шеф этот трюк замечает; Лелик с восхищением произносит: «Шикарный план!», а Граф прикрывает рукой распухшее ухо. Все это время я видела грустное лицо Андрея, решила к нему подойти. — Андрей? — Ой, испугался! — вздрогнул он. — Не пугайся. Что-то случилось? — я взяла его, а руку. — У меня… А… Нет, с чего ты взяла? Все хорошо! Да! — Не ври… — У меня проблемы с КГБ. — Что ты наделал? — Мы с другом ходили около американского посольства и увидели двух девушек, которые говорили на английском, мы решили с ними заговорить и не заметили, как перешли границу. В итоге, мне позвонили и сказали, что нужно встретиться, я пришел, мне объяснили, что я нарушил закон — перешел границу и теперь должен искупить свою вину — дать согласие на сотрудничество с КГБ. Так вот, если я не соглашусь, из фильма я вылечу. Да и в театре мне мало что будет светить: ни главных ролей, ни зарубежных гастролей. Стать стукачом равносильно смерти, но и без актерской профессии я себя не мыслю. — Андрей… Твое женолюбство тебя и сгубило. — Я знаю… — грустно сказал он. — Ну, ничего, все успокоится, я в этом уверена. — сказала я, гладя двумя руками его кисть. — Спасибо. — нежно улыбнулся он и с трепетом сжал мою руку. — Прогуляемся? Мои съемки уже закончились. — Давай. Мы снова прошли по тем же местам. Все это время он держал меня за руку, робко заглядывал в глаза. Шутил, пытался меня щекотать, я заливисто смеялась — он хохотал за мной. Андрей поднимал меня, держа за талию, а я, из вредности, сбивала ему пряди волос. Он поправлял прическу и гнался за мной, чтобы потом снова щекотать меня. — Как мне нравится с тобой гулять. — сказала я, когда мы стояли вновь у моего дома. — Мне тоже. Он прижал меня к себе и тихо прошептал: — Я еще со съемок «Берегись автомобиля» на тебя глаз положил. — Андрюша… Мне не разрешают с тобой водиться. — кокетливо сказала я. — Кто? — искренне удивился он. — Папа. — А давай не будем ему говорить? — Ну, а как, я от папы ничего не скрываю. Вместо ответа он страстно начал целовать меня в губы. Мы не стыдились ничего, ни прохожих, которые оглядывались на нас, ни отца, который мог видеть нас в окно. Он ласково гладил мою задницу, засовывая руки мне в штаны, я обвила руки вокруг его шеи. Вдалеке мы услышали: — Что за молодежь? Никакой совести! Мы с Андреем отвлеклись, осмотрелись, засмеялись и побежали в подъезд. Он усадил меня на перила, и мы продолжили целоваться. Я аккуратно покусывала ему губы, он, как ненасытный зверь, старался зацеловать меня всю. Он вцепился губами в мою шею и стал ее посасывать. — Андрюша, ну как я завтра с засосом пойду? — Закрасим! — А утром. А если папа увидит? В ответ он промычал, не останавливаясь. Когда мы услышали звук открывающейся двери, Андрей отстранился от меня и снял с перил. Вышла моя соседка, которая собирала все слухи со всей Москвы. — А чего вы тут делаете? — Вас ждем! — прочеканил Андрей. — Все вы москвичи такие! Тьфу! Соседка спустилась с лестницы и вышла из дома. — Андрюша, нам пора прощаться. — Не прощаться! — Хорошо, не прощаться… Пока. Андрюша нежно поцеловал меня в губы, в одно мгновения шлепнул меня по попе и, смеясь, выбежал. Я зашла в квартиру. Отца не было. Мне стало легче. Я подошла к зеркалу и осмотрела шею. Засос появился сразу и выглядел достаточно масштабно. Я легла спать. lV. Встретились мы на съемочной площадке через неделю. Снимались сцены, когда Графу снится кошмарный сон, он слышит голос Лелика, насылающий на него страшные проклятия: «Чтоб ты сдох! Чтоб я видел тебя в гробу у белых тапках! Чтоб ты жил на одну зарплату!»; в квартиру Графа приходит роскошная блондинка Анна Сергеевна (Светлана Светличная), которой предстоит соблазнить Горбункова. Лелик передает ей паспорт, фотографии жертвы, золотые часики, снотворное в таблетках. Мы уходили в тихие места, где мы могли уединиться и поговорить друг с другом. Часто, точнее, почти всегда, эти разговоры заканчивались страстными поцелуями, из системы нас выбивал только голос Гайдая, который говорил: «Съемка!». Почти на 3 недели Андрей был освобожден он съемок и мне приходилось скитаться по съемочной площадке, но в перерывах мы общались с отцом. — Только не связывайся с этим Мироновым, ничем хорошим это не кончится. Он всем бабам головы крутить. — Пап, ну я не маленькая, я взрослый человек, я сама разберусь. Хорошо? Папа вздохнул и положительно кивнул головой. V. Мы с папой и со съемочной площадкой отправились на юг, где должны были продолжаться съемки. Андрей приехал чуть позже, папа, по этому поводу, рассказал мне интересную историю. — Слышала, как он Егорову обработал? — Нет, а что там? Мы сидели в нашем гостиничном номере. — Он наврал ей, что у него чесотка, сам подал 2 тюбика с какими-то зловонными жидкостями и уехал. Вот не гад-ли? — Ревнует! — Ох, ревнует… Когда приехал Андрей начались съемки его эпизодов: Граф кидает трость в машину (эпизод из пролога фильма); Граф подходит к пихте, где прячется Лелик, и докладывает: «Клиент дозревает», после чего направляется к туалету типа «сортир». После этих съемок прошел маленький сабантуй, где было много еды и выпивки. Я не часто пью, но при случае могу выпить много. Папа не пошел, он учил роли к новому спектаклю, а пошла я вместе с Андреем. Пришла туда почти вся съемочная группа, которая уже была слегка пьяна. Через несколько часов, изрядно опьянев, мы с Андреем пошли к другим актерам и работникам танцевать. Андрей обожал танцевать и делал это очень хорошо. Когда зазвучала медленная музыка, он обнял меня за талию и прикасался губами к моей щеке. Он шептал мне всякие нежности, гладил мою шею, спускал руки к попе, пытаясь ее потрогать. — Я хочу тебя прямо сейчас! — прошептал он, тяжело дыша. — Я тоже тебя безумно хочу! — Пойдем! — Куда? — Ко мне в номер. Он схватил меня за руку и мы побежали к нему в номер. От распахнул дверь, я стала срывать с него пиджак, а он схватил меня на руки и понес к кровати. Алкоголь здорово сыграл в наших головах. Он кинул меня на кровать, сам снял с себя рубашку и накинулся на меня, как голодный зверь. Он расцеловывал мне руки, ноги. Жадно целовал живот. — Викуся, какая ты сладкая! — между делом говорил он мне. Он провел пальцем по моих возбудившимся соскам, пошло посмотрел и стал ласкать грудь. — Андрюша! — стонала я. — Ну не томи, пожалуйста. — Ты хочешь, чтобы я выебал тебя, как грязную шлюху? — Да! — Умоляй! — Андрюша, пожалуйста! Я стонала и хватала его за руки. — Вика, прости! Он стянул с меня брюки, снял трусики и засунул пальцы мне в промежность. — Вик, ты готова? — А-а-а. — Готова. Он стал водить пальцами, одновременно целуя меня туда, куда мог дотянуться. Я выгибалась под ним и стонала, а его это безумно веселило. Он чувствовал себя сильнее, ему это очень нравилось. Достав пальцы, он резко вошел в меня. Сначала он взял очень быстрый темп и жестко входил в меня. Слезы появлялись на моих глазах и скатывались по щекам, потом по шее и он собирал эти слезы, целую туда, куда они скатились. Наши стоны смешивались в жуткой тишине. К концу, он захотел меня помучить, он стал медленнее входить в меня, отчего я стала его умолять, чтобы он вернулся к прежнему темпу. Он хотел видеть меня слабее, чем я ему казалась, у него получилось. Я заметила его глаза, которые от слез стали красные. Он старательно вытирал слезы, но они текли еще больше и больше. Тут слабым его увидела я. Кончили мы одновременно. Свалились на кровать и тяжело дышали. — Черт! Я забыл сигареты… — У меня есть. — Что?! Ты куришь? — крикнул он. Я подала ему сигареты, он закурил. Через несколько минут, я успокоилась и стала улыбаться, отчего стал улыбаться он. Он был невероятной красоты. Таких красивых мужчин я еще не видела. — Двигайся ко мне! — сказал он. Я двинулась, он притянул меня к себе и я обняла его. Я гладила его грудь, соски, живот, он докуривал сигарету. Несколько минут мы лежали молча. Он нарушил молчание. — Вика… — М? — Останешься у меня? — Не-а. — Почему? — Я к себе хочу. — Ты уже у себя! — весело сказал он. — Нет, Андрюша, я пойду. Я засобиралась, но поняла, что моей одежды нет. — Где моя одежда? — Не знаю. — Признавайся, куда ты ее спрятал! — Не скажу — засмеялся Андрей. — Андрей, это не смешно! — Я знал, что ты захочешь уйти и спрятал твою одежду. — Тогда я надену твою! Я взяла его брюки надела на себя и он сказал: — Викуля, меня это очень сильно возбуждает прекрати! — Что именно? — То что ты на голую попу надела мои брюки… — смущенно сказал Андрей. Я надела рубашку, застегнула все пуговицы, заправила в штаны, надела его обувь и спросила: — Даже сопротивляться не будешь? — У нас был такой секс невероятный, что у меня нет желания куда-либо уходить и что-либо делать… — Тогда я ухожу. — Вик, ну зачем ты так? — Что так? — Уходишь… — Ну я хочу в свою комнату! — И тебя не смущает, что люди тебя увидят в моей одежде, при чем рабочей. — Ну я разберусь как-нибудь. Я вышла из его номера и направилась в свой, где спал папа. Я тихо сняла всю его одежду, разложила аккуратно на стул, переоделась и легла спать. Vl. Утром я проснулась от вопроса папы: — Ну где он? — Кто? — Андрей. — А с чего ты взял, что он здесь был? — Его костюм тут. — Папа, я все объясню… — Нет! Ты не это объясняй! Объясни, что вчера произошло! Что ты вчера сделала на фуршете? — Я не помню… Я ничего не делала… — Вот как напилась, что ничего не помнишь. Пороть тебя надо было в детстве! — крикнул отец. — Папа, ну что ты говоришь? Я правда ничего не сделала. Папа помолчал и сказал: — Ну как? Я хороший актер? — Папа! Он засмеялся, как только успокоился попросил меня: — Ты одежду-то ему верни. Бедный поди голый ходит по отелю. Я пошла в номер Андрея, где он ждал меня в очень красивом костюме, в котором он должен сниматься. — Привет. — тихо сказала я. — Привет! — бодро сказал он и поцеловал меня в губы. — Вот, костюм! — Спасибо. Он смущался, его щеки пылали, он отводил от меня взгляд. — Ну чего ты как юноша после первого секса? — Я не знаю, я так хотел этого, но совсем не думал, что буду смущаться, как маленький мальчик при взгляде на тебя. Он отложил костюм и обнял меня за плечи. — Извини, у меня съемка скоро… — Ничего страшного, все хорошо. Поцелуешь меня? — Конечно! Он взял меня за талию и очень нежно поцеловал в губы, ему хотелось продолжить этот поцелуй, но нельзя опаздывать. Он вжал меня в стену, сам облокотился рукой, а второй рукой он гладил мою шею. — Андрюша, ты такой хороший! Он смущённо улыбнулся и прижался ко мне. — Я пойду… Он собирался идти, но не мог. Он заглядывал в глаза, брал меня за руку, целовал, но не уходил. В конце концов он ушёл. Vll. Москва. Через еще несколько месяцев практически все сцены были сняты, осталось совсем чуть-чуть, но наш «служебный роман» заканчивать не хотелось. После очередной съёмки, он приехал ко мне в квартиру. С цветами, нарядный. — Привет, моя радость! Я пришёл тебя будить! Она наклонился ко мне, а я его навалила на себя, так что он лежал прямо на мне. — Как я тебя ждала! Он отложил букет в сторону и стал целовать меня. — Скучала? — Очень! — Ну, сейчас тебе скучать не придётся. Он расстегнул пуговки на пиджаке, скинул с меня одеяло, я была только в нижнем белье, что ему очень понравилось. Я невинно перевернулась на спину и спросила: — Сегодня последние съёмки? Он, целуя мою спину, сказал: — Да, последние… — Жалко? — Есть немного. Одним движением он перевернул меня на спину, раздвинул ноги, я быстро сняла с него штаны, и через сорок минут мы лежали в обнимку на полу. — Надо идти. — сказал он. — пойдешь со мной? — Да, надо со всеми попрощаться. Мы выехали на студию. В павильоне № 2 — снимали: Шеф, Лелик и Граф летят по воздуху в «Москвиче», при этом у Графа истерика, а Лелик горланит песню и философски изрекает: «Спокойно, Козладоев, сядем все…» Единственное, что оставалось — это звукозапись. Все решили, что банкет будем проводить сегодня, все накрыли, купили алкоголя, еды и включили музыку. Сначала мы с Андрюшей сидели на диване и распивали вино, потом мы шли танцевать. Гуляли мы до часу ночи. Ночевали мы вместе, в моей московской квартире и нам никто не мешал. На утро Андрей собрал свои вещи, мы стояли у моей двери и прощались. — Викулечка, я буду по тебе скучать! — Я тоже. Он очень нежно меня обнимал и целовал в щечки. Через полчаса мы решили, что ему нужно ехать. — До новой встречи? — сказал он. — До нового фильма! Он засмеялся. — Это точно. Пока, моя хорошая. — Пока… Кто знает, смогут ли они еще увидеться…