***
Они гуляли по восстановленному Сэнкчуари, говорили о поселениях и всех этих людях, которые желали — жаждали — помочь как умели. Ей бы понравилось, он уверен, ей бы точно понравилось. Он водил её по городку, отвечая на сыпавшиеся вопросы, и слегка удивляясь тому, сколько гордости в его голосе. Они все хорошо потрудились, они принимали сложные решения и сейчас всё стало выглядеть так, словно стоило того. Они сели на одну из скамеек у воды. Ощущать её под рукой было идеально. Он уткнулся носом в её волосы, вдыхая такой знакомый запах, наслаждаясь её присутствием. Пока мог. Её ладонь покоилась на его широкой груди и он положил свою руку на её предплечье, бережно удерживая на месте. Погладил большим пальцем тонкие волоски на руке. Она была с головы до ног покрыта таким мягким пушком. Если быть осторожным, то можно заставить её смеяться от щекотки — просто провести пальцами или губами, едва касаясь кожи. Он часто так делал, просто чтобы почувствовать эту дрожь или услышать, как она смеётся. — Мне пора, Нейт, — её голос был таким нежным. Она медленно встала и он потянулся за ней. Конечно, он знал, что она не может остаться, но легче от этого не становилось. Он был рад, что бурлящие внутри чувства казались странно приглушёнными — словно их завернули во что-то тёплое и мягкое. Может, это из-за сна. Или из-за неё. — Нора, я скучаю, — такие простые слова, под которыми скрывается столько всего. — Я всегда буду с тобой, — её блестящие глаза и эта улыбка… потрясающе красивая. — Ты хороший человек, Нейт. Мы были так счастливы. И ничто не отменит этого, понимаешь? — она была права. Она всегда была права. Она погладила ладонью его щёку. Столько привязанности и любви в этом простом жесте. — Просто продолжай любить, продолжай заботиться о мире так, как ты умеешь, и ты исцелишь его, я знаю, — настойчиво сказала она. — Посмотри, сколько всего ты уже сделал! Всё, что тебе нужно — не терять надежду. И идти дальше. Сейчас они уже оба плакали, прижимаясь друг к другу лбами. Слёзы казались какой-то странной смесью горя и радости. Грусти за всё, что у них было, и что они потеряли. Утешения — от того финала, к которому они всё же пришли. — Это же последний раз, — это был не вопрос, но она всё равно ответила. — Да. Ты знаешь, почему. Представляешь, что наши мамы сделают со мной, если я продолжу задерживать тебя в прошлом? — он любил и свою, и её мать, но эта идея — что они обе прицепятся и будут доставать её до скончания веков — была ужасна. Короткий приглушённый смешок прорвался, облегчая жгучую боль. Он запутал руки в её блестящих золотых локонах — так, как делал это раньше. Знакомая тяжесть скользящих между пальцев прядей успокаивала. Он приподнял её лицо, запоминая каждую деталь, которую и так знал наизусть, и прикоснулся своими губами к её. В последний раз. Мягкие. Её губы были нежными и ощущались так идеально, и хоть чувствовался привкус их слёз, поцелуй был таким сладким. Он держал её за руку так долго, как только мог, прежде чем окончательно отпустить её. Он наконец сделал то, что должен был. Она отвернулась, уходя, и, хоть он и был готов, разбитое и потрескавшееся сердце заболело. Он провёл рукой по груди, тщетно пытаясь приглушить чувство. — Я люблю тебя, Нора. С первого взгляда. И всегда буду, — говорить было не обязательно, но он всё равно сказал. В последний раз. — И я тебя, Нейт. Всегда, — она улыбнулась через плечо. И пока она исчезала, он заметил, что она держит на руках маленького мальчика.***
Он проснулся, всё ещё держась за грудь и оставляя следы от пальцев на коже. Сжавшееся сердце болело ещё сильнее. Её имя сорвалось с губ и он стал судорожно выпутываться из одеяла, отбрасывать подушки — чтобы прикоснуться голыми ступнями к холодному бетону и вернуться в реальность. Этого было недостаточно. Он встал и стал беспокойно ходить, вцепившись руками в волосы и пытаясь сосредоточиться, заставить лёгкие работать, как надо. Он оказался снаружи прежде чем осознал, что делает — глубоко вдохнул свежий ночной воздух, прижимая основания ладоней к глазам, и пытаясь вынырнуть из такой знакомой волны отчаяния и горя, а не утонуть в ней. Он всё ещё чувствует её. Два года, а он всё ещё чувствует.***
Ник увидел, как он выходит, буквально вылетает из общежития, излучая напряжение. Излучая боль. Выходец из Убежища редко показывал, что ему больно, даже если речь шла о физических травмах. Поэтому если такое случалось, то это замечали все. Ник затушил сигарету и не спеша завернул за угол, где стояли верстаки. Где Данс возился с оружием из своих запасов. Бывший паладин поднял голову, и, видимо, лицо Ника было не таким нечитаемым, как он предпочитал думать — или это из-за того, что они были одного поля ягоды — но один взгляд заставил Данса немедленно опустить оружие на стол и вытереть руки. — С ним что-то не так. Пойди глянь, не нужна ли помощь, а я сделаю чай. Или найду виски. Ник договаривал в пустоту — Данс уже ушёл.***
Тяжёлая тёплая рука на плече не стала неожиданностью для Нейта. Данс плохо спал. Естественно, он и сейчас был на ногах. — Если хочешь… — нерешительно начал Данс. — Она была здесь, — перебил Нейт из страха, что если не скажет сейчас, то не скажет никогда. — Нора. Она была здесь. — Она опять тебе снилась, — голос Данса был мягким. Сочувствующим. Нейт уставился на собственные руки: — Это было так по-настоящему. Мы просто обнимались. Она была такой настоящей, — он повернулся к Дансу. — Она сказала, что это был последний раз. Думаю… кажется, я только что попрощался. Если мокрые дорожки на его лице и поразили Данса, он не подал и виду, молчаливо предлагая свою поддержку, а его рука просто лежала на плече Нейта. Нейт помог ему, когда он больше всего нуждался в помощи, вытащил его, когда он потерял всё, потерял себя — вернул к жизни, когда он был готов умереть. И во что бы то ни стало, он сделает то же для Нейта. Это понимающее выражение на обычно суровом лице Данса оказалось последней соломинкой. Нейт опустил глаза, чувствуя, что контроль снова подводит. Он изо всех сил пытался собраться и дышать нормально, но не вышло. Едва он издал тихий, задушенный всхлип, Данс притянул его за плечи и заключил в крепкое объятие. У Нейта не вышло держать себя в руках, но сейчас его держал Данс, и он отпустил себя. Горе захлестнуло его.***
Наконец Данс разорвал объятие, хоть и крайне неохотно. Мысль вызвала укол вины, но это было приятно — просто держать его во время этого порыва. Наверное, это не должно вызывать удивления — то, как они подошли друг другу. У них примерно одинаковые параметры и… да, на этом всё. Даже после того, как объятие закончилось, рука Данса осталась на плечах Нейта — так естественно, что даже незаметно. — Вот как выглядит жилетка, в которую плачут, — улыбка Нейта была кривой и слабой, но она была. Он не извинился за эту вспышку, даже не смутился. Это же был Данс — Данс понимал, что значит потерять. Данс посмотрел на мокрые пятна на своей футболке: — Что ж, похоже, ты потратил достаточно жидкости. Предлагаю восполнить баланс. Чаю? Или чего-нибудь покрепче, — сказал он, разворачивая их обоих в сторону Кухни. Нейт не стал спорить.***
Кухней была огромная отдельная постройка в самом центре первого поселения, возведённая исключительно в качестве кухни, которой мог воспользоваться каждый, и общей столовой. Полки ломились от еды, на стенах висели флаги и старые плакаты, а пространство было заполнено столами, столиками (которые можно было сдвинуть в один огромный стол по особым случаям) и удобными диванчиками — и в целом было ощущение дома. Если бы кто-нибудь провёл опрос, то большинство поселенцев назвали бы Кухню своим любимым местом. Кроме Силача. В основном, Силачу было всё равно, но он предпочитал принимать свою трепыхающуюся пищу в одиночестве. Когда Нейт и Данс вошли, свет уже горел. Нейт поднял голову и ошарашенно обвёл взглядом помещение. Почти все были там. Ник сидел за одним из столиков с Пайпер и Дьяконом, со стаканом виски в руках — скорее по привычке. Престон кормил Псину ветчиной. Мак-Криди и Кейт слегка похрапывали, опираясь друг на друга. Кто-то накинул на голые плечи Нейта одеяло, Кюри чмокнула его в щёку и упорхнула к столику Ника. Перед Нейтом возник Кодсворт с дымящейся чашкой. — Мистер Нейт, ваш любимый чай и пара ложек кое-чего ещё. — Спасибо, дружище, — крепко, сладко, и наверняка там больше, чем пара ложек. Он, вероятно, опьянеет, если выпьет всю чашку. Он улыбнулся. Это было идеально. — То, что доктор прописал. — О, разумеется, — согласился Кодсворт и отплыл обратно к печам, явно обрадованный. Нейт увидел, как Кюри подмигнула роботу. Он видел эти мимолётные взгляды, хоть и друзья — семья — не задавали вопросов. Им и не нужно было — они все знали его историю. Наверное, они беспокоились, но Нейт спокойно сидел, отхлёбывая свой специально заваренный чай и просто черпая силу из их присутствия рядом. Этот срыв оставил после себя иные чувства. Очищения, а не потери. Усталости — но в хорошем смысле, как если бы сейчас выспаться действительно помогло. В самом начале он был настолько истощён горем, что едва мог заставить себя открыть глаза, чтобы просто пялиться в стену. Потом он работал днями напролёт, как машина, пытаясь не думать. Делать то, что запланировал, но ничего не чувствуя. После этого наступил период, когда близкий ему человек был в опасности, рискуя исчезнуть из его жизни благодаря либо самому себе, либо кому-то ещё. Та трагедия была поворотным моментом. Нейт выдернул себя из цепких когтей бесчувственности, сосредоточив все свои силы на спасении Данса. Он смог, и потом, благодаря поддержке многих других, он построил и связал между собой защищённые и сильные поселения, победил в схватке с почти непобедимыми врагами вместе с возрождёнными минитменами, и вообще восстановил Содружество. Нейт вытянулся на диванчике, прислонившись к стене. Данс сидел точно в такой же позе с другой стороны, с пустой стопкой в руках. Остальные потихоньку начали расходиться, не забывая потрепать Нейта по волосам, тепло ему улыбнуться или легко чмокнуть, перед тем как пойти поспать ещё немного этой ночью. К тому времени, когда остались только они с Дансом, Нейту было лучше, чем до этого. Лучше, чем всё это время. — До утра ещё есть время. Тебе тоже следует поспать, — пророкотал Данс, устало прикрывая лицо руками. Нейт знал, что он не сомкнул глаз ни вчера, ни сегодня. — Пойду, если ты пойдёшь, — согласился Нейт, заработав неодобрительный косой взгляд от солдата. Данс поднялся, хрустнул костяшками пальцев и вздохнул: — Ладно, если это единственный способ уложить тебя в постель, — он застыл. — Это… прозвучало неправильно. — Не знал, что ты добиваешься именно этого, — ответил Нейт, вставая с диванчика, и мысленно улыбнулся. Данс почти покраснел. — Я… Это не… Ты знаешь, о чём я. — О, похоже, я знаю, о чём ты, — Нейт уже вышел на улицу и Данс последовал за ним буквально по пятам. — Нейт, прошу. — Что, просишь уже сейчас? Мог хотя бы на ужин пригласить… Их голоса вскоре смолкли в ночи, и Кодсворт вылетел из своего укрытия, чтобы прибраться к утру и подготовиться к, несомненно, позднему завтраку. Он заметил что-то в голосе хозяина — что-то, чего он не слышал уже очень давно, и это напомнило ему о самых счастливых временах его жизни. Робот подхватил кухонное полотенце и начал насвистывать давно забытую мелодию.***
— Где Комбез? — спросила Пайпер, отвлёкшись от своей жареной тошки. Дьякон самодовольно ухмыльнулся: — Куда интереснее, где наш любимый тостер, — протянул он, положив ноги на стол и игнорируя замечание Кодсворта о катастрофической нехватке хороших манер. — Вам стоит перестать так называть его, вы же знаете, как он изменился… ой… — Кюри прервалась и едва не уронила свой мутафруктовый сок. Шпион кивнул, ухмыляясь ещё шире: — Это почти то, что я сказал. Ой. — Да ладно, — фыркнул Мак-Криди над ветчиной. — Они даже не на одной кровати, я смотрел. Данс на диване рядом. Всё очевидно. — Я тоже смотрел, и они могли бы быть. Ты же знаешь, это вопрос времени. — Если ты про руки, то это могло произойти случайно. — Что с их руками? — полюбопытствовала Кюри. — Они держались за руки, — победоносно заявил Дьякон, заставляя Мак-Криди поспешно проглотить еду. — Не-а. Не держались. Они просто лежали рядом, может, лего-о-онечко касаясь. Но они не держались за руки! — А я прямо вижу, как они уснули, держась за руки, вот точно… Этот милый спор будет продолжаться весь поздний завтрак. Пайпер и Кюри выскользнут, чтобы убедиться самостоятельно, поймают Кейт на шпионаже и уведут в столовую строить предположения. А старина Кодсворт будет счастливо насвистывать весь день.