Ты не спишь

Дэни мелкими глотками цедит вторую жестяную банку безалкогольного пива. Оно холодное и вообще никак в ней не отзывается. Стелла потягивает вино — густое, насыщенное. Кроваво-красное. Ей оно не нравится. От него румянятся щёки, туманится рассудок и постепенно теряется контроль. Любой контроль. Дэни краем глаза следит за Стеллой. С головой утонувшая в документации, она даже не замечает этот внимательный и слегка липкий взгляд. Изучающий линии, детали, изучающий изгибы и шероховатости. Дэни с восхищением любуется выступающими ключицами блондинки и почти забывает, что они обе всё ещё на работе. То, что Стелла для неё — больше, чем начальство, чувствуется в каждом вздохе Дэни. В каждой её несбывшейся фантазии относительно этой женщины. Феррингтон нравятся её элегантные костюмы, её высокие каблуки. Но она бы с радостью от и тех, и других избавилась при правильных обстоятельствах. Ей нравятся глубокие глаза Стеллы и что в них, уходя ко дну, иногда натыкаешься на острые скалы. Хотя она бы и поубавила властности и строгости в её взгляде, адресованном Дэни. Ещё девушка любит её безупречный вкус во всём, который — истинное эстетическое наслаждение: чёрный кофе и вино, белое золото, миндальное печенье, аромат корицы, книги по психиатрии. С неё можно рисовать кумира для таких, как Дэни. Феррингтон прерывается, выбрасывает банку в урну, разминает затёкшие мышцы — она не привыкла так долго работать. Не привыкла сидеть на одном месте, перебирать бумаги, пытаться в них вчитываться. Стелле проще, ведь это почти что её стихия. Она в стенах офиса смотрится органичнее и правильнее всего остального в этом нелогичном мире. Дэни скучно. Дэни ненавидит монотонные действия и отсутствие свежего воздуха по взмаху руки. Феррингтон крутится на стуле, и теперь смотреть на Стеллу она может прямо. Без неудобных поворотов головой и скошенных глаза. И теперь она может видеть больше. Видеть то, что бросается в глаза даже в полумраке кабинета. Дэни цепляется за это сильнее, чем за выпавшую из хвоста светлую прядь. Она встаёт и подходит к столу Стеллы. Наверное, это самое смелое из всех её решений. Внутри она чувствует ростки желания обладать, а внутренний голос говорит голосом собственницы. Девушка стоит над блондинкой, и её тень падает той на руки и клочки бумаги. Стелле и это не нравится. Но она настойчиво молчит, продолжая листать и листать, будто ищет ответы на все свои вопросы разом. Дэни умиляет и раздражает одновременно такая дурацкая дотошность, настойчивость, настырность. - Что-то не так? — Феррингтон склоняет голову вбок. Эта сцена кажется ей неудобной и неуклюжей. Она не может видеть её со стороны, но знает точно, что сама похожа на побитого котёнка. Или влюблённого подростка, что ещё хуже. Стелла хмурится, откладывает ручку, которой собиралась пометить дело, и поднимает глаза. Этот взгляд как выстрел. Он резкий и безжалостный. Дэни отчётливо слышит, как ей простреливает висок. Пуля застревает в голове, кровь запекается на краях раны. Но Феррингтон не шевелится. Не отшатывается, не дёргается. Делает всё, чтобы не показать свою уязвимость. Чтобы не упасть в глазах женщины и не разбиться насмерть. Может, Стелла оценит столь похожую на её настойчивость. Или, как реально в случае Дэни, напускную смелость. - В каком смысле? — женщина поправляет волосы, потому что думает, что Феррингтон имеет в виду именно причёску. Запоздало она себя даже осаждает, мысленно представляя, что и Дэни могла бы с этим неплохо справиться. Что она могла бы наклониться, заправить непослушную прядь, задержать ладонь на щеке дольше дозволенного. Стелла должна бы ругать себя за подобные мысли. Но она устала теряться в себе и терять себя. Устала задвигать собственные желания на десятый план. Она позволяет фантазии разгуляться. Со дня их знакомства в Дэни её привлекала эта смешная несмелость в присутствии блондинки, помноженная на искренность и честность. Феррингтон была для Стеллы открытой книгой с чистыми страницами: в ней можно было писать любую историю, любую глупость. Можно было мастерить любой воздушный замок, строить любой простецкий сюжет. А потом брать её, перелистывать, перечитывать. Вникать в неё, утопать в ней с головой. Растворяться в ней, даже если раз и навсегда. Стелла восхищалась Дэни потому, что сама никогда не была такой. Никогда не чувствовала столько всего за раз, никогда не ощущала волнительной тяжести внизу живота. Никогда не любила с такой же самоотверженностью. Дэни не знает, как сказать то, что уже есть в её голове. То, что есть в диалоге, который она секунду назад разыграла на подкорках сознания. Ей сложно броситься в омут, не прихватив с собой спасательный круг. - С Вами что-то... — Феррингтон пожимает плечами. Раз пожимает, два пожимает. Эти вещи кажутся ей очевидными. Она думает, что на такое можно не указывать. Будто Стелла сама не чувствует. Будто сама не осознаёт, что организм начинает подводить. Дэни наклоняется. К Стелле. У девушки душа в пятки падает, но она сжимает всю волю в кулак. Она протягивает ладонь. Она хочет этого потому, что больше шанса могут не дать. Потому что, возможно, только сейчас этот рывок увенчается успехом. Закончится абсолютным торжеством чувств. - Руки трясутся, — Феррингтон берёт руку Стеллы в свою и проводит большим пальцем от запястья до костяшек. Волнительно. Она ощущает каждую венку. Кажется, ощущает, как бежит в них кровь. Стеллу бросает в дрожь, и она высвобождает свою руку. Так быть не должно. Они не должны. Сознание уже дорисовывает то, чем может завершиться подобный контакт. Им обеим и надо, и не надо это. Это всё — их сложные отношения, их попытки нормально поговорить, их болезненные, затравленные взгляды. Дэни поднимает дрожащую руку. Та висит в воздухе, как приговор. Как мёртвый груз. И деть её просто некуда. Феррингтон раздумывает секунду-другую, но мысли, словно мотыльки, мечутся из стороны в сторону и не приходят к согласию. Не рождают и толики здравого смысла. Дэни касается щеки Стеллы: - Синяки под глазами, — большой палец девушки проходит по линии брови и, завершая манёвр, опускает всю руку на подбородок. Дэни лёгким движением приподнимает лицо Стеллы, заставляя оказаться их обеих почти на одном уровне. Это пьянит. Стелла не знает, куда бежать. Не знает, кого звать. Она, будто бы загипнотизированная, смотрит на девушку и молчит. У неё отобрали все слова. - Ты не спишь? — Феррингтон не чувствует момента, который, перетекая в другой, позволяет ей перейти на «ты». Она просто испытывает невероятный прилив смелости от возможности сказать «ты». От возможности сделать то, что она делает в следующую секунду — Дэни целует Стеллу. Мир схлопывается в это же мгновение. Он теряет все краски, звуки, эмоции. В нём впредь не остаётся ничего, что могло бы иметь мало-мальски значение. Есть только вкус губ и бешеный стук сердца, которое от смятения клокочет где-то в горле. Дэни знает, что это не её. Что её — спокойно, потому что и она спокойнее всех на свете. Стелла ни о чём не думает. Только боится, что ей может не хватить воздуха. И что после придётся говорить. После поцелуя придётся поправить макияж и рассказать правду. А что она может сказать Дэни? Какую из многих правду она может сказать, не выставив себя сумасшедшей? Что Спектор пугает её во сне и наяву. Что, закрывая глаза, она видит самые большие свои кошмары. Что ночи напролёт она изливает мысли на бумагу, ведь той точно можно доверять. Что покой и пара часов сна не приходят даже с алкоголем. Что... Дэни ничего не сделает с этим. Стелла неожиданно хватается за неё, обнимает, не разрывая поцелуя. Ей нужна защита. Нужен кто-то, кто не испарится, оставляя в воздухе силуэт. Кто не уйдёт, не оборачиваясь. Кто захочет быть рядом в любом случае. Ей нужен человек, способный хотя бы на мгновение выгонять из её головы образ треклятого маньяка. Ей нужна Дэни. Феррингтон углубляет поцелуй, видя одобрение. Чувствуя податливость и готовность блондинки если не на всё, то на многое. Мысли ликуют. Она запускает пальцы в блондинистые волосы Стеллы и слышит приглушённый стон. Слабое место найдено. Нервы натянуты. Стелла впервые ощущает себя полностью в чьей-то власти. Полностью под чьим-то контролем и чьей-то защитой. Ей нравится это состояние, когда она просто отдаёт. Отдаётся. Не пытается ничего брать. Впервые за долгое время к ней приходит успокоение. Приходит желание уснуть в тёплых объятиях. Желание провалиться в — она уверена — самые добрые сновидения. Дэни всегда будет на страже её чуткого сна. Феррингтон улыбается в поцелуе.